Музыка и философия.

СОКРАТ — «СОВЕРШЕННО МУЗЫКАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК»

Сократ не оставил после себя никаких письменных сочинений, что уже в античности привело к созданию о нем множества домыслов, легенд и анекдотов. Безусловно, это не способствует пониманию его философской концепции. Для исследователя понять философию Сократа дело нелегкое: слишком сложно "продраться" к реальным мыслям афинского мудреца, слишком много приходится домысливать самому. В свете этого представляется любопытным рассказать об увлечении Сократа музыкой. Эта тема, как правило, не освещается исследователями, в тоже время она, возможно, покажется любопытной и ее рассмотрение внесет свою, хоть и маленькую, лепту в понимание философии Сократа.

На такое, на первый взгляд, странное увлечение Сократа указывает Диоген Лаэрций, отмечая, что Сократ учился у Дамона, одного из крупнейших музыкантов того времени. А в диалогах "Евтидем" и "Менексен" Сократ признается, что он учится музыке у Конна. Очевидно, что интерес к музыке, который испытывал Сократ, причем, по всей видимости, на протяжении всей своей жизни ("Евтидем"), вовсе не случаен. Занятия музыкой для этого философа были совсем не развлечением, такой взгляд на музыку был обусловлен его пониманием философии.

И это не удивительно. Музыка играла огромную роль в системе греческой культуры. Несомненно, что это искусство ценилось выше, чем архитектура и живопись. Как отмечает Е. Герцман, известный историк античной музыкальной традиции, основной упор в изучение музыки делался на описание акустических особенностей музыкальной практики[1]. Во многом таким странным, на взгляд современного человека, восприятием греки обязаны пифагорейской традиции. Именно в рамках этой традиции была установлена связь между музыкой и математикой, что повлекло за собой включение гармоники в число математических наук. Поэтому очень часто философы занимались разработкой проблем музыкальной теории.

По всей видимости, существовала и обратная связь. Платон в диалоге "Протагор" устами известного софиста говорит о древности софистического искусства (под софистикой здесь надо понимать искусство мудрости). Протагор рассказывает, что зачастую, занятие теорией музыки служило лишь прикрытием увлечения софистикой. По-видимому, именно к таким "музыкантам" относились Дамон и Конн. Косвенно это подтверждается и той политической ролью, которую играл Дамон. Считается, что он был не только, как и Анаксагор, учителем Перикла, но и его советником. Аристотель в "Афинской политике" считает Дамона вдохновителем многих начинаний Олимпийца. Причем влияние "музыканта" было настолько велико, что он уговорил Перикла на свои деньги построить первый во всей Греции одеон[2]. Исократ рассказывает, что в то время Дамон пользовался репутацией самого умного из афинян. К сожалению, свидетельства, дошедшие до нас, слишком скудны, чтобы подробно восстановить учения, как его называет Плутарх, "незаурядного софиста". Однако об основных, профильных, чертах мы можем немного порассуждать.

Прежде всего, нужно отметить, что Дамон занимался разработкой ладов. Он изобрел гиполидийский (строгий, возвышенный) лад, противопоставив его миксолидийскому (расслабленному). Такой интерес и пристальное внимание к музыкальным мотивам обусловлены характерной для пифагорейцев традицией. Дело в том, что они музыкальное искусство считали одним из важнейших средств этического воспитания. По словам Аристоксена, последователи Пифагора "использовали врачебное искусство для очищения тела, а музыку для очищения души" (Fr. 26 Wehrli) Эти слова объясняют интерес Сократа к музыке. Нам известно, как философ относился к телесному здоровью, по-видимому одно из средств достижения духовного здоровья он видел именно в музыке. Такой взгляд разделял и Платон. Это подтверждается тем, что в диалогах можно найти сразу несколько мест, где он не только обращается к учению Дамона, но и без иронии ссылается на него как на авторитет. В частности, Платон соглашается с Дамоном, утверждающим связь музыки с политикой. Как говорит Платон в "Государстве", "следует остерегаться вводить новый вид музыки, поскольку при этом рискуют всем: не бывает потрясения в стилях музыки без потрясения важнейших политических законов; так говорит Дамон и я с ним согласен" (Платон. Государство 424с).

