История опечаток. Часть 7: "Звезда" опечаток,  или "Через жопку — в цель!".

История опечаток. Часть 7: "Звезда" опечаток, или "Через жопку — в цель!".

«Это случилось в 30-х годах, накануне Всемирной выставки в Париже. Как-то раз в известную московскую типографию на Пятницкой улице явился старый наборщик. Он уже был на пенсии и зашёл к своим приятелям просто повидаться и поболтать. Между прочим, он высказал такую мысль:    

— В любой книге при желании можно обнаружить опечатку. Пусть самая незначительная, но она всегда найдётся.    

— Хорошо, — сказали ему приятели, — а сколько времени тебе на это потребуется?    

— Я полагаю, самое большее — час.    

— Давай поспорим на литр водки. Мы тебе сейчас дадим книгу. Если ты в течение часа найдёшь в ней опечатку, то мы тебе ставим литр. Если не найдёшь, ты нам ставишь. Идёт?    

— Идёт, — сказал старый наборщик.    

Тогда его молодые коллеги, посмеиваясь, открыли сейф и вытащили оттуда свёрток. В нём была уникальная книга — напечатанная едва ли не в единственном экземпляре, золотой краской, на лучшей бумаге недавно принятая "сталинская конституция". А предназначался этот уникальный экземпляр для витрины в советском павильоне на Всемирной выставке. Разумеется, там было выверено всё — до последней запятой.    

Старый наборщик тщательно вымыл руки, уселся за стол и развернул пергаментную бумагу.    

— Ну, привет, — сказали ему приятели, — через час купишь нам водку.    

Но они не успели дойти до двери, как услышали голос старика:    

— Постойте, постойте.    

И он указал им на титульный лист. Там в слове "ГосполиТиздат" вместо первой буквы "т" была напечатана буква "п".    

Легко вообразить, что бы произошло, коли "сталинская конституция" с подобной опечаткой попала на витрину в парижском павильоне. Кто-нибудь из эмигрантских журналистов это бы заметил и предал гласности. После чего все люди, так или иначе причастные к выпуску книги, были бы объявлены "вредителями" и отправлены в ГУЛАГ. А может быть, и прямо на тот свет. Так что надлежало бы купить старику не литр водки, а целую цистерну".     

Михаил Ардов. "Вокруг Ордынки". * * *    

Михаил Ардов ничуть не преувеличивает опасности, грозившие сотрудникам "Госполипиздата". Недаром среди жертв политических репрессий немало корректоров и редакторов разных изданий, а в мартирологах против их фамилий значится: приговорён по ст. 58–10 (контрреволюционная пропаганда или агитация). Приговоры — от трёх лет лагерей до расстрела.    

Характерный эпизод поведал журналистам нынешней газеты "Алтайская правда" писатель (а в прошлом сотрудник того же издания) Марк Юдалевич: "Я работал в газете. Должен был дежурить по номеру, но у меня скрутило живот, и я отпросился буквально через полчаса после начала рабочего дня. Редактор газеты отдежурил за меня. И в номере оказались две опечатки: в заголовке "Конференция закрывается" написали "Конференция зарывается", а в заголовке "Англия и СССР обменялись послами" потеряли букву "п". Часть работников редакции арестовали, редактора сняли. А я лежу дома больной. Когда через три-четыре дня я появился в редакции, на меня смотрели, как на привидение — все думали, что и я арестован. Кстати, этот случай разрушил мою тогдашнюю любовь: моя девушка Нина испугалась, и когда стали всех клеймить, она выступила против меня. На этом любовь и кончилась."    

У "Алтайской правды" (она же в 30-е годы "Красный Алтай") вообще богатая история по части опечаток. Они сыграли роковую роль в жизни одного из редакторов газеты Семёна Телишевского: "за систематическое протаскивание на страницах газеты контрреволюционных выпадов" он был снят с работы и исключён из партии, затем арестован и приговорён к расстрелу.    

