Автор: Куликова Ирина Михайловна учитель русского языка и литературы

Место работы: Республика Хакасия, Бейский район, село Сабинка, ул. Ленина 40. Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение Сабинская основная школа. МБОУ Сабинская ООШ

Эссе.

В мире моих вдохновенных слов.

Март 1986 года. Раннее утро. На всю вселенную разно­сится детский, пронзительный крик: «Мама!» Маленькие пухленькие ручонки судорожно цепляются за меня, наполненные слезами глаза умоляют:

-Не отдавай меня, здесь все чужие, я их боюсь!

Горячие слезы льются по моей щеке, мои или слезы сынишки, впервые оторванного от мамы, оторванного руками воспитательницы.

-Маме нужно на работу. Она вечером придет за тобой., - несется мне вслед. Сбегаю по лестнице, ступеньки расплываются перед глазами, от уже несдерживаемых слез. Бегу в школу. В ушах душераздирающий визг моих детей: маленького Лени и старшей трехгодовалой Ксюши, поддержавшей плач брата громким криком. Сегодня мой первый день работы в школе.

Со звонком захожу в класс. Смотрю в настороженные, пытливые глаза.

Бессильно опускаюсь на стул:

-Ребята, простите меня, я даже не поздоровалась. Сегодня первый раз маленького в детский сад отвела. Он так ревел, а может, и сейчас плачет,- мои глаза вновь наполняются слезами.

-Не расстраивайтесь. Он привыкнет.

-А в какой он группе?

-Там наша мама работает.

Это Саша Софьин (наша, потому что Софьиных двое, они двойняшки). Смотрю в зеленые добрые глаза, лицо Саши, рыжее от огромного количества веснушек, залива­ется краской.

-Мы после школы пойдем к маме в детский сад и присмотрим за вашим Алешей…

-Как вы похожи на маму, как я сразу не поняла,- с облегчением улы­баюсь я и второму Софьину,- такие же… солнышки… В памяти всплывают слова воспитательницы:

- Не повезло вам! В этом классе мои «бандиты» учатся…

- Саша,- протягивает вдруг руку первый и вновь заливается краской. Крепко жму его руку:

- И глаза у тебя как у мамы, зеленые и добрые…

-Сергей, - протягивает руку другой.

Это потом я узнала, что братъя Софьины «держат в страхе» всю школу: и детей, и учителей. А у меня с ними с первого мгновения установились добрые, даже нежные отношения. Разве могут мальчишки, сумевшие понять чужую боль, сумевшие посочувствовать и утешить, быть плохими?! Нет, не могут. Впоследствии братья Софьины будут моими первыми помощниками и на уроках, и на субботниках, и на репетициях, это они будут в походах тащить на руках уставшего Алешку, баловать Ксюшку, дарить мне цветы, угощать конфетами. Я буду помнить тот свой первый класс, 8 «а», всю жизнь. И умницу Ирину Мингалеву, и тихоню Яну, и хохотушку Таню, и озорника Сашу и рыжика Сережу. Не только потому, что они помогли мне стать учителем, а больше потому, что помог­ли понять самое важное: учитель и ученики - друзья. Родители отпра­вили их в школу, а сами ушли на работу. Теперь я для них мама и папа, и друг, и помощник, и воспитатель. Их проблемы - мои проблемы. Их радость - моя радость.

Помню и прощание с моими учениками. Почему-то запомнилось прощание, именно с детьми. Ни с коллегами, ни с соседями, ни с друзья­ми прощание не было таким тягостным, таким удручающим. Мы беженцы! И из поселка уезжают почти все русские, украинцы, белорусы. С детьми мы прощались молча. Не нашли слов. Все слова тогда были бы бессмысленными, даже кощунственными. Рядом смерть, кровь, похороны. Мы расстаемся навсегда! Помню их глаза, повзрослевшие и по-детски беспомощные одновременно.

Через несколько дней, я уже работала в другой школе, в городе Саяногорске. Школа № 3. И опять глаза. Детские глаза, настороженные, доб­рые, грустные, озорные, пытливые. Смотрю в эти глаза и вижу за ними детские характеры, судьбы. И как быстро они становятся мне родными. Это о них я думаю, приходя с работы; о них думаю, просыпаясь по ночам; о них думаю, разрабатывая план урока: "Поймет ли это Дима? Как проще объяснить это Саше."

В Саяногорске меня взяли в школу учителем на 1 класс, а когда кто-то из филологов болел, уезжал на курсы, я работала в их классах во вторую смену. Это оказалось полезным опытом для меня. За полтора года я успела поработать во всех классах, что позволило на практике познать программу во взаимосвязи, дало возможность осознать наши учительские промахи и недочеты, это научило меня быть импровизатором. Ведь иногда приходилось идти в класс, даже не зная темы урока.

