«Виртуозы-матершинники».

Русские писатели о русском мате

Не чурался «крепких» слов Н. А. Некрасов. А. Ф. Кони вспоминал: «За обедом, где из женщин присутствовала она (Фекла Анисимовна — жена Некрасова — Г. К) одна, Некрасов, передававший какое-нибудь охотничье приключение или эпизод из деревенской жизни, прерывал свой рассказ и говорил ей ласково: «Зина, выйди, пожалуйста, я должен скверное слово сказать», — и она, мягко улыбнувшись, уходила на несколько минут».

Иван Бунин, 1901 г.

И. А. Бунин, когда ему было присвоено звание почетного академика, «в благодарность решил поднести Академии «словарь матерных слов» и очень хвастал этим словарем в присутствии своей жены». Для создания этого словаря «вывез он из деревни мальчишку, чтобы помогал ему собирать матерные слова и непристойные песни».

Русский мат спас жизнь И. А. Бунину в «окаянные» революционные годы. Вот как он это описывал: «А в полдень в тот же день запылал скотный двор соседа, и опять сбежались со всего села, и хотели бросить меня в огонь, крича, что это я поджег, и меня спасло только бешенство, с которым я матерными словами кинулся на орущую толпу».

Об отношении И. А. Бунина к мату говорят его воспоминания о Куприне: «Ругался он виртуозно. Как-то пришел он ко мне. Ну, конечно, закусили, выпили. Вы же знаете, какая Вера Николаевна гостеприимная. Он за третьей рюмкой спрашивает: «Дамы-то у тебя приучены?» К ругательству, подразумевается. Отвечаю: «Приучены. Валяй!» Ну и пошел и пошел он валять. Соловьем заливается. Гениально ругался. Бесподобно. Талант и тут проявлялся. Самородок. Я ему даже позавидовал».

О «вольности» И. А. Бунина в выражениях вспоминала Н. Н. Берберова. После скабрезного рассказа Бунина она писала: «Рассказывание подобных историй кончилось довольно скоро: после двух-трех раз, когда он произнес вслух и как-то особенно вкусно «непечатные» (впрочем, давно на всех языках, кроме русского, печатные) слова — он любил главным образом так называемые детские слова на г, на ж, на с и так далее, — <…> он совершенно перестал «рисоваться» передо мной».

Употреблял Бунин непечатные слова и не только для рисовки: «Однажды Г. В. Иванов и я, будучи в гостях у Бунина, вынули с полки томик стихов о Прекрасной Даме, он был весь испещрен нецензурными ругательствами, такими словами, которые когда-то назывались «заборными». Это был комментарий Бунина к первому тому Блока».

З. А. Шаховская вспоминала о том, как ее в Париже встретил И. А. Бунин: «Мы сели в такси, и по дороге Иван Алексеевич, с обычной своей остротой, принялся рассказывать все, что произошло в русском литературном Париже, выражаясь крепко и по-русски, о своих и моих собратьях. Жаль, не было тогда еще кассет, чтобы сохранить неповторимую (и нецензурную) речь академика. А когда мы выходили из такси, то, обернувшись к нам с веселым лицом, шофер сказал:

«Приятно было покатать гордость нашей эмиграции. Я прямо заслушался — ох, и хорошо же Вы знаете русский язык!» — и отказался взять на чай».

Отвергая мнение А. Б. Гольденвейзера, что Л. Н. Толстой никогда не употреблял матерщины, И. А. Бунин писал: «… употреблял и даже очень свободно — так же, как все его сыновья и даже дочери, так же вообще, как все деревенские люди, употребляющие их чаще всего по привычке, не придавая им никакого значения и веса». Это подтверждается и воспоминаниями А. М. Горького, присутствовавшего при разговоре Л. Н. Толстого и А. П. Чехова на прогулке в Ялте: «Сегодня в миндальной роще он спросил Чехова:

— Вы сильно распутничали в юности? А. П. смятенно ухмыльнулся и, подергивая бородку, сказал что-то невнятное, а Л. Н., глядя в море, признался: — Я был неутомимый бл*…

Он произнес это сокрушенно, употребив в конце фразы соленое мужицкое слово. Тут я впервые заметил, что он произнес это слово так просто, как будто не знает достойного, чтобы заменить его. И все подобные слова, исходя из его мохнатых уст, звучат просто, обыкновенно, теряя где-то свою солдатскую грубость и грязь». Пролетарский писатель тут же вспомнил о характерной речи Л. Н. Толстого при первой встрече с ним:

«С обычной точки зрения речь его была цепью «неприличных» слов. Я был смущен этим и даже обижен: мне показалось, что он не считает меня способным понять другой язык. Теперь понимаю, что обижаться было глупо».

А. А. Ахматова сама никогда не ругалась, как и не употребляла бранной лексики в своем творчестве, однако ругательства ее абсолютно не шокировали. Есть известный эпизод, о котором вспоминает Лидия Корнеевна Чуковская. Она оказалась в компании Анны Ахматовой и Ольги Берггольц. А Ольга Берггольц, пережившая ленинградскую блокаду, была невоздержанна на язык. И вот она употребляет в разговоре эти самые словечки. Лидия Корнеевна смутилась. Анна Ахматова, повернув к ней царственную голову, сказала: «Мы же филологи, для нас нет запретных слов».

Однажды на родном для него мате «оскоромился» и В. М. Шукшин. Его коллега по ВГИКу Ю. В. Григорьев вспоминает: «А на маленькой сцене Шукшин поразительно играл Нагульнова и настолько вошел в роль, что в какой-то момент вдруг сочно выматерился. Такого вгиковские стены еще не слыхали. Мы все притихли. Но наша профессура промолчала»

На вопрос журналиста: «В свое время вы стали одним из первых писателей, кто использовал в своих книжках мат. Зачем? Чтобы выделиться?» Эдуард Лимонов ответил: «Чушь. Героями моих первых книг были люди в стесненных обстоятельствах, они находились на дне жизни. И поэтому изъяснялись не языком профессоров, а так, как весь народ».

Матом активно занимался известный лингвист А. А. Реформатский. Об этом вспоминает его супруга писательница Н. И. Ильина: «Наш язык, как известно, очень приспособлен для «сквернословий и молитв», и пройти мимо этого факта Александр Александрович намерен не был — составлялся словарь сквернословий».

Известно, что классики — Маяковский, Лермонтов, Есенин любили развлекать публику творчеством весьма скабрезного содержания.