Реферат на тему « Жизнь и творчество Белова Василия Ивановича»

Министерство образования и науки

Луганской Народной Республики

ГО ЛНР « Научно- методический центр развития ЛНР»

Реферат

на тему « Жизнь и творчество Белова Василия Ивановича»

слушателя курсов

профессиональной переподготовки

учителей украинского языка и

литературы

по дисциплине « Филология.

Русский язык и литература»

группы № 4

Мальцевой Надежды Сергеевны

Луганск 2016

Содержание

1. Введение.

2. Основная часть. 

Глава 1. Основной путь творчества Белова Василия Ивановича.

Глава 2. Герои Белова.
Глава 3. Сага о русском крестьянстве.

Глава 4. Что впереди?

Глава 5. Награды и премии.

Глава 6. Произведения.

Глава 7. Проблема народного характера в произведениях Белова В.И.

Глава 8. «Тема семьи в произведениях В. И. Белова»

Заключение. 9

Библиография. 10

Тема работы: «Жизнь и творчество писателя Белова Василия Ивановича».

Цели исследования: анализ личной и творческой биографии писателя, разработка презентации проекта в целях привлечения внимания школьников и взрослых , проследить, как раскрывается образ семьи через взаимоотношения между ее членами в произведениях Белова.

Задачи исследования: изучить биографию писателя, его увлечения и интересы; познакомиться с его творчеством; анализируя биографию писателя и его рассказы, выяснить, как отразился его жизненный путь в созданных произведениях;

-прочесть повесть «Привычное дело», рассказы «Даня», «Вовка-сатюк», «Скворцы»,

- проследить за взаимоотношениями между членами семей, изображенных в произведениях,

- выявить авторскую позицию по теме,

- найти и проработать критическую литературу

- соотнести мнение критиков, авторскую позицию и свою собственную,

сделать соответствующие выводы.

Методы исследования: в основе работы лежит анализ литературных, архивных и иных источников, отражающих биографию и творчество Белова Василия Ивановича.

Глава 1.

БЕЛОВ, ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ (р. 1932), русский писатель. Родился 23 октября 1932 в д. Тимониха Вологодской области в семье крестьянина. в деревне Тимониха Вологодской области в крестьянской семье. Его отец погиб в 1943 г. на войне. Еще мальчишкой, Белов начал работать в колхозе, помогая матери поднимать четверых младших детей. Из детства, отрочества и юности ему запомнились прежде всего постоянный голод – и любовь к чтению. Закончив деревенскую школу, работал в колхозе, затем служил в армии. Стихи и рассказы Белова публиковались в провинциальных газетах и журналах. В 1964 окончил Литературный институт им. А.М.Горького, учился в поэтическом семинаре Л.И.Ошанина. Первой публикацией стала повесть Деревня Бердяйка (1961, журнал «Наш современник»).

После окончания сельской школы-семилетки (1949 г.) Белов уехал в город Сокол, где в школе фабрично-заводского обучения получил специальность столяра и плотника. Работал столяром, мотористом в леспромхозе, электромонтером. После службы в армии работал на заводе в городе Молотове (теперь Пермь).

В 1956 г. вернулся на Вологодчину и стал сотрудником районной газеты «Коммунар». К этому времени относятся его первые публикации в различных районных изданиях – стихи, очерки, статьи. По совету писателя-земляка Александра Яшина Белов посылает свои стихи в Литературный институт и проходит творческий конкурс. Из-за вечной нужды, отсутствия постоянного жилья и места работы он только к этому времени смог окончить вечернюю школу и получить аттестат.

В 1958 г. Белов был избран первым секретарем Грязовецкого райкома комсомола. Но не проработав и года, подал заявление об уходе в связи с вызовом на учебу в Москву. С 1959 по 1964 г. он учится в Литературном институте. В 1961 г. в журнале «Наш современник» опубликована повесть «Деревня Бердянка», тогда же появилась книга стихов «Деревенька моя лесная». В 1963 г. Белов принят в Союз писателей СССР. Окончив институт, он возвращается в Вологду, где постоянно живет до сих пор.

Основной путь творчества Белова Василия Ивановича

В 60-х годах публикуется ряд произведений Белова: «На Росстанном холме», «Весна», «За тремя волоками».

