О басне И. А. Крылова «Демьянова уха»

Волков А. М. «Демьянова уха»

Дома ешь, что хочешь, в гостях – что велят.

Пословица

Хрестоматийная басня И. А. Крылова «Демьянова уха» (1813 г.) – велико­лепная сценка из русской жизни. В этой басне ярко проявился талант коме­диографа, мастера живого диалога. В комическом виде здесь представлено русское хлебосольство. В конце приводится морально-дидактическое нраво­учение, смысл которого сужает понимание всей басни, сводя её к характеристике писательского труда:

Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь;

Но если помолчать вовремя не умеешь,

И ближнего ушей ты не жалеешь,

То ведай, что твои и проза и стихи

Тошнее будут всем Демьяновой ухи.

«Мораль её не может быть исчерпана лишь осуждением тщеславия писате­ля, который мучит чтением своих произведений окружающих. Образы басни, смысл её сюжета позволяют сделать более широкий вывод, применить её для осмеяния назойливости, злоупотребления правом гостеприимства и дружбы и т. п.», – писал Н. Л. Степанов, исследователь творчества Ивана Андреевича Крылова («Ма­стерство Крылова-баснописца», 1956). С этим рассуждением нельзя не согласиться. Любопытно и то, что в самой морали словосочетание Демьянова уха (состоящее из существительного и прилагательного, обозначающего всего лишь принадлежность) уже приобретает переносное значение, что является залогом превращения его во фразеологизм, который, по сути, был заложен самим гениальным баснописцем. Действительно, толковые и фразеологические сло­вари рассматривают это словосочетание как фразеологизм, неразрывно связанный с именем Ивана Андреевича Крылова, три названия басен которого стали фразео­логизмами: «Тришкин кафтан», «Лебедь, Рак и Щука» и «Демьянова уха». Случай нечастый и потому примечательный!

Данных о времени написания басни нет. Известно лишь, что И. А. Крылов работал над ней между мартом 1811 г. и июнем 1813 г. Дозволение цензуры было получено 23 июня 1813 г. Впервые басня была опубликована в «Чтении» в «Беседе любителей русского слова» (кн. XI, 1813 г.). Затем публиковалась в 1815, 1819, 1825, 1830, 1834, 1843 гг. Окончательно текст басни был уста­новлен в 1843 г. Вот когда приходится сожалеть, что не сохранились черно­вые варианты басни, по которым можно было бы проследить этапы кропотли­вого труда баснописца.

Первое чтение автором басни состоялось на заседании «Беседы любителей русского слова», проходившем в доме Г. Р. Державина. Вот как описывает эту занимательную сцену первый биограф И. А. Крылова – М. Е. Лобанов:

«Приготовляясь к публичному чтению, просили его [Крылова] прочитать одну из его новых басен, которые тогда были лакомым блюдом всякого литературного пира и угощения. Он обещал; но на предварительное чтение не явился, а приехал в Беседу во время самого чтения и довольно поздно. Читали какую-то чрезвычайно длинную пьесу; он сел за стол. Председатель отделения А. С. Хвостов, сидевший напротив него за столом, вполголоса спрашивает у него: «Иван Андреевич, что, привезли?» – «Привёз». – «Пожалуйста мне». – «Вот ужо, после». Длилось чтение, публика утомилась, начинали скучать, зевота овладела многими. Наконец, дочитана пьеса. Тогда Иван Андреевич руку в карман, вытащил измятый листочек и начал: «Демьянова уха». Содержание басни удивительным образом соответствовало обстоятельствам, и приноровлено было так ловко, так кстати, что публика громким хохотом от всей души наградила автора за басню, которою он отплатил за скуку её и развеселил её прелестью своего рассказа».

Однако смысл басни шире, чем он сформулирован в заключительной морали. Басня очень быстро сделалась популярной. В «Словаре церковно-славянского и русского языка» (1847 г.) словарная статья на существительное уха иллюстрируется примером из этой басни, что тогда было большой редкостью (как правило, иллюстрации брались из церковных книг или вообще отсутствовали. Словарь 1847 г. первым (!) стал приводить иллюстрации из художе­ственной литературы).

