Порядок слов – порядок мыслей

Поэт и сатирик Саша Чёрный (1880–1932 гг.) придумал замеча­тельную собачонку – фокса Микки. Фокс Микки вёл дневник, а од­нажды захотел написать стихи. И написал:

По веранде ветер дикий

Гонит листья всё быстрей.

Я весёлый фоксик Микки,

Самый умный из зверей!

– Замечательно! – сказал сам себе Микки и добавил, что это особенно замечательно, так как он не учился ни в гимназии, ни в «цехе поэтов». И, возгордясь, Микки решил прочесть свои стихи наоборот:

Дикий ветер веранде по

Быстрей всё листья гонит.

Микки фоксик весёлый я,

Зверей из умный самый!

– Ай-яй-яй! Что же это такое? – неучёный Микки понял, что слова должны иметь свой порядок, а не стоять как попало!

Как же мы обращаемся со своей речью? Как строим её? Как понимаем суждение «в русском языке свободный порядок слов»?

Действительно, по сравнению, например, с английским, немецким, фран­цузским языками в русском нет такого строго прямого и обратного по­рядка слов, когда от положения сказуемого зависит характеристика пред­ложения по цели высказывания: вопросительное оно или повествователь­ное, а подлежащее может в одних случаях предшествовать сказуемому, в других – только следовать за ним. Важно и расположение сказуемого и объекта по отношению к подлежащему. Ср. знаменитый пример из не­мецкого: Die Mutter liebt die Tochter. («Мать любит дочь».) Положение – первое место – делает die Mutter подлежащим; следующее же за сказуе­мым die Tochter становится прямым дополнением. А по-русски? Можно полагать, что Мать любит дочь, но и, не меняя порядка, можно воспри­нять дочь как подлежащее и прочесть, выделив интонационно: Мать любит дочь (т.е. мать любима дочерью). Язык позволяет такое осмысле­ние. А позволяет потому, что есть и особые правила построения предло­жения, и другие средства выражения смысла (интонация, логическое ударение), более свободные, гибкие, чем, например, порядок слов в не­мецком. Однако при этом знать и прямой порядок слов в русском предло­жении, и инверсию (перестановку) для свободы действий, выразительно­сти речи необходимо. Это точка опоры, отсчёта вариантов, сравнений. А главное для взаимопонимания – не должно быть никакой путаницы: кто кого любит.

Итак, прямой порядок слов: обстоятельство – подлежащее – сказуемое – прямое дополнение – косвенное дополнение – обстоятельство; ср.:

Утром — друзья — приехали — в Москву.

Они — привезли — книги — с альбомами.

Дети — быстро — освоились — в новой обстановке.

Если мы отступим от «узаконенного» положения, мена мест слов меня­ет содержание, выделяет иной смысл информации, придаёт иной оттенок значению: Приехали друзья утром и изменили установившийся распо­рядок дня. А если Утром друзья приехали – ничто не изменилось, всё было ожидаемо («дана информация»). Это можно почувствовать интуи­тивно, но и осознанно. В устном диалоге воспримут «уши», в письмен­ной форме – «глаза». Конечно, можно и пропустить эти оттенки значе­ния и тем самым не только обеднить речь, но и затруднить понимание информации, сузить её.

Беда непонимания из-за неловкого расположения слов в предложении, т.е. нарушения нормы, разрушает общение, затрудняет восприятие речи.

Попытаемся наметить путь к достижению интуитивных решений в лек­сических сочетаниях, но в рамках синтаксических ограничений.

Для анализа возьмём текущий материал из газет, журналов, радио- и телепередач.

Клад принёс сель. Вы поняли, «кто кого» принёс? Что принёс? Сель – клад или клад – сель? Конечно, надо было сказать (написать): Сель при­нёс клад. Или: Клад принесён селем. Разные падежные формы поддер­живают разные значения, смыслы.

Порядок слов в предложении определяется прежде всего грамматичес­кими правилами, выработанной нормой общения – способом расположе­ния подлежащего – сказуемого – дополнений, обстоятельств. Отступле­ния, перестановки, разнообразие или однообразие словесных форм могут привести (и приводят) к ошибкам, нарушают норму словоупотребления и строя речи. Культура нашей речи в руках структурно-грамматического порядка слов. Возможные в грамматических границах отступления усиливают выразительность речи, обогащают её стилистически. Стилис­тические отступления, инверсии обусловлены, следовательно, грамматической нормой, значением грамматических форм.

Без знания, понимания, ощущения нормы нельзя почувствовать и уяс­нить стилистические особенности инверсии, синонимических падежных замен. Стилистика зависит от грамматики, здесь важен не только выбор слова. Перестановка слова, выбор его грамматической формы должны быть обусловлены нормой речи. Речевые движения не обрывают норма­тивный путь, а питают развитие речи. Забыть семантику формы слова, места слова – значит разрушить или затруднить взаимопонимание, обще­ние.

Грамматически правильно – подлежащее в именительном падеже (что?) и прямое дополнение в винительном (что?). Они формально совпадают. (Ср.: Мать любит дочь.) И грамматическая правильность не выявляет здесь значения отношений. Изменим построение предложения: Клад при­несён селем (мы заменили залог сказуемого принесён) – в этой конст­рукции естествен творительный орудийный (чем принесен? – селем).