- Дарью Ивановну увезли на скорой, идите в 9 класс, кабинет 403, - это порой все, что успевала сказать завуч.

С тех нор прошло уже 25 лет. Но иногда в Саяногорске встре­чаю родителей тех первоклашек (детей не узнаю: выросли), обнимаемся как родные, рассказываем о своих детях, расспрашиваем.

Я тогда успела подружиться и с родителями своих учеников. Каждую субботу мы ходили в лес, весь класс и 7-8 мам и пап. Родители в городе, не отягченные домашним хозяйством, активнее участвуют в жизни класса своих детей, в жизни школы.

Но это я поняла потом, когда поработала в сельской школе. Что такое быть сельским учителем постигала долго, болезненно, иногда доходя до отчаяния. Наряду со спецификой сельского учителя осваивала смежные профессии сельской женщины. Училась быть свинаркой, огородницей, птичницей, истопником, водовозом, пильщиком дров, дояркой. Никогда не забуду, как подаренная нам телочка через 2 года стала коровой, не забуду то­го ужаса, который испытала при отеле, при появлении теленка, не забуду дрожжи в руках и ногах, когда впервые пришлось взять подойник и подоить корову. Научилась. Хотя никогда не думала, что судьба забросит меня в село, никогда не мечтала о жизни в селе… Внутренне долго сопротивлялась не­устроенности быта сельчан. Но почему в 21 веке, в век такого прогресса, я должна, чтобы помыться в бане, натаскать воду ведрами из колодца, нащепать щепок, наколоть угля, затопить печь, следить за ней 2-3 часа, когда в городе можно одним движением руки открыть кран, наполнить ванну, помыться и заняться своими любимыми делами; почитать, поразмышлять, написать заметку в газету, доклад на семинар. Ведь я учитель литературы, мне это необходимо. Ах, как часто приходится выбирать, чем заняться сначала: проверить тетради или прополоть грядки, прочитать новую повесть или натаскать воды.

Иногда домашние дела так одолевают, что 2-3 дня смотришь на вновь принесенный почтальоном журнал и не находишь ни сил, ни времени даже бегло прочитать, а хочется детально изучить, внести в свою педагогическую картотеку названия статей, нужные к урокам, сде­лать записи в копилку.

Неужели, не успев, деградирую с годами?! Нет! Ни за что! Рвусь на части, бегу, 6егу год за годом. Тороплюсь все успеть. И как напоминание о страшной постигшей меня истине передо мной встают глаза моего сельского уже ученика:

-Ирина Михайловна, поставьте мне оценку в дневник. - Смотрю в сияющие глаза и недоумеваю:

-Тройку?! Перепиши еще раз, зачем тебе тройка.

-Да, вы что? Мне хватит.

-Ты не мечтаешь о пятерках!

-Зачем? Меня в гараже уже трактор ждет. Закончу 9 классов и на трактор. Тогда я не смогла найти слов, не сумела переубедить его. А теперь, спустя 21 год, тот мальчик превратился в пьяницу. Он не хотел учиться тогда, потом не захотел работать, теперь уже не хочет жить.

Сейчас я знаю, что делать с такими детьми, что им сказать. Надо бороться, бороться за их души, испорченные алкоголизмом родителей, бороться за их жизни, несмотря на мою маленькую зарплату, непрестижность моей профессии, невидимость мгновенного результата… В этом мне помогает мой предмет – литература и вдохновенное русское слово.

На уроке мы с детьми можем поговорить по душам о самом сокровенном. Мы понимаем друг друга. Когда я гляжу в их открытые, сияющие глаза, вижу в них огонь вдохновения, мысли, озарения, я радуюсь. Я учитель. Я учу и учусь.

Однажды на тестировании дети спросили меня:

-А вы, какой фигурой (геометрической) себя представляете?

-Я многогранник. Одна грань - женщина, другая - мать, третья-учитель, четвертая-доярка,. свинарка, прачка, поломойка, кухарка,. - смеются:

-Но какая вы свинарка.

-Какая? Может и неважнецкая пока, но ведь я учусь, стараюсь, совершенствуюсь. И год от года грани моего многогранника становятся чище, ровнее, ярче…

Дети задумались:

-А что учиться надо всю жизнь?- выдохнул кто-то.

Смотрю в их глаза, думающие, серьезные, постигающие истину. Смотрю и думаю:

- Вот ради этих глаз, этих душ я живу и работаю. Я счастлива, что я – учитель. Я люблю вас, мои ученики, прошлые, нынешние и будущие.

Я учу и учусь.

Вспоминаю вопрос девятиклассника Жени, разбирающего слово «радость» по составу:

- Ирина Михайловна, выделять один корень или два?

- Почему два?

- «Ра» – это свет, «дость» в достатке.

