Культурное развитие стран Западной Европы в начале XVIII века.

Боев Александр Андреевич

МБОУ «Школа №52» г. Донецк

Учитель истории

Тема. Франция в первой половине XVIII в.

План

1. Социально-экономическое положение Франции в первой половине XVIII в.

После смерти Людовика XIV в 1715 г. корона перешла к его пятилетнему правнуку Людовику XV. До совершеннолетия юного монарха обязанности регента, согласно традиции, предстояло исполнять его ближайшему родственнику – герцогу Филиппу Орлеанскому, который был племянником Людовика XIV и мужем его побочной дочери. Впрочем, при жизни «король-солнце» относился к будущему регенту с большим подозрением. Обладая несомненными способностями государственного мужа и военачальника, проявленными, в частности, во время Войны за испанское наследство, Филипп Орлеанский своим равнодушием к делам религии и любовью к мирским наслаждениям являл собою полную противоположность Людовику XIV, отличавшемуся на склоне лет истовой набожностью и аскетизмом. В своем завещании старый король постарался ограничить полномочия регента, поручив воспитание и охрану Людовика XV своему побочному сыну герцогу Мэну.

О днако Филипп Орлеанский, вступая в должность, сумел заручиться поддержкой Парижского парламента, который, изменив завещание короля, наделил регента всей полнотой власти. В качестве ответной услуги парламент вновь получил право ремонстраций, фактически сведенное на нет предыдущим монархом.

После смерти «короля-солнце» его преемнику досталось незавидное наследство – огромный государственный долг, пустая казна, недовольство подданных непомерными налогами, религиозные разногласия в обществе, внешнеполитическая изоляция. Все эти проблемы и пришлось решать правительству Регентства, что в целом ему достаточно неплохо удалось. Основное направление внутренней политики Правительства Франции в первой половине XVIII века было выбрано достаточно удачно.

При Филиппе Орлеанском двор покинул Версаль и перебрался в Париж, приблизившись к народу, который мог отныне едва ли не ежедневно лицезреть юного короля. Были снижены налоги. Религиозные преследования прекратились. Суровое благочестие последних лет царствования Людовика XIV сменилось модой на веселые праздники и галантные нравы, что пришлось французам гораздо больше по вкусу. Такая внутрення политика Правительства Франции в первой половине XVIII века способствовала росту популярности новой власти.

Правительству удалось также существенно оздоровить финансы. В результате проведенной в 1715 г. перерегистрации находившихся в обороте ценных бумаг, часть которых была девальвирована, а наиболее сомнительные и вовсе аннулированы, значительно уменьшились выплаты по государственному долгу. Созданная в 1717 г. Палата правосудия «выжимала губки», штрафуя финансистов за злоупотребления предшествовавших лет. Сократились государственные расходы.

Наиболее радикальные меры во внутренней политике Франции первой половины XVIII века были предприняты в сфере денежного обращения и были связаны с именем Джона Лоу. Этот перешедший на французскую службу шотландский банкир увлек Филиппа Орлеанского грандиозными проектами финансовых реформ и получил поддержку регента в их осуществлении. В 1716 г. Лоу основал банк с правом выпуска кредитных билетов, который в 1718 г. получил статус государственного. В 1717 г. Лоу создал и возглавил Западную компанию, имевшую целью освоение Луизианы. Поглотив ряд других монополий, эта компания в 1718 г. стала называться Индийской и получила огромные привилегии. Ее акции многократно подскочили в цене. Общество охватила спекулятивная лихорадка, подогреваемая быстрым увеличением денежной массы за счет введения в оборот бумажных денег. Началась инфляция, от которой выигрывало не только правительство, чьи долги в реальном измерении сокращались, но и производители, поскольку кредит дешевел, а цены на товары росли. Экономика вышла из кризиса и находилась на подъеме.

П ожалуй, только в религиозной сфере усилия регента по разрешению проблем, накопившихся в предыдущее царствование, с самого начала столкнулись с непреодолимыми преградами. Равнодушный к религиозным спорам, Филипп Орлеанский попытался снизить их накал, придерживаясь нейтралитета по отношению к участвовавшим в них сторонам.

Янсенистов даже включили в состав Королевского совета. Однако полемика не только не ослабела, а еще более ожесточилась. В 1717 г. Сорбонна отвергла папскую буллу Unigenitus, направленную против янсенистов. Протесты против буллы поддержали и парламенты, поскольку среди оффисье было особенно много янсенистов. Это привело к обострению отношений с Папой, и с 1720 г. регент занял по отношению к янсенистам достаточно жесткую позицию.

Год 1720 в целом оказался для регентства кризисным. Спекулятивный ажиотаж, порожденный «системой Лоу», вышел из-под контроля государства. Индийская компания, чьи акции шли на рынке по цене в 40 раз (!) превышавшей номинал, не принесла ожидаемой прибыли и превратилась в «финансовую пирамиду». Летом 1720 г. наступил крах.

Государство фактически признало свое банкротство. Протестовавший против этого решения Парижский парламент был отправлен в ссылку. Толпы акционеров, потерявших вложенные деньги, устраивали на улицах беспорядки. Лоу вынужден был тайком бежать из страны. В 1722 г. двор опять перебрался в Версаль подальше от беспокойного Парижа.

16 февраля 1723 г. было объявлено о совершеннолетии Людовика XV, а 2 декабря 1723 года герцог Орлеанский умер.

2. Правление регента Филиппа II Орлеанского.

Филипп II Орлеанский родился в 1674 году. Происходил он из старой французской королевской династии Бурбонов и был сыном Филиппа I Орлеанского от его второго брака с герцогиней Елизаветой Пфальцской.

Филипп II известен в истории еще и как герцог Шартрский, и как регент при малолетнем сыне Людовика XIV.

Филипп II Орлеанский — богато одаренная личность. Но его окружение вело достаточно беспутный образ жизни, и он свою молодость провел точно так же беспутно.

Людовик XIV Бурбон любил раздаривать родственникам высшие государственные должности.

Молодой Филипп Орлеанский, племянник короля, таким же образом был назначен главнокомандующим французскими войсками и сразу получил звание генералиссимуса. Ладно хоть, что это назначение пришлось, как говорится, ко двору — Филипп обладал полководческими способностями и имел явную склонность к военным делам.

Вместе с французскими маршалами Филиппу довелось закупать в Голландии фрегаты, вооружение, пушки для усиления французского военно-морского флота.

Филипп провел и реформы сухопутных войск: ввел единообразие вооружения — курковое ружье со штыком вместо прежнего фитильного ружья и копья, создал артиллерийские подразделения, гренадерские роты и саперные отряды.

Командный состав армии пополнялся исключительно дворянами, богатыми настолько, чтобы купить роту или полк, звания капитана или полковника.

Франко-испанская война

К тому времени, когда Филипп провел эти преобразования, разгорелась франко-испанская война из-за южных Нидерландов.

Дело в том, что при женитьбе французского короля Людовика XIV на испанской инфанте Марии-Терезе, он не получил обещанного Испанией приданого. И потребовал взамен отдать Франции Южные Нидерланды, принадлежавшие испанцам.

Для Франции это было бы выгодным приобретением, поскольку это крайне облегчало Людовику XIV завоевание Голландии — торговой соперницы Франции. Французские войска в этой битве за приданое возглавил Филипп II Орлеанский.

Войну он вел довольно успешно, его войска в короткий срок заняли ряд городов во Фландрии и Геннегау, а также нанесли крупные поражения испанцам при осаде крепости Монсе, в сражениях при Стеенкеркенсе и Неервиндене.

Но эти успехи подстегнули Голландию, Англию и Швецию на заключение союза против Франции.

Он был заключен в январе 1668 года. Союзники немедленно потребовали от Людовика XIV прекратить войну с Испанией.

«Стыдно, сир, — говорили послы, — вы деретесь из-за приданого, как последний скряга. Неужели вам мало красавицы Марии-Терезы?» «У меня таких полон двор, — отвечал обозленный король. — Но дело не в этом. Уговор дороже денег!» Тем не менее, французский король войну с Испанией прекратил.

Летом 1672 года Франция начала войну против Голландии. Французские войска под командой Филиппа Орлеанского быстро овладели провинциями Утрехт, Овенрэйсел, Гелдерн и уже подходили к Амстердаму, когда голландцы открыли плотины, предпочитая затопить всю страну, чем уступить неприятелю.

Тогда Филипп перенес удар в Пфальц и Силезию, одержав здесь ряд побед, приведших к Нимвегенскому миру. Франция в результате этой кампании все же заполучила себе значительную часть Южных Нидерландов, города Имр, Валансье, Камбир и другие.

Внезапно умер в 1700 году испанский король Карл II, тот самый тесть Людовика XIV, зажавший часть приданого своей дочери Марии-Терезы. На престол моментально нашлись претенденты — король не оставил наследников. «Это мой любимый тесть, значит на престол Испании сядет мой внук Филипп Анжуйский, — немедленно заявил Людовик XIV. — И вообще моя жена — дочь почившего Карла, наследница. А мы уж сами разберемся кому примерить корону».

Не долго думая, Людовик XIV бросил армию во главе с Филиппом Орлеанским добывать испанскую корону. Но сразу же проиграл в битве при Турине австрийским войскам Евгения Савойского, тоже брошенного Габсбургами на добычу заветного обруча. Филипп, проиграв под Турином, тем не менее, ринулся в саму Испанию, завоевал Валенсию и Арагонию и в 1708 году победителем вошел в Мадрид.

Здесь Филипп начал тайные переговоры со своим королем, надеясь примерить испанскую корону на себя. «Сир, — уговаривал Филипп Людовика XIV, — вы же видите, что вся Европа против моего тезки Филиппа Анжуйского. Давайте, сир, лучше я сяду на испанский престол, будь он трижды проклят. Я же тоже Бурбон и ваш племянник»

Пока они препирались, слухи о тайных переговорах дошли до Англии, Голландии и Австрийской империи. Их монархи заволновались. «Этот Людовик не одного, так другого Бурбона на Испанию посадит. Тогда нам конец, — рассуждали здесь.— Против нас будут уже две мощных державы!»

В конце концов, Англия, Голландия и Австрийская империя объявили Франции войну. Людовик XIV, чувствуя неизбежность поражения своего государства в этой войне, тут же отозвал Филиппа Орлеанского в Париж. Но на испанском троне он все же оставил своего внука. «Ты мне здесь, во Франции, нужнее, — заявил он герцогу Орлеанскому.— У нас еще хватит дел на двоих».

Но дела остались на одного — после смерти Людовика XIV в 1715 году герцог и генералиссимус Филипп Орлеанский стал регентом при малолетнем короле Людовике XV. Его правление характеризовалось дальнейшим экономическим и нравственным разложением Франции. Филипп отдался, как и в юности, беспутству вместе со всем королевским двором.