Что же это были за роковые опечатки? В телеграмме с дрейфующей станции "Северный полюс", адресованной вождю народов, вместо "неизменно" было напечатано "низменно": "Вы лично указали план и средства и низменно продолжаете поддерживать полярников руководством и вниманием". Всего-то одна буква пропала, а разница — драматическая. В другой раз в словах "Классовая борьба продолжается. Новые законы её не ослабляют." пропала частица "не". А однажды был напечатан такой пассаж: "Задачу маскировки и прикрытия героических организаций преследовали покаянные выступления Зиновьева и Каменева на XVII съезде партии". Естественно, прикрывали они не "героические", а "террористические" организации.    

Была ли "Алтайская правда" каким-то невиданным исключением по части опечаток? Конечно, нет. Документы советской цензуры содержат множество красноречивых свидетельств.    

Год 1936-й: газета "Челябинский рабочий" напечатала резолюцию областного Съезда Советов. Там среди прочего говорится про успехи, "достигнутые за 19 лет под куроводством партии Ленина—Сталина". Дело попадает в НКВД.    

Тот же год, Воронеж: здесь в либретто лермонтовского "Маскарада" вместо "великосветской черни" обнаружилась другая чернь — "великосоветская". Вообще опечатка "светский" — "советский" случалась нередко, но в данном конкретном случае корректора это не спасло: он лишился работы. В НКВД снова летит рапорт.    

Иные опечатки были столь провокационными, что поневоле задумаешься – а не прав ли был товарищ П. Винокуров, обвиняя троцкистов в их коварной деятельности? Вот, например, дальневосточная газета "Путь Ленина": она всё в том же 1936 году напечатала вместо "первый маршал Советского Союза тов. Ворошилов" иные слова — "первый враг Советского Союза тов. Ворошилов". Тираж конфисковали, дело передали в райком партии и, разумеется, в местное отделение НКВД.    

Вершиной абсурда была история, случившаяся в те же февральские дни 1937-го в вологодской газете "Красный Север". Тамошняя опечатка была хоть и досадной, но совсем уж безобидной, однако бдительным товарищам и её оказалось достаточно, чтобы развернуть свои действия. Редактор газеты издал приказ: "В сегодняшнем номере газеты в тексте приветствия товарищу Сталину от трудящихся города Вологды допущена грубейшая политическая ошибка: вместо "построили в нашей стране социализм" напечатано "построим", что является наглым протаскиванием контрреволюционной троцкистской теории о невозможности построения социализма в одной стране."    

На следующий день приветствие было перепечатано заново — с пояснением о допущенном вчера "грубейшем извращении". Главным виновником случившегося назначили старшего корректора Щеглова, которого и сняли с работы. Сверхбдительность, однако, не спасла редактора газеты: осенью того же года он был арестован как враг народа.    

А в 1939 году советские цензоры решили подытожить накопленный опыт и выяснить, какие же опасные политические опечатки встречаются в печати чаще всего. В итоговом списке оказались "намекают" вместо "намечают", "кассовый" вместо "классовый", "предатель" вместо "председатель". И, конечно же, "истерический" вместо "исторический".

И всё-таки интересно: случайной была опечатка в дальневосточном "Пути Ленина" или нет? Вместо "первый маршал" — "первый враг". Может быть, здесь вправду сознательно потрудился наборщик?    

Вообще история знает немало случаев, когда опечатки делались специально, с полным сознанием сделанного (вспомним хотя бы "Правду" из мемуаров Бориса Бажанова). Самый старинный такой случай относится к средневековой Германии и вообще-то очень похож на легенду: якобы там вдова печатника специально исправила одну букву в Библии. Не понравилось ей одно высказывание насчёт беспрекословного подчинения мужу. За что вскорости она отправилась на костёр.    