Ярким образцом русской «деревенской прозы», принесшим автору широкую известность и открывшим путь в центральную печать, стала повесть «Привычное дело» (1966) В 1968 г. в журнале «Новый мир» появилась повесть «Плотницкие рассказы», а в 1969 – повесть «Бухтины вологодские» (бухтиной вологжане называют шутку, прибаутку, острое словцо, побасенку). Творчество Белова становится одним из самых дискутируемых. Амплитуда оценок – от восторженности до яростного отрицания.

В 70-е гг. Белов публикует повести, составившие цикл «Воспитание по доктору Споку», в которых резко противопоставлены городской и деревенский жизненные уклады. Городскую жизнь Белов видит как неестественную и безнравственную.

В 1978 г. опубликован роман «Кануны (хроника конца 20-х гг.)», повествование о жизни доколхозной северной деревни.

В 1979–1981 гг. появляется книга «Лад. Очерки о народной эстетике», состоящая из небольших эссе, каждое из которых посвящено какой-то стороне крестьянского быта. Белов говорит о повседневных занятиях и обычаях, об особенностях восприятия различных времен года, о растениях и животных в крестьянском обиходе – в общем, о природной гармонии народной жизни.

В 1981 г. Белов награжден Государственной премией СССР («за создание высокохудожественных произведений»). С начала 1980-х гг. он входит в правление Союза писателей РСФСР, затем СССР, становится секретарем правления Союза писателей РСФСР. В 1982 г. он получил орден Трудового Красного знамени, в 1984 г. – Орден Ленина. Его повести, рассказы, детские книги широко издаются.

Пьесы «Над светлой водой», «По 206-й», «Бессмертный Кощей» идут в театрах страны. Основные их темы – необходимость сохранения народных (в основном – деревенских) традиций, народной памяти, размышления о смене поколений, о том, с какими потерями происходит эта смена, как разграбление природных богатств, разрушение образа жизни связаны с разрушением нравственности.

В 1987 г. выходит роман «Все впереди», где автор вновь обращается к своей любимой мысли о мнимости, неподлинности всей системы городской жизни. Очередной раз произведения Белова оказываются в центре полемики.

С 1989 по 1992 гг. Белов был депутатом, в 1990–1991 гг. – членом Верховного Совета СССР.

В 90-х годах публикуются продолжения романа «Кануны» – «Год великого перелома» и «Час шестый (хроника 1932 года)». Трилогия в целом – это взгляд писателя на коллективизацию, ее последовательное и яростное осуждение.

В 1991–1993 гг. издательство «Современник» выпускает пятитомное собрание сочинений Белова. В 1995 г. в журнале «Русский Север» появляется продолжение «Бухтин вологодских» – «Бухтины вологодские завиральные (перестроечные)».

В 90-е гг. Белов получил несколько литературных премий. Однако печатается он теперь реже, чем в доперестроечные времена, и, в основном, в изданиях «патриотического» направления – журналах «Москва», «Наш современник», газете «Завтра» и т.п., а также в вологодских изданиях.

В 1992 г. Белов удостоен Ордена благоверного князя Даниила Московского III степени, а в 2002 г. – Ордена Преподобного Сергия Радонежского III степени. В 1997 г. ему было присвоено звание Почетного гражданина города Вологды.

В 2003 г. писатель получил Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени. В 2004 г. ему была присвоена Государственная премия Российской Федерации в области литературы и искусства.

За годы своей литературной работы Белов выпустил более шести десятков книг, суммарный тираж которых (по подсчетам 1998 г.) – более 7 млн. экземпляров. Его произведения переведены на многие языки.

Белов не оставляет публицистику, ратует за сохранение русского языка, русской природы, национального уклада жизни и национальных ценностей. Сегодняшние взгляды его достаточно радикальны.

Публикация повести Привычное дело (1966) поставила имя Белова в первый ряд авторов «деревенской прозы». Главный герой повести, крестьянин Иван Африканович, пройдя войну простым солдатом, живет в родной северной деревне. Свою жизненную философию он выражает словами: «Везде жись. И все добро, все ладно. Ладно, что и родился, ладно, что детей народил. Жись, она и есть жись». Как неизбежную данность воспринимает Иван Африканович и колхозное бесправье. В повести описано, как главный герой работает, пьет от беспросветной жизни и от собственной беспечности, как в поисках лучшей доли уезжает из дому, но затем возвращается в деревню и вновь погружается в привычный быт. Оценка его поступков в категориях «хорошее – плохое» оказывается невозможной, как невозможна подобная оценка всей многообразной жизни человека и природы, в которой буквально «растворен» герой. Не случайно жизненная философия Ивана Африкановича в чем-то схожа с описываемыми автором «мыслями» коровы Рогули, которая «всю жизнь была равнодушна к себе, и ей плохо помнились те случаи, когда нарушалась ее вневременная необъятная созерцательность».