Умер он в 1723 году, не совершив более ничего выдающегося.

3. Правление Людовика XV:

Если подробнее рассматривать 59 лет правления Людовика XV, то они выглядят — при всех слабостях и недостатках — как блестящая эпоха для Франции в самых разных областях, особенно в искусстве, науке, литературе и духовной жизни, а также в области экономики. Большую роль сыграло то, что Франция в течение этих долгих лет в значительной степени была свободна от внешних вторжений и не испытывала опустошительных последствий войны. Современники аббат де Вер и герцог де Крой оценивали долгий период правления как счастливую эпоху благодаря внутреннему миру и ее экономической и интеллектуальной силе.

Так как Людовик XV был мало музыкален, он не очень поощрял музыку, хотя во Франции творили такие композиторы, как Франсуа Куперен (1668— 1733) и Жан Филипп Рамо (1683—1764). Скульптура и живопись нравились ему, но с подлинной страстью он посвящал себя архитектуре и лично поощрял разнообразнейшие проекты. Он настолько хорошо познал этот предмет, что архитекторы ни в чем не могли ввести его в заблуждение, он вмешивался как специалист и во всех больших проектах вникал во все детали. Время его правления было временем большого взлета в искусстве и архитектуре. Не случайно господствовавший тогда, особенно во внутреннем убранстве, характерный стиль Людовика XV с его утонченными орнаментами и полными фантазии декорациями в стиле рококо был назван именем короля. Самыми выдающимися сооружениями следует назвать бассейн Нептуна и построенную Габриэлем в 1770 г. оперу в Версальском дворце, одно из прекраснейших оперных зданий в мире, далее «малые апартаменты», которые были созданы с 1735 по 1738 г. Самым большим завершенным проектом был восстановленный с 1751 по 1755 г, Робером де Коттом замок в Комиьене. Тогда же возникли другие, меньшие замки: малый Трианон (Габриэль), Сан-Юбер, Бельвью и др. Под эгидой Людовика XV были, кроме того, построены «Площадь Людовика XV» (ныне площадь Согласия), одна из самых больших и красивых площадей Европы, общественные здания военной и хирургической школ, начатая в 1764 г. церковь Святой Женевьевы (ныне Пантеон) и начатая в 1745 г. в Версале церковь Св. Людовика (ныне собор), министерские здания и др.

Особого расцвета достигло искусство внутренней отделки благодаря таким мастерам, как Жермен Боффан и Ж.А. Руссо. Тогда же возникли изящные, великолепные образцы мебели, а также мастерски написанные, нежные и изысканные картины в стиле рококо Антуана Ватто, Франсуа Буше и Жан-Марка Натье.

Людовик XV был, как подчеркивает Антуан, а также Маок и Мишель Берне, благодаря своей бурной строительной активности, своему стремлению к обновлению и доведению до совершенства внутреннего убранства помещений и его поискам утонченного комфорта главным двигателем в эпоху расцвета французской архитектуры и «золотого века» прикладного искусства. При этом двор и город Версаль образовали симбиоз. Король задавал тон, и ему следовало придворное дворянство, имевшее дворцы в этом огромном мировом городе, в котором жили и творили художники, мастера и торговцы произведениями прикладного искусства. Эти художники и мастера находили здесь богатых покупателей и меценатов. Для замков Людовика, например, с 1722 по 1774 г. было куплено не менее 850 картин или сделаны заказы на них, более тысячи изящных предметов мебели, которые гарантировали средства для жизни большому количеству известных краснодеревщиков. Так как французский стиль и вкус были для Европы образцом, то мастера из Парижа и Лиона (шелк) поставляли свои изделия почти всем дворам Европы вплоть до русского Санкт-Петербурга.

Эпоха Людовика XV была золотым веком для науки, литературы и духовной жизни. Поскольку Людовик XV особенно поощрял естественные науки и медицину, кажется, что он значительно меньше, чем Людовик XIV, проявил себя меценатом литературы и философии. И все же Вольтер долгие годы был придворным писателем. Людовик не покровительствовал так литераторам и поэтам, как его прадед, чтобы они возвеличивали его и королевскую власть, но своим сравнительно либеральным правлением — несмотря на устаревшие цензурные ограничения и даже преследования — предоставлял им широкое поле деятельности. Так время его правления стало золотым веком французского Просвещения. Вскоре вся Европа смотрела на Францию как на центр духовной жизни.

Именно тогда ведущими в своих дисциплинах стали такие французские математики и естествоиспытатели, как д’Аламбер, Кондорсе, Лаплас, Монж, Лавуазье, Бюффон, Монгольфье и многие другие. Больших успехов достигли французские историки, языковеды и историки искусства, занимавшиеся чужими заморскими культурами. Физиократы опубликовали свои экономические теории и основали первую национально-экономическую школу, проповедовавшую рационализм, индивидуализм и естественное право.

Дидро и д’Аламбером в 1751 — 1780 гг. издавалась 35-томная «Энциклопедия». В ней публиковались «Сведения о современных знаниях». «Энциклопедия» стала благодаря своей антиклерикальной и антиабсолютистской направленности «основным произведением французского Просвещения», публицистическим оружием философов. Именно эти философы и мыслители эпохи опубликовали основополагающие произведения и предложили идеи, которые стали историческими и, кроме прочего, подготовили революцию.

Самым выдающимся умом среди философов был Вольтер (1694-1778). С 1726 по 1729 г. он жил в Англии и поэтому находился под сильным влиянием английских мыслителей. Он был писателем, драматургом, поэтом, историком, философом и популяризатором идей Просвещения. Большое влияние на развитие общества оказал Монтескье с его «Духом законов», в котором выдвигалось требование о независимости судебной власти и определенном разделении властей, Жан-Жак Руссо (1712 — 1778) снискал большое уважение как критик цивилизации, писатель и педагог. Его опубликованный в 1762 г. «Общественный договор» позже очень сильно повлиял на революционеров, особенно якобинцев. Именно Руссо говорил о необходимости передать государственную власть в руки народа, т. е. граждан. Названные для примера философы-просветители играли значительную роль и в литературе того времени, когда с традиционными, авторитетами уже не считались и разум был объявлен универсальным судьей всех вещей. Комедия была обновлена Пьером Карле де Шамбеленом де Мариво (1688—1763), драма — Мишелем-Жаном Седеном (1719—1797), реалистический роман — Аленом-Рене Лесажем (1668 — 1747), философский роман — Монтескье, Вольтером, Дидро и Тассо и психологический — Мариво и аббатом Прево (1697—1763).

Правление Людовика было благоприятным временем не только для расцвета философии Просвещения, но в какой-то степени также для внутреннего развития и экономики, хотя хватало тяжелых ситуаций и конфликтов, для которых регент заложил множество основ.

В годы регентства герцога Орлеанского, когда малолетний король Людовик XV уже должен был выполнять многочисленные представительские обязанности в качестве суверена королевства, было намечено много решающих вех, отрицательно повлиявших на дальнейшее развитие монархии и имевших тяжелые последствия. Ответственным за это был в первую очередь регент, описываемый в старинном исследовании как «циничный гедонист». В более новых трудах наряду с очень вольными нравами отмечаются также его интеллигентность и политические способности.

Правление «короля-солнце» Людовика XIV (1643 — 1715) стало вершиной «абсолютной» власти монархии во Франции, однако в ходе войны за Испанское наследство (1701 — 1714) образ монархии внутри королевства был поколеблен, ведущее положение Франции в Европе сменилось равновесием великих держав, а финансы бурбонского королевства были исчерпаны. Практически французское государство в 1715 г. оказалось неплатежеспособным. Таким образом, регенту достался в наследство груз тяжелых политических проблем. Он должен был найти решение их.

В своем завещании 1714 г. Людовик XIV назначил регентство для своего тогда четырехлетнего наследника трона и правнука Людовика XV. «Король-солнце» в нем постановил, что его единственный племянник, Филипп, герцог Орлеанский (в случае смерти Людовика XV он был также его наследником), не должен получать полного регентства и слишком большого влияния на малолетнего короля. Однако когда «король-солнце» умер, честолюбивый герцог Орлеанский захотел неограниченного и полного регентства. Чтобы получить его без конфликтов, герцог посчитал необходимым пойти навстречу Парижскому парламенту как хранителю завещания. Он признал за Парижским парламентом политическую роль, утраченную полстолетия назад. Это должно было сыграть негативную роль в следующие 74 года, так как Парижский парламент и провинциальные парламенты, т. е. высшие суды королевства с их судьями из служилого дворянства, которые свою должность получили по наследству или купили, неизменно выступали против реформ и практически постоянно блокировали их как представители интересов привилегированных.

Другая дальняя цель регента находилась в религиозной области, была связана с усилившимися позициями парламентов и создавала для Людовика XV во все время его правления проблемы: возвышение янсенистского, ригористского и галликанского движений. Янсенизм, первоначально религиозно-нравственное реформаторское движение 17 в. внутри католической церкви со строгими, аскетическими моральными основами, преследовался Людовиком XIV, потому что со временем он из чисто религиозного развился в широкомасштабное политическое движение с религиозной основой. Он приобрел особое значение и пробивную силу, так как объединился с ригоризмом и галликанизмом. Ригоризм — это возникшее в 1611 г. церковное направление, опиравшееся на тезисы теолога Сорбонны Эдмона Рише, которые были восприняты янсенистами. Рише подчеркивал в значительной степени равноправную роль всех священников как судей в вопросах веры и советчиков в вопросах церковной дисциплины и в соответствии с этим преимущество представительных собраний клира (синоды, церковные соборы) в противовес епископам и папе. Эти идеи находили тем больше приверженцев среди капелланов и священников, чем больше назначаемый французским королем епископат представлял собой практически монополию дворян. Ригоризм объединялся с галликанством с целью создать но возможности не зависящую от папы национальную церковь. Так как галликанизм располагал юридическим оружием — возможностью подавать апелляцию против злоупотреблений, эти апелляционные жалобы на церковное начальство (вплоть до папы и церковных судов) подавались теперь в высшие светские суды, парламенты.

Парламенты, таким образом, рассматривали не только апелляции священников, которые были осуждены или подверглись гонениям своими епископами, но и вопросы веры — жалобы против булл, молитвенников и предписаний папства. Парламентские советы, в основном близкие янсенизму, использовали свои права, чтобы ослабить авторитет назначенных королем епископов-дворян в пользу низшего клира. Это приводило к раздорам и беспокойству в епархиях.