Другая история относится к тем же суровым временам, и рассказывают её английские историки. В то время действовал запрет инквизиции на употребление в книгах слов fatum и fata ("рок", "судьба", в единственном и множественном числе). Чтобы обойти запрет, один из авторов поступил так: напечатал в тексте книги слова factum и facta. А в перечне опечаток исправился: следует читать fatum и fata.    

В начале XIX столетия прежних строгостей уже не было, но специально допущенные опечатки продолжали бытовать. В Брюсселе тогда издавалась популярная газета "Courrier des Pays-Bas", и в один прекрасный момент её купили новые хозяева, оставив при этом прежнего редактора. Девиз этой газеты был из Горация: Est modus in rebus ("Есть мера в вещах" — то есть "нужно знать меру" или "мера должна быть во всём"). Когда между новыми владельцами и редактором начались трения, тот внёс в девиз маленькую "опечатку": "Est nodus in rebus". Nodus — это узел. Смысл девиза затуманился, но намёк на неблагополучие в газете угадать было можно. Три недели газета выходила с "опечаткой", пока владельцам не указали на неё "доброжелатели".    

Ещё один случай имел место в ту же пору в английском Оксфорде. Там пошалили студенты: они проникли в местную типографию, где печатались листы свадебного церемониала, и заменили в словах live букву v на k. Смысл вопросов, задаваемых жениху и невесте, изменился радикально. Священник обычно спрашивал, обязуются ли они любить, уважать, беречь друг друга, пока они оба будут живы (so long as ye both shall live). А теперь получилось иначе: пока они оба этого хотят (so long as ye both shall like). Скандал вышел немаленький, листы пришлось перепечатывать.    

Ну и, наконец, ещё одна история такого рода случилась уже в советские 1960-е годы. Дело было на Камчатке, где в одной из местных воинских частей выходила своя многотиражная газета. Разумеется, речь в ней шла преимущественно о буднях части — стрельбах, наградах и прочих событиях.    

Тот памятный материал носил красивое название "Через сопку — в цель!" Речь шла об артиллерийских учениях и о том, как метко советские бойцы поражают цели условного противника.    

Материал был как материал: обычный, ничем не запоминающийся. Редактор газеты по обыкновению внимательно его вычитал, ничего криминального не заметил и подписал.    

Наутро редактор развернул свою газету и. так и сел. В заголовке значилось: "Через жопку — в цель!"    

Понятно, что за дело взялись особисты. Трудиться им пришлось недолго: всё выяснилось буквально сразу. Наборщик газеты и не скрывал: "Да, я сам поменял букву. А что, так веселее! Хотел позабавить народ!"    

Чем окончилась для шутника эта забава, история умалчивает.

Питерский журнал "Звезда" внёс в историю опечаток свой вполне весомый вклад. И дело даже не в количестве, а в качестве: опечатки "Звезды" бывали весьма нерядовыми. А иногда оказывали влияние на человеческие судьбы.    

В первом номере журнала "Звезда" за 1943 год была напечатана передовая статья о прорыве блокады. Там имелись, среди прочего, такие слова: "удар, нанесённый гитлеровцам под Ленинградом". Всё шло благополучно, но случился типографский сбой, уже вычитанные слова пришлось набирать заново — и в отпечатанном тексте смысл фразы изменился на противоположный: "удар, нанесённый гитлеровцами".    Злополучную страницу срочно перепечатали и вклеили в журналы заново. А выпускающий редактор "Звезды" Давид Золотницкий оказался в Большом доме, хотя его вины в случившемся не было: он-то подписал корректуру с правильными словами. Просидел Золотницкий под арестом 42 дня, а власти тем временем ждали: будет ли замечена опечатка там, наверху? Обошлось. А потому военный трибунал оставил Золотницкого в живых и "всего лишь" отправил его в штрафную роту. К счастью, на войне Давид Иосифович остался жив — и уже в мирное время стал доктором искусствоведения, профессором, автором многих книг.    

