Взращенные любовью 2

Дети — это продукт тренировки и окружающей среды

Через десять лет я получил от Хироми пись­мо, к которому были приложены ноты. В то вре­мя она уже училась в школе. «Дорогой профес­сор, — сообщала мне она, — я написала стихи и сочинила на них музыку. У нас среди учащихся проводился национальный конкурс на лучшую песню. Мою песню отобрали для конкурса, и она заняла первое место».

Нужны немалые творческие способности, чтобы сочинять стихи и писать музыку. Вспоми­ная крошечную девочку на руках у матери, слу­шающую концерт Вивальди и радостно раскачи­вающуюся всем телом в такт музыке, я лишний раз убеждаюсь, что этот талант был воспитан в ней родителями.

Ацуми и Хироми родились совершенно обыкновенными детьми, и им повезло, что у них оказались такие родители.

Личность любого человека, то есть его спо­собности, образ мышления и чувства, форми-

руется и оттачивается в ходе тренировки и под воздействием окружающей среды. Все это отра­жается на его лице и в глазах и проявляется в характере. Окружающий мир день за днем остав­ляет отпечаток на нем, определяя шаги, которые человек совершает в жизни. Именно так, неза­метно, и складывается его жизненный путь.

Далее я попытаюсь пояснить, каким образом каждый человек решает встающий перед ним во­прос: как пройти этот жизненный путь? Но сей­час мне хотелось бы поговорить на другую тему, которая меня волнует: как воспитывать детей.

Талант не наследуется

Первый месяц в жизни соловья определяет всю его дальнейшую судьбу.

Я всегда полагал, что несравненные соло­вьиные песни представляют собой инстинкт или унаследованные способности. Однако это не так. Соловьев, живущих в домашних условиях, заби­рают по весне еще неоперившимися птенцами. Как только он немного привыкают к неволе и на­чинают брать корм у людей, к ним подсажива­ют «учителя», который целый день выводит свои трели. В течение месяца птенцы прислушиваются к нему и усваивают его навыки. Такой метод ис­пользуется в Японии с древности. Это тоже сво­его рода «воспитание талантов». Старшая птица

играет роль учителя для птенцов. Существуют и другие способы тренировки, но главным остается хороший учитель на протяжении первого меся­ца. Каким певцом окажется птица в дальнейшем, определяется в первый месяц ее жизни. И здесь не играет никакой роли, с хорошими или пло­хими способностями родился тот или иной пте­нец. Даже если рассматривать только соловьев, мы видим чудесный пример приспособления к окружающей среде. Если есть хороший учитель, то птенец в ходе своего развития воспринимает его опыт и начинает петь так же красиво. Одна­ко если подсадить к учителю птицу, выросшую в дикой природе, то, как показывает многовековой опыт, ничего подобного не происходит. Таков за­кон природы. Разве этот пример с соловьями не служит для нас ценным намеком в плане разви­тия человеческих потенциалов?

Лично я в этом глубоко уверен и поэтому ради будущего наших детей прилагаю все уси­лия, чтобы оказать на них положительное влия­ние в самом раннем возрасте.

Всех детей мира можно лишить музыкального слуха

Пример с соловьями — это лишь одно из проявлений общего закона жизни. Давайте те­перь рассмотрим процесс формирования челове-

ческих способностей. Матери часто говорят мне: «У меня совершенно нет слуха». Этим они пыта­ются объяснить, почему нет музыкального слуха у их детей. Они полагают, что это наследствен­ное и ничего поделать тут нельзя. Однако ни один соловей не рождается «без слуха», и то же самое можно сказать о детях. Ребенок прекрасно воспринимает все повышения и понижения тона в «ворковании» матери. У него прекрасный слух. Именно поэтому он и в дальнейшей своей жиз­ни будет петь так, как пела ему мать у колыбели. Точно так же дети, родившиеся в Осаке, усваива­ют сложный диалект этой местности.

Если ребенок с младенчества слушает не­правильное пение, его уши привыкнут к этому, и переучить его впоследствии будет очень труд­но. Поэтому, если поставить перед собой такую задачу, то всех детей на планете можно лишить музыкального слуха. Однако совершенно ясно, что если такая задача выполнима, значит, не су­ществует никакого врожденного музыкального таланта. Необходимо осознать этот факт.