«Текучесть» образа Ивана Африкановича особенно ярко проявляется в его отношении к жене Катерине: он горячо любит ее и вместе с тем спокойно относится к тому, что, еще не оправившись от родов, она принимается за тяжелый физический труд. Смерть Катерины становится для него большим потрясением, чем страх, испытанный во время войны. Возвышение человеческого духа в Привычном деле трагично, но финал повести просветленно-символичен: с трудом удержавшись после смерти жены от самоубийства, Иван Африканович находит путь из леса, в котором заблудился, и понимает, что жизнь идет независимо от его воли. В финальном внутреннем монологе героя это чувство выражается следующим образом: «И озеро, и этот проклятый лес останется, и вино Мишка Петров будет пить, и косить опять побегут. Выходит, жись-то все равно не остановится и пойдет, как раньше, пусть без него, без Ивана Африкановича. Выходит все-таки, что лучше было родиться, чем не родиться».

Стилистический строй повести, ее интонация соответствуют ровному ритму крестьянской жизни. Авторская речь полностью лишена патетики. Вся палитра человеческих чувств – от счастья до отчаяния – заключена Беловым в строгие повествовательные формы. Прозаик словно дистанцируется от происходящего, отдавая и своих персонажей, и свой стиль во власть мощного течения жизни. После публикации Привычного дела критики и читатели единодушно восхищались прекрасным языком писателя, его тонким пониманием крестьянской психологии и жизненной философии. Аналогичную оценку вызвали Плотницкие рассказы (1968). Их главный герой, плотник Константин Зорин, так же, как и Иван Африканович, воплощает в себе крестьянское мироощущение.

В романе Кануны (ч. 1–2, 1972–1976) крестьянская психология и быт показаны в историческом плане. Действие происходит в северной деревне. Белов назвал Кануны «хроникой конца 20-х» и продолжил ее романом Год великого перелома (1989), в котором временные рамки повествования расширены до 1930.

Белов пробовал себя и в драматургии. Наиболее известная его пьеса Над светлой водой (1973) посвящена той же проблеме, что и проза: исчезновению старых деревень, разрушению крестьянского хозяйства. В пьесе Александр Невский (1988) Белов обратился к исторической теме.

Настороженно и скептически был встречен частью критиков и читателей выход в свет повести «Воспитание по доктору Споку» (1978), в которой автор противопоставил городской и деревенский жизненные уклады. Не вполне понятную ему городскую жизнь Белов показал однозначно – как средоточие безнравственности. Причину того, что городской ребенок растет несчастным, автор Воспитания по доктору Споку увидел не столько в нелюбви его родителей друг к другу, сколько в неестественности городского жизненного уклада как такового.

Еще более выпукло это показывается в романе «Все впереди» (1986).

Глава 2.

Герои Белова

Продолжая традиции русских прозаиков и публицистов, писавших о крестьянине и крестьянском труде, Белов переносит ударение с темы изнуряющей «власти земли» над человеком, с изображения крестьянской жизни как «безрадостного круговорота пота и пищи» (Г. Успенский (см. УСПЕНСКИЙ Глеб Иванович)) на гармоническое устроение жизни человека на земле, дружественную связь земледельца и природы, на «лад» крестьянского «мира». Герой Белова — всегда «человек в пейзаже» и «человек в семейном кругу», чья жизнь глубоко укоренена в род, в опыт поколений. Обретая независимость от автора, он говорит и действует «от первого лица». Ориентация на живое народное слово, воссоздание ритма и интонации крестьянской речи особенно наглядны в «Бухтинах вологодских завиральных» (1969) — пестром собрании историй, рассказанных деревенским краснобаем старым печником Кузьмой Ивановичем Барахвостовым. «Бухтины вологодские» — своеобразный лексикон северного русского говора, любовно составленное собрание слов, острот, присловий, поговорок вологодских крестьян, свидетельствующее о меткости народной речи, живости и бойкости ума ее носителей. Собирательская работа продолжена в книге «Лад» (1978—1981) на другом материале: «Лад» — «очерки о народной эстетике», как объявлено в подзаголовке книги, составленной из записей народных поверий и описании обычаев, занятий, ремесел, распределенных по календарному годовому циклу. В романе-хронике «Кануны» (1972—1976), в котором изображена старая северная деревня, еще не затронутая губительной коллективизацией, Белов также отдается своей страсти к коллекционированию фактов и подробностей народной жизни, зиждущейся на идеале лада и красоты.

