«Росков из Феодосии»: загадка острова Кергелен

Предыстория

В старинных изданиях истории парусного флота нередки упоминания о землях, ставших прибежищем потерпевшим кораблекрушение. Многие острова, такие как Кокос, Сейбл, Тобаго, Мас-а-Тьерра, Тристан-да-Кунья – необитаемые, затерянные в далеких морях, вдали от судоходных дорог, хранят множество нераскрытых тайн, трагических эпизодов, великих человеческих драм…

В южной части Индийского океана, почти у границ Антарктиды, в полосе «ревущих сороковых широт», разбросаны острова архипелага Крозе. Днем и ночью прибрежные скалы окутаны мириадами пронзительно-холодных брызг океанского прибоя. Его раскаты гулким эхом разносятся среди черных базальтовых скал. Черный базальт, свинцово–серый угрюмый океан, наводящие ужас рифы. И по сей день, лишь самый отважный и опытный моряк отважится высадиться здесь на шлюпке.

Летом на островах непрерывно дует штормовой ветер, почти каждый день низвергаются ливни. Зима – царство ураганов, смерчей, мокрого снега. На острове нет ни одного дерева. Лишь кое-где пробивается чахлая трава.

Скалистые берега усеяны ржавыми остовами кораблей. Никому не известно, сколько здесь погибло судов.

Ближайший к архипелагу остров – Кергелен, равный по площади Корсике, – был открыт в конце 18 века французской антарктической экспедицией и назван в честь ее командира Ива Жозефа де Кергелена. На протяжении последующих полутора сотен лет на Кергелен и Крозе изредка заходили норвежские китобои. Они завезли с острова Маврикий диких оленей, которые здесь прижились и расплодились. Первая попытка заселить Кергелен относится к 1928 году, когда французы построили здесь фабрику по консервированию лангустов. Но однажды в пьяной драке рабочие перестреляли друг друга. Убогое кладбище на пустынном взгорье – лишь оно напоминает о трагедии.

Вновь обитаемым Кергелен стал в 1949 г., когда Управление южных и антарктических территорий Франции основало здесь научно-исследовательскую станцию. С тех пор на острове работает около 100 научных сотрудников: биологов, геологов, гляциологов, метеорологов, геофизиков.

Одна из недавних находок ученых на архипелаге – почти вовсе засыпанная землей полуразрушенная хижина, а в ней – несколько пожелтевших страничек из дневника и, самое интересное для нас – крымчан, испещренная зарубками доска с надписью «Росков из Феодосии», которой и были придавлены листы бумаги…

Из дневника Роскова

Это произошло 28 мая 1825 года. Ведомый несчастливой звездой, я отправился в плавание из Порт-Луиса (Иль де Франс) на шхуне «Приключение», направляясь на острова Крозе. Желание узнать эти острова и надежда крупно заработать явились причиной, заставившей предпринять меня это путешествие. Мы вознамерились высадиться на острова, дабы наполнить бочки жиром морских слонов. Судовладелец М. Блакк доверил руководство охотой капитану М. Фотерингаму. Команда же состояла из 16 человек: французов, англичан, испанцев, португальцев, голландцев и русских. Это была смесь, которую трудно избежать при наборе экипажа на судно в колониях, где моряки редки и оплачивается дорого.

Четвертого июля вечером, после трудного плавания, мы увидели землю, а пятого мы стали на якорь под ударами норд-веста у острова Восточный архипелага Крозе. Остров был покрыт снегом, небо черное, угрожающее, ветры свистели с яростью.

Плохая погода длилась до 25 июля, то есть в течение 20 дней, на протяжении которых мы не имели возможности высадиться на берег, дабы набрать воды. С 10 июля мы уменьшили рацион воды до одного стакана в день на человека, и 25–го вся вода была выпита. Мы решились отправить на землю шлюпку, пока погода не стала еще хуже. Девять человек погрузились, и мы вскоре с удовлетворением увидели, как они благополучно высадились на берег. Они не могли вернуться вечером – поднялась волна. К ночи наши якорные канаты оборвались. Тотчас мы подняли паруса и оказались в открытом море…

29 июля. После множества бесплодных попыток подойти к земле, мы с горечью поняли, что заплутались. Никто не знал где искать остров с нашими высадившимися людьми. Огромная волна бросила нас на риф. Страшный удар потряс шхуну. Грот-мачта упала за борт. Вторая ужасная волна сорвала нас с рифа и отнесла на другой риф в кабельтове от земли. Тогда судно разломалось, и каждый искал способа спастись. Я бросился в воду. Сильная волна вскоре вынесла меня на берег. Неистовая сила волны так прижала меня к скале, что я не мог дышать.

Придя в себя, я осмотрелся вокруг и заметил двух своих товарищей по несчастью. Вскоре я увидел остатки нашего злосчастного экипажа, вынесенного на землю на обломках.

Каждый поблагодарил в душе судьбу, что позаботилась о нас и освободила нас от жажды. Нашей первой заботой было построить дом из обломков судна. Для отопления мы использовали жир морских слонов, которых мы приканчивали ударами весел. Их мясо нам вначале показалось несъедобным. Однако впоследствии мы с жадностью набрасывались на него.