-Ты это помнишь?! – искренне удивляюсь я. ( В 5 классе изучая тему

«Заимствованные и исконно-русские слова» объясняю, как отличить наши слова от «чужих»: за нашими встает образ, картинка и привожу примеры.

Радуга – свет дугой, разум – свет в уме, ура – у входа в свет, рай, характер – свет в чакре ха, пуповине, культура – культ света и т. д.)

-Помню, - отвечает Женя.

-Это же было 5 лет назад! А вчерашнюю тему почему не помнишь?!

- Не знаю…- задумчиво тянет он. Задумываюсь и я…Что же я вчера не так объяснила? Почему та тема, объясненная 5 лет назад запала в душу, а эта нет?

- Спасибо тебе, Женя, ты заставил меня задуматься. А ответ я обязательно найду.

Так хочется научиться каждый урок сделать запоминающимся для детей, значимым, важным. Много раз в своей педагогической жизни я переосмысливала свои подходы и используемые методики…

Я мама и учитель. Моя дочь шестиклассница, сын пятиклассник, а я учитель русского языка и литературы в 5 и 6 классах. Волнуюсь перед 1 уроком: как дети отнесутся к тому, что я буду спрашивать, оценивать, учить своих повзрослевших детей? Уже дома, помогая им делать домашнее задание, выясняю, что многое они не поняли. Объясняю еще раз. А как же другие дети, наверняка, и они не поняли. А многие родители на селе вообще не в силах помочь своим детям. Он попросту не знают того, что учат дети. Со следующего урока ввожу в начале урока тщательную проверку домашнего задания, а в конце урока подробный разбор домашнего упражнения.

Уроки литературы теперь у нас и дома продолжаются. Начатое обсуждение литературного произведения с новой страстью закипает дома, к дискуссии подключается отец:

-Ты маму почему не слышишь? Перечитай произведение. Ты, действительно, не поняла образ героя.

-Да что вы все за образ прячетесь, вы вокруг посмотрите… Люди, живые, что творят?- восклицает дочь.

-А ведь она права,- задумываюсь я. И строю свои уроки по-новому, с опорой на жизнь.

Однажды на уроке литературы по роману М Лермонтова «Герой нашего времени» за неимением времени я не детей слушала, а анализировала роман, высказывая общепринятую точку литературоведов и критиков. Их и моя оценка Грушницкого была безжалостная и уничтожающая. И вдруг Лена подняла руку:

- А мне жаль Грушницкого. Он добрый и любить умеет. Над ним издеваются, насмехаются, его загнали в угол… Обстоятельства заставили его пойти на подлость. Но ведь он сделал то же самое, что и Онегин на дуэли. Почему Онегина все оправдывают, а Грушницкого презирают. А мне он нравится больше чем Печорин…

Что тут началось! Как все заговорили!

После этого я не даю детям готовых истин и не заставляю их придерживаться чьего-то мнения. Я вообще не заставляю их читать критические статьи и учебник. Я учу их рассуждать о героях и произведениях, а потом, прочитав статью, согласиться с автором или поспорить с ним.

10 лет назад перед 9 мая мы всем классом пошли в гости к Екатерине Георгиевне Кипко, у которой на фронте погибли 2 брата. Раньше она ежегодно приходила в школу в какой-нибудь класс, а теперь совсем старенькая стала, из дома почти не выходит. Встретила нас Екатерина Георгиевна как самых дорогих гостей. Так трепетно, с такой любовью рассказывала она о своих братиках, что дети мои попритихли, девчонки носами захлюпали, рассматривая фотографии, похоронки, письма с фронта, бережно оформленные в альбоме…

- Умру я скоро. Альбом не знаю, куда пристроить…

- А можно мы его в школе хранить будем,- предложила Таня.

- А ведь можно музей организовать, если собрать все материалы по всему селу, - подхватила Кристина.

- У моей бабушки много таких бумажек…, но писем и фотографий, - поправилась Женя.

- И у моей что-то есть, - добавил Коля

- А вы знаете, какой это труд и какая ответственность! Собрать материал, отсканировать, оформить, описать историю каждого воина…- вставила я.

- Но ведь Вы же нам поможете?

-Конечно, помогу.

Так началась наша работа по оформлению альбома, которая продлилась в течение всего учебного года. Потом было выступление на научно-практической конференции с рассказом о истории обелиска нашего села и погибших воинах, имена которых значатся на этом обелиске; победы в конкурсах сочинений на патриотическую тему; победа в конкурсе проектов; создание школьного музея; выступление перед жителями села со сцены сельского клуба:

-Я так боюсь,- стонала Кристина, стоя за кулисами, - мне бы только не расплакаться… Ведь они здесь и вдова, и сын погибшего, в зале. А если я что не так написала…

- Все так. Анна Прохоровна это уже слышала и одобрила, и разрешила со сцены прочитать твое с ней интервью.