Так же любопытно обратить внимание на слова Сократа из диалога "Лахет", обращенные к Никию, который доказывает тождество понятий "мужественный" и "мудрый". Философ говорит: "По-моему, ты не заметил, что он перенял эту мудрость у нашего приятеля Дамона, а Дамон весьма близок с Продиком, который, как полагают, лучше всех софистов различает такие слова" (Платон. Лахет 197d). Таким образом, отмеченная Платоном близость Продика и Дамона говорит о широте интересов Дамона и позволяет предположить более глубокое его влияние на формирование философских интересов Сократа. Ведь как известно Продик, по словам Александра Афродисийского, пытался для каждого имени найти его собственное значение и, вероятно, составил список синонимов.

Чтобы осветить рассматриваемый вопрос наиболее полно, необходимо упомянуть еще одного учителя Сократа, музыканта Конна. Любопытно отметить тот факт, что Сократ учился у него, будучи уже стариком. Это послужило предметом насмешек многих афинян, а сам Конн получил прозвище "учитель старцев" ("Евтидем"). Тесное общение Сократа и Конна так же подтверждает комедия "Конн", написанная современником Аристофана Амипсием. Хор в этой комедии состоял из мыслителей, а шутом-забиякой был Сократ. В единственном дошедшем до нас четверостишии Сократ был назван "мужем, который лучше некоторых, но хуже большинства". "Откуда у тебя такое рванье? - спрашивает хор льстецов-параситов-мудрецов. - И не слишком ты признаешь кожемяк, разгуливая босым? Вот человек, признаются торговцы мудростью, - голодает, а в параситы с нами не идет!"[3]

Вернер Йегер замечает, что зачастую местом проведения бесед оказывается афинская гимнастическая школа[4]. И действительно, из воспоминаний Ксенофонта мы узнаем, какое большое значение придавал Сократ физическим упражнениям. По-видимому, афинский мудрец считал музицирование столь же полезным для души, сколь полезны физические упражнения для тела. Здесь будет уместно вспомнить Платона, который был убежден, что тот, "кто превосходно соединяет гимнастку с музыкой и весьма мерно прилагает их к душе, того мы по всей справедливости можем назвать человеком, совершенно музыкальным" (Платон. Гос., III 412а)[5]. Скорей всего, эти слова совершенно заслуженно можно адресовать великому учителю столь же великого ученика.

Платон: музыка в идеальном государстве

Платон (др.-греч. Πλάτων, 428 или 427 до н. э., Афины — 348 или 347 до н. э., там же) — древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля.

Платон является одним из наиболее крупных философов античной классики, представителем объективного идеализма в философии и эстетике. Философское наследие Платона велико, до нас дошло 34 его диалога. В этих сочинениях Платон значительное место уделяет проблемам музыки.

К проблемам музыкальной теории Платон обращается во многих своих диалогах, прежде всего таких, как "Государство", "Законы", "Пир", "Федон", "Тимей". Учение Платона о музыке имеет много самых различных аспектов. Это и учение о космической гармонии и учение о музыкальном этосе, и теория музыкального воспитания.

Одна из главных проблем музыкальной эстетики Платона - убеждение в космическом значении музыкальной гармонии. Учение о гармонии сфер Платон излагает в "Тимее". Здесь он развивает теорию небесного гептахорда. По его словам, отношение между семью небесными планетами соответствует отношениям, которые лежат в основе музыкальных интервалов. Здесь, очевидно, Платон полностью следует за пифагорейской эстетикой, проводя аналогии между музыкальной и космической гармонией. От пифагорейцев Платон заимствует также убеждение в числовой природе музыкальной гармонии, которое он развивает в другом своём диалоге "Филеб". В целом Платон развивает идеалистическое представление о гармонии. Хотя она и состоит из смешения физических элементов, природа её не является физической. Гармония бессмертна, она не умирает со смертью этих элементов.