16 августа. Снег шел весь день. Совсем не было пищи, мы рискнули выйти из хижины, чтобы поискать морских слонов. К нашему отчаянию, после беготни по песчаному берегу вернулись домой, ничего не раздобыв. Жалкие крохи слоновьего мяса мы разделили между собой на семь частей, но не смогли утолить голод.

17 августа. Погода такая же, как и накануне. Очевидно, такая погода продолжится на протяжении нескольких дней, мы изнемогли вконец. К вечеру общая слабость овладела нами. В угнетенном состоянии прошла страшная ночь с 17 на 18 августа. Это была ночь скорби, ночь горьких мыслей и мучительных сожалений.

18 августа. Мы прожили еще день. Наш взор блуждает вокруг хижины, но мы ничего не видим. Слабость увеличивается в тот день до такой степени, что четверо из наших товарищей не могут выйти из дома.

19 августа. Два товарища уже, кажется, находятся в агонии. Я чувствую себя еще достаточно сильным, чтобы пойти на берег Изобилия, который я открыл несколько недель назад, и вернулся обратно с добычей.

Два человека согласились сопровождать меня и Фотерингама. Но у нас не было обуви, и нам пришлось разрезать на части одну из кож морских слонов, покрывавших крышу нашей хижины, и завернуть в ее куски ноги. Итак, мы отправились вчетвером. К шести часам мы добрались до берега Изобилия, тысячу раз рискуя провалиться в снежные завалы у подножия горы. Мы нашли несколько морских слонов на песчаном берегу и, убив их, разожгли большой костер под нависшим утесом горы.

20 августа. Нагрузившись мясом слонов и молодых альбатросов, мы пустились в обратный путь – в «Долину кораблекрушений». Вернувшись, мы застали трех наших товарищей в тяжелом состоянии: они не могли подняться и поддерживать огонь. На наши вопросы они отвечали неясным бормотанием. Ни один из них не хотел дотронуться до мяса. Нам пришлось кормить их насильно, вкладывая куски в рот и заставляя жевать и глотать…

30 ноября. После двухдневного похода по острову на разведку Фотерингам и я застали наших спутников в большом смятении. Они подрались и едва не убили матроса-голландца, который не мог пошевелить ни рукой, ни ногой из-за нанесенной ему тяжелой раны ножом в спину португальцем Сальвадором. Причиной этой кровавой драки, как нам казалось, явилась резня англичан в Амбуане (на острове Ява), устроенная голландцами в прошлом веке. Именно это и породило конфликт. Дело началось с того, что голландцу был брошен упрек по этому поводу, на что он ответил в вызывающем тоне, обвиняя англичан и даже французов. Два француза в ответ на это схватили палки и избили голландца до состояния, в котором мы его застали. Португалец же вошел в такой раж, что ударил его ножом в спину. Мы резко осудили этот бесчеловечный поступок и заявили, что отныне не хотим с ним жить под одной крышей…

Спустя пятнадцать месяцев пребывания на острове мы убедились, что не можем быть спасены. Тогда у меня появилась мысль построить лодку. Только Фотерингам и Луи Кремон согласились со мной. Мы решили отправиться на лодке в море в надежде встретить какое-либо судно или достичь какой-нибудь земли, придерживаясь курса по звездам.

15 декабря. Работа по постройке лодки закончена. Она имела 16 футов в длину и шесть в ширину, на ней настлана плотная палуба, установлена мачта с парусом. Парус же мы сделали из кож молодых морских слонов, он достаточно гибок. Одновременно заканчиваем и подготовку съестных припасов для нашего плавания.

21 декабря. Фотерингам вышел из дому и спустя несколько минут вернулся, испуская громкие, нечленораздельные крики. На мой вопрос он отвечал лишь гримасами и воплями. Я подумал, что он лишился рассудка.

Знаками он попросил меня выйти наружу. Последовав за ним, я увидел идущий к острову корабль. Господи боже, он находился на расстоянии не более трех миль…

Послесловие

На этом записки Роскова (?) обрываются. Он был спасен с оставшимися в живых людьми из экипажа шхуны «Приключение». О дальнейшей судьбе этого человека, как и вообще о его жизни до рокового плавания, ничего не известно. Росков явился из небытия, ушел в небытие, и след его затерялся в необъятном мире. Но вот, поди ж ты, несколько страниц дневника, найденные более чем через полтора столетия после написания, лаконично, но в тоже время красочно поведали о трагедии шхуны «Приключения» и том, что феодосийские авантюристы (в хорошем смысле слова) добрались и до далекого Кергелена.

Грот-мачта – носовая мачта называется фок-мачта, следующая за ней — грот-мачта (у многомачтовых судов отличаются порядковым номером), кормовая (у судов с 3 и более мачтами) — бизань-мачта.

Кабельтов (нидерл. kabeltouw) – единица длины, применяемая в мореходной практике, 1 кабельтов – 0,1 морской мили – 185,2 м.

Морские слоны – род млекопитающих семейства настоящих тюленей. Длина до 6,5 м, весят до 3,5 т. На голове у самцов имеется вздутие, похожее на короткий хобот – отсюда и название.

Шхуна (от англ. schooner) – парусное судно (от 2 до 7 мачт) с косыми парусами.

Фут (англ. foot, букв. – ступня) – единица длины в системе английских и русских мер, обозначается ft. 1 фут = 12 дюймам = 0,3048 м.