И все равно Кристина заплакала… Сначала ее голос задрожал:

«А 27 августа Петра забрали на фронт.

-Где вы его провожали, здесь в Сабинке?

- Нет, в Бее, возле военкомата. Несколько часов мы простояли, прижавшись друг к другу, он все гладил меня по щеке, рука горячая, немного шершавая, а другой рукой крепко-крепко к себе прижимал. Грудь его мокрая была от моих ли слез, от его ли слез. Как в тумане я тогда была, а ощущения те до сих пор помню: чувствовала, что не увижу его больше, и он это чувствовал. Все разглядывал меня, запомнить,- говорил,- хочу каждую твою черточку, слезы мои вытирал, осторожно, бережно, а они все лились и лились.. Крупные слезинки одна за другой покатились из глаз Кристины, но она продолжила читать, вернее говорить, потому что знала наизусть, то что написала, выстрадала, прочувствовала… В зале, казалось, не дышали даже, ловили каждое слово:

- Все гладил меня, приговаривая: « Дите береги, Анечка»

-Дите? – всхлипываем мы, утирая слезы.

-Да, беременная я тогда уже была на седьмом месяце. Сынок мой, Мишенька, 25 октября родился 1941 года.

-И он никогда не видел своего отца?!

-Не видел. А мальчик родился такой славный, личиком беленький, глазенки смышленые.

-Вы написали мужу об этом? Он знал, что у него сын родился?

-Да, знал. Письмо мое успел получить.

-А что он вам писал?- допытываемся мы.

-Писал, сына сбереги. Писал, что пишет с эшелона, писал, что везут их на фронт, скоро в бой. Одно письмо только я от него и получила. А в январе 1942 года из соседнего села Дехановка мне передали, что пришло письмо с фронта, в котором просят передать в Сабинку Малофеевым, что Петр погиб, что своими глазами видел это.

Бабушка Аня замолчала ненадолго, вздохнула, обвела комнату взглядом:

-Вот тут я сидела, на кровати, с сыночком своим забавлялась, когда зашли они в наш дом. Сказали, помолчали и вышли. И я молчала. Сколько я так просидела, не помню. Мишенька залопотал что-то, ножкой меня толкнул…. Соскочила я, закричала: Убили, убили папку твоего, сыночек! Нету у тебя больше папки. Нету! Нету!- Боль разрывала сердце, терзала душу. Голова разламывалась на части, ноги подкосились, рухнула я на пол, билась, кричала, скребла пол ногтями. Прибежали с сеней родственники, заголосили, запричитали….»

Кристина плакала не одна… Плакала Анна Прохоровна, ее постаревший уже сын, плакали все, кто стоял за кулисами, плакали в зале…

Сколько слов мне, учителю, нужно было сказать на уроках, сколько стихов прочесть о войне, песен прослушать, чтобы заставить их вот так заплакать!?

Спасибо вам мои ученики, вы научили меня великой мудрости: не говорить надо детям истины, а надо дать к ней прикоснуться, почувствовать, потрогать, испытать…

После этого мы с моими учениками придумали и реализовали еще 5 проектов, два из них стали победителями конкурса и получили по 100 тысяч рублей. На эти деньги мы всем классом съездили на турбазу, в бассейн, кинотеатр, на каток….

И купили оборудование в кабинет литературы. А потом дети учили меня пользоваться компьютером, принтером, видеомагнитофоном, мультимедийным проектором… Это сейчас в школе все учителя освоили компьютер. А тогда… без помощи детей я иногда не могла понять, где нахожусь, как перейти к следующему файлу и что делать дальше…Они были моими учителями. И очень гордились этим!

Многому научили меня мои ученики, всего и не перечислишь…

Четыре года назад в моей жизни случилось горе. Умер мой муж, с которым мы были вместе с детского сада, вместе учились в школе, в институтах, воспитали троих детей. Я с трудом через несколько недель после похорон выхожу на работу, не представляя, зачем, что и как говорить детям. Для меня все потеряло смысл… И вновь глаза, детские глаза. В них сочувствие и сострадание. На столе несколько карамелек…

Я часто при обсуждении произведения поясняла детям, что жизненные трудности даются человеку не как наказание, а как способ, суметь преодолеть трудности, развить свою душу, закалить характер…Неужели теперь, столкнувшись с трудностью, сломаюсь! Нет! Я же учитель…

Вновь начинаю урок. Спасибо вам, дети! Вы вернули меня к жизни. Не сразу, не в один день…

Работа, школа, уроки, ученики – это часть моей жизни. Ваши пытливые глаза, ясные улыбки, искренний смех и лучистая радость от пятерки, хорошего ответа, постижения истины – это то, ради чего я сейчас живу. Я учу и учусь. Сейчас у меня 60 учеников- учителей… А за все эти годы сколько же их было?! А сколько еще будет!?