Глава 3.

Сага о русском крестьянстве

Национально-почвенная природа таланта Белова очевиднее всего проявилась в повести «Привычное дело», которая единодушно была признана критикой вершиной его творчества. Герой повести Иван Африканович Дрынов стал своего рода символом русского крестьянства, подобно Матрене Солженицына (см. СОЛЖЕНИЦЫН Александр Исаевич) («Матренин двор») или старухе Анне Распутина (см. РАСПУТИН Валентин Григорьевич) («Последний срок»). Но Белов создает не «житие» человека-праведника. Эстетика обыденности определяет строй повествования о жизни многодетной крестьянской семьи Дрыновых, о «круговерти» повседневных дел и забот, вписанных в круговорот времен года, в цикл сельскохозяйственных работ. Белов строит повествование в ракурсе восприятия Ивана Африкановича, трудолюбивого, совестливого и бесхитростного человека, чья жизнь растворена в «ладе» бытия, для которого все происходящее с ним и вокруг — «привычное дело». Лишь однажды Иван Дрынов подается в город, «на чужбину», но заканчивается эта измена заведенному порядку жизни трагически — смертью его жены Катерины. Повествование, начатое в спокойных, даже несколько идиллических тонах, здесь достигает трагического накала. После перенесенной утраты обостряется самосознание героя. От повседневных дум и забот он переключается на размышления об общем порядке жизни и месте человека в мироздании. Но вывод, к которому приходит Иван Африканович, возвращает жизнь в привычное русло — русло бесконечного круговорота жизни. Последние страницы «Привычного дела» — напряженный диалог героя с самим собой. Повесть «Плотницкие рассказы» (1968) — сплошной диалог длиной в целую жизнь, в котором звучат голоса односельчан — праведника Олеши Смолина и кляузника Авинера Козонкова, за которым тянется хвост старых и не очень старых грехов. Спор идет преимущественно об устройстве общественной жизни, вызывая «притихших духов» революции и коллективизации, но, по сути, выходит на уровень размышлений о природе человека. Символичен финал повести, в котором оба соседа, наспорившись до хрипоты, заводят общую песнь, а рассказчик — летописец их спора, отбившийся от сельской жизни, не может «им подтянуть»: «не знал я слов из этой песни».

Глава 4.

Что впереди?

Этот вопрос писатели-«деревенщики» в 1980—1990-е гг. ставили с необыкновенной остротой. Свой ответ на него дает и Белов в романе «Все впереди» (1986), пытаясь обвести привычный традиционный уклад сельской жизни призрачным магическим кругом, за который нет ходу «чужакам» (из «писательской тетради» Белова «Дорога на Валаам», 1997, выясняется, что к «чужим» относятся едва ли не все горожане, в особенности москвичи). В пользу этой ксенофобской позиции Белов приводит все новые и новые аргументы. В романе «Час шестой» (1998) русская деревня предстает на самом крутом историческом переломе. «Хроника 1932 года» (подзаголовок романа) составлена из глав об отдельных человеческих судьбах, нередко трагических, воссозданных писателем со всем присущим ему мастерством. Белов пишет о последствиях политики, превращающей людей в «живую глину», о губительности для человека сделки с властью. Вместе с тем, Белов-публицист (в романе — немало публицистических отступлений) склонен объяснять происходящее с его героями — жителями вологодских деревень, узниками Беломорбалтлага, с Россией в целом заговором «инородцев» (и это неизбежно снижает художественный уровень его последних книг). Спор Белова — крупного русского писателя и Белова — пристрастного публициста продолжается. За трилогию «Час шестой» писателю была присуждена Государственная премия (2004).

Глава 5.

Награды и премии

• Государственная премия СССР (1981) — за произведения последних лет из книги «Повести и рассказы»

• Государственная премия Российской Федерации (2003)

• орден Трудового Красного Знамени (1982)

• орден Ленина (1984)

• орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2003)

• орден Почёта (2008).[1]

Глава 6.

