Один день из жизни «Климента Ворошилова» часть 2

Вслед за тем наш КВ расстрелял еще и две 20-мм немецкие зенитки, поставленные неподалеку в качестве прикрытия.

Так безрезультатно для оккупантов закончился день. С наступлением темноты решено было расправиться с неуступчивым КВ при помощи динамита. Вот что написано по этому поводу в официальных донесениях: «Обер-лейтенант Герхарт со своей командой саперов выдвинулся для подрыва танка. Операция была детально спланирована и должна была привести к успеху. Два заряда — один, 15-килограммовый, на гусеницу, другой, меньшей мощности, на ствол, — должны были обездвижить и обезоружить танк. Однако эта проведенная с большой удалью попытка закончилась безрезультатно. Гусеницы и ствол не были даже повреждены».

У полковника Рауса в мемуарах описан еще один ночной эпизод, случившийся до того, как была предпринята «саперная» атака: «Внезапно в лесу на другой стороне дороги послышались треск и шаги. Похожие на призраки фигуры бросились к танку, что-то выкрикивая на бегу. Затем раздались удары по башне, с лязгом откинулся люк, и кто-то выбрался наружу. Судя по приглушенному звяканью, это принесли еду». Скорее всего, в роли «кормильцев» выступили местные жители.

Ситуация становилась уже совсем позорной для наступающих. Командование 6-й дивизии попыталось связаться с авиацией и вызвать для уничтожения танка пикировщики. Однако столь безопасный способ победы над «упрямым» КВ использовать не удалось. То ли асы люфтваффе не соблазнились одиноким русским танком, в который еще нужно умудриться точно попасть, то ли у них было слишком много работы в других местах боев. Во всяком случае, пришлось полковнику Раусу утром следующего дня организовать очередную, пятую по счету, попытку расправиться с бронированным чудищем, «запершим» столь важную дорогу.

На сей раз немцы действовали хитрее. С передовой подтянули танки — половину 65-го батальона майора Шенка. Это были легкие Pz.35(t) чехословацкого производства. Для атаки исполина КВ юркие машины не годились, зато вполне могли сымитировать такую атаку, чтобы отвлечь на себя внимание русских танкистов. А в это время с противоположной стороны, оставаясь незамеченными, артиллеристы должны подтянуть на убойное расстояние к русскому бронированному чудовищу 88-мм зенитную пушку (в некоторых немецких документах речь идет даже о двух или трех таких орудиях).

План сработал. Экипаж нашего «Клима Ворошилова» действительно увлекся охотой (впрочем, безрезультатной) за «мелкими» неприятельскими танками, мелькавшими между деревьями сбоку от дороги, и не заметил настоящей угрозы. Немецкие артиллеристы заняли удобную позицию, подготовились к стрельбе бронебойными снарядами.

Из воспоминаний Эрхарда Рауса: «.прогремел первый выстрел. Раненый русский танк попытался развернуть башню, но зенитчики за это время успели сделать еще 2 выстрела. Башня перестала вращаться, однако танк не загорелся, как мы этого ожидали. Хотя противник больше не реагировал на наш огонь, мы не могли поверить в успех. Были сделаны еще 4 выстрела бронебойными снарядами из 88-мм зенитного орудия, которые вспороли шкуру чудовища. Его орудие беспомощно задралось вверх. Свидетели этой смертельной дуэли захотели подойти поближе, чтобы проверить результаты своей стрельбы. К величайшему изумлению, они обнаружили, что только 2 снаряда пробили броню, тогда как остальные лишь сделали глубокие выбоины на ней. Движимые любопытством, наши «давиды» вскарабкались на поверженного «голиафа» в напрасной попытке открыть башенный люк. Несмотря на все усилия, его крышка не поддавалась. Внезапно ствол орудия начал двигаться, и наши солдаты в ужасе бросились прочь. Только один из саперов сохранил самообладание и быстро сунул ручную гранату в пробоину, сделанную снарядом в нижней части башни. Прогремел глухой взрыв, и крышка люка отлетела в сторону. Внутри танка лежали тела отважного экипажа, которые до этого получили лишь ранения.»

— Сколько времени длилась это противоборство одного против всех?