Или: Покупка председателя. Купили председателя? Кто кого купил? Обнаружена коррумпированность председателя? Нет. Обнаружена ошиб­ка в речи. Председатель благодаря личной инициативе совершил покуп­ку сельскохозяйственных машин: Председателем (творительный дей­ствующего лица) совершена покупка = «председатель купил»…

Ещё пример. Чтение Гоголя. Здесь можно только однозначно истолко­вать: речь идёт о чтении самим Гоголем, который, кстати, был отличным чтецом, актёром. Но в данном случае имелась в виду конференция, по­свящённая творчеству Гоголя, т. е. гоголевские чтения (определение не в форме родительного действующего лица – кто читает? чьё чтение? – Гоголя, а определение в форме относительного (притяжательного) прила­гательного – гоголевские чтения).

Замечательна по замыслу информация: «Продолжается работа над кни­гой «Строители России» под редакцией заместителя руководителя ком­плекса перспективного развития города Правительства Москвы». Легко ли прочесть и удержать внимание на определении редактора книги, ко­торое состоит из восьми слов в родительном падеже? Такие цепи несогласуемых (падежных именных) определений всегда тяжелы. А надо было бы: под редакцией заместителя (замещает кого?) руководителя (ру­ководит кем? чем?) комплексом (нет здесь родительного падежа, от­глагольное существительное сохраняет глагольное управление – твори­тельный падеж); далее сообщаем, что это за комплекс – при Московском правительстве. Могут быть варианты (в Москве).

Справедливо вынесено на первое место глагольное сказуемое: продол­жается работа. Дальнейшая информация утонула в однообразии форм определений семантически и грамматически разных – отымённых, от­глагольных, от собственного имени, но выстроенных параллельно.

Посмотрим теперь, как с помощью ярких, ироничных и очень точных определений можно обыграть связь корней, связь грамматических тер­минов и образных крылатых слов.

На одном из производственных совещаний байкальский строитель за­вершил свой ответ, образно выделив сущность вопроса: «Спад производ­ства – имя существительное, а всё остальное – прилагательное». Так литературный и грамматический образ заблистал в ином плане: словами Фонвизина из уст Митрофанушки («Недоросль»), рассуждающего о ненавешенной на петли двери в чулане – существительна (самостоятель­но ещё стоит, сама существует) – и о других дверях, уже навешенных на петлях – прилагательны. Эти слова, образно пояснённые Митрофануш­кой, оживлены у докладчика созвучием терминов существительное, при­лагательное и просто важных определений: существительное – суще­ственное, прилагательное – прилагаемое (важная проблема и все иные – прилагаемые – проблемы). Игра слов дана при абсолютно прямом поряд­ке слов. Да здравствует грамматика! Вовремя и точно сказанное слово и место такого слова определяются и грамматическим порядком, и ситуа­тивным лексическим соответствием.

И ещё пример параллелизма членов предложения при динамизме его нарушения: Белка осторожно понюхала орешек, взяла лапками, зуба­ми перехватила и унеслась. Сначала спокойное описание и абсолютно прямой порядок слов. И вдруг разрушен параллелизм следования дополнений: взяла лапками – зубами перехватила и унеслась. Динамизм движений выражен лексически и грамматически. Важно уметь оценить каждое явление в нашей речи – ошибку или выразительную находку.

Стилистические движения в порядке слов семантически выразитель­ны. Представим трагическую ситуацию ухода Пушкина из жизни. Идут последние минуты. У изголовья – друзья, близкие. Среди них В. И. Даль (как друг и врач). Потом Даль запишет в своих воспоминаниях о просьбе Пушкина приподнять его повыше и последние слова поэта: «Он вдруг будто проснулся, быстро раскрыл глаза, лицо его прояснилось, и он ска­зал: «Кончена жизнь!» Я недослышал и спросил тихо: «Что кончено?» – «Жизнь кон­чена», – отвечал он внятно…»

Ср. обе реплики: кончена жизнь и жизнь кончена. Порядок слов под­чинён ситуативной семантике. Сначала констатация факта с выделением (на первом месте) конца – кончена жизнь, а в последующем уточнении внимание сосредоточено на жизни – жизнь кончена. Каждое слово в коротких прощальных репликах полно смысла, и смысл, выразитель­ность определили словесную связь, порядок следования слов.

Хотелось бы обратить внимание на естественность, непосредственную смысловую обусловленность порядка слов и отступлений от грамматичес­кой нормы. Они должны быть оправданы стилевой выразительностью – наглядной в письменной речи, звуковой – в устной речи. Ср., например: Роман «Анна Каренина» был закончен в 1877 году. В информации важ­но указание даты, и она естественно перемещается в конец предложе­ния, перетягивая на себя фразовое ударение. Сохранились и замечатель­ные слова Льва Толстого о Лермонтове: Он начал сразу, как власть имеющий. И пояснил: Каждое слово его было словом человека, власть имеющего. Замена власть имеющий на человека, власть имеющего чёт­ко выделяет субъект – человека. Сравнение же осталось в постпозиции, и инверсия власть имеющий вместо нейтрального имеющий власть (глагольная форма и следующий за ней объект) усиливает акцент.

Порядок слов строг в грамматическом плане – каждому слову своё место. Но этот же грамматический порядок допускает перестановку чле­нов предложения, их сопоставление, выбор семантически более удачной формы. В этом проявляется не только грамматическая, но и стилистичес­кая роль порядка слов. Однако стилистически свободный порядок слов находится и развивается в границах строгой грамматической нормы. От­ношения слов должны быть ясны, а не произвольны, как у «фоксика Микки»!

Источник: Брагина А. А. Порядок слов – порядок мыслей // Русский язык в школе и дома. 2005. – № 3. – С. 16–19.