Взращенные любовью 1

ВВЕДЕНИЕ

Все японские дети говорят по-японски

Вы не поверите: все японские дети знают японский язык! Эта мысль однажды поразила меня до глубины души. И действительно, все дети в мире свободно говорят на своих родных языках. Любой японский ребенок без всякого труда гово­рит по-японски. Разве это не свидетельствует о его удивительном таланте? Как, каким образом это получается? Мне едва удалось сдержать свою радость, когда я дошел до этой мысли.

Дети в Осаке говорят на трудном осакском диалекте. Как бы мы ни старались, нам вряд ли удастся подражать диалекту Тохоку, но дети, ро­дившиеся в этой местности, легко с ним справля­ются. Разве это не чудо? Однако ни один человек из тех, с кем я разговаривал на эту тему, нисколь­ко не удивился. Это считается как бы само собой разумеющимся. Люди обычно думают, что эта способность у детей врожденная. К моему удив­лению, половина моих слушателей не находила ^в этом ничего особенного, а остальные попро-

сту считали меня ненормальным. Однако мое от­крытие имело очень большое значение. Я понял, что любой ребенок может проявить необычай­ные способности, если применить правильную методику его обучения. Все это произошло око­ло тридцати лет назад, когда мне было тридцать три или тридцать четыре года. Попытки как-то объяснить поразившую меня мысль вскоре стали основной целью моей жизни.

Где-то приблизительно в 1931 или 1932 году, когда я был преподавателем по классу скрипки в Императорской консерватории, ко мне пришел один человек со своим четырехлетним сыном. Сейчас этот мальчик — всемирно известный му­зыкант Тосия Ето.

Как я дошел до этого?

Знакомый попросил меня научить сына играть на скрипке. В то время я еще не знал, как и чему учить таких маленьких детей. У меня просто не было опыта. Какая методика обуче­ния нужна четырехлетнему ребенку? Я думал об этом с утра до вечера.

Ответ пришел сам собой, когда я сделал свое открытие.

В то время я вместе с тремя своими братья­ми организовал квартет Судзуки. Однажды, когда мы репетировали дома у младшего брата, до меня

вдруг дошло: все японские дети говорят по-япон­ски! Это была словно вспышка молнии посреди ночи. Раз они все так легко и свободно говорят по-японски, то в этом есть какой-то секрет, и он заключается в тренировке. Конечно, все дети в мире учатся на самом совершенном примере — языке матери. Но почему бы не применить этот метод и к другим областям знаний? Я понял, что сделал грандиозное открытие. Если ребенок не знает арифметики, это еще не говорит о том, что у него интеллект ниже среднего. Ведь он же пре­красно разговаривает на таком сложном японском языке — или любом другом, который является для него родным. Разве это не должно заставить задуматься? На мой взгляд, если ребенок не знает арифметики, то это свидетельствует не об уровне его интеллекта, а о тем, что в системе образова­ния что-то не в порядке. Просто его способности или талант не сумели как следует раскрыть. Уди­вительно, что никто не додумался до этого рань­ше, хотя ситуация была совершенно очевидной на протяжении всей истории человечества.

Весь секрет в тренировке способностей

1. Если бы в школах применялась методика, схо­жая с обучением родному языку, то мы доби­лись бы превосходных результатов. Например, часто приходится слышать: «Этот ребенок не

блещет способностями, у него от рождения низкий уровень интеллекта». Но как же тог­да соотнести это высказывание с блестящими способностями ребенка в освоении японско­го языка? Может быть, лучше поискать более подходящий метод обучения? Более того, уро­вень интеллекта детей впервые оценивается в возрасте пяти-шести лет, и никто не интере­суется, что же было до этого. Какое образо­вание получил ребенок в своем самом раннем детстве?

2. Все дети, если их как следует учить, могут до­стигнуть высокого образовательного уровня, но такое обучение должно начинаться с пер­вого же дня после рождения. На мой взгляд, именно здесь заложен ключ к дальнейшему развитию человеческого потенциала и способ­ностей.

Когда меня попросили научить четырехлет­него Тосию играть на скрипке, я задумался: ка­ким образом это сделать? В конце концов я по­нял, что метод, с помощью которого ребенок осваивает родной язык, содержит в себе все не­обходимое для этого. И вот уже в течение три­дцати лет я пытаюсь убедить людей, что научить можно буквально всех детей и что нельзя отма­хиваться от тех, кто отстает в учебе. Я назвал свой метод «воспитанием талантов» и возглавил

движение за право каждого ребенка на достой­ное образование. День, в который я сделал свое удивительное открытие, стал началом моих по­исков человеческих способностей. Каких успе­хов я добился за это время? Я расскажу вам об этом, оглядываясь назад и с надеждой смотря в будущее.

ВЗРАЩЕННЫЕ С ЛЮБОВЬЮ

Заронить семя способностей

Для того чтобы семя проросло, нужны время и условия.

В токийском отделении нашей музыкальной школы Синагава, которое возглавлял господин Миядзава, жил небольшой попугай, любимец всех детей, приходивших сюда учиться играть на скрипке. Когда супруги Миядзава купили эту птицу, они научили ее говорить по-японски: «Я Пико Миядзава, я Пико Миядзава». Позднее по­пугай кричал при встрече детям своим высоким голосом: «Пико — хорошая птичка, Пико — хо­рошая птичка». Как рассказывал Миядзава, пти­цу надо учить говорить в самом раннем возрасте. Для этого поначалу требуется большое упорство, энергия и терпение. Чтобы попугай заговорил, ему надо постоянно повторять одно и то же сло­во. И в тот момент, когда вы уже пришли к вы­воду, что все бесполезно, когда вас охватывает отчаяние и вы готовы сдаться, вдруг приходит успех.