Произведения

• Деревенька моя лесная (1961) Сборник стихов

• Знойное лето (1963) Сборник рассказов

• Речные излуки (1964) Сборник рассказов

• Привычное дело. (1966) Повесть

• Плотницкие рассказы. (1968) Повесть

• Бухтины вологодские. (1969)

• Кануны. (1972-87) Роман

• Лад. Очерки о народной эстетике. (1982)

• Всё впереди. (1986) Роман

• Год великого перелома. (1989-91) Роман

• Повседневная жизнь русского Севера (2000)

• Даня. Рассказ

Глава 7.

Проблема народного характера привлекает к себе большое внимание писателей, литературоведов и критиков, нередко вызывая дискуссии. В вопросе о критериях народности персонажей до сих пор не выработано единого мнения. Чаще всего работы, затрагивающие данную тему, заканчиваются неудачей в тех случаях, когда делается по пытка связать народность характера с набором каких бы то ни было постоянных признаков и свойств. К более или менее удовлетворительному итогу приходят исследователи, которые, не ограничиваясь умозрительным рассмотрением литературных героев, обращаются к существу идейно-эстетической позиции писателя. Именно этот путь и представляется наиболее перспективным. Всегда важно раскрыть то основополагающее свойство, которое для художника является главным условием народности. Эта сложная, но, как правило, достаточно определенно прорисованная мировоззренческо-психологическая доминанта и организует народный характер как структуру. Разумеется, доминанту; народного характера, которая отражает самую суть философско-этической концепции писателя, чрезвычайно трудно, а иногда и невозможно выявить при изолированном анализе персонажей.
Исследуя проблему народного характера в произведениях В. Белова, следует в полной мере принимать во внимание своеобразие идеалов этого художника. Взгляды Белова сложились под влиянием специфического жизненного уклада крестьян русского Севера. В его творчестве ведущие позиции занимает герой, в характере которою новые черты, сформированные советской эпохой, сосуществуют с традиционными качествами. В этом плане многое помогает понять книга очерков «Лад», где писателем рассмотрены основные особенности данного уклада.
Жизнь земледельцев русского Севера, которые не знали ни татарского ига, ни крепостничества, отличалась целостностью и упорядоченностью. «Столетия гранили и шлифовали жизненный .уклад, сформированный еще в пору язычества, — писал Белов. — ...Все было взаимосвязано и ничто не могло жить отдельно или друг без друга, всему предназначалось свое место и время»[1] [1 Белов В. И. Избранные произведения в 3-х т. М., 1984, т. 3, с. 4—5 (далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием тома и страниц)]. В данных условиях сложился своеобразный тип народно-национальной жизни, который в различных его проявлениях воспроизводится в книгах Белова. Основные слагаемые этого характера, в конечном счете, вытекают из общей его устремленности к гармонии с миром.
Герой, воплощающий в творчестве Белова народный характер всегда воспринимает себя в качестве элемента некой упорядоченной структуры. Он хорошо знает собственное место в жизни и стремится пройти свою дорогу до конца, не взирая на тяготы и трудности. Первым в ряду таких героев стал Иван Африканович Дрынов из повести «Привычное дело» (1966). Практически все авторы статей и рецензий, появившихся после публикации «Привычного дела», высоко оценили художественные достоинства повести. Однако образ центрального персонажа стал камнем преткновения. Ю. Селезнев справедливо отметил, что «ни об одном из героев литературы последнего десятилетия не высказывалось столько разноречивых мнений, как об Иване Африкановиче Дрынове»[2][2 Селезнев Ю. И. Вечное движение (Искания современной прозы 60-х — начала 70-х годов). М., 1976, с. 101]. Характер этого персонажа, действительно, как бы ускользал от завершающих определений.
Иван Африканович — человек скромный и самоотверженный, способный на большое чувство. Он геройски воевал и награжден боевыми орденами, умелый и добросовестный труженик. В главке «Утро Ивана Африкановича» Белов раскрывает основы миросозерцания своего героя; становится ясно, что превыше всего Дрынов ставит гармонию. Ритмичность и взаимообусловленность, царящие в природе, бесконечно радуют его: «И все добро, все ладно. Ладно, что и родился, ладно, что детей народил» (2,38). Однако в характере Дрынова воплощены и совсем иные свойства. Остро реагирующий на малейшее нарушение природной упорядоченности — будь то замерзший воробей или понапрасну каркающая ворона, — Иван Африканович до поры до времени удивительно спокойно относится к хозяйственным беспорядкам в собственном колхозе. Поступки Дрынова нередко бестолковы и бессмысленны; не случайно его жизнь откровенно соотнесена в повести с абсурдным существованием пошехонцев, героев вставной притчи, которые прыгают в портки с полатей, пихают кобылу в хомут, поливают крапиву постным маслом и т. д.
