«Яркая неделимость Крылова»

Словосочетание яркая неделимость нам встретилось в книге «И. А. Кры­лов в воспоминаниях современников» (М., 1982). П. А. Плетнёв так пишет об особенностях таланта Крылова-баснописца: «Наружное положение, самый ход внутренних ощущений, столкновения с побочными препят­ствиями, напряжение сил душевных и телесных, улыбка удачи и грубое восклицание промаха выставлены на суд и наслаждение зрителя не в общих или только приблизительных чертах, а в яркой неделимости, которую учё­но-гениальной кистию всю сорвал жи­вописец с русского натурщика». Ни­какого комментария к этому пассажу не даётся. А было бы уместно над сло­вом неделимость поставить звёздочку и в подстрочном комментарии сооб­щить: «неделимость* здесь „индиви­дуальность”». Тогда плетнёвское вы­сказывание сразу становится понят­ным.

Почему же П. А. Плетнёв употребил в своей статье, написанной в 1845 г., слово неделимость? Чтобы ответить на этот вопрос, нам придётся обра­титься к истории слов индивид, инди­видуум, индивидуальный, индивиду­альность.

Все перечисленные слова появились в русском языке в первой половине XIX в., но не сразу приобрели в нём права гражданства. Усвоению их предшествовал период калькирова­ния.

Латинское individuum – прилага­тельное среднего рода, буквально зна­чащее «неделимое», образованное с помощью приставки in- «не-» от гла­гола dividere «разделять» (тот же ко­рень – в словах дивиденд «то, что надо поделить» и дивизион «подразде­ление»). В «Словаре церковнославянс­кого и русского языка, составленном Вторым отделением Академии наук» (1847) находим семантическую кальку интересующего нас слова, оформлен­ную как отдельная словарная статья: «Неделимое, аго, в виде с[уществитель­ного] ср[еднего рода]. Individuum. Каж­дый отдельный предмет из многих одно­родных».

Обратим внимание на достаточно необычный для данного словаря факт: русскому определению предшествует латинское слово!

Другой особенностью этой лексико­графической единицы является то, что в толковании мы находим слово предмет, а не лицо или особь.

Академические нормативные слова­ри почти никогда не дают в качестве заглавных слов новые, не освоенные языком лексические единицы. Стало быть, термин «неделимое» к моменту создания словаря был в широком употреблении.

Попытки освоить латинское по про­исхождению и уже вошедшее в науч­ный обиход Европы слово individuum начались в русском языке в XVIII в. и продолжились в XIX в.; ср.: «Множество неделимых существ, или единиц (individuus)». (В. Дергам. Есте­ственная богословия, 1784); «Неделимые пропадают, но виды остаются». (Дж. Фергусон. Начальные основания нрав­ственной философии, 1804); «неделимое (individuum)». (И. И. Мартынов. Три ботаника, 1821); «Народы умирают, как и неделимые (Individuen), из коих они состоят». (И.-Х.-А. Гейнрот. О истине, 1835); «Народ есть сумма неделимых». (Ф. Г. Толь. Наброски речи о происхож­дении религии, 1849).

Несмотря на широкое распростра­нение, термин продолжает обсуж­даться: «Иовский… individuum иногда выража­ет словом неделимое, иногда же особенностию…» (Московский телеграф, 1827, XV); «Ныне слово individuum выражают словом неделимое, но мы будем обозначать его словом особа». (Друг здравия, 1835, 4).

Субстантивированное прилагатель­ное неделимое не было единственным вариантом передачи научного терми­на «individuum», но признак недели­мости присутствует во многих попытках калькирования: «Нераздельные предметы (Individuа)». (Учитель, 1789 г., II); «Нераздельное или особенное (Individuum)». (А. С. Николь­ский. Основания российской словесности, 1807); «Неразделимое (individuum)». (А. Знаменский. Опыт о воспитании, 1821).

И позже: «Наконец, всякий человек, всякое не­делимое (individuum) может рассматри­вать как полезное для себя предметы, в которых не заключается никакой пользы для других». (Александр Иванович Бутовский. Опыт о народном богатстве, 1847).

Хотя термин неделимое и его слово­образовательные варианты широко представлены в научных и «околона­учных» текстах конца XVIII – нача­ла XIX в., они были отвергнуты рус­ским языком и полностью вытеснены заимствованным словом индивидуум. В кириллице мы находим его в «На­ставлении о конском заводе» П. Боча­рова (1824), причём в соответствии с латинским оригиналом оно среднего рода: Особое индивидуум. Двенадца­тью годами позже слово уже освоено как существительное мужского рода: «…для воспитания народов и единиц (индивидуумов)». (Александр Иванович Тургенев. Хроника русского). Но авторы «Сло­варя церковнославянского и русского языка, составленного Вторым отделе­нием Академии наук» (1847) его не включают, предпочитая кальку неде­лимое.