Уместно вспомнить здесь полемику теоретиков басенного жанра: дебатиро­вался вопрос, надо ли читателям знать, по какому конкретному поводу напи­сана басня и кого персонально она разоблачает, критика «на лица» или «на положения». И. А. Крылов не вступал в полемику. Эта басня ярко показывает, кто оказался прав в споре: сейчас только литературоведы помнят о конкретном адресате. Современники счита­ли, что басня направлена непосредственно против графомана графа А. С. Хвостова, автора «зубастых» зайцев, «плечистого» змея и «вопящей» щуки.

Басня оригинальна, построена на фольклорном материале. Именно в ней проявляются глубокие знания народного быта: русское хлебосольство славит­ся на весь мир – это и является темой басни. Источником басни послужили, видимо, русские пословицы и поговорки, в которых нашли отражение разные стороны жизни народа, такие, например, как Кто в гости не ездит, к себе не зовёт, тот недобрым слывёт; Гость в доме – Бог в доме; Хлеб да соль кушай, а хозяина в доме слушай – это о главенствующей роли хозяина. А вот поговорки и пословицы типа В гостях воля не своя; Гость – невольник; У себя как хочешь, а в гостях – как велят; Гость – невольный человек: где посадят, тут и сядет (сиди) говорят о «подчинённом» положении гостя. В басне Крылова хлебосольство хозяина доведено до абсурда, нарушен святой принцип гостеприимства, закреплённый в пословицах То гостю честь, что ему воля; Гостю воля – лучшая честь. Герои басни – два русских мужика: хозяин и гость.

Известно, что в народном быту соседству придавалось важное значение, что также нашло отражение в пословицах и поговорках: Ближайший сосед лучше дальней родни; Добрый сосед лучше брата; Без брата проживу, а без соседа не проживу; Не купи двора, купи соседа и др.

До середины басни автор не называет действующих лиц по имени. Только с 14-й строки выясняются их имена: хозяин – Демьян (буквально – «поко­ритель, усмиритель») и гость – Фока (буквально – «тюлень», недалёкий человек). Демьян хорошо знает, что «не красна изба углами…», поэтому зовёт Фоку на уху.

Кстати, сама уха, наряду со щами, пирогами и кашами, считается наибо­лее популярной пищей русского народа. По данным В. И. Даля, первоначаль­но ухой назывался любой отвар – и рыбный, и мясной. Уху приготовляли из разных сортов рыбы, но особенно ценилась уха из мелкой рыбы {Рыба мелка, да уха сладка). В басне детально описываются ингредиенты ухи: это – лещик, потроха и стерляди кусочек. Слово потроха (во мн. числе) употреблено здесь в значении «часть внутренностей (животного, птицы, рыбы)». В данном случае это рыбные потроха. Стерлядь – название крупной рыбы «с мясом высокого качества». А вот существительное лещик, по нашему мнению, в данном контексте не имеет однозначного толкования. На первый взгляд это – экспрессивная форма к существительному лещ:

Потешь же, миленький дружочек!

Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!

Ещё хоть ложечку!.

Формы кусочек, ложечку позволяют видеть в слове лещик также экспрес­сивную форму.

Но, возможно, это не экспрессивная форма, а нейтральное название рыбы, которая и называется лещик или горчак (лат. Rhodeus sericeus amarus) (см. об этом: Линдберг Г. У., Герд А. С. Словарь названий пресноводных рыб СССР. – Л., 1972).

Расхваливая уху, Демьян пользуется народным сравнением: Янтарная уха – жирная уха; Рыба худа – не наварна уха; Рыба жирна – янтарна уха. Синтаксическая форма сравнения с союзом как будто указывает на сходный признак сопоставляемых по цвету предметов. Видимо, не случайно такой же образ можно найти в описании ухи великим русским художником И. Е. Репиным, у которого был недюжинный писательский талант и который умело использовал народную поэтику: «Мы наслаждались стерляжьей ухой, подёрнутой янтарём». («Далёкое близкое»).

У второго персонажа – Фоки – всего две реплики:

«Соседушка, я сыт по горло». – «Нужды нет, Я три тарелки съел.»

Сыт по горло – «наелся до сыта». «Словарь Академии Российской» (1806 г.) даёт к этому выражению следующий комментарий: «в простореч<ии> упо­требляется».

Нужды нет – «всё равно, не имеет значения». Существительное нужда встречается с ударением как на первом, так и на втором слоге. Исходное значе­ние – «потребность, необходимость». Нормативными были оба ударения.