Я уже бабушка. Мои внуки Темочка и Тимоша любознательные, умненькие, пытливые и сообразительные, скоро пойдут в школу. Они любят приходить ко мне в класс. Тимоша с упоением любит рисовать мелом на доске. Темочка с восторгом и замиранием сердца заглядывает в спортзал. Тимофей прикладывает свои горячие ладошки к моим щекам, поворачивая меня к себе, отрывая от проверки тетрадей, заглядывает в глаза:

-Баба, я красиво нарисовал?

-Очень красиво!

- Я ученик?

-Ты замечательный ученик!

-Баба, смотри, как я мяч бросаю, - звенит, отдавая гулом спортзала, восторженный голосок Артема…

Как они мечтают о школе! Как хотят быть учениками! Почему же потом в классе 5.6.7-ом мы видим потухшие глаза, равнодушный или раздраженный взгляд?!

Смотрю на нулевишек и первоклашек не глазами учителя, а глазами бабушки. Чему научат меня они?

Поживем – увидим!

Автор: Куликова Ирина Михайловна учитель русского языка и литературы

Место работы: Республика Хакасия, Бейский район, село Сабинка, ул. Ленина 40. Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение Сабинская основная школа. МБОУ Сабинская ООШ

Эссе.

В мире моих вдохновенных слов.

Март 1986 года. Раннее утро. На всю вселенную разно­сится детский, пронзительный крик: «Мама!» Маленькие пухленькие ручонки судорожно цепляются за меня, наполненные слезами глаза умоляют:

-Не отдавай меня, здесь все чужие, я их боюсь!

Горячие слезы льются по моей щеке, мои или слезы сынишки, впервые оторванного от мамы, оторванного руками воспитательницы.

-Маме нужно на работу. Она вечером придет за тобой., - несется мне вслед. Сбегаю по лестнице, ступеньки расплываются перед глазами, от уже несдерживаемых слез. Бегу в школу. В ушах душераздирающий визг моих детей: маленького Лени и старшей трехгодовалой Ксюши, поддержавшей плач брата громким криком. Сегодня мой первый день работы в школе.

Со звонком захожу в класс. Смотрю в настороженные, пытливые глаза.

Бессильно опускаюсь на стул:

-Ребята, простите меня, я даже не поздоровалась. Сегодня первый раз маленького в детский сад отвела. Он так ревел, а может, и сейчас плачет,- мои глаза вновь наполняются слезами.

-Не расстраивайтесь. Он привыкнет.

-А в какой он группе?

-Там наша мама работает.

Это Саша Софьин (наша, потому что Софьиных двое, они двойняшки). Смотрю в зеленые добрые глаза, лицо Саши, рыжее от огромного количества веснушек, залива­ется краской.

-Мы после школы пойдем к маме в детский сад и присмотрим за вашим Алешей…

-Как вы похожи на маму, как я сразу не поняла,- с облегчением улы­баюсь я и второму Софьину,- такие же… солнышки… В памяти всплывают слова воспитательницы:

- Не повезло вам! В этом классе мои «бандиты» учатся…

- Саша,- протягивает вдруг руку первый и вновь заливается краской. Крепко жму его руку:

- И глаза у тебя как у мамы, зеленые и добрые…

-Сергей, - протягивает руку другой.

Это потом я узнала, что братъя Софьины «держат в страхе» всю школу: и детей, и учителей. А у меня с ними с первого мгновения установились добрые, даже нежные отношения. Разве могут мальчишки, сумевшие понять чужую боль, сумевшие посочувствовать и утешить, быть плохими?! Нет, не могут. Впоследствии братья Софьины будут моими первыми помощниками и на уроках, и на субботниках, и на репетициях, это они будут в походах тащить на руках уставшего Алешку, баловать Ксюшку, дарить мне цветы, угощать конфетами. Я буду помнить тот свой первый класс, 8 «а», всю жизнь. И умницу Ирину Мингалеву, и тихоню Яну, и хохотушку Таню, и озорника Сашу и рыжика Сережу. Не только потому, что они помогли мне стать учителем, а больше потому, что помог­ли понять самое важное: учитель и ученики - друзья. Родители отпра­вили их в школу, а сами ушли на работу. Теперь я для них мама и папа, и друг, и помощник, и воспитатель. Их проблемы - мои проблемы. Их радость - моя радость.

Помню и прощание с моими учениками. Почему-то запомнилось прощание, именно с детьми. Ни с коллегами, ни с соседями, ни с друзья­ми прощание не было таким тягостным, таким удручающим. Мы беженцы! И из поселка уезжают почти все русские, украинцы, белорусы. С детьми мы прощались молча. Не нашли слов. Все слова тогда были бы бессмысленными, даже кощунственными. Рядом смерть, кровь, похороны. Мы расстаемся навсегда! Помню их глаза, повзрослевшие и по-детски беспомощные одновременно.