— Судя по немецким источникам, экипаж КВ был уничтожен около 10 утра 25 июня. Так что эпопея «расейняйского танка» растянулась на 22 часа. Именно столько времени наша бронированная машина блокировала имеющую важнейшее значение для связи немецкой группировки и ее тылов дорогу, вследствие чего войска под командованием полковника Рауса не могли развивать наступление. Нужно отметить еще один момент: из этих 22 часов собственно боевые действия экипаж КВ вел от силы час-полтора. Остальное же время танкисты провели в напряженном ожидании. Только представьте себе, каково это: сидеть целый день в неподвижной стальной коробке, которую окружают вражеские танки и орудия, и следить, с какой стороны возникает новая угроза. Да еще сверху солнце июньское жарит, создавая внутри танка воистину адское пекло.

Кто был шестым?

— Расейняйское сражение длилось более двух суток, причем наша 2-я танковая воевала с немцами в полосе фронта протяженностью около 30 км фактически в одиночку. К утру 25 июня части генерала Солянкина, в которых к тому времени уцелело лишь 48 танков, оказались в оперативном кольце неприятеля и стали отходить. В тот же день при неудачной попытке вырваться из вражеского окружения комдив погиб. Ветераны дивизии, с которыми довелось встречаться, рассказывали, что его похоронили в лесу, в укромном месте и даже холмика надмогильного не сделали, чтобы скрыть могилу генерала от гитлеровцев. А неподалеку закопали сейф с дивизионными документами.

— Какова судьба 2-й танковой?

— Утром 26-го битва под Расейняем как таковая закончилась. Остатки наших танковых батальонов, пехота, артиллеристы уходили, скрывались в лесах. Часть войск 2-й дивизии в итоге вышла к своим, двигаясь в сторону Риги и Острова. Эти воины смогли вытащить из немецкого окружения после многочисленных боев с гитлеровцами лишь один-единственный танк БТ-7. «Окруженцев» включили в состав 12-го механизированного корпуса, другая часть танкистов Солянкина оказалась в 12-м запасном танковом полку под Ленинградом. Штаб дивизии, разбившись на группы по 10 человек, вышел в расположение частей Красной армии в период с 31 августа по 1 сентября. Это случилось в полосе Брянского фронта — то есть бойцы и командиры преодолели по вражеским тылам сотни километров!

— А что же стало с погибшим экипажем «расейняйского танка»? Есть ли хоть какие-то сведения об этих воинах?

— Сами гитлеровцы отдали должное подвигу наших танкистов. Тот же полковник Раус с нескрываемым восхищением вспоминает о них: «Глубоко потрясенные этим героизмом, мы похоронили их со всеми воинскими почестями. Они сражались до последнего дыхания.»

Во время встречи с уже упомянутым Повиласом Тамутисом я у него спросил, что потом стало с экипажем и с их КВ. Он мне рассказал: «Немцы этот танк сразу сдвинули с дороги, чтобы он не мешал проезду. А на следующий день пригнали евреев из Расейняя и заставили их вынимать из танка убитых и копать для них братскую могилу тут же рядом, у обочины. Там их и похоронили, но перед тем забрали все документы, которые нашли у погибших русских танкистов».

По словам старожила, через несколько дней КВ перевезли в Расейняй, где он и простоял в центре города, возле здания полиции, вплоть до 1944-го. Его использовали в роли импровизированной скамейки те, кто дожидался своей очереди, чтобы отдать передачу «сидельцам» в тюремное отделение. Один из старожилов городка припомнил даже такой эпизод: они, несколько пацанов, лазили по этому танку, забрались внутрь, и один из мальчишек соблазнился дернуть за «веревочку» у казенной части орудия. А оно оказалось заряжено, и прогремел выстрел — снаряд улетел куда-то в поля. Даже полиция приезжала разбираться с таким шумным инцидентом, но никого не наказали.

В 1965 году останки воинов, захороненных у места битвы «расейняйского танка», эксгумировали и торжественно перезахоронили на мемориальном воинском кладбище в Расейняе.

И тут появилась еще одна загадка этого «Клима Ворошилова». При перезахоронении были обнаружены останки шестерых погибших, в то время как экипаж таких танков состоял из пяти человек. Откуда же взялся еще один? Кто он? Есть версия, что немцы распорядились положить в братскую могилу вместе с танкистами еще какого-то красноармейца, убитого неподалеку. А может быть, кто-то оказался в танке сверх «комплекта».