Людовик XIV как французский король наверняка не относился к галликанству отрицательно и даже иногда пытался использовать его в наиболее жесткой форме против папы, но он видел в ведущих себя по-галликански янсенистах опасность для королевского авторитета. Он не без оснований полагал, что янсенисты, с такой страстью боровшиеся против догматических решений и непогрешимости папы, так же будут нападать на авторитет короля. По его просьбе, папа Климент XI еще раз осудил в 1713 г. в булле Unigenitus Dei 101 положение из произведения французского янсениста Кеснеля. Булла вновь возбудила умы. Но Людовик XIV авторитетом своей власти добился, чтобы Парижский парламент 15.2.1714 г. зарегистрировал папскую грамоту, которая таким образом стала своего рода основным законом (конституцией) монархии.

После чисто внешнего умиротворения страсти вновь разгорелись после смерти «короля-солнце» в сентябре 1715 г. Дело дошло до столкновений между янсенистско-ригористскими противниками буллы и ее защитниками, прежде всего иезуитами.

Когда Парижский парламент признал «Конституцию Unigenitus» неприемлемой и осудил ее как направленную против свобод галликанской церкви, регент позволил этому совершиться, очевидно, ожидая благоволения парламентов в вопросе о завещании. Смолоду интересовавшийся вопросами веры, он пошел навстречу противникам буллы. Это привело к маленькой теологической войне, разжигавшейся памфлетами, и к тяжелому конфликту с папой. Папа утвердил только тех назначенных регентом епископов, которые признали буллу, в то время как герцог Орлеанский отверг такую позицию папы как недопустимое вмешательство в его права.

В то время как парламенты постоянно вмешивались в вопросы теологии и церковной дисциплины, страсти по обе стороны разгорались все сильнее, так что регент почувствовал необходимость восстановления спокойствия. В 1720 г. он повелел считаться с буллой и больше этот вопрос не обсуждать. Однако это распоряжение не имело большого успеха, и поощрявшийся регентом раскол на партии янсенистов, ригористов и галликанцев, который оказал сильное влияние как на высшие юридические круги, так и на клир и население Парижа, сыграл в последующие десятилетия вплоть до революции важную роль в ослаблении монархии.

При регенте началось также падение авторитета монархии из-за постоянной разлагающей критики и систематического преувеличения ошибок и слабостей монарха и его окружения, направляемых прежде всего янсенистской партией. Если Людовик XIV вызывал определенное почтение, то после его смерти, при регенте, критика приняла более острую и вместе с тем более некорректную и деструктивную форму. Наконец, и в области финансовой политики регент совершил шаг, имевший тяжелые последствия. Он решился на эксперимент финансиста из Эдинбурга Джона Лоу. Джон Лоу создал в 1716 г. банк нового типа для учета векселей, депозитов и эмиссии банкнот, в 1717 г. основал «Compagnie d’Occident» для французской Северной Америки и выпустил под это акции. В 1718г. ома была преобразована в королевский банк, выпускавший банкноты. Весной 1720 г. он объявил банкноты единственным легальным денежным средством для платежей свыше 100 ливров. Однако поскольку покрытия не было обеспечено и Лоу поддался искушению все больше использовать печатный станок, за два месяца напечатав банкнот на 1,5 миллиарда, он вызвал инфляцию, которую уже не смог обуздать дефляционными мерами. Итак, 26.12.1720 г. обанкротившийся королевский банк был закрыт, а Лоу бежал. Из-за эксперимента сотни тысяч людей потеряли свои состояния, однако по причине инфляции государственные долги значительно уменьшились и государство получило пространство для маневра. Некоторые отрасли экономики даже переживали подъем.

Банкротство королевского банка толкнуло Францию в тяжелый государственный кризис. Доверие ко всякого рода государственным бумагам и бумажным деньгам было подорвано, как и вера в общественные кредитные учреждения.

Это продолжалось долгие годы, пока, наконец, при Наполеоне I не был основан «Французский банк».

Когда Людовик XV 23.2.1723 г. в свои 13 лет достиг совершеннолетия, вначале рядом с честолюбивым кардиналом Дюбуа, герцог Орлеанский оставался главенствующей фигурой королевства. Он даже занял после смерти кардинала в августе 1723 г. должность премьер-министра, что было необычно для такого высокопоставленного члена королевской фамилии. Однако когда бывшего регента 12.2 того же года настиг удар, должность первого министра принял на себя на три года другой принц крови, «весьма пронырливый» 31-летний глава дома Конде герцог де Бурбон. Во время герцога, который хорошо нажился вследствие эксперимента Лоу, доминирующими лицами были финансист и поставщик армии Пари-Дюверне и метресса герцога маркиза де При. Однако когда премьер-министр под влиянием этой дамы собрался воевать против Австрии и Испании, он был уволен, по инициативе члена Государственного совета, имевшего на 16-летнего короля очень сильное влияние. Главной целью Флери было сохранение мира и во Франции и за ее пределами. Хотя молодой король заявил, что он будет править сам, по примеру своего прадеда Людовика XIV, ведущей фигурой во Франции стал 73-летний Флери, «мудрый старый человек», который вызывал неограниченное и всегда полное уважения доверие молодого короля. Флери довольствовался званием государственного министра и отказался от обязанностей премьер-министра, хотя — исполнял их на практике как немногие другие.

Флери, родившийся в 1653 г. в Лощдеве (Лангедок), сын сборщика налогов, был вначале священником; несмотря на свое сравнительно простое буржуазное происхождение, в 1698 г. стал епископом маленькой южнофранцузской епархии Фрежу, затем Aumonier Версальского двора, а в 1714 г. — по рекомендации иезуитов — воспитателем Людовика XV. Этим был обусловлен дальнейший подъем Флери к власти. От природы добрый и кроткий, с хорошими манерами, этот человек с железной волей и настойчивостью умел скрывать свое честолюбие. Так как он сторонился придворных интриг, то долгое время не имел врагов. Не гениальный, но мудрый, умеренный, прилежный и очень даровитый государственный деятель с блестящей памятью экономично управлял доверенными ему общественными средствами и работал с крайне малым аппаратом служащих, насчитывавшим не более 3 — 4 секретарей с помощниками для каждого. И в личной жизни этот священнослужитель был умеренным и экономным, избегал, как это было тогда принято, обогащения собственной семьи и не занимался меценатством, как его прославленные и разбогатевшие на своих постах предшественники кардиналы Ришелье и Мазарини. Значительную часть своих доходов Флери жертвовал на подаяние. Охотнее всего он отдыхал на семинаре «сульпициев» в Иссиле-Мулино.

Людовик XV 20.8.1726 добился для своего доверенного государственного деятеля кардинальского звания, как это раньше делали французские монархи для своих министров, например, Ришелье и Мазарини. Для имевшего скромное происхождение Флери это было огромной честью, поскольку кардиналы по рангу равнялись принцам крови, иногда даже кронпринцам. Флери удалось обеспечить своей стране длительный внешний и внутренний мир и избежать вражеского вторжения на территорию королевства. Во Франции началась эпоха значительного экономического подъема. Он очень успешно поощрял торговлю, так что в это время и в последующие затем десятилетия правления Людовика XV внешняя торговля сильно возросла. Существенной предпосылкой для экономического процветания наряду с миром и окончанием больших эпидемий была стабилизация французской валюты. После того, как именно при Людовике XV и регенте государственные манипуляции с валютой часто использовались как средство снимать сливки с доходов, 15.6.1726 г. раз и навсегда было установлено, что 1 луидор равняется 24 ливрам, а 1 экю — 6 ливрам. Государственные долги уменьшились, и в 1738 г. генеральный контролер (министр финансов) Филибер Орри представил сбалансированный бездефицитный бюджет, единственный за весь французский 18 век.

Воздействие кардинала было умиротворяющим и во внутренних религиозных и конституционно-правовых дискуссиях. Он заставил умолкнуть патетическую янсенистскую агитацию и обуздал «ультрамонтанов», добился, чтобы булла Unigenitus 24.3. 1730 г. стала государственным законом, и уменьшил политическое влияние парламентов.

Чтобы проводить эту примирительную, но твердую политику, Флери сформулировал сильное правительство, членов которого Людовик XV назначил по предложению кардинала. Должность канцлера занимал Анри-Франсуа д’Агессо, способный, близкий янсенизму юрист, внешнеполитическое ведомство возглавлял Шовелен, упорный, блестящий бывший президент Парижского парламента, министерство финансов с 1726 по 1730 г. — ле Пелетье и с 1730 по 1745 г. — Орри, «неуклюжий, жестокий, массивный, бережливый», военное министерство — ле Бланк, с 1728 г. по 1740 г. — д’ Анжервилье. Главные члены правительства происходили из служилого, а не военного дворянства. Кроме того, правительство располагало тогда очень хорошими и способными интендантами в провинции. Современник Крой так оценивал эпоху Флери: «Он всегда правил с большой добротой, и никогда Франция не была такой мирной, как при нем».

Таким образом, эпоха Флери была для Франции «золотым веком», когда страна стала богатой, правда, государство в значительной степени оставалось бедным, поскольку богатые и разбогатевшие верхние слои, привилегированные, но также и поднимающаяся буржуазия в должной мере не подпускались к средствам, так как Флери в этой области не провел подлинно решительных реформ и этим не изменил структуры режима, несмотря на все его недостатки. Это явилось, как можно теперь судить, слабостью этой в остальном счастливой эпохи.

Десятилетия после смерти кардинала Флери в 1743 г. по праву считаются эпохой самостоятельного правления Людовика XV. Он держал нити правления в своих руках и выполнял обязанности «абсолютного» монарха как типичный бюрократ, который, будучи застенчивым, испытывающим страх перед общественностью человеком, управлял своим королевством из-за своего письменного стола и в письменном виде. Значительная сдержанность этого бюрократа, который при всей своей подвижности, страсти к охоте и большом количестве метресс осуществлял последовательную политику правления не публично и не используя пропаганду, привела к тому, что в сознании общественности на первый план выступали другие персоны, такие как метрессы, особенно маркиза де Помпадур, а также министры, как герцог де Шуазель. Поэтому его роль в более старых исследованиях преувеличивается, хотя вполне можно доказать его сильное влияние во многих областях на робкого, сомневавшегося в себе монарха.