Через несколько дней, я уже работала в другой школе, в городе Саяногорске. Школа № 3. И опять глаза. Детские глаза, настороженные, доб­рые, грустные, озорные, пытливые. Смотрю в эти глаза и вижу за ними детские характеры, судьбы. И как быстро они становятся мне родными. Это о них я думаю, приходя с работы; о них думаю, просыпаясь по ночам; о них думаю, разрабатывая план урока: "Поймет ли это Дима? Как проще объяснить это Саше."

В Саяногорске меня взяли в школу учителем на 1 класс, а когда кто-то из филологов болел, уезжал на курсы, я работала в их классах во вторую смену. Это оказалось полезным опытом для меня. За полтора года я успела поработать во всех классах, что позволило на практике познать программу во взаимосвязи, дало возможность осознать наши учительские промахи и недочеты, это научило меня быть импровизатором. Ведь иногда приходилось идти в класс, даже не зная темы урока.

- Дарью Ивановну увезли на скорой, идите в 9 класс, кабинет 403, - это порой все, что успевала сказать завуч.

С тех нор прошло уже 25 лет. Но иногда в Саяногорске встре­чаю родителей тех первоклашек (детей не узнаю: выросли), обнимаемся как родные, рассказываем о своих детях, расспрашиваем.

Я тогда успела подружиться и с родителями своих учеников. Каждую субботу мы ходили в лес, весь класс и 7-8 мам и пап. Родители в городе, не отягченные домашним хозяйством, активнее участвуют в жизни класса своих детей, в жизни школы.

Но это я поняла потом, когда поработала в сельской школе. Что такое быть сельским учителем постигала долго, болезненно, иногда доходя до отчаяния. Наряду со спецификой сельского учителя осваивала смежные профессии сельской женщины. Училась быть свинаркой, огородницей, птичницей, истопником, водовозом, пильщиком дров, дояркой. Никогда не забуду, как подаренная нам телочка через 2 года стала коровой, не забуду то­го ужаса, который испытала при отеле, при появлении теленка, не забуду дрожжи в руках и ногах, когда впервые пришлось взять подойник и подоить корову. Научилась. Хотя никогда не думала, что судьба забросит меня в село, никогда не мечтала о жизни в селе… Внутренне долго сопротивлялась не­устроенности быта сельчан. Но почему в 21 веке, в век такого прогресса, я должна, чтобы помыться в бане, натаскать воду ведрами из колодца, нащепать щепок, наколоть угля, затопить печь, следить за ней 2-3 часа, когда в городе можно одним движением руки открыть кран, наполнить ванну, помыться и заняться своими любимыми делами; почитать, поразмышлять, написать заметку в газету, доклад на семинар. Ведь я учитель литературы, мне это необходимо. Ах, как часто приходится выбирать, чем заняться сначала: проверить тетради или прополоть грядки, прочитать новую повесть или натаскать воды.

Иногда домашние дела так одолевают, что 2-3 дня смотришь на вновь принесенный почтальоном журнал и не находишь ни сил, ни времени даже бегло прочитать, а хочется детально изучить, внести в свою педагогическую картотеку названия статей, нужные к урокам, сде­лать записи в копилку.

Неужели, не успев, деградирую с годами?! Нет! Ни за что! Рвусь на части, бегу, 6егу год за годом. Тороплюсь все успеть. И как напоминание о страшной постигшей меня истине передо мной встают глаза моего сельского уже ученика:

-Ирина Михайловна, поставьте мне оценку в дневник. - Смотрю в сияющие глаза и недоумеваю:

-Тройку?! Перепиши еще раз, зачем тебе тройка.

-Да, вы что? Мне хватит.

-Ты не мечтаешь о пятерках!

-Зачем? Меня в гараже уже трактор ждет. Закончу 9 классов и на трактор. Тогда я не смогла найти слов, не сумела переубедить его. А теперь, спустя 21 год, тот мальчик превратился в пьяницу. Он не хотел учиться тогда, потом не захотел работать, теперь уже не хочет жить.

Сейчас я знаю, что делать с такими детьми, что им сказать. Надо бороться, бороться за их души, испорченные алкоголизмом родителей, бороться за их жизни, несмотря на мою маленькую зарплату, непрестижность моей профессии, невидимость мгновенного результата… В этом мне помогает мой предмет – литература и вдохновенное русское слово.

На уроке мы с детьми можем поговорить по душам о самом сокровенном. Мы понимаем друг друга. Когда я гляжу в их открытые, сияющие глаза, вижу в них огонь вдохновения, мысли, озарения, я радуюсь. Я учитель. Я учу и учусь.

