История опечаток. Часть 12 (заключительная): "Опечатка — это нормально!"

История опечаток. Часть 12 (заключительная): "Опечатка — это нормально!"

"Корректор был хороший парень, голубоглазый, оборванный и немножко пьяный, с душой андреевского студента, о которой известно, что она больше, чем Иван Великий на пасху.

Как, и где, и почему произошла ошибка — осталось невыясненным, но в торжественный день, когда двору, милостью божьей, явлен был рахитичный наследник незадачливого российского престола — в газете появилось сообщение, что наследника родила императрица Мария Фёдоровна.

Номер конфисковали, редактор свёз губернатору сотню свежих фленсбургских устриц, до которых генерал был большой охотник, и скандал готовы были уже замять, когда в местное политическое управление поступил неожиданно спешный запрос: не есть ли это повторение евангельской истории о непорочном зачатии и не следует ли поэтому поднять вопрос о причислении престарелой императрицы к лику православных святых?.

Ввиду отсутствия в происшествии уголовного элемента из полиции переслали запрос в епархию; епархиальный архиерей не имел ещё нагрудной ленты, и запрос, снабжённый архиерейским, во Христе, доносом о вольнодумстве местных властей и обывателей, пошёл в столицу. Губернатор получил свыше суровый нагоняй.

Губернатор вызвал к себе редактора. Редактор был либерал: тайна текущих счетов гарантируется, как известно, банком, а явайский многоцветный попугай в домашнем кабинете редактора обучен был говорить при закрытых дверях слово "конституция". Губернатор кричал, выкатывая глаза:

— Пятнадцать лет вдовствующая императрица. Позор! Оскорбление величества, свободомыслие! Знаю, знаю: у вас даже птица тлетворные слова говорит!.

Редактор невнятно лепетал:

— Корректор, ваше п-ство.

Вызвали корректора. Корректор, голубоглазый и оборванный парень, в передней угостил губернаторского швейцара папиросой "Любовь цыганки", поговорил со швейцаром и о боге, и о смысле жизни, губернатору же сказал, что пропустил сообщение, не вникая в тайну зачатия, ибо ему, корректору, представляется неприличным вмешиваться в интимные императорские дела.

Корректора судили и сослали."

© А. Зорич. "Клетчатые брюки". _______________________________________________

Читатель, должно быть, немного удивлён предшествующей байкой, рассказанной популярным фельетонистом 1920-х: с какой стати она очутилась здесь? Ведь случай с голубоглазым корректором мало похож на опечатку — скорее это оплошность, невнимательность, но никак не опечатка.

Автор потому и привёл эту живописную цитату, что решил напоследок рассказать о некоторых "близких родственниках" опечатки — всякого рода ошибках, перестановках, ляпсусах, коим тоже несть числа.

Технические накладки.

Пожалуй, самая известная оплошность такого рода случилась в 1899 году в парижском издании газеты "New York Herald". По недосмотру журналистов на разных страницах было дважды напечатано письмо читателя, просившего разъяснить разницу между градусами Фаренгейта и Цельсия. Редактор газеты Джеймс Гордон Беннет был в страшном гневе и отдал распоряжение: печатать это письмо в каждом номере газеты, на одном и том же месте! Приказ действовал до кончины редактора (1918), и письмо было опубликовано 6700 раз.

Другие технические накладки не имели столь долговременных последствий, хотя потери от них случались существенные. Так, 180 тысяч экземпляров Малого толкового словаря издательства "Larousse" (Франция) были отозваны из магазинов из-за "маленькой технической ошибки". Просто некоторые смертельно ядовитые грибы случайно оказались в перечне безопасных.

Стилистические ляпы.

Московские "Известия" осенью 1967 года порадовали читателя фразой: "Там же осталась треть членов иорданских парламентариев".

Примерно в ту же пору "Пензенская правда" написала о маленькой птицеферме, открывшейся в детском саду № 106. В статье было такое восклицание: "Крепко полюбились детям их четвероногие друзья!"

Совсем недавно отличилась одна питерская газета. На первой её полосе было пропечатано эмоциональное восклицание одного из авторов: "уму не растяжимо!" И вправду — не растяжимо.

Проблемы с иллюстрациями.

В 1970-е годы ленинградская газета "Смена" напечатала фотографию американских "коммандос" рядом с отрубленными головами вьетнамских пленных. Подпись под снимком гласила: "Так работают ребята с "Электросилы". Случай вошёл в легенду.

Ещё один случай с фотографией произошёл в ту же пору и пересказывается ныне в разных вариантах. Какой из них достоверен, сказать трудно, но общая картина вырисовывается такая. Одно печатное издание (то ли "Учительская газета", то ли некий журнал) поместило лирический фотоснимок. Что было на первом плане, сказать трудно (версий две — либо некий политический деятель, либо что-то военное), но отчётливо виднелась на снимке и нежная русская берёзка. А на коре берёзы не менее отчётливо читалось вырезанное ножом слово из трёх букв.