Это особенно относится к мадам де Помпадур, так что в литературе даже часто говорят об эпохе Помпадур или о «Франции Помпадур». Она вошла в историю как «типичное олицетворение» королевской метрессы. Очень честолюбивая, рвавшаяся к власти, красивая, образованная молодая женщина стала маркизой де Помпадур и была представлена официально ко двору как знатная особа. Как ни одна из ее предшественниц или последовательниц, она была «полна дикой решимости никому не дать себя столкнуть со своего однажды завоеванного места». Впрочем, она не была в состоянии руководить высокой политикой и набрасывать ее основные линии. Это оставил для себя монарх. Однако королевской метрессе удалось, хотя и косвенно, путем сильного влияния на персональную политику Людовика XV, играть важную политическую роль, которая, впрочем, редко бывала положительной и счастливой. Маркиза добивалась назначения своих фаворитов на важные посты и дарования им монархом отличий, поощрений и пенсий. Поскольку сама она не могла судить об их талантах, она без различия продвигала льстецов, способных и неспособных, считавших ее ходатайство лучшим средством снискать благосклонность монарха. Таким образом, во Франции в то время часто получали важные посты люди недостойные, а компетентных и волевых людей увольняли в результате вмешательства Помпадур. В конечном счете эти политические акции имели весьма отрицательные последствия для внутреннего и внешнего развития Франции.

Публичное осуждение вызывало то, что женщина из буржуазных кругов приобрела такое положительное влияние на короля и его кадровую политику. Ей вменялось в вину и выставляемый на всеобщее обозрение пышный и роскошный стиль жизни, и расточительность, и хвастливое меценатство. Так, сообщается, что Помпадур израсходовала на свои праздники около 4 миллионов, а на меценатство — 8 миллионов ливров. Все это вредило репутации короля и давало клеветникам-острословам желанный повод для нападок.

Чем тут мог помочь факт, что король, как показывают исследователи, в финансовом отношении не слишком баловал Помпадур и давал ей в месяц лишь пару тысяч ливров, в то время как она, деловая дочь финансиста, благодаря своим связям с финансовым миром, имела значительные собственные средства и брала большие кредиты. Расточительность и огромные расходы мадам Помпадур сваливали на короля, и это в то время, когда монархия испытывала большие финансовые трудности и нужно было срочно повышать налоги и проводить решительные финансовые реформы. Влияние Помпадур отрицательно сказывалось на политической морали, хотя маркиза и пыталась завоевать благосклонность литераторов и философов-просветителей, поощряя их. Она поддерживала Энциклопедию и партию философов против иезуитов, янсенистов и Сорбонны, добилась для Вольтера поста королевского историографа, члена Академии и камергера, затевала различные строительства и выдавала на них большие суммы.

Вначале она была тесно связана с группировкой, состоявшей из финансистов Парижа, Тенсен и маршала Ришелье, оказавшей сильное влияние на состав правительства. Однако всеобщий кризис авторитета привел к правительственному кризису и растущей внутренней напряженности, конфликтам и беспокойству. Попытки министра финансов д’Арнувиля (1745— 1754) решительно реформировать структуры непригодной и несправедливой налоговой и финансовой системы, а также увеличить налогообложение привилегированных и этим дать монархии необходимые финансовые средства, натолкнулись на бунт дворянства и сопротивление клира и рухнули, так как Людовик XV отступил. Особенно опасной стала для него продолжительная, доходившая до обструкции, оппозиция высших судов, парламентов, борьба, которая не затрагивала конституционной основы королевства и была для короны борьбой не на жизнь, а на смерть.

Советы парламентов и других высших судов образовали сплоченный слой высшего служилого дворянства, которое было породнено с военным дворянством и принадлежало к богатейшим землевладельцам и самым зажиточным горожанам. Свои посты они либо купили, либо унаследовали и могли занимать их с двадцати лет, имея минимальные юридические познания. Они стали «инструментом дворянской и землевладельческой реакции». Несмотря на это, близкие янсенизму судьи стали популярны как оппозиция против «деспотизма» короля и его правительства. Благодаря агитации и воздействию на общественное мнение, особенно в Париже, Советы парламентов, мечтавшие о «правительстве судей» во Франции, пытались систематически отстаивать свои позиции против правительства. Определенные группировки практиковали при этом «настоящий идеологический терроризм» по отношению к своим коллегам-судьям. В конечном счете парламенты образовали сильнейшую из трех противоборствующих групп, которые в то время вели в королевстве жестокую борьбу: клир — иезуиты, парламентские янсенисты и философы-просветители. Обструкция парламентов причиняла наибольший вред монархии.

В то время как раздоры янсенистов и иезуитов вызвали моральный кризис, а социальные проблемы все углублялись, усилились и политические трудности, когда генеральному контролеру пришлось вводить новый налог, чтобы спасти государственные финансы. В этой ситуации Робер Франсуа Дамьен, долго состоявший на службе янсенистски настроенных парламентских советов, совершил в одиночку покушение на Людовика XV, правда, только ранив его.

В ответ на это покушение под влиянием Помпадур король уволил как своего министра финансов (жертва привилегированным) так и друга иезуитов графа д’Аржансона, который твердо руководил парижской полицией (уступка янсенистам). Однако вследствие отставки пусть ненавидимых, но способных министров, сильных людей в правительстве, ситуация стала еще тяжелее и нестабильное. На первый план выдвинулся высокородный, просвещенный вольный каменщик герцог Шуазель. Он был фаворитом Помпадур, надменной, энергичной, но ветреной и противоречивой личностью, занимавшей с 1758 г. 12 лет подряд различные посты в правительстве. Все уступки обществешюму мнению и противостоящим высшим судам не оправдались, их сопротивление всем реформам монархии, находившейся в тяжелейшем финансовом положении, еще больше усилилось. Хотя такие способные генеральные контролеры как Бертен (1759 — 1763) и Л’Аверди (1763 — 1768) прилагали большие усилия, проводили опросы во всем королевстве и через дипломатов — во всех крупнейших государствах Европы, чтобы получить материалы для обоснования реформы, все пошло прахом. Они подготовили генеральный кадастр для всей Франции в целях унифицирования налоговой системы и получили детальную информацию о налоговых системах различных государств Европы, чтобы использовать их опыт. Парламенты и направляемое ими общественное мнение резко выступили против «министерского деспотизма». На это время приходится одно из значительнейших и редчайших событий правления Людовика XV: уничтожение иезуитов. Как уже многократно упоминалось, иезуитов во Франции ненавидели как самых больших противников янсенистов, как «агентов» папы и защитников «абсолютной» монархической власти в Париже и янсенистски настроенные слои, и философы, и вольные каменщики. Так, янсенисты постоянно стремились уничтожить Общество Иисуса. Когда в 1758 г. после покушения на португальского короля его премьер-министр — вольный каменщик Помбаль возложил вину на иезуитов, это было неслыханно раздуто в Париже и сопровождалось резкими упреками и обвинениями ордена, насчитывавшего во Франции 111 коллегий, 9 послушничеств и 21 семинарию, пользовавшегося уважением Людовика XV, и «партия благочестивых» при дворе во главе с дофином. Шуазель, который «путем уничтожения иезуитов хотел добиться поддержки парламентом более высоких налогов», предложил принять меры против иезуитов. Его поддержала мадам де Помпадур. Она не могла простить Обществу Иисуса резкой критики ее образа жизни.

Орден сам представил Парижскому парламенту такую возможность. После того как он проиграл важный долговой процесс, он подал апелляцию в более высокую инстанцию, т. е. в Парижский парламент, хотя ему должна была быть известна враждебная, янсенистская настроенность его судей. Иезуиты проиграли процесс в высшей инстанции, и парламент по поручению парламентского совета начал рассматривать вопрос об «опасности» ордена. При этом не стеснялись использовать в качестве доказательства плохо переведенные и искаженные цитаты из произведений иностранных иезуитов. Парламенты инкриминировали иезуитам призыв к убийству короля и приняли в 1761 г. решение о запрете братств и закрытии коллегий.

В то время как канцлер Ламуаньон, кронпринц и даже сам Людовик XV хотели снасти иезуитов и вели переговоры со святым престолом об изменении правил ордена, парламенты поставили их перед свершившимся фактом. Парламент Руана 12.2.1762 г. первым вынес «окончательный приговор», к нему присоединились другие высшие суды и тотчас же распорядились о закрытии коллегий. Людовик XV, оказавшийся в безвыходном положении, отступил. Поскольку иезуиты всегда были ярыми защитниками монархии, победа их противников была «тяжелым ударом по королевскому авторитету». Даже враги иезуитов просветители Вольтер и д’Аламбер критиковал этот запрет как плод «фанатизма», а Вольтер, сам ученик иезуитов, подчеркивал, что они никогда не призывали к убийству и не учили «опасным принципам».

Если Шуазель и, под его влиянием, Людовик XV верили, что, пожертвовав иезуитами, они добьются согласия парламентов на повышение налогов, то они сильно ошиблись. Эта победа сделала парламенты еще самоувереннее.

Закончившаяся в 1763 г. Семилетняя война принесла французской монархии не только потерю многочисленных территорий и падение престижа, но и разрушительные долги. Колоссальная задолженность после 1763 г. (в 1764 г. 2325,5 млн. ливров) имела катастрофические последствия для государственной казны Франции, которая из-за высоких затрат на обслуживание государственного долга практически потеряла свободу действий. Обострившиеся финансовые проблемы превратились в затяжной тяжелый кризис режима с непосредственными и долгосрочными политическими и финансовыми последствиями. В конечном счете долги подогрели инфляцию и обусловили высокие проценты, что привело к экономическому кризису.

Каждая попытка правительства провести реформы вызывала вето верховных судов и возмущение. Королевство стало неуправляемым, поскольку каждая мера отвергалась как «деспотическая» или как «нарушение основных законов». При этом сидевшее в верховных судах служилое дворянство работало вместе с принцами и военным дворянством, что Шуазелю приходилось терпеть.

Если король не хотел подчиниться привилегированным и практически отречься, а хотел модернизировать свое государство и сделать его работоспособным, он должен был действовать. 60-летний Людовик наконец собрал всю свою волю, отправил Шуазеля в отставку и поддержал реформаторов.

Наиболее значительными личностями времени реформ были генеральный контролер (министр финансов) аббат Террей (1769—1774) и канцлер Рене М.Ш.А. де Мопу (1770—1774). Парламент Бретани, возбудив процесс против местного представителя короля, гувернера герцога д’Эгильонского и своей властью лишив его звания пэра, выступил против самого короля и его абсолютной монархической власти и противопоставил ему желаемое судьями правление парламентских советов. Конфликт был доведен обеими сторонами до крайности. Когда король и государственный совет отменили лишение звания пэра как направленное против авторитета короля и отозвали дело из парламента Ренна, последний продолжал настаивать на своем приговоре, и к нему присоединились другие парламенты, поддержанные принцами крови. Дошло до всеобщего возмущения. После резких споров и многочисленных отказов парламента, и особенно Парижского, повиноваться высшим королевским судебным представителям Мопу сослал 130 парламентариев с семьями в провинцию. Их должности и собственность были реквизированы за неповиновение и отказ работать. В провинции также 100 парламентариев было отправлено в ссылку. Мопу провел радикальную реформу высших судов, упразднил продажу судейских мест и ввел бесплатное обращение в суд. Новые члены парламентов получили содержание и стали несменяемыми. Организация судов была упорядочена и они стали нормально функционировать. Этот акт короля, рассматриваемый многими как революционный, вызвал резкую и ожесточенную реакцию большой части общества, находившегося под влиянием парламентариев, принцев и Шуазеля. не легче пришлось и министру финансов аббату Террею, твердому, энергичному человеку, который хотел спасти государство. Он сократил государственные пенсии и предоставляемые короне средства, стремился ввести одинаковый, рационально увеличенный поземельный налог путем создания генерального кадастра. Кроме того, он увеличил генеральную арендную плату.