Если выразить эту мысль вкратце, то:

1) надо учиться развивать талант в ходе образо­вания и воспитания;

2) необходимо понимать, что талант, будь то в об­ласти музыки или в других сферах человече­ской деятельности, не передается по наследству.

Дети, воспитанные среди волков

Когда ребенок рождается, у него нет никаких талантов. Человек — это продукт своего окруже­ния. Жизнь заставляет его приспосабливаться. Это совершенно отчетливо демонстрирует ра­бота Фумио Киды «Детская психология». В ней доктор Кида рассказывает историю двух малень­ких девочек, воспитанных волками.

В 1941 году два профессора из Денвера и Йельского университета получили отчет о не­обычном исследовании. Один священник в Ин­дии обнаружил двух маленьких девочек, которые выросли среди волков. Одной из них было около двух лет, а другой примерно семь. Младшую на­звали Амала, а старшую Камала. В отчете со­держались фотографии и данные наблюдения за ними в течение девяти лет. Находка была сде­лана в джунглях к северо-западу от Калькутты. (Говорят, что среди местного населения Индии до сих пор существует обычай избавляться та­ким образом от новорожденных девочек.)

Голова, грудь и плечи обеих девочек были покрыты густой шерстью. После того как ее со­стригли, они стали похожи на людей.

В волчьем логове дети ползали на четверень­ках. Их глаза прекрасно видели в темноте, обо­няние было чрезвычайно чувствительным. Бега­ли они на всех четырех конечностях, как собаки,

причем настолько быстро, что людям нелегко было их догнать. У них были широкие плечи, сильные ноги. Коленные суставы были согнуты и полностью не распрямлялись. Предметы они брали не руками, а зубами. Ели и пили они, как собаки. Камала по всем повадкам напоминала волка. Она не только любила сырое мясо, но и демонстрировала явное пристрастие к мясу с душком. Она была невосприимчива к перемене температуры и не потела. Когда было жарко, она высовывала язык и часто дышала, как собака. Ее кожа была гладкой и твердой и поэтому не пач­калась, а ладони — сплошь в мозолях. Голова, покрытая длинными и спутанными волосами, была непропорционально большой. При малей­шем звуке ее уши поднимались торчком, и она напрягалась всем телом. Если Камала была раз­дражена, ее ноздри раздувались, и она рычала, как собака. Если кто-то пытался помешать ей во время еды, она оскаливала зубы и ворчала.

Днем она спала, но как только солнце са­дилось, переходила к активному состоянию. По ночам она, как и в то время, когда жила среди волков, трижды принималась выть через равные промежутки времени — в десять часов, в час и в три. Эта привычка стала ее второй натурой, так как в течение многих лет она выла хором вместе с волками. За девять лет, проведенных в челове-

ческом обществе, она так и не избавилась от этой привычки и продолжала выть вплоть до своей смерти в шестнадцатилетнем возрасте. Голос Ка-малы не обладал ни человеческими, ни зверины­ми звуковыми характеристиками. Она издавала специфические нечленораздельные звуки.

Разве все это могло быть унаследовано!

Человеческое дитя, живущее среди волков и воспитанное ими, переняло и все их привычки. Чтобы выжить, человек автоматически приспосаб­ливается к окружающей среде. Таинственная и непреодолимая сила жизни заставляет его вести себя так, как диктует среда. При одной только мысли об этой колоссальной мощи воздействия окружающей среды меня охватывает трепет.

Все вышеперечисленные факты показывают, насколько важно воспитание детей в самом ран­нем возрасте. Мы должны серьезно задуматься над тем, как воспитывать и чему учить детей, как воздействовать на их разум и чувства, на их поведение. До сих пор мы полагали, что все эти качества у них являются врожденными и передаются по наследству. Я настоятельно реко­мендую отказаться от этих заблуждений. То по­ложение, в котором оказались Амала и Камала, нельзя назвать иначе как ужасным! Оно закончи­лось, когда их забрали из волчьего логова и пе­реместили в человеческое общество, но их опыт

доказывает мощь человеческого духа. Несмотря на то что обе были людьми, они прекрасно при­способились к своим, то есть к волчьим, усло­виям жизни. Если бы на них с самого начала с такой же силой оказывали влияние цивилизован­ные условия человеческого общества и подходя­щая среда, то можно было бы ожидать прекрас­ных результатов. Как бы там ни было, ученые приравняли их по уровню развития к идиотам. Я так не думаю, особенно если учесть, насколько хорошо они адаптировались к своему окруже­нию. Но главное здесь то, что их сформировала не наследственность, а среда. Дети живут, видят и чувствуют, и их способности развиваются в со­ответствии с окружением. Конечно, такой подход начисто игнорирует фактор наследственности, который люди упорно продолжают считать чрез­вычайно важным.