Иногда ляпсусы случались от редакционного вмешательства в фотографии — раньше снимки ретушировались, и при этом можно было добавить или убавить какие-то детали. Однажды центральная газета (по одной версии, "Комсомольская правда", по другой — "Известия") напечатала фотоснимок некоей советской делегации. Все члены делегации были в шляпах, но один (по первой версии, Брежнев, по второй — Громыко) с непокрытой головой. Ретушёру дали команду: "исправить непорядок, дорисовать шляпу". Когда газета вышла, все увидели: у Брежнева (или Громыко?) на голове шляпа, а в руке — ещё одна. Несмотря на путаницу в источниках, сам случай вполне достоверен.

С иллюстрациями случались накладки и более банальные.

Одна пензенская газета опубликовала материал к юбилею Феликса Дзержинского, сопроводив текст портретом композитора Бородина. В другой раз "Ленинградская правда" напечатала большую статью о Николае Вавилове с портретом Сергея Вавилова. Совсем уж недавно похожий ляп допустила одна из питерских газет: к тексту о Чехове был поставлен портрет критика Владимира Стасова. Чехов и Стасов не похожи нисколько, однако читатели путаницы не заметили. Вот какова сила печатного слова!

А этот эпизод был рассказан в 2002 году на страницах газеты "Вечерний Ростов": "Тульские журналисты со стажем вспоминают, как областная комсомольская газета в конце семидесятых годов оказалась в центре внимания Комитета госбезопасности. Случилось это в День медицинского работника, когда газета опубликовала на первой полосе крупный снимок с изображением машины "скорой помощи". Всё бы ничего, да только вместо привычного креста на борту автомобиля красовалась фашистская свастика. Неделю лучшие силы местного управления КГБ допрашивали журналистов и работников типографии, ставили следственные эксперименты. Выяснилось, что во время офсетной печати в 49 случаях из ста полиграфическая краска начинает растекаться и получается неприятный оттиск. Заключение экспертов, собственно говоря, спасло тогдашнего редактора и группу выпуска от серьёзных оргвыводов. Хотя по партийной линии выговорешники некоторые руководители, причастные к прессе, получили".

Изъяны вёрстки.

Какие, казалось бы, могут обнаружиться подвохи в вёрстке? Однако могут.

Летом 1936 года районная газета "За колхоз", выходившая в Ленинградской области, напечатала передовую статью, которая завершалась так: "Оголтелая банда, руководимая фашистским прислужником и Иудой Троцким, убила Кирова, они готовили удар против вождя нашей партии и правительства, они хотели убить любимого вождя трудящихся всего мира тов. Сталина". Аккурат под этим материалом стоял заголовок другой статьи: "Собаке — собачья смерть". Бдительный цензор потребовал газету переверстать.

А "Правда-5" в конце 1998 года поместила рекламную заметку про новейший препарат, помогающий от простатита и аденомы. Заголовок гласил: "Этот проклятый простатит и проклятая аденома!" А ещё чуть выше стояла рубрика: "Подарок к Новому году".

Фокусы компьютера.

Переход на компьютерные технологии приносит иногда издателям и редакциям неожиданные проблемы.

Известный писатель, мыслитель, философ Роберт Антон Уилсон писал о своей книге "Прометей Восставший", выпущенной на заре применения компьютерного набора: "Как и следовало ожидать, книга вышла с таким количеством опечаток, что я ещё долгое время чувствовал себя неловко". И приводил другой пример: "Когда издатели газеты "Кроникл" в Сан-Франциско впервые применили компьютерный набор, у них возникли те же проблемы. Я помню, как в одной из статей начальник полиции, сурово осуждая наркотики, выдал вдруг фразу о том, с каким волнением он всегда ждёт встречи с Микки Маусом и Гуфи. Очевидно, строка по ошибке попала туда из другой статьи, но выглядело всё это так, словно начальник полиции и сам употребил какую-то серьёзную "химию".

Совсем уж недавно в районной газете города Узловая был опубликован закон о переписи населения. Текст закона был найден журналистами в Интернете, а вместе с ним в редакционный компьютер попал компьютерный вирус.

Делал этот вирус одно: менял в тексте запятые на слово "блин". На стадии вёрстки многочисленные "блины" в законе были замечены — и все силы редакции были брошены на исправление текста. Но один "блин" всё-таки остался в номере, причём какой! В последних строках документа стояло: "Москва блин Кремль". Об этом происшествии сообщили "Новые Известия".

Ошибки авторов.

Вот уж где примеров — изрядное число! Автор этих строк и за собою знает множество ошибок, и за другими сочинителями: кажется, их не избежал никто.

Есть среди них своего рода перлы.

Неоднократно уже цитированный Владимир Набоков, роман "Дар":

"Ныне, когда я думаю о том, как мало знаю, как легко могу совершить где-нибудь дурацкий промах, описывая исследования отца, я вспоминаю себе на пользу и утешение его смешнейший смешок, когда, посмотрев мимоходом книжонку, рекомендованную нам в школе тем же географом, нашёл очаровательный ляпсус, сделанный компиляторшей (некой госпожой Лялиной), которая, невинно обрабатывая Пржевальского для средне-учебных заведений, приняла, видимо, солдатскую прямоту слога в одном из его писем за орнитологическую деталь: "Жители Пекина льют все помои на улицу, и здесь постоянно можно видеть, идя по улице, сидящих орлов, то справа, то слева".