"..В настроенной лире гармония - это нечто невидимое, бестелесное, прекрасное и божественное, а сама лира и струны - тела, то есть нечто телесное, сложное, земное и сродное смертному."

Однако помимо пифагореизма, в музыкальной эстетике Платона существуют представления, которые выходят далеко за пределы пифагорейской традиции. Если Пифагор и его последователи сводили музыку к количественным отношениям, к определённым числовым пропорциям, то Платон превосходно понимал, что сложная и богатая сфера музыкального скусства далеко не исчерпывается этими отношениями. Поэтому помимо измерения и исчисления в музыке надо опираться на опыт и непосредственное чувство. По словам Платона, музыка строит свои созвучия "не на размере, но на упражнении чуткости; такова же и вся часть музыки, относящаяся к кифаристике, потому что она ищет меру всякой приводимой в движение струны по догадке."

Вместе с тем, Платон выдвигал высокие художественные критерии оценки музыкальных произведений. ".Тот, кто хочет здраво судить о каждом изображении живописного, мусического или какого иного искусства, должен обладать следующими тремя вещами: прежде всего знанием, что именно изображено, затем - правильно ли это изображено, и, в-третьих, хорошо ли любое изображение исполнено в словах, напевах и ритмах". Конечно, такой подход к оценке и пониманию художественного произведения не имеет ничего общего с количественным математическим подходом к музыке, который обосновывали пифагорейцы. Здесь на первый план выдвигается критерий художественного, эстетического отношения к музыке, который не принимался во внимание пифагорейской теорией музыки.

Философия Платона

Анализ платоновских текстов показывает, что Платон вовсе не изгонял наслаждения из сферы музыки. Напротив, он очень остро понимал и ощущал природу эстетического наслаждения. Наслаждение, по его словам, то, что не приносит ни вреда, ни пользы, но имеет цель в самом себе. ".Удовольствие служит правильным мерилом только в таких вещах, которые, хотя и не несут с собой пользы, истины и подобия, однако, с другой стороны, не доставляют и никакого вреда, но творятся исключительно ради того, что в других случаях является лишь сопутствующим, то есть ради приятности, которую великолепно можно назвать удовольствием".

Однако, признавая эстетическое значение искусства, Платон, тем не менее, выступал против чисто гедонистического отношения к искусству и, в том числе, к музыке. Одно удовольствие не может быть мерилом мусического искусства. Помимо удовольствия, оно должно отвечать такому критерию, как правильность. "Значит, совершенно нельзя согласиться, - говорит Платон, - с тем, что мерило мусического искусства - удовольствие. Если где и существует такое мусическое искусство, то всего менее стоит его искать, точно это нечто важное. Поэтому люди, ищущие самую прекрасную песнь, должны разыскивать, как кажется, не ту Музу, что приятна, но ту, которая правильна".

Таким образом, Платон стремился увидеть в музыке не просто развлечение, а серьёзное и важное дело. С этим связана его теория музыкального воспитания.

Известно, что Платон строил свою систему государственного воспитания на основе музыки и гимнастики. Сопоставление этих, казалось бы, разнородных явлений служило для Платона средством для всестороннего, гармонического воспитания человека. Если гимнастика воздействует на тело, воспитывая в человеке мужественность, храбрость и силу, то музыка воздействует на душу. Поэтому задача воспитания заключается в гармоничном и целесообразном соединении музыки и гимнастики. "Стало быть, кто наилучшим образом чередует гимнастические упражнения с мусическим искусством и в надлежащей мере преподносит их душе, того мы вправе были бы считать достигшим совершенства в мусическом искусстве и осуществившим полную слаженность гораздо более, чем тот, кто настраивает струны".

Платон считал, что занятия музыкой должны быть основой государственной системы воспитания. Именно поэтому они должны быть обязательны для всех граждан.