Эти жесткие, но необходимые для выживания государства меры двух министров-реформаторов сделали их мишенью злобных нападок и оскорблений, короче, их «смешивали с грязью». При этом они могли в основном рассчитывать только на поддержку короля, который лишился последних остатков популярности, так как янсенистские круги, потерявшие старого врага — иезуитов, теперь набросились на нового врага — «деспотизм» правительства и короля. Несмотря на это, король заявил: «Я никогда не сверну со своего курса».

4. Общественная жизнь Франции в первой половине XVIII в.

Капиталистический строй складывался во Франции еще задолго до буржуазной революции 1789—1794 годов. В стране, в основном аграрной, во второй половине XVIII века широко распространилась капиталистическая мануфактура. Но феодальные отношения сильно препятствовали развитию капитализма.

Все население страны делилось на три сословия. Первым сословием считалось духовенство, владевшее громадными землями. Оно было освобождено от уплаты каких-либо налогов и имело собственный суд. Вторым сословием было дворянство, которое являлось собственником значительной части земли. Феодальные права давали этому сословию возможность широко эксплуатировать крестьян. Третье сословие не имело привилегий; большую часть его составляло крестьянство, которое было совершенно бесправным. Материальное положение крестьянства в результате феодальных платежей и тяжелых государственых налогов было бедственым.

Третье сословие не было единым; сюда же входили ремесленники, рабочие, городская беднота. Руководящее положение в третьем сословии занимали купцы, фабриканты и банкиры. Все они находились в оппозиции к феодальным порядкам, несмотря на различные условия своей жизни. Буржуазия в середине XVIII века, входя в состав третьего сословия, не сразу, с колебаниями присоединяется к мощному народному движению и возглавляет его выступления против короля, привилегий духовенства и дворянства, сословной системы воспитания.

Народное движение, направленное против феодального строя, оказало большое влияние на весь ход политической жизни XVIII века. В этот период оживляется борьба писателей и ученых, выразителей буржуазной идеологии, против феодальных порядков. В своих сочинениях они громили феодальное мировоззрение, разбивали официальные религии (некоторые просветители были атеистами) задолго до наступления революции. В 50—80-х годах XVIII века, в предреволюционные годы, их выступления приобрели особенно острый характер.

Французские просветители резко критиковали религию как оплот феодализма, феодальный строй и феодальную идеологию. Они отстаивали, исходя из позиций Локка, договорную теорию происхождения государства (Руссо, Дидро и др.) и доказывали, что в своем «естественном состоянии» человек всегда имел «естественное право» на свободу, равенство и братство.

Просветители XVIII века ждали наступления новой эры, царства разума на Земле.

В это время идеологи буржуазии искренне считали себя представителями не только третьего сословия. По словам Энгельса, они выступали «в роли представителей не какого-либо отдельного класса, а всего страждущего человечества» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 190).

Но после того как буржуазия захватила власть в свои руки, она, стремясь обеспечить свое господство, перешла в наступление против трудящихся, против развивающегося рабочего класса.

Французские просветители верили в могучую силу воспитания. Они были убеждены, что, воспитав нового человека, они тем самым пересоздадут весь мир. Путем просвещения будут уничтожены ложь, предрассудки, невежество прошлого, отпадет все отрицательное, что свойственно феодализму.

Выдающееся место среди французских просветителей занимали Жан-Жак Руссо и философы-материалисты.

Жизнь Жан-Жака Руссо.

Руссо родился в 1712 году в Женеве, в семье ремесленника-часовщика. Он не получил систематического образования. Много лет скитался по Франции и Швейцарии, перепробовал ряд профессий. Уже сложившимся человеком, тридцати лет, Руссо приехал в Париж, где познакомился с новой буржуазной интеллигенцией того времени, с ее лучшими представителями—публицистами и философами. В 1749 году Дижонская академия объявила конкурс для сочинения на тему «Способствовал ли прогресс наук и искусств улучшению или ухудшению нравов?». По совету Дидро Руссо взялся написать работу на эту тему. В этом произведении он решительно выступил против социального неравенства, против аристократов и бездельников, против культуры и науки феодального общества. За эту работу Руссо получил премию Дижонской академии.

В 1755 году появляется вторая работа Руссо — «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми», в которой имеются элементы диалектики. Затем последовал «Общественный договор» (1762). Руссо доказывал, что неравенство росло вместе с цивилизацией. В «Общественном договоре», развивая договорную теорию Локка, он противопоставил цивилизованному (т. е. феодальному) обществу как идеал некое общество в якобы «естественном состоянии», когда люди были равны и свободны, а затем отказались от своих прав ради сохранения своей трудовой собственности. Руссо бичевал тиранию, гнет эксплуататоров и доказывал, что власть, не отвечающая интересам народа, незаконна, она нарушает первоначальный общественный договор, по которому люди добровольно передали некоторые свои права ими же выбранным властям, обязанным служить народу. Это был облеченный в форму литературного произведения призыв к свержению короля и феодальных устоев.

В 1762 году вышел в свет роман-трактат Руссо «Эмиль, или О воспитании». Он создал автору мировую известность. В нем Руссо показал путь воспитания свободного человека нового, т. е. буржуазного, общества. Появление «Эмиля» вызвало негодование у аристократов и духовенства. Книга за выраженное в ней свободомыслие, хотя Руссо не был атеистом, была сожжена на одной из площадей Парижа, а ее автор был вынужден бежать за границу. Лишь незадолго до смерти, больной и разбитый физически и морально, он смог вернуться на родину. В 1778 году Руссо умер.

Произведения Руссо глубоко волновали умы передового предреволюционного буржуазного общества, их влияние простиралось далеко за пределы Франции.

Социально-политические и философские взгляды Руссо.

Власть и богатство создали неравенство, заявлял Руссо, человек поэтому потерял свою свободу. «Человек родился свободным, между тем он повсюду в цепях», — писал он. Он считал, что власть должна принадлежать самому народу, требовал, чтобы каждый трудился. Он призывал к тому, чтобы была допущена только мелкая собственность, а собственность дворян-феодалов была уничтожена. Это учение Руссо в его время было революционным. Оно выражало интересы мелких собственников (ремесленников, крестьян) и вело к утверждению буржуазного строя. Идеал Руссо — это мелкобуржуазная трудовая собственность и общественное устройство, основанное на этой собственности и на труде каждого.

Рассматривая вопрос о восприятии окружающего нас мира, Руссо рассуждал как сенсуалист: нет ничего в нашем сознании, что не было бы получено при посредстве ощущений, через органы чувств. Но он не мог делать из этого положения материалистических выводов. Он отрицал официальную религию и был сторонником «религии чувства», полагая, что каждый человек свободен верить по-своему. По его словам, «все хорошо, что выходит из рук творца вселенной, все вырождается в руках человека».

Человек, по мнению Руссо, испорчен современным обществом. Отсюда вывод: воспитывать ребенка следует вне испорченного общества, вдали от цивилизации, на «лоне природы».

Существование людей должно поддерживаться личным трудом. Без труда не может быть нормальной человеческой жизни. Но в несправедливом, испорченном мире многие присваивают результаты чужого труда. Истинно свободным является человек, живущий своим трудом. По мнению Руссо, задача заключается в том, чтобы воспитать такого человека, который ни от кого не зависел бы, жил бы плодами своих трудов, ценил бы свою свободу и умел ее защищать. Тот человек, который ценит свою свободу, научится, конечно, уважать и свободу других, основанную на труде.

Руссо говорил, что детей тружеников воспитывать не надо, они уже воспитаны самой жизнью. Надо перевоспитать феодалов, аристократов, правильно воспитать их детей, и мир станет иным. Поэтому героем своего произведения «Эмиль, или О воспитании» он делает Эмиля, происходящего из знатной семьи. В результате полученного им воспитания он должен стать свободомыслящим и жить собственным трудом.

Естественное и свободное воспитание.

Дети должны воспитываться, по Руссо, естественно, сообразно с природой. Это значит, что в воспитании надо следовать природе ребенка, учитывать его возрастные особенности. «Природа желает, чтобы дети были детьми, прежде чем они станут взрослыми», — писал Руссо. Он считал, что воспитание получают из трех источников: от природы, от окружающих людей и от вещей. Воспитание природой, по его мнению, осуществляется путем «внутреннего» развития человеческих способностей, развития органов чувств; воспитание людьми — этo приучение человека использовать развитие этих способностей и органов; и наконец, воспитание от вещей — это собственный опыт человека, приобретаемый им от вещей, с которыми он сталкивается и которые на него воздействуют. Правильным воспитание будет тогда, когда все три фактора (воспитание природой, людьми, вещами или внешними обстоятельствами) действуют согласованно, в одном направлении.

В непосредственной связи с естественным воспитанием Руссо поставил и свободное воспитание. Первое из естественных прав человека, заявил он, — свобода. Опираясь на это положение, он выступал против схоластической школы с ее зубрежкой, суровой дисциплиной, телесными наказаниями и подавлением личности ребенка. Он требовал уважать личность ребенка, считаться с его интересами и запросами. В этом положительное значение его призыва к свободному воспитанию.

Руссо придавал большое значение направляющей роли воспитателя, но понимал эту роль своеобразно, по-своему. Воспитатель, говорил он, лишь наводит своего воспитанника на решение вопроса, руководит его интересами так, что сам ребенок этого не замечает, оказывает главным образом косвенное воздействие. Он организует всю среду, все окружающие ребенка влияния так, что они подсказывают определенные решения. Он отрицал принуждение как метод воспитания.

Возрастная периодизация.

Руссо делил жизнь своего воспитанника на четыре периода. Первый период — от рождения до 2 лет — это время, когда в центре внимания должно стоять физическое воспитание детей. Второй период — от 2 до 12 лет, по его выражению, период «сна разума», когда ребенок еще не может рассуждать и логически мыслить, когда следует развивать главным образом «внешние чувства», когда силы ребенка накапливаются для того, чтобы найти свой выход уже в более старшем возрасте. Третий период — от 12 до 15 лет, в эти годы широко развертывается умственное воспитание, удовлетворяются умственные запросы ребенка. Четвертый период — «период бурь и страстей» — с 15 лет до совершеннолетия, когда осуществляется преимущественно нравственное воспитание.