Госпожа компиляторша, по которой ехидно прошёлся Набоков, — это Мария Андреевна Лялина, вполне реальная фигура в литературном мире и автор вполне реальной книги о путешествии Пржевальского, выдержавшей аж 4 издания.

И ещё один случай. В 1930 году советский Госиздат выпустил роман Тургенева "Дым". Поскольку в тексте романа упоминался журнал "Искра", редакция решила дать читателям пояснение: это, мол, "издававшийся за границей журнал РСДРП".

Можно ли допустить большее число ошибок в одной фразе? Ленинская "Искра" была не журналом, а газетой, причём выходить она начала лет через 15 после смерти Тургенева. Иван Сергеевич имел в виду совсем другую "Искру" — знаменитый сатирический журнал 1860-х годов.

Неблагозвучный заголовок.

В среде питерских журналистов легендой стал ляпсус, допущенный "Ленинградской правдой" 7 января 1971 года. Собственно, ляпсуса даже никакого не было. Просто газета напечатала материал о выставке детских работ, открывшейся в Этнографическом музее. Упоминались там акварели (в том числе с "балом бабочек"), керамические фигурки (в том числе статуэтка доброго льва). А венчал текст такой эффектный заголовок: "Добрый лев и. бал бабочек".

Всё неудобство заголовка вскрылось, когда диктор радио стал зачитывать содержание свежего номера газеты. Что делал добрый лев?

Легенда об этом ляпсусе давно уже вышла за пределы журналистского сообщества – и, как водится, изменилась в фольклоре до неузнаваемости. Рассказывают, например, будто этот эффектный заголовок венчал собою анонс детского театрального утренника. И что выпускающего редактора постигли всякие кары.

Это всё не так. И с сотрудниками "Ленинградской правды" ничего не случилось, ведь заголовок-то был вполне цензурный, только что неблагозвучный.

_______________________________________________

ОПЕЧАТКА — ЭТО НОРМАЛЬНО! (ПОСЛЕСЛОВИЕ)

Корректор я такой, что не подточишь пятки,

Но даже у меня отыщут опечатки!

© Николай Алексеевич Некрасов.

Ну вот мы и дошли до конца — и, стало быть, пришло время подвести итоги.

Впрочем, какие итоги? Итоги подвёл ещё в XIX столетии Владимир Иванович Даль. Осторожный и вдумчивый человек, он оставил в своём "Словаре живого великорусского языка" такую вот ремарку: "Сколько ни старайся править, а опечаток не избежать". Что ж, Даль познал эту истину на собственном примере: и в его словаре опечаток тоже хватает. Хотя Владимир Иванович сам держал несколько корректур и делал всё, чтобы книга вышла безупречной.

Антон Павлович Чехов, отношение которого к опечаткам мы знаем хорошо, признал как-то: "При самом лучшем, идеальнейшем корректоре нельзя избежать опечаток".

А ленинградский литератор Олег Рисс, выпустивший несколько книг об ошибках в печати, приводит слова академика А. А. Ухтомского: "Ошибка составляет нормальное место именно в высшей нервной деятельности". Академик говорил об ошибках, но на опечатки его слова распространяются в полной мере. Люди — не боги, они не могут быть совершенны в каждом своём действии. Современные американские журналисты, кстати, понимают это хорошо и относятся к опечаткам спокойно. Их лейтмотив: опечатки были и будут. Надо только честно и откровенно их исправлять — при первой же возможности.

Что ж, опечатки действительно неистребимы: в этом читатель мог воочию убедиться сам. От Гутенберга до современных издателей, от Шекспира до Пушкина, от Некрасова до Солженицына — опечатки докучали всем. А ведь автор оставил за пределами этой книги бессчётные опечатки интернет-сайтов, дешёвых рекламных газеток, коим сегодня несть числа.

Красноречивый пример — последний исторический пример в этой книге.

Николай Михайлович Карамзин вошёл в нашу историю во многих качествах, и не в последнюю очередь — как человек, придумавший букву "ё". Последние исследования доказали, правда, что ноу-хау принадлежит на самом деле Екатерине Романовне Дашковой, а Карамзин просто ввёл букву в широкий оборот. Случилось это событие в 1796 году, а в 1797-м случилась первая опечатка в слове, где присутствует буква "ё": в одной из книг вместо слова "гарнёным" было напечатано "гранёным". Всего год понадобился, чтобы "бес опечатки" добрался до новой буквы.

Опечатка и вправду — вечный спутник печати. Современный мыслитель, писатель, философ Роберт Антон Уилсон иронически обозначил эту аксиому так: "Десятый Закон Уилсона: сколько бы писатель ни вычитывал свою книгу, враждебные ему критики всегда найдут в ней хоть одну пропущенную им опечатку".

Найдут, не сомневаюсь, и в этой книге.

Пусть ищут. Опечатка — это неизбежно. И нормально.     © Автор: Д.Ю. Шерих. "А" упало, "Б" пропало. Занимательная история опечаток".

Взято из группы "Библиотеки прошлого".