А ровно десять лет спустя журнал допустил ещё одну примечательную опечатку. Особенно колоритным было опубликованное исправление:    

"ПОПРАВКА. В журнале "Звезда" № 2, на странице 110-й, в левой колонке, строка 25-я сверху, по вине типографии допущена досадная опечатка. Нужно читать: "Ножом выкололи глаз".    

Что же случилось в том самом № 2 за 1953 год? Там был опубликован душераздирающий и весьма натуралистический рассказ Василия Корнилова и Ирины Волк о том, как американские душегубы пытали героическую вьетнамскую партизанку. Пытали долго, выкололи ей глаза (во множественном числе!), а потом повели на казнь.    

"Палачи грубо схватили девушку, чтобы вести к месту расстрела. Приподнявшись, Чжо Ок Хи увидела родные, наполненные слезами глаза женщин, согнанных на казнь. Она оттолкнула палачей и сама встала на ноги."    

Нестыковка получилась очевидная, так что заметили её многие читатели. Вот и пришлось помещать поправку.   

Конечно, не все опечатки сталинских лет имели отчётливое политическое звучание: это мы знаем из предыдущих глав. Нам уже попадались на пути "Большая советская энциклопедия", другие энциклопедии и учёные труды со своими опечатками. Но есть и ещё примеры того, как погуливал "бес опечатки" в самых разных изданиях.    

Скажем, ленинградская брошюра "Спутник по театрам", изданная в 1929 году, рассказывала про Большой драматический театр и сообщила: "Театр имеет 4 яруса с общим числом мест — 50". Невелики получились ярусы! Вот уж, наверное, заволновалась администрация театра, получив пробный оттиск "Спутника"!    

В итоге в брошюру был вклеен листок: "на с. 16 ошибочно указано число мест – следует читать 1500". Не зря выделили поправку полужирным шрифтом: велика разница между пятьюдесятью и полутора тысячами!    

"Литературный календарь" 1939 года допустил целую череду опечаток в духе Гиляровского. Тот, помнится, рассказывал о потерявшейся букве "д" в слове "двор" — а в календаре из-за дефектов печати пропала сразу масса букв. И хотя роковых оплошностей не было, некоторые оказались весьма досадными. Сообщалось, например, о французском писателе по имени Луи рагон (с маленькой буквы, потому как заглавная "А" исчезла). Или о том, что приказ Николая I о второй ссылке Лермонтова на Кавказ был отдан в апреле. 840 года.    Хватало ошибок и в учебниках. В те довоенные годы знаменитый писатель Борис Житков запечатлел такую сценку: "Решает задачу ученик — не выходит. Всё в ответе получается, что семья состояла из 97/11 мужчин и 6/7 женщин. Три раза — и всё то же самое. Позвали брата. Брат сидел-сидел. Верно, говорит, 6/7 женщин, так и получается".    

Задачу пыталась решить вся семья, но ничего не вышло. Житков даёт разгадку: "А это просто напечатана задача с ошибкой. Одна цифра не та. Из-за неё дома до слёз все переругались. А виноват наборщик. Да что он? Машина, что ли? Ошибиться не может?"    

Конечно, может! И наборщик может, и корректор, и автор, и редактор. В 1945 году вышел в свет "Справочник корректора" работы двух авторов — Константина Былинского и Михаила Уарова. В книге давались подробные и весьма профессиональные советы, как избежать опечаток. Аккурат перед титульным листом в этот справочник был вклеен. ну конечно же, список опечаток! Напечатано "бобатальонно" — следует читать "побатальонно" и так далее.    

Список был не слишком велик — всего шесть строк, но для книги с таким названием и этого многовато. А потому издатели пошли на беспрецедентный шаг: против каждой опечатки указали, кто в ней виноват. Трижды провинилась типография и по одному разу — автор, редактор и корректор.    

Продолжение следует.    

© Автор: Д.Ю. Шерих. "А" упало, "Б" пропало. Занимательная история опечаток".

Взято из группы "Библиотеки прошлого".