Мысли Руссо о возрастных различиях ребенка находятся в соответствии с его взглядами на природоспособность воспитания и не лишены диалектики. Он стремился найти ведущее начало для каждой из ступеней естественного развития ребенка, на которое и должно быть в данный период направлено основное внимание в процессе воспитания. При этом каждая из ступеней тесно связана с другой.

Руссо стремился глубоко понять человеческую природу и выявить специфику ее развития. Однако он не мог правильно указать законы развития ребенка. Неверно, что ребенок с 2 до 12 лет будто лишен возможности мыслить логически, так же как и утверждение, что нравственные понятия недоступны детям этого возраста.

Руссо не отделял четко развития от воспитания, тем самым он как бы биологизировал самый процесс воспитания. Но существенным является то, что он требовал учитывать возрастные особенности детей. Он справедливо также писал, что каждый ребенок приносит с собой в жизнь особый темперамент, который определяет его способности и характер и который следует изменять или развивать и совершенствовать. Он решительно возражал против трафарета, единообразного подхода в воспитании. Задача воспитателя заключается в том, чтобы хорошо знать возрастные особенности ребенка, глубоко изучать его индивидуальные склонности и способности.

В раннем детстве (до двух лет) основой всего является физическое воспитание. Если это возможно, ребенка должна вскармливать сама мать. Обычно пеленают ребенка, укладывают его так, что голова его остается неподвижной, ноги выпрямленными, руки вытянутыми вдоль тела. «Счастье, если ему оставляют возможность дышать», — восклицает Руссо. Так сразу же отнимают у ребенка свободу, а этого нельзя делать, не следует мешать природе.

Руссо подробно останавливается на физическом воспитании Эмиля. Он указывает, как надо закалять ребенка и укреплять его физические силы.

С двух лет наступает новый период воспитания. Не надо в этом возрасте заставлять рассуждать ребенка, не надо читать ребенку всякие наставления, заставлять его заучивать рассказы и сказки. В этом возрасте, по мнению Руссо, необходимо главным образом всячески развивать внешние чувства ребенка. Руссо дает целый ряд указаний, как следует развивать эти чувства. По-прежнему необходимо усиленно заниматься укреплением здоровья ребенка, его физическим развитием. Учить его в прямом смысле этого слова пока не следует. Пусть ребенок все измеряет, взвешивает, считает и сравнивает сам, когда он почувствует в этом нужду. Хорошо бы ребенку до 12 лет вовсе не знать книги; но если он научился читать, пусть первой и единственной его книгой будет «Робинзон Крузо», герой которой на необитаемом острове делал все необходимое для своей простой жизни в природе.

По мнению Руссо, ребенок в этом возрасте не имеет еще нравственных понятий, но воспитывающая роль примера, несомненно, в это время велика. Никакие нравственные, никакие абстрактные понятия недоступны ребенку до 12 лет, но то, что связано с познанием самих вещей, может все же помочь и формированию отдельных отвлеченных понятий. И Руссо считал, что ребенок в этом возрасте вполне может усвоить одну важную идею — идею собственности. Эмиль хочет огородничать и сажает бобы, но на земле садовника Роберта, как раз на том месте, где, оказывается, Роберт уже посадил дыни. Из столкновения, происшедшего между Эмилем и Робертом, ребенок познает, как идея собственности естественно восходит к праву «первого завладения посредством труда». Таким образом, Руссо, противореча своим основным положениям о невозможности формирования у ребенка в этом возрасте отвлеченных понятий, считает, что идея собственности может стать вполне доступной пониманию ребенка.

Отвергая наказания, Руссо выдвигает метод «естественных последствий». Свобода ребенка может быть ограничена только вещами. Ребенок, сталкиваясь с природой, несомненно, поймет, что надо подчиняться ее законам. Те же соображения должны быть положены и в основу отношений к людям. Если ребенок ломает все, к чему ни прикоснется, — не сердитесь, стремитесь только устранить от него все то, что он может испортить. Вот он сломал стул, которым пользовался, не торопитесь давать ему новый. Пусть он почувствует все неудобства отсутствия стула. Если ребенок разбивает стекло в окне своей комнаты, не вставляйте нового, «лучше схватить ему насморк, чем вырасти безумным». Но если ребенок продолжает бить стекла, рекомендуется запирать его в темной комнате, это Руссо считал не наказанием, а «естественным последствием» проступка ребенка.

К двенадцати годам Эмиль физически крепок, самостоятелен, умеет быстро ориентироваться и схватывать важнейшее, он узнал окружающий мир через свои внешние органы чувств. И он вполне подготовлен для того, чтобы вступить в третий период своего развития, когда осуществляется умственное и трудовое воспитание. В этом возрасте ребенок, по Руссо, еще не обладает в достаточной мере нравственными понятиями и не может как следует понять отношений между людьми, поэтому он должен изучить то, что связано с окружающей его природой. Надо при выборе предметов для изучения исходить из интереса ребенка. Естественно, что интерес ребенка направляется на то, что он видит, и потому его интересуют география, астрономия, природоведение. Руссо развивал оригинальную методику получения этих знаний ребенком, основанную на самостоятельном исследовании им явлений. Он ставит Эмиля в положение исследователя, открывающего научные истины, изобретающего компас и т. д.

Дидактика Руссо основана на развитии у ребенка самодеятельности, умения наблюдать, сообразительности. Все должно быть предоставлено восприятию ребенка с максимальной наглядностью. По его мнению, наглядность — сама природа, сами жизненные факты, с которыми Эмиль непосредственно знакомится. Пытаясь нарисовать умственное воспитание нового, свободного человека, Руссо не сумел связать личный опыт ребенка с опытом человечества, выраженным в науке. Он за реальные знания, которые следует получать не из книг, а из природы. Вместе с тем он ярко показал большое значение воспитания наблюдательности, пытливости и активности ребенка, важность для обучения его непосредственного общения с природой и жизнью.

Физический труд — это неизбежная обязанность общественного человека. «Богатый или бедный, могущественный или слабый, всякий праздный гражданин — это плут». Поэтому свободный человек должен владеть разными видами сельскохозяйственного и ремесленного труда, тогда он действительно сможет заработать свой хлеб и сохранить свою свободу. Эмиль обучается ряду полезных профессий.

В первую очередь ребенок изучает столярное ремесло, которое Руссо очень ценит в воспитательном отношении, а затем знакомится с рядом других ремесел. Эмиль живет жизнью ремесленника, он проникается уважением к человеку труда, самому труду и трудовому общению. Он ест хлеб, который сам заработал. Труд — общественная обязанность свободного человека, это и воспитательное средство.

Эмиль теперь подготовлен к жизни, и на шестнадцатом году Руссо возвращает его в общество. Наступает четвертый период — период нравственного воспитания, а оно может быть дано только в обществе. Развращенный город не страшен теперь Эмилю, который достаточно закален от городских соблазнов.

Руссо, представитель того класса, который вскоре вступит в революционную борьбу, искренне убежден в том, что лучшие люди «третьего сословия» — это носители общечеловеческих идеалов. Надо поэтому научить Эмиля любить всех людей. И Руссо выдвигает три задачи нравственного воспитания: это воспитание добрых чувств, добрых суждений и доброй воли.

Пусть юноша наблюдает картины человеческих страданий, нужды и горя, он будет видеть и добрые примеры; не моральные рассуждения, а реальные дела воспитывают в нем добрые чувства. Воспитание добрых суждений осуществляется, по Руссо, путем изучения биографий великих людей, изучения истории. Воспитание доброй воли может быть лишь при совершении добрых дел.

В этом возрасте Руссо считал необходимым дать своему воспитаннику и половое просвещение. Прежде всего он предлагал устранить все вредное, возбуждающее: чтение книг неподобающего содержания, изнеженную и сидячую жизнь; юноша должен жить деятельной жизнью: двигаться, заниматься физическим трудом, длительное время бывать на свежем воздухе. Руссо считал, что было бы желательным избежать со стороны детей возможных вопросов о половой жизни; но если такой вопрос задан, то лучше ребенка «заставить замолчать, нежели отвечать ложью». Такой подход, по его мнению, не удивит воспитанника, так как и раньше воспитатель не отвечал на вопросы, не соответствующие пониманию ребенка. Когда же воспитатель найдет Эмиля достаточно подготовленным, он должен ответить серьезно, просто, без всякого замешательства, не допуская, чтобы дети узнали о половой жизни со стороны, из нечистого источника.

Руссо считал, что лет до 17—18 юноше не следует говорить о религии. Но он был убежден, что Эмиль сам придет постепенно к познанию божественного начала. Он был против сообщения детям религиозных истин. Настоящая религия, говорил он, — это религия сердца. Как деист, Руссо считал, что, размышляя о мудром устройстве вселенной, ребенок приходит к мысли о ее творце.

Воспитание женщины.

Руссо с большим вниманием рассматривает вопрос о том, какую жену выбрать для Эмиля.

Воспитание невесты Эмиля Софи должно быть противоположно тому, которое получил ее жених. Назначение женщины, в понимании Руссо, совершенно иное, чем назначение мужчины. Она должна быть воспитана для дома. Приспособление к мнению других, отсутствие самостоятельных суждений, даже собственной религии, подчинение чужой воле — вот удел женщины. Руссо считал, что «естественное состояние» женщины — зависимость, и «девушки чувствуют себя созданными для повиновения», что никаких серьезных умственных занятий для девушки не нужно. Резкое противоречие в содержании воспитания мужчины и женщины у Руссо понятно — он видит свой идеал семьи в семье ремесленника, мелкого буржуа. Эти рассуждения Руссо соответствуют его мелкобуржуазной природе и являются реакционными.

Значение педагогической теории Руссо.

Руссо занимал важное место среди философов-просветителей в идеологической подготовке французской революции 1789 года. Несмотря на ряд противоречий и ошибок, его педагогические взгляды сыграли свою исторически прогрессивную роль. Его воззрения были полной противоположностью феодальной педагогике и полны горячей любви к ребенку. Руссо требовал активных методов обучения, учета возрастных особенностей ребенка, трудового воспитания, тесной связи обучения с жизнью.

После того как французская буржуазная революция 1789—1794 годов была завершена, к педагогическим идеям Руссо буржуазные педагоги стали относиться настороженно. Демократ Руссо представляется опасным, его мысли о воспитании активного, самостоятельно думающего, свободного человека шли вразрез с реакционной идеологией укрепившегося буржуазного общества.