Однажды на тестировании дети спросили меня:

-А вы, какой фигурой (геометрической) себя представляете?

-Я многогранник. Одна грань - женщина, другая - мать, третья-учитель, четвертая-доярка,. свинарка, прачка, поломойка, кухарка,. - смеются:

-Но какая вы свинарка.

-Какая? Может и неважнецкая пока, но ведь я учусь, стараюсь, совершенствуюсь. И год от года грани моего многогранника становятся чище, ровнее, ярче…

Дети задумались:

-А что учиться надо всю жизнь?- выдохнул кто-то.

Смотрю в их глаза, думающие, серьезные, постигающие истину. Смотрю и думаю:

- Вот ради этих глаз, этих душ я живу и работаю. Я счастлива, что я – учитель. Я люблю вас, мои ученики, прошлые, нынешние и будущие.

Я учу и учусь.

Вспоминаю вопрос девятиклассника Жени, разбирающего слово «радость» по составу:

- Ирина Михайловна, выделять один корень или два?

- Почему два?

- «Ра» – это свет, «дость» в достатке.

-Ты это помнишь?! – искренне удивляюсь я. ( В 5 классе изучая тему

«Заимствованные и исконно-русские слова» объясняю, как отличить наши слова от «чужих»: за нашими встает образ, картинка и привожу примеры.

Радуга – свет дугой, разум – свет в уме, ура – у входа в свет, рай, характер – свет в чакре ха, пуповине, культура – культ света и т. д.)

-Помню, - отвечает Женя.

-Это же было 5 лет назад! А вчерашнюю тему почему не помнишь?!

- Не знаю…- задумчиво тянет он. Задумываюсь и я…Что же я вчера не так объяснила? Почему та тема, объясненная 5 лет назад запала в душу, а эта нет?

- Спасибо тебе, Женя, ты заставил меня задуматься. А ответ я обязательно найду.

Так хочется научиться каждый урок сделать запоминающимся для детей, значимым, важным. Много раз в своей педагогической жизни я переосмысливала свои подходы и используемые методики…

Я мама и учитель. Моя дочь шестиклассница, сын пятиклассник, а я учитель русского языка и литературы в 5 и 6 классах. Волнуюсь перед 1 уроком: как дети отнесутся к тому, что я буду спрашивать, оценивать, учить своих повзрослевших детей? Уже дома, помогая им делать домашнее задание, выясняю, что многое они не поняли. Объясняю еще раз. А как же другие дети, наверняка, и они не поняли. А многие родители на селе вообще не в силах помочь своим детям. Он попросту не знают того, что учат дети. Со следующего урока ввожу в начале урока тщательную проверку домашнего задания, а в конце урока подробный разбор домашнего упражнения.

Уроки литературы теперь у нас и дома продолжаются. Начатое обсуждение литературного произведения с новой страстью закипает дома, к дискуссии подключается отец:

-Ты маму почему не слышишь? Перечитай произведение. Ты, действительно, не поняла образ героя.

-Да что вы все за образ прячетесь, вы вокруг посмотрите… Люди, живые, что творят?- восклицает дочь.

-А ведь она права,- задумываюсь я. И строю свои уроки по-новому, с опорой на жизнь.

Однажды на уроке литературы по роману М Лермонтова «Герой нашего времени» за неимением времени я не детей слушала, а анализировала роман, высказывая общепринятую точку литературоведов и критиков. Их и моя оценка Грушницкого была безжалостная и уничтожающая. И вдруг Лена подняла руку:

- А мне жаль Грушницкого. Он добрый и любить умеет. Над ним издеваются, насмехаются, его загнали в угол… Обстоятельства заставили его пойти на подлость. Но ведь он сделал то же самое, что и Онегин на дуэли. Почему Онегина все оправдывают, а Грушницкого презирают. А мне он нравится больше чем Печорин…

Что тут началось! Как все заговорили!

После этого я не даю детям готовых истин и не заставляю их придерживаться чьего-то мнения. Я вообще не заставляю их читать критические статьи и учебник. Я учу их рассуждать о героях и произведениях, а потом, прочитав статью, согласиться с автором или поспорить с ним.

10 лет назад перед 9 мая мы всем классом пошли в гости к Екатерине Георгиевне Кипко, у которой на фронте погибли 2 брата. Раньше она ежегодно приходила в школу в какой-нибудь класс, а теперь совсем старенькая стала, из дома почти не выходит. Встретила нас Екатерина Георгиевна как самых дорогих гостей. Так трепетно, с такой любовью рассказывала она о своих братиках, что дети мои попритихли, девчонки носами захлюпали, рассматривая фотографии, похоронки, письма с фронта, бережно оформленные в альбоме…

- Умру я скоро. Альбом не знаю, куда пристроить…

- А можно мы его в школе хранить будем,- предложила Таня.