Форма индивидуум в первой поло­вине XIX в. не была единственной. В переведённой с французского книге Э. Ласепеда «Естественная история человека» (1831) находим форму им. пад. мн. числа индивидуи и род. пад. мн. числа индивидуев; в Архиве братьев Тургеневых под 1833 г. чита­ем: индивидуи и народы. Эти колеба­ния отражают общую тенденцию в пе­редаче латинских слов на -ум: колло­дий – коллодиум, лицей – лицеум, музей – музеум, элизий – элизиум. Ср. также форму индивид, появление которой в русском языке «Этимо­логический словарь…» под ред. Николая Максимовича Шанского (Изд-во МГУ, вып. 7) дати­рует 1817 годом.

Прилагательное индивидуальный также начало осваиваться в XVIII в. с этапа калькирования. Так, Л. Эй­лер в «Письмах о разных физических материях» (1772) противопоставляет «общие понятия и неделимые поня­тия». Современный читатель поймёт этот фрагмент, лишь заменив прила­гательное неделимый словом индиви­дуальный. То же следует произвести со словом нераздельный в тексте: «Старался Сократ узнать природу души вообще, и нераздельное свойство способ­ностей учеников своих особенно». (При­бавление к «Московским ведомостям» 1784 г., 450 // Словарь русского языка XVIII в., XV).

Но и эти попытки калькирования не имели успеха. В начале XIX в. мы уже находим прямое заимствование: «И ежели индивидуальное наше бытие есть образ универсального…» (Данило Михайлович Велланский. Пролюзия к медицине, 1805); «…учение о болезнях, к каковым особенно бывают расположены люди по различию индивидуального их здоровья, зависящего н.п. [например] от возраста, пола, рода жизни, телосложения и пр[о­чего]». (Г. В. Консбрух. Начальные ос­нования патологии, 1817); «особностный (индивидуальный)». (М. А. Максимо­вич. Главные основания зоологии, 1824).

Вскоре это прилагательное из сугубо научной сферы проникает в общелите­ратурный язык, и мы находим его в популярных толстых журналах того времени – «Вестнике Европы» (1822), «Московском телеграфе» (1828), «Галатее» (1829). Любопытную оговорку делает И. В. Киреевский в письме бра­ту (16–21 марта 1830 г.): «…мои наблюдения до сих пор были так индивидуальны, как говорят немцы, что могут быть интересны только для близких мне…»

Собственно русское суффиксальное производное от прилагательного ин­дивидуальный – индивидуальность – также появляется в самом начале XIX в., причём оно употребляется наряду с заимствованием индивидуалитет: «Организм человеческий есть совер­шенство всех организмов, которые не что иное суть, как индивидуальныя части онаго. И поелику субтильность его индивидуалитета, где всякое частное сдела­лось неприметным в общем, не позволя­ет изследывать его аналитическим обра­зом, то нет другого способа приобресть совершенное познание об оном, как толь­ко подробное изследование всех прочих организмов в их индивидуальности, и сравнение оных с человеческим». (Данило Михайлович Велланский. Пролюзия к медицине, 1805).

Существительное индивидуаль­ность было вполне освоено научной литературой ко второму десятилетию XIX в. и вскоре проникло в общели­тературный язык. В «Теории поэзии» Степана Петровича Шевырёва (1836) уже без ком­ментариев и оговорок говорится об индивидуальности поэта. Слова ин­дивидуальный, индивидуальность ча­сто встречаются в статьях Белинско­го, которые читались всеми образо­ванными современниками. Это тоже способствовало усвоению рассматриваемых нами лексем общелитератур­ным, а не только научным языком.

Существительное индивидуальность также прошло этап калькирования: «Человек, заключённый в самом себе, обращающий внимание на себя только одного и смотрящий только на то, что относится к собственной его неделимос­ти, не может иметь много чувствований». (И. Г. 3ульцер. Новая теория удоволь­ствия, 1813).

Это же слово мы находим в выше­упомянутой статье П. А. Плетнёва об И. А. Крылове. Но «Словарь церков­нославянского и русского языка, со­ставленный Вторым отделением Ака­демии наук» (1847) даёт при слове неделимость только арифметическое значение, что свидетельствует о том, что попытки калькирования посте­пенно, но неуклонно уступают место прямому заимствованию.

Источник: Арапова Н. С. «Яркая неделимость Крылова» // Русский язык в школе и дома. – 2007. – № 7. – С. 16–18.

*

См.:

Крылов И. А.

https://multiurok.ru/blog/krylov-i-a.html

Слова, слова, слова… (1)

https://multiurok.ru/blog/slova-slova-slova-1.html

Слова, слова, слова… (2)

https://multiurok.ru/blog/slova-slova-slova-2.html