Н. К. Крупская подчеркивала, что от наследия Руссо «отрекается современная, одряхлевшая буржуазия. Предки ее, не отделявшие еще интересов своего класса от дела народа, превозносили Руссо; теперешняя буржуазия относится к Руссо холодно, свысока, и хотя по традиции называет его «великим», но неизменно добавляет «утопистом». Причем под утопией понимает не только то, что действительно утопично в произведениях Руссо, но и его демократизм, его уважение перед «человеком», перед «трудом» (Крупская Н.К. Пед. соч. в 10-ти т., т. 1, с. 265).

Литература:

1. Копосов Н.Е. Абсолютная монархия во Франции // Вопросы истории, 1989, №1.-С.42-56.

2. Копосов Н.Е. Франция (разделы в 1-3 частях) // История Европы. Т.III. От средневековья к новому времени (конец XV - первая половина XVII в.). - М., 1993.

3. Люблинская А.Д. Абсолютизм XVII в. // История Франции. - М., 1992. – 448 с.

4. Медушевский, А.Н. Абсолютизм XVI - XVIII вв. в современной западной историографии // Вопросы истории. 1991. - № 3. - С. 30-43.

5. Средневековая Европа глазами современников и историков. - Ч.V: Человек в меняющемся мире. - М., 1995. – 523 с.

6. Чистозвонов А.Н. Основные аспекты генезиса абсолютизма // Чистозвонов А.Н. Генезис капитализма: проблемы методологии. - М., 1985. – 339 с.

7. Всемирная история: Учебник для вузов/ Под ред. –Г.Б. Поляка, А.Н. Марковой. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1997. – 496 с.

8. Из истории мировой цивилизации. / Под ред. Ш.М. Мунчаева. – М., 1993. – 603 с.

9. История средних веков. – М.: Просвещение, 1996. – 590 с.

10. История Европы. Т.2. – М.:1991. – 892 с.

Задание

Составьте тезисы доклада по каждому вопросу семинара, используя рекомендованную литературу.

1. Социально-экономическое положение Франции в первой половине XVIII в.

С XIII века уси­ли­ва­лись по­ли­тические, эко­но­мические и куль­тур­ные свя­зи Лотарингии с Фран­цией, гер­цо­ги не­од­но­крат­но при­зна­ва­ли се­бя вас­са­ла­ми французского ко­ро­ля. В XV веке в борь­бу за Лотарингию всту­пи­ло так­же Бур­гунд­ское гер­цог­ст­во. В 1475 году за­воё­ва­на Кар­лом Сме­лым. В 1477 году при под­держ­ке французского ко­ро­ля Лю­до­ви­ка XI и швей­цар­цев гер­цог Лотарингии Ре­не II (1473-1508) су­мел на­нес­ти ре­шаю­щее по­ра­же­ние бур­гунд­ской ар­мии при Нан­си и вер­нуть се­бе власть над Лотарингией. В прав­ле­ние Ре­не II и Ан­туа­на (1508-1544) был вос­ста­нов­лен кон­троль гер­цо­гов над об­шир­ной тер­ри­то­ри­ей в бас­сей­не рек Мо­зель и Ма­ас, в т. ч. над гер­цог­ст­вом Бар (1480), граф­ст­ва­ми Во­де­мон (1485), Бла­мон (1506) и другими, фак­ти­че­ски под­чи­не­ны Мец, Туль и Вер­ден, епи­ско­па­ми ко­то­рых ста­ли на­зна­чать­ся, как пра­ви­ло, чле­ны гер­цог­ской се­мьи. Во 2-й половине XVI века Фран­ция на­ча­ла при­сое­ди­не­ние ло­та­ринг­ских зе­мель: в 1552 году ею бы­ли за­хва­че­ны Мец, Туль и Вер­ден (окон­ча­тель­но за­кре­п­ле­ны за Фран­ци­ей по Вест­фаль­ско­му ми­ру 1648 года). В XVII веке французские вой­ска несколько раз ок­ку­пи­ро­ва­ли Лотарингию (1633, 1641, 1670).

По Рис­вик­ско­му ми­ру 1697 года гер­цог­ст­во Лотарингия бы­ло вос­ста­нов­ле­но в со­ста­ве Свя­щен­ной Римской им­пе­рии. По ус­ло­ви­ям Вен­ско­го мир­но­го до­го­во­ра 1738 года Лотарингия пе­ре­да­на в по­жиз­нен­ное вла­де­ние С. Ле­щин­ско­му, по­сле его смер­ти в 1766 году во­шла в со­став Фран­ции на пра­вах осо­бой про­вин­ции. Во вре­мя Фран­цуз­ской ре­во­лю­ции XVIII в. Лтарингия бы­ла раз­де­ле­на на 4 департамента (Мёрт, Мёз, Мо­зель, Во­ге­зы) и в XIX веке яв­ля­лась од­ной из наи­бо­лее раз­ви­тых в эко­но­мическом от­но­ше­нии французских об­лас­тей. По­сле по­ра­же­ния Фран­ции во фран­ко-прус­ской вой­не 1870-1871 годов восточные рай­оны Лотарингии (б. ч. департаментов Мо­зель и Мёрт) и со­сед­ст­вую­щий с ней Эль­зас ото­шли к Германской им­пе­рии, со­ста­вив им­пер­скую зем­лю Эль­зас- Ло­та­рин­гия. По Вер­саль­ско­му мир­но­му до­го­во­ру 1919 года они бы­ли воз­вра­ще­ны Фран­ции. Во вре­мя 2-й ми­ро­вой вой­ны Лотарингия  в 1940 году ан­нек­си­ро­ва­на Гер­ма­ни­ей. В сентябре - декабре 1944 года ос­во­бо­ж­де­на американскими вой­ска­ми. С 1960 года име­ет ста­тус ре­гио­на Фран­ции, со­сто­ит из департаментов Мёрт и Мо­зель, Мёз, Мо­зель и Во­ге­зы.

2. Правление регента Филиппа II Орлеанского.

К 1715 году во Франции сложилась непростая ситуация: у Людовика XIV из прямых наследников оставался в живых только пятилетний правнук — Людовик, герцог Анжуйский (будущий Людовик XV). Перед своей смертью, последовавшей 1 сентября 1715 года, король назначил Филиппа Орлеанского регентом королевства. Так началась эпоха, названная впоследствии эпохой Регентства.

Своей резиденцией регент выбрал Пале-Рояль. Распорядок дня Филиппа Орлеанского несколько отличался от рабочего ритма Людовика XIV, начинавшего трудиться в шесть утра и заканчивавшего далеко за полночь. В девять утра регент садился работать и до обеда читал донесения, отвечал на депеши или принимал послов. После десерта он возвращался в свой кабинет и вел заседания совета. После пяти часов вечера для Филиппа не существовало никаких важных дел — получение удовольствий было для него важнее возложенной на него миссии.

В начале 1710-х гг. французский королевский дом поразила серия смертей (в основном от оспы и краснухи). Людовик XV также производил на современников впечатление крайне болезненного младенца. В случае его смерти ближайшим родственником оказывался Филипп V Испанский, который, хотя и отказался по Утрехтскому миру от прав на французский престол, имел намерение добиваться пересмотра этих условий с оружием в руках.

Исключение из престолонаследия испанского короля делало регента потенциальным наследником престола. Он приблизил к себе проницательного аббата Дюбуа, который совершил то, что казалось немыслимым, — заключил альянс Франции с её давнишними врагами, Англией и Голландией (1717). Это соглашение стало прелюдией к Войне за французское наследство, которую испанский король проиграл. Филипп изменил и государственную политику в отношении священников — янсенистов, преследуемых в правление Людовика XIV.

Филипп Орлеанский вёл активную переписку с Петром I, полагая, что Россия может быть надёжным союзником для Франции. (Союз Франции, Пруссии и России был заключён в Амстердаме 4 августа 1717 года). Имела место и личная встреча царя и регента: Пётр находился в Париже с 7 мая по 20 июня 1717 года. В результате этой встречи возник смелый проект — женитьба Людовика XV на младшей дочери Петра — Елизавете. Однако со смертью Петра I в 1725 году от этой мысли пришлось отказаться — с воцарением Екатерины I авторитет России значительно упал.

В эпоху Регентства появились первые бумажные деньги. Джон Лоу, предприимчивый шотландский авантюрист, следуя примеру Английского и Шотландского банков, созданных в 1694—1695 годах, основывает в 1716 году частный банк с правом выпуска банкнот. Банк Лоу тотчас выпускает бумажные деньги, руководствуясь единственным желанием создать бумажные заменители золотых и серебряных монет.

Чтобы упрочить кредитоспособность банка, в августе 1717 года Лоу создает Западную торговую компанию, а регент предоставляет Лоу монополию на торговлю оружием и табаком с Канадой, Китаем, Индией. В мае 1719 года Западная торговая компания реорганизуется в Индийскую компанию.

С декабря 1718 года частный банк Лоу становится государственным банком Франции — Королевским банком. Тысячи представителей всех социальных слоев ежедневно скупают акции банка. За несколько месяцев выпускается более 600 тысяч акций, цена которых в 40 раз превышает их номинальную стоимость. 5 января 1720 года Джон Лоу назначается на пост генерального контролёра финансов.

Однако крах системы Лоу неизбежен; с падением «дутых» акций рухнул и его банк. В декабре 1720 года финансовая катастрофа обретает такой размах, что Джону Лоу приходится бежать в Брюссель.

Экономические последствия применения «системы Лоу» имели не только негативную сторону повсеместного банкротства во Франции. Государство уплатило часть своих долгов и увеличило доходы в казну. Кроме того, эта финансовая система способствовала развитию торговли по обе стороны Атлантики. Но с психологической стороны её последствия были катастрофичны. В литературе часто встречается определение «афера Лоу».

3. Правление Людовика XV:

1 сентября 1715 года пятилетний наследник престола после смерти прадеда взошёл на французский престол.

Разумеется, в первые годы царствования государственное управление было сосредоточено в руках регента, которым стал племянник Людовика XIV Филипп Орлеанский. Этот период ознаменовался борьбой различных придворных группировок, экономическим кризисом и хаосом во внешних делах.

Юного короля в происходящее не посвящали. Людовик обучался под руководством епископа Флери, который учил его набожности и благочестию, а свободное время проводил с маршалом Вильруа, который готов был выполнить любые прихоти монарха.

Что объединяло враждующие группировки при французском дворе, так это страх внезапной кончины Людовика, у которого в силу слишком юного возраста не было наследников.

Поэтому, как только королю исполнилось 15 лет, его женили на 22-летней дочери отставного короля Польши Станислава Лещинского Марии.

Брак этот действительно оказался плодовитым — у пары родилось 10 детей, из которых семеро дожили до взрослого возраста.

3.1. Проведение реформ.