- А ведь можно музей организовать, если собрать все материалы по всему селу, - подхватила Кристина.

- У моей бабушки много таких бумажек…, но писем и фотографий, - поправилась Женя.

- И у моей что-то есть, - добавил Коля

- А вы знаете, какой это труд и какая ответственность! Собрать материал, отсканировать, оформить, описать историю каждого воина…- вставила я.

- Но ведь Вы же нам поможете?

-Конечно, помогу.

Так началась наша работа по оформлению альбома, которая продлилась в течение всего учебного года. Потом было выступление на научно-практической конференции с рассказом о истории обелиска нашего села и погибших воинах, имена которых значатся на этом обелиске; победы в конкурсах сочинений на патриотическую тему; победа в конкурсе проектов; создание школьного музея; выступление перед жителями села со сцены сельского клуба:

-Я так боюсь,- стонала Кристина, стоя за кулисами, - мне бы только не расплакаться… Ведь они здесь и вдова, и сын погибшего, в зале. А если я что не так написала…

- Все так. Анна Прохоровна это уже слышала и одобрила, и разрешила со сцены прочитать твое с ней интервью.

И все равно Кристина заплакала… Сначала ее голос задрожал:

«А 27 августа Петра забрали на фронт.

-Где вы его провожали, здесь в Сабинке?

- Нет, в Бее, возле военкомата. Несколько часов мы простояли, прижавшись друг к другу, он все гладил меня по щеке, рука горячая, немного шершавая, а другой рукой крепко-крепко к себе прижимал. Грудь его мокрая была от моих ли слез, от его ли слез. Как в тумане я тогда была, а ощущения те до сих пор помню: чувствовала, что не увижу его больше, и он это чувствовал. Все разглядывал меня, запомнить,- говорил,- хочу каждую твою черточку, слезы мои вытирал, осторожно, бережно, а они все лились и лились.. Крупные слезинки одна за другой покатились из глаз Кристины, но она продолжила читать, вернее говорить, потому что знала наизусть, то что написала, выстрадала, прочувствовала… В зале, казалось, не дышали даже, ловили каждое слово:

- Все гладил меня, приговаривая: « Дите береги, Анечка»

-Дите? – всхлипываем мы, утирая слезы.

-Да, беременная я тогда уже была на седьмом месяце. Сынок мой, Мишенька, 25 октября родился 1941 года.

-И он никогда не видел своего отца?!

-Не видел. А мальчик родился такой славный, личиком беленький, глазенки смышленые.

-Вы написали мужу об этом? Он знал, что у него сын родился?

-Да, знал. Письмо мое успел получить.

-А что он вам писал?- допытываемся мы.

-Писал, сына сбереги. Писал, что пишет с эшелона, писал, что везут их на фронт, скоро в бой. Одно письмо только я от него и получила. А в январе 1942 года из соседнего села Дехановка мне передали, что пришло письмо с фронта, в котором просят передать в Сабинку Малофеевым, что Петр погиб, что своими глазами видел это.

Бабушка Аня замолчала ненадолго, вздохнула, обвела комнату взглядом:

-Вот тут я сидела, на кровати, с сыночком своим забавлялась, когда зашли они в наш дом. Сказали, помолчали и вышли. И я молчала. Сколько я так просидела, не помню. Мишенька залопотал что-то, ножкой меня толкнул…. Соскочила я, закричала: Убили, убили папку твоего, сыночек! Нету у тебя больше папки. Нету! Нету!- Боль разрывала сердце, терзала душу. Голова разламывалась на части, ноги подкосились, рухнула я на пол, билась, кричала, скребла пол ногтями. Прибежали с сеней родственники, заголосили, запричитали….»

Кристина плакала не одна… Плакала Анна Прохоровна, ее постаревший уже сын, плакали все, кто стоял за кулисами, плакали в зале…

Сколько слов мне, учителю, нужно было сказать на уроках, сколько стихов прочесть о войне, песен прослушать, чтобы заставить их вот так заплакать!?

Спасибо вам мои ученики, вы научили меня великой мудрости: не говорить надо детям истины, а надо дать к ней прикоснуться, почувствовать, потрогать, испытать…

После этого мы с моими учениками придумали и реализовали еще 5 проектов, два из них стали победителями конкурса и получили по 100 тысяч рублей. На эти деньги мы всем классом съездили на турбазу, в бассейн, кинотеатр, на каток….

И купили оборудование в кабинет литературы. А потом дети учили меня пользоваться компьютером, принтером, видеомагнитофоном, мультимедийным проектором… Это сейчас в школе все учителя освоили компьютер. А тогда… без помощи детей я иногда не могла пон&

Высшее. Кызылский педагогический государственный институт.