Как я, отличница, не поступила в институт

Историю о том, как я провалилась при поступлении в МГУ, я записала почти сразу, будучи на эмоциях.

В ней, конечно, много злости и субъективности, но куда ж их деть, эти чувства, если я правда злилась.

А ещё это был адский удар по самооценке, и орден "я - ничтожество и бездарь", который я себе немедленно вручила.

Итак.

.У меня нет школьной золотой медали из-за четверки по физре.

Чёрный кожаный "козел", перепрыгнуть которого я не могла все 11 лет школьной жизни, стал причиной гадкой четверки в претендующем на идеальность аттестате.

Почему за меня не впряглись другие учителя, директор, ратующий за золотую статистику школы, или, к примеру, родители, я не знаю. Не помню.

Но я - не золотая медалистка и никогда уже ею не буду. Не уверена, что этот статус мог бы как-то скрасить мою жизнь, но во всяком случае при поступлении в МГУ золотые медалисты шли отдельным потоком, а я - в общем, вместе с обычными, не золотыми, но амбициозными вчерашними школьниками.

И всё из-за этого к-к-козла…

Я выбрала для поступления филологический факультет МГУ.

Уверенный гуманитарий, с врожденной грамотностью (ой, ну не начинайте, граммар наци) и так и не понятой в своё время одноклассниками любовью к сочинениям на творческую тему, какой еще факультет я могла выбрать?

Для поступления нужно было сдать русский язык, литературу и историю.

Я очень переживала за историю: помнила мало дат, путала последовательность царей, плохо понимала причины революций.

Боялась, что могу завалиться именно на истории.

Про русский и литру мысли о провале даже не допускала: это исключено, ведь оба предмета - мои коньки. Это вам не через козла сигать!

Я надела лучшую белую блузку с резным воротничком и мамину юбку-карандаш, и пришла писать сочинение на заданную тему.

В необъятной аудитории о "Письмах Пушкина" нас писало не меньше сотни человек. Тема очень широкая, и лимитирована лишь семью страницами объема сочинения.

Я, не сдерживая свою необузданную фантазию, сначала написала сочинение на черновик, чтобы впихнуть в 7 страниц невпихуемое. Потом щедро приправила творение оригинальными цитатами. Привела пару замечаний известных критиков того времени, чтобы обозначить ширину своего кругозора. Расположила текст в последовательности биографических дат классика и переписала начисто каллиграфическим почерком. Без единой грамматической ошибки, что проверила трижды.

В сочинении просто не было слов, правописание которых вызывало бы у меня сомнения. Многообразие причастных и деепричастных оборотов, закавыченных запятыми, как завещал великий Розенталь, призваны были показать, что и с пунктуацией у меня полный шарманн. Сдала сочинение я одна из последних, зато твёрдо уверенная в отличном результате.

Когда спустя неделю в строке оценок я увидела «3/3», у меня пропал дар речи. Это была худшая оценка за сочинение за всю мою жизнь!

"Без паники! Это какая-то ошибка!"- сказала я себе и подала на апелляцию.

Уставшая женщина с седым пучком смотрела на меня поверх очков и заученно твердила:

- Тема не раскрыта, поэтому "три" за содержание.

- Почему не раскрыта, что там не так? Там 7 страниц про письма Пушкина. Поясните, - волновалась я.

- Нужно было усилить. А так - не раскрыта!

- Ну там же цитаты из писем, биография автора, моё мнение, мнение критиков, всё, как нас просили, что там не хватает?

- Не раскрыта тема! - вполне доходчиво прикрикнула на меня женщина, и нервно поправила дужку очков. - Усилить надо было.

Я разочарованно вздохнула, но тут надежда взметнулась с новой силой.

- А ошибки? Почему за грамотность «три»?

Женщина внимательно пролистала моё сочинение, и, наконец, на последнем листе просияла:

- Ну вот же! Вы точку не поставили в конце предложения! Вот! Это грубээээээйшее нарушение!

Она предъявила доказательства: в предпоследнем абзаце после завершающего мысль слова была нарисована жирная точка красной ручкой. То есть поверх вероятно поставленной мной самой мимолетной точки (дети в первом классе знают, что точка ставится в конце предложения!) была намалевана новая, красная, жирная точка, призванная доказать мою недалёкость.

- Вы серьёзно? - чуть не плакала я. - Ну ведь, ДАЖЕ ЕСЛИ И ТАК, это же обычная "описка", любой ребенок знает.

- Ребёнок знает, а Вы, видимо, не знаете, - отрезал седой пучок и громко, поверх моей головы, прокричал: "СЛЕДУЮЩИЙ"!

Я пришла домой совершенно разбитая. Юношеский максимализм и высокая концентрация наивности в крови изначально не позволили мне даже мысль допустить о том, что меня могут завалить и что конкуренция может быть нечистоплотной.