В числе предметов, извлеченных из этой братской могилы, — две ручки для письма, две ложки, на одной из которых выцарапана фамилия ее владельца: «Смирнов В.А.», а на второй — только инициалы: «Ш.Н.А.». Еще в земле нашли портсигар. Внутри его оказался полуистлевший комсомольский билет с уцелевшими обрывками слов, цифр и справка, выданная Псковским райвоенкоматом Ершову Павлу Егоровичу 11 февраля 1940 года. (Однако попытки «пробить» такого красноармейца по архивным базам результата не дали.) Все эти реликвии хранятся в расейняйском музее.

[img=75274]

Таким образом, благодаря найденным при погибших личным вещам и фрагментам некоторых документов удалось определить фамилии двоих воинов, а также инициалы еще одного. Трое так и остаются до сих пор безымянными.

Не вдаваясь в подробности проведенных скрупулезных исследований, скажу, что по результатам их сейчас можно практически со стопроцентной уверенностью утверждать: легендарный «расейняйский танк» был из состава 1-го батальона 4-го танкового полка 2-й танковой дивизии. И почти наверняка — из 3-й роты этого батальона. Увы, пока невозможно уточнить это по фамилиям членов экипажа, поскольку в нашем распоряжении нет списков личного состава дивизии Солянкина: ведь сейф с ее документами был закопан при выходе из окружения и так и лежит до сих пор где-то в лесу к северу от Расейняя.

[img=75275]

Однако имеется своеобразная «подсказка»: в захоронении найдены остатки двух командирских ремней. Один из них наверняка принадлежал командиру танка, а вот второй. Кто еще из комсостава оказался в танке? Вполне вероятно, это воентехник, имевший также командирское звание и входивший, согласно штатному расписанию, в экипаж командира взвода либо командира роты. После долгих поисков я нашел в архиве списки комсостава 2-й танковой дивизии, составленные 17 июня 1941 года. На основании их у меня появилась предполагаемая кандидатура на командира «расейняйского танка». Им мог быть командир 3-й роты старший лейтенант Иван Захарович Трященко; возможно, вместе с ним в танке находился помпотех роты младший воентехник Павел Михайлович Кириков. Но это пока лишь версия, нуждающаяся в документальных подтверждениях.

— Но почему вы остановили свой выбор именно на этих командирах?

— Потому что оба они по документам числятся пропавшими без вести. А по остальным из комсостава 3-й роты все известно: кто-то вышел к своим из окружения, кто-то ранен, в плен попал.

В истории расейняйского сражения и одинокого «упорного» КВ еще многое остается неизвестным. Может быть, найдутся среди читателей «МК» те, кто сможет нам помочь в поисковой работе, сообщить новые сведения о судьбах героев из 2-й танковой дивизии?

Эта танковая битва, произошедшая на юго-западе Литвы в самом начале войны, стала одним из первых «кирпичиков» будущей, еще такой далекой Победы. Некоторые исследователи пытаются сравнивать количественные результаты: сколько солдат, танков, орудий, машин потеряли тогда немцы, а сколько наши. Однако выводы, сделанные на основании такой «арифметики», вторичны. А главное — 2-й танковой дивизии удалось на этом участке фронта задержать наступление 41-го корпуса немцев на двое с половиной суток. Если бы части генерала Солянкина там, под городком Расейняй, «не сдюжили», дрогнули, — немецкие механизированные колонны лихо покатились бы дальше на восток и на север. И мы можем только гадать, как в этом случае разворачивались бы события в Прибалтике летом 1941-го.

Точно так же следует оценивать и подвиг экипажа «расейняйского танка». В первую очередь важно не то, сколько чего они успели уничтожить в бою с немцами, а то, что эти пятеро или шестеро танкистов почти на сутки задержали наступление многократно превосходившего их врага.

Они ведь спокойно могли покинуть заглохший КВ ночью — скрыться, уйти к своим. Но не поддались такому искушению, понимая, что держат важную позицию, мешают немцам продвигаться вперед. Эти люди — из тех, для кого слова «присяга», «Родина» не просто пустые звуки, а действительно то, за что можно отдать свою жизнь.