Однако вспомните, что эти дети бегали на четырех конечностях, хватали предметы зубами, как собаки, питались сырым и предпочтитель­но протухшим мясом. Более того, плечи и грудь этих девочек были покрыты густой шерстью. Разве кто-нибудь может утверждать, что все это они унаследовали?

В современном обществе мы не отдаем детей волкам. Но неблагоприятная окружающая среда, с которой некоторые дети сталкиваются сразу же

после рождения, наносит такой ущерб их разви­вающимся способностям, что результаты почти ничем не отличаются от воспитания среди вол­ков. Если вы видите школьника с заторможенны­ми или нарушенными способностями и считае­те, что все дело тут в наследственности, то это большое заблуждение. Судьба детей находится в руках родителей.

Нельзя воспитать качества, отсутствующие в окружающей среде

Мы не в состоянии определить черты лично­сти грудного младенца.

Предмет, в котором я лучше всего разбира­юсь, — это музыка. Именно поэтому я буду гово­рить о музыке, независимо от того, существуют ли у человека врожденные музыкальные задат­ки или нет. Раньше всегда полагали, что талант или выдающиеся способности представляют со­бой врожденный фактор или передаются по на­следству. Но можно ли подвергнуть тесту груд­ного младенца, чтобы определить, присутствуют ли в нем эти качества? Вся проблема в том, что оценка способностей детей производится в том возрасте, когда им уже исполнилось пять-шесть лет. Но ведь критическим возрастом для разви­тия младенца является куда более ранний воз­раст. Необходимы глубокие исследования, чтобы

найти способ определения потенциальных та­лантов грудных детей. Если мы хотим в полной мере соответствовать тем требованиям, которые выдвигает перед нами будущее, необходимо до­скональное изучение этих проблем. Я делаю все, что могу, но этого не достаточно.

Что же касается врожденных задатков или наследственности, то я убежден, что наследуются только физиологические особенности организма. С момента рождения все остальное зависит толь­ко от психологического влияния, которое оказы­вает на ребенка окружающая среда. Только этим определяются все его способности и таланты.

Благоприятная среда —

залог выдающихся способностей

Нам нет необходимости отыскивать в ребен­ке какие-то специфические врожденные свойства или таланты. Лишь хорошее окружение оказыва­ет наибольший эффект на воспитание выдающих­ся способностей. Это подтверждают примеры и Хироми Киути, и соловьев, и попугая Пико. Нет никакого смысла в оценке способностей детей в возрасте пяти или шести лет. Ребенок уже рож­дается со всем набором необходимых способно­стей и с первого дня развивает их в ходе жизне­деятельности и приспособления к окружающему ^миру. Поэтому основным и главным качеством

ребенка при рождении является его способность адаптации к окружению в большей или меньшей мере, чем у остальных.

Даже у самого умного ребенка может не быть музыкального слуха. Он может даже пре­вратиться в волка или в кого угодно. Все зави­сит от окружения. Я твердо уверен, что культур­ные и музыкальные задатки не идут изнутри, не наследуются, а проявляются только в под­ходящей обстановке. Весь вопрос лишь в чув­ствительности восприятия ребенка и в скорости адаптации. Поэтому хорошие задатки при рож­дении— это всего лишь способность быстрее приспосабливаться к окружающей среде. Приоб­ретение человеком вольчьего чутья и других по­вадок свидетельствует лишь о его способности адаптироваться к любым обстоятельствам. Если бы Эйнштейн, Гете или Бетховен родились в ка­менном веке, то они имели бы образовательный уровень не выше, чем у большинства людей того времени. Справедливо и обратное: если бы мне поручили воспитание и обучение ребенка из ка­менного века, то он был бы способен сыграть на скрипке сонату Бетховена не хуже, чем любой другой современный ребенок. Опять же, если бы сегодняшний ребенок воспитывался в обществе, отстоящем от нас на пять тысяч лет, он бы вос­принял все обычаи и привычки того времени.