Я была лучшей ученицей в школе, если б не к-к-к-козёл круглой отличницей, я привыкла быть лучшей, и принесла эту уверенность в своих силах в здание, где никто и понятия не имел о моей «лучшести», где «лучшесть» ещё надо было доказать, и не факт, что для этого достаточно знаний…

На очереди был экзамен по литературе. Я надела лучшую белую блузку с резным воротничком и мамину юбку-карандаш (больше просто было нечего), и пришла на экзамен, аршин проглотив.

С сердцем, выпрыгивающим из груди, вытянула билет. "Вопрос 1. Творчество А. Ахматовой. Вопрос 2. М. Булгаков. "Собачье сердце"

Я подняла глаза к потолку и прошептала: "Спасибо, Господи!" Мой ангел-хранитель сделал всё, что мог. Мне оставалось красиво забить гол в пустые ворота.

Мне было 16. Я любила Ахматову. Она писала про меня, про мою девичью душу. В 16 лет ее хочется учить наизусть не по программе, а по велению сердца. Это я "сжала руки над темной вуалью." и это я "надела черную юбку, чтоб казаться еще стройней"…

Помню, как в школе нам задали выучить любимое стихотворение Анны Ахматовой, и я была сильно озадачена: какое выбрать? Они все любимые! И я с трудом остановилась на "Все мы бражники здесь, блудницы", и волнуясь вышла к доске, и трепеща, заикаясь от переполняющего чувства, стала читать:

Ты куришь черную трубку,

Так странен дымок над ней.

Я надела узкую юбку,

Чтоб казаться еще. стрАШНЕЙ.

Класс покатился со смеху, учительница деликатно брызнула смешком в ладошку. Я до сих пор не знаю, почему я так сказала, почему это слово вылетело у меня изо рта, испоганив атмосферу волшебного творчества Анны Андреевны, и я - помню - выбежала из класса, и долго и безутешно плакала в школьной туалетной кабинке без дверей…

Михаил Булгаков был мне не совсем понятен, но интересен. Меня завораживало его творчество, и я по собственной любознательной инициативе изучала его биографию. Многие мистические факты про Булгакова я рассказывала маме и друзьям на правах ужастиков. «Собачье сердце» я перечитывала трижды. Мне нравилась тонкая сатира и нравилось, что я даже в 16, её понимаю.

В общем, подходя к экзаменатору, я чувствовала себя абсолютно готовой к интеллектуальной схватке.

- Начните со второго вопроса, - предложил хмурый экзаменатор. Он откровенно скучал.

Я открыла рот, чтобы начать с биографии Булгакова:

- Михаил Афанасьевич Булгаков родился…

- Где висит мемориальная доска Булгакова? - вдруг, перебив, спросил меня экзаменатор.

Я опешила от внезапности и сказала неуверенно:

- Наверное, на Патриаршьих прудах? Где Аннушка разлила масло?.

- Я правильно понимаю, вы своими глазами эту доску не видели?

- Нет, своими нет.

- То есть Вы москвичка, собираетесь поступать на филологический факультет МГУ и НИ РАЗУ НЕ БЫЛИ ТАМ, ГДЕ ВИСИТ МЕМОРИАЛЬНАЯ ДОСКА БУЛГАКОВА? Где его музей?

- Ну, я в Москве недолго, но я…Нет, не была… Но я знаю биографию, и творчество…

- Это твёрдая двойка, девушка. Надеюсь, мне нет нужды пояснять почему! Я не вижу в Вас любви к литературе, вижу шаблонность мышления, и ещё полное отсутвие страсти путешественника-литературоведа… В 12-ой аудитории можете забрать свои документы!

Я вышла из кабинета, слёзы просились наружу, но я умоляла их потерпеть до выхода на улицу. В 12 аудитории на длинном столе были в алфавитном порядке разложены документы не поступивших. Я молча забрала свои и вышла на солнечную улицу.

Словно по команде, слёзы брызнули безудержным потоком. Я рыдала так, что практически каждый встречный участливо предлагал салфетку и пытался выяснить, что случилось. Я оплакивала свою "лучшесть", которая получила звучную оплеуху от жестокой действительности, и, наверное, уже не поднимется после нокаута. Я прислонилась к зеленой ограде и сладко доплакала своё горе, а потом тихо поплелась к метро… На моей единственной белой блузке на память о том дне навсегда остались две зеленые крашеные полосы…

.

Прошло больше 20 лет.

Сейчас я думаю, что вполне справедливо не поступила в лучший вуз - ничего особо выдающегося во мне не было и нет (зато любовь к написанию текстов осталась со мной).

Зато я потом по итогам этой истории придумала две смешные "пословицы":

"Важно, как вы поступили, когда не поступили".

Ну, типа, сдались или пошли дальше к мечте.

И вторая.

"Когда вам говорят, что классиков надо почитать, то имеют ввиду не только книги".

В общем, даже если в жизни все пошло не так, как вы хотели, это всё равно к лучшему.

Хотя очевидно это станет лет через 20.

Я с дочкой