Кардинал Флери умер в начале войны, и король, вновь заявив о своём намерении самостоятельно управлять государством, никого не назначил первым министром. Ввиду неспособности Людовика заниматься делами, это имело крайне неблагоприятные для работы государства последствия: каждый из министров управлял своим министерством независимо от товарищей и внушал государю самые противоречивые решения. Сам король вёл жизнь азиатского деспота, сначала подчиняясь то той, то другой из своих любовниц, а с 1745 года попав всецело под влияние маркизы де Помпадур, искусно потворствовавшей низменным инстинктам короля и разорявшей страну своей расточительностью. Парижское население стало более враждебно относиться к королю.

В 1757 году Дамьен совершил покушение на жизнь Людовика. Бедственное состояние страны навело генерального контролера Машо на мысль о реформе в финансовой системе: он предложил ввести подоходный налог (vingtième) на все сословия государства, в том числе и на духовенство, и стеснить право духовенства покупать недвижимые имущества ввиду того, что владения церкви освобождались от уплаты всякого рода повинностей. Духовенство восстало единодушно в защиту своих исконных прав и постаралось устроить диверсию — возбудить фанатизм населения преследованиями янсенистов и протестантов. В конце концов Машо пал; проект его остался без исполнения

3.2. Противостояние королевской власти и парламентской оппозиции.

В 1756 году вспыхнула Семилетняя война, в которой Людовик стал на сторону Австрии, традиционной противницы Франции, и (несмотря на локальные победы маршала Ришельё) после целого ряда поражений вынужден был заключить в 1763 году Парижский мир, лишивший Францию многих её колоний (между прочим — Индии, Канады) в пользу Англии, которая сумела воспользоваться неудачами своей соперницы, чтобы уничтожить её морское значение и разрушить её флот. Франция опустилась до уровня третьестепенной державы.

Помпадур, сменявшая по своему усмотрению полководцев и министров, поставила во главе управления герцога Шуазеля, умевшего ей угождать. Он устроил семейный договор между всеми государями Бурбонского дома и убедил короля издать указ об изгнании иезуитов. Финансовое положение страны было ужасное, дефицит громадный. Для покрытия его требовались новые налоги, но парижский парламент в 1763 году отказался зарегистрировать их. Король принудил его к этому посредством lit de justice (верховенство королевского суда над любым другим — принцип, согласно которому, коль скоро парламент принимает решения именем короля, то в присутствии самого короля парламент не вправе что-либо предпринимать. Согласно поговорке: «Когда король приходит, судьи умолкают»). Провинциальные парламенты последовали примеру парижского: Людовик устроил второе lit de justice (1766) и объявил парламенты простыми судебными учреждениями, которые должны считать за честь повиноваться королю. Парламенты, однако, продолжали оказывать сопротивление.

Новая любовница короля, Дюбарри, заступившая на место Помпадур после смерти последней в 1764 году, провела на место Шуазеля, защитника парламентов, д’Эгильона, их ярого противника.

В ночь с 19 на 20 января 1771 года, ко всем членам парламента посланы были солдаты с требованием ответить немедленно (да или нет) на вопрос: желают ли они повиноваться приказам короля. Большинство ответило отрицательно; на другой день им было объявлено, что король лишает их должностей и изгоняет, несмотря на то, что их должности были ими куплены, а сами они считались несменяемыми. Вместо парламентов установлены были новые судебные учреждения (см. Мопу), но адвокаты отказались защищать перед ними дела, а народ с глубоким негодованием отнёсся к насильственным действиям правительства.

Людовик не обращал внимания на народное недовольство: запершись в своём parc aux cerfs (Оленьем парке), он занимался исключительно своими метрессами и охотой, а когда ему указывали на опасность, угрожавшую престолу, и на бедствия народа, он отвечал: «Монархия продержится ещё, пока мы живы» («после нас хоть потоп», «après nous le déluge»). Король умер от оспы, заразившись ею от молодой девушки, присланной ему Дюбарри.

3.3. Религиозное противостояние.

3.4. Участие Франции в военных компаниях.

В 1756 году вспыхнула Семилетняя война, в которой Людовик стал на сторону Австрии, традиционной противницы Франции, и (несмотря на локальные победы маршала Ришельё) после целого ряда поражений вынужден был заключить в 1763 году Парижский мир, лишивший Францию многих её колоний (между прочим — Индии, Канады) в пользу Англии, которая сумела воспользоваться неудачами своей соперницы, чтобы уничтожить её морское значение и разрушить её флот. Франция опустилась до уровня третьестепенной державы.

Помпадур, сменявшая по своему усмотрению полководцев и министров, поставила во главе управления герцога Шуазеля, умевшего ей угождать. Он устроил семейный договор между всеми государями Бурбонского дома и убедил короля издать указ об изгнании иезуитов. Финансовое положение страны было ужасное, дефицит громадный. Для покрытия его требовались новые налоги, но парижский парламент в 1763 году отказался зарегистрировать их. Король принудил его к этому посредством lit de justice (верховенство королевского суда над любым другим — принцип, согласно которому, коль скоро парламент принимает решения именем короля, то в присутствии самого короля парламент не вправе что-либо предпринимать. Согласно поговорке: «Когда король приходит, судьи умолкают»). Провинциальные парламенты последовали примеру парижского: Людовик устроил второе lit de justice (1766) и объявил парламенты простыми судебными учреждениями, которые должны считать за честь повиноваться королю. Парламенты, однако, продолжали оказывать сопротивление.

Новая любовница короля, Дюбарри, заступившая на место Помпадур после смерти последней в 1764 году, провела на место Шуазеля, защитника парламентов, д’Эгильона, их ярого противника.

В ночь с 19 на 20 января 1771 года, ко всем членам парламента посланы были солдаты с требованием ответить немедленно (да или нет) на вопрос: желают ли они повиноваться приказам короля. Большинство ответило отрицательно; на другой день им было объявлено, что король лишает их должностей и изгоняет, несмотря на то, что их должности были ими куплены, а сами они считались несменяемыми. Вместо парламентов установлены были новые судебные учреждения (см. Мопу), но адвокаты отказались защищать перед ними дела, а народ с глубоким негодованием отнёсся к насильственным действиям правительства.

Людовик не обращал внимания на народное недовольство: запершись в своём parc aux cerfs (Оленьем парке), он занимался исключительно своими метрессами и охотой, а когда ему указывали на опасность, угрожавшую престолу, и на бедствия народа, он отвечал: «Монархия продержится ещё, пока мы живы» («после нас хоть потоп», «après nous le déluge»). Король умер от оспы, заразившись ею от молодой девушки, присланной ему Дюбарри.

4. Общественная жизнь Франции в первой половине XVIII в.

Мысли Руссо о воспитании женщины (невесты Эмиля) определялись его взглядами на природу женщины ее социальное назначение. Оно состоит, по мнению Руссо, в том, чтобы быть матерью, вести хозяйство, создавать семейный уют, нравиться и быть полезной мужу. Поэтому естественное воспитание девушки, считал он, коренным образом должно отличаться от воспитания юноши, в девушке нужно воспитывать повиновение и покорность, готовность усвоить чужие взгляды, даже если они не совпадают с ее собственными.

Чтобы женщина могла родить здоровых и крепких детей, чтобы она приобрела естественную красоту и грацию, необходимо соответствующее физическое воспитание. Никаких серьезных умственных занятий ей не нужно. Руссо крайне ограничивал образование невесты Эмиля, но считал, что уже с детства следует начинать обучать ее религии; взгляды девушки в этой области всецело определяются авторитетом людей, в подчинении которых она находится. Всякая девушка, по словам Руссо, должна исповедовать религию своей матери, и всякая жена — религию мужа. Таким образом, ставя цель воспитать из мальчика свободного самостоятельного гражданина, Руссо одновременно отказывал женщине в самостоятельности.

Взгляды Руссо на назначение женщины в обществе и ее воспитание весьма консервативны. Восставая против развращенных нравов, которые господствовали в его время среди высшего дворянства и духовенства Франции, Руссо возводил в идеал скромную, благонравную женщину, принадлежащую к третьему сословию, но он неправомерно противопоставлял воспитание юноши и девушки.

Капиталистический строй складывался во Франции еще задолго до буржуазной революции 1789—1794 годов. В стране, в основном аграрной, во второй половине XVIII века широко распространилась капиталистическая мануфактура. Но феодальные отношения сильно препятствовали развитию капитализма.

Все население страны делилось на три сословия. Первым сословием считалось духовенство, владевшее громадными землями. Оно было освобождено от уплаты каких-либо налогов и имело собственный суд. Вторым сословием было дворянство, которое являлось собственником значительной части земли. Феодальные права давали этому сословию возможность широко эксплуатировать крестьян. Третье сословие не имело привилегий; большую часть его составляло крестьянство, которое было совершенно бесправным. Материальное положение крестьянства в результате феодальных платежей и тяжелых государственых налогов было бедственым.

Третье сословие не было единым; сюда же входили ремесленники, рабочие, городская беднота. Руководящее положение в третьем сословии занимали купцы, фабриканты и банкиры. Все они находились в оппозиции к феодальным порядкам, несмотря на различные условия своей жизни. Буржуазия в середине XVIII века, входя в состав третьего сословия, не сразу, с колебаниями присоединяется к мощному народному движению и возглавляет его выступления против короля, привилегий духовенства и дворянства, сословной системы воспитания.

Народное движение, направленное против феодального строя, оказало большое влияние на весь ход политической жизни XVIII века. В этот период оживляется борьба писателей и ученых, выразителей буржуазной идеологии, против феодальных порядков. В своих сочинениях они громили феодальное мировоззрение, разбивали официальные религии (некоторые просветители были атеистами) задолго до наступления революции. В 50—80-х годах XVIII века, в предреволюционные годы, их выступления приобрели особенно острый характер.

Французские просветители резко критиковали религию как оплот феодализма, феодальный строй и феодальную идеологию. Они отстаивали, исходя из позиций Локка, договорную теорию происхождения государства (Руссо, Дидро и др.) и доказывали, что в своем «естественном состоянии» человек всегда имел «естественное право» на свободу, равенство и братство.

Просветители XVIII века ждали наступления новой эры, царства разума на Земле.

В это время идеологи буржуазии искренне считали себя представителями не только третьего сословия. По словам Энгельса, они выступали «в роли представителей не какого-либо отдельного класса, а всего страждущего человечества» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 190).

Но после того как буржуазия захватила власть в свои руки, она, стремясь обеспечить свое господство, перешла в наступление против трудящихся, против развивающегося рабочего класса.

Французские просветители верили в могучую силу воспитания. Они были убеждены, что, воспитав нового человека, они тем самым пересоздадут весь мир. Путем просвещения будут уничтожены ложь, предрассудки, невежество прошлого, отпадет все отрицательное, что свойственно феодализму.

Выдающееся место среди французских просветителей занимали Жан-Жак Руссо и философы-материалисты.