Сначала попугаю повторяли его имя по пять­десят раз в день. Таким образом, за два месяца получилось три тысячи повторений. В конце кон­цов птица произнесла слово «Пико». Если бы не эта настойчивость, у попугая никогда не удалось бы обнаружить ни «таланта», ни «способностей». Результат может «созреть» только при ежеднев­ной настойчивой тренировке. Роль стимуляторов играют подготовка, время и окружающая обста­новка. Мы не можем увидеть семя, посаженное в землю, но мы знаем, что на него ежедневно воз­действуют влага, температура и освещение. По­степенно в семени происходят незаметные для глаза изменения, и в один прекрасный день по­является росток. Не правда ли, ситуации очень похожи?

Терпение и повторение

Как только росток пробился, он начинает ра­сти все быстрее и быстрее. После трех тысяч по­вторений, которые понадобились, чтобы попугай сказал: «Пико», его стали учить новому слову — «Миядзава». Теперь потребовалось всего двести раз повторить «Пико Миядзава», прежде чем по­пугай смог это произнести.

Вне всякого сомнения, точно так же дело об­стоит и с людьми. Чему бы мы ни учились, дело поначалу идет медленно, пока не проклюнется

первый росток успеха. На это требуется немало времени, но способности постепенно развивают­ся. Разве не так? Стоит только подумать, что на­дежды никакой нет, и опустить руки из-за отсут­ствия видимых результатов, и тут же все труды идут насмарку. Поэтому все дело в терпении и неустанном повторении. Если нам удалось этого добиться, мы увидим, что на базе одних умений быстро развиваются новые.

Немного позже Пико сам освоил еще не­сколько слов. Как только дети в студии начина­ли петь песенку «Свети, свети, звездочка», Пико подпевал им своим тонким голоском. Это лиш­ний раз доказывает, что одна способность по­рождает другую и что проросший побег со вре­менем растет все быстрее. Миядзава вспоминает такой эпизод: «Как-то раз я простудился и начал кашлять, и тогда Пико начал произносить свою обычную фразу: "Я Пико Миядзава", сопровож­дая ее кашлем. Разумеется, кашлю его никто не учил. Он освоил это сам по себе».

То, что попугай научился кашлять, еще раз доказывает, что любую способность можно раз­вить. Раз Миядзаве удалось выучить маленькую птичку, то что уж говорить о его способностях учить и воспитывать детей?

Младенец отзывается на знакомую мелодию

Четырнадцать или пятнадцать лет назад в городе Уеда, провинция Синею, произошел сле­дующий эпизод.

Преподаватели нашей школы воспитания та­лантов собрались как-то в гостях у одного знако­мого и вели непринужденную беседу. В это время в комнату вошли дети двух наших учителей, го­спожи Симады и госпожи Киути, держа в руках маленькие скрипочки. «Ну что, послушаем музы­ку?» — предложил кто-то. Как обычно, дети с ра­достью дали для нас концерт. Прямо передо мной сидела госпожа Киути с младенцем на руках. Я поинтересовался его возрастом, и мне сказали, что это девочка по имени Хироми и что ей пять месяцев. Ее старшая сестра Ацуми, которой уже исполнилось шесть лет, ежедневно упражнялась на скрипке, играя концерт Вивальди ля-минор, а также постоянно слушала пластинку с этой запи­сью. Таким образом, Хироми чуть ли не с первого дня жизни ежедневно слышала эту музыку. Мне стало любопытно узнать, какой эффект она произ­водит на пятимесячного младенца. Я встал, взял скрипку и заиграл менуэт Баха. Играя, я не отры­вал глаз от лица Хироми. Эта малышка уже хоро­шо была знакома со звуками скрипки. Она внима­тельно смотрела на меня, слушая незнакомую для

себя музыку. Но потом я переключился на менуэт из концерта Вивальди ля-минор, который она по­стоянно слышала дома. И не успел я сыграть пер­вые такты, как произошла удивительная вещь.

Выражение лица Хироми внезапно измени­лось. Она улыбнулась и повернула свое радост­ное личико к матери, которая держала ее на ру­ках. Было совершенно очевидно, что Хироми хочет сказать матери: «Слышишь? Это моя му­зыка». Затем она снова повернулась ко мне и на­чала раскачиваться в такт музыке. Ребенок, кото­рому исполнилось всего пять месяцев, уже знал мелодию из концерта Вивальди ля-минор! Таким образом, можно сказать, что грудной младенец проявляет непроизвольный интерес ко всему, что он видит и слышит. Именно так и закладывают­ся основы личности.

И это должно нас настораживать. Ведь он мо­жет впитывать в себя не только слова и музыку, но и вообще все подряд — и хорошее, и плохое.

Спустя четыре года на большом концерте в Мацумото на сцене стояли 150 детей с маленьки­ми скрипочками. Они играли концерт Вивальди ля-минор.

— Кто эта девочка в первом ряду посере­дине? — спросил я. Она вкладывала в игру все свое сердце и душу и завороженно покачивалась в такт музыке.

— Это Хироми Киути из Уеды.

Это была она. Я сразу же вспомнил пятиме­сячного младенца, который так искренне радо­вался этой музыке. Естественное развитие спо­собностей дало свои плоды.