Живые разговорные интонации в басне подчёркиваются использованием вопросительной частицы что за и междометием ей-же-ей, которое отмечается в словарях лишь в форме ей-ей в значении «право, истинно, честное слово, клянусь» и употребляется для убеждения кого-либо в чем-либо.

Уговаривая гостя отведать ещё тарелочку ухи, Демьян вовлекает в дей­ствие ещё одно, правда, бессловесное, лицо: «Да кланяйся, жена!» – особо почётное отношение к гостю выражается поклонами. По В. Далю кланяться – «наклонением головы… по обычаю народа, изъявлять кому привет.», а также «просить, умолять» кого-либо о чём-либо. Этот обычай также закреплён в пословицах и поговорках: Хоть проси, хоть кланяйся; Кланяться горазды, а говорить не умеем.

Так подчивал сосед Демьян соседа Фоку.

Глагол потчевать (в современной орфографии) «угощать» у И. А. Крыло­ва употреблён в форме подчиватъ (озвончение групп согласных в результате падения редуцированных – потъчивати). Такое написание – отражение ста­рой нормы, зафиксированной словарями XIX в.

Пренебрегая народной мудростью «сытого нечего потчевать», Демьян упорно продолжает угощать:

Потешь же, миленький дружочек!

Потешить – «доставить удовольствие кому-л.».

А то во здравье: ешь до дна!

Демьян во здравье, т. е. «на здоровье» угощает Фоку. «Доброе пожелание при угощении кого-л.» в форме во здравье не фиксируется ни словарями XVIII–XIX вв., ни словарями XX в. У И. А. Крылова употребляется один раз.

Словосочетание не давал ему ни отдыху, ни сроку восходит, видимо, к старому обычаю: когда наёмный работник заключал договор о работе на опре­делённый период, т. е. «на срок», тогда же оговаривалось и время отдыха.

«Гостя вслед не употчивать» – Демьян забывает это наставление, и «бед­ный Фока», «Схватя в охапку Кушак и шапку, Скорей без памяти домой.».

Любопытно отметить, что стремительность действия достигается не упо­треблением глаголов (как это обычно бывает), а использованием фразеологиз­ма: без памяти, т. е. «очень быстро, забыв обо всём, в том числе и о прили­чиях». См. также: не надев ни кушака («пояса»), ни шапки (а только схва­тя – форма деепричастия настоящего времени от глагола схватить сейчас архаична, употребляется лишь форма прошедшего времени – схватив).

Симпатии автора явно на стороне «бедного» Фоки, хотя, оставаясь верным себе, И. А. Крылов отказывается как от прямого сочувствия, так и от прямо­го осуждения своих героев: голос автора звучит бесстрастно. Здесь, кстати, следует заметить, что прилагательное бедный употребляется в значении «не­счастный», а не в значении социальном (как считают некоторые исследовате­ли). Комизм положения заключается именно в том, что Фока сам, доброволь­но (очень любя уху) поставил себя в такое незавидное положение, которое автор называет бедой. Семантика этого существительного была во времена И. А. Крылова довольно широкой. Это не только «несчастье, бедствие, горе», но и «опасность», как в данном случае.

Назовём несколько архаизмов, встречающихся в тексте. В частности, в морали мы видим глагол ведать в значении «знать», который сохранился в современном русском литературном языке в связанном употреблении: знать не знаю, ведать не ведаю; не ведают, что творят; знать да ведать (Кабы знала я, Кабы ведала. – А. К. Толстой). Прилагательное прямой употреб­лено в значении «истинный, настоящий, подлинный». Это переносное значе­ние фиксируется словарями XIX в.

Как ни бледно выглядит мораль, но такова была задумка автора, который с помощью бытовой жанровой сценки хотел довести до сознания современни­ков свою идею. Современный читатель несколько иначе понимает басню – более широко, но это не только не обедняет её содержания, а, наоборот, делает его глубже и многограннее.

Источник: Кимягарова Р. С. «Демьянова уха» (О басне И. А. Крылова «Ворона и Курица») // Русский язык в школе и дома. 2006. – № 1. – С. 20–23.

И.А. Крылов. «Демьянова уха». Басни. Страницы русской поэзии XVIII–XX веков

https://www.youtube.com/watch?v=WVJLhahaZMU

*

См.:

Крылов И. А.

https://multiurok.ru/blog/krylov-i-a.html