Читатели и критики 60-х годов с полным основанием рассматривали «Привычное дело» в ряду таких произведений, как «Поденка — век короткий» В. Тендрякова, «Живой» Б. Можаева, «Прощай, Гульсары!» Ч. Айтматова и др., где предметом художественного исследования стали негативные явления, осужденные мартовским Пленумом ЦК КПСС 1965 г. Основу данных повестей составляет конфликт рядового сельского труженика с обстоятельствами или лицами, воплощающими волюнтаристское начало[3] [3 Подробнее об этой категории конфликтов см.: Сурганов В. Человек на земле. М., 1981, с. 615—616]. Жизненная философия Дрынова и его психология — во многом результат деформирующего воздействия подобных негативных явлений.
В трудных условиях герой «Привычного дела» не сворачивает с жизненного пути; он выращивает хлеб, помогает семье, сохраняя гармоническое миросозерцание. Однако спокойствие покупается ценой отказа от трезвого и бесстрашного аналитического мышления. Многое в окружающей жизни Дрынову приходится не замечать для поддержания душевного лада.
В повести показано, как от элементарного естественно-природного согласия с миром Иван Африканович в конце концов приходит к подлинной гармонии и зрелому миропониманию. Путь к обретению истины оказывается для героя мучительным и сложным. Попытка уехать из колхоза приносит Ивану Африкановичу лишь несчастья.
Критикой не раз подчеркивалась смысловая соотнесенность характера Дрынова и его судьбы с содержанием сказки о пошехонцах и главы о корове Рогуле. Обращает на себя внимание, что эти вставные притчеобразные истории расположены в композиционной структуре повести абсолютно симметрично относительно ее условного геометрического центра. Они являются как бы противоположными полюсами художественного мира произведения. Пошехонство — анархическое существование без традиций, смысла и пользы. Жизнь Рогули — инстинктивная реализация своего предназначения. Эти символические образы воплощают противоположные начала, но есть у них и общий момент — бессознательность и стихийность. Пошехонство присутствует в жизни героя повести в той же мере, как и свойственное Рогуле инстинктивное стремление выполнить цель своего существования. Эти полюса создают нечто вроде силового поля, замыкая Ивана Африкановича в круг, из которого он до известного момента не может вырваться. Попытка подняться над стихийным существованием приводит его к пошехонству. Сворачивая с прежней дороги, Дрынов не обретает новую, а лишь блуждает по бездорожью.
В. Камянов точно отметил, что персонажи повести как бы выведены «на круговую орбиту»[4] [4 Камянов В. Доверие к сложности. Современность и классическая традиция. М., 1984, с. 107]. Идея жизненного круга, безостановочного круговорота бытия воплощается и подчеркивается при помощи различных художественных средств. Итог, к которому приходит Дрынов после душевного кризиса в финале — «надо, видно, жить, деваться некуда» (2,143), — тоже может быть воспринят как возвращение к отправной точке. Однако, как убедительно доказали исследователи[5] [5 Лейдерман Н. Л. Движение времени и законы жанра: Жанровые закономерности развития советской прозы в 60—70-е годы. Свердловск, 1982, с. 94; Дворяшин Ю. А. Повесть В. Белова «Привычное дело. — В кн.: Анализ отдельного художественного произведения. Сборник научных трудов. Л., 1976, с. 5—27], герой в данном случае делает свободный выбор и обретает согласие с миром на качественно новом уровне. Круг размыкается, превращаясь в виток спирали. Поднявшись до подлинного миропонимания, Дрынов ничего не меняет в своей судьбе, но жизнь его продолжается уже в ином качестве. Бессознательный, стихийный, «роевой» героизм может вызвать восхищение, признательность, сочувствие, но почти всегда — с оттенком снисходительности. Жизнь человека, который, осознав все тяготы и страдания предназначенной ему судьбы, все-таки продолжает идти своим путем, заслуживает подлинного уважения как добровольное подвижничество.
В повести «Плотницкие рассказы» (1968) в центре внимания Белова оказался герой, во многом близкий Ивану Африкановичу. В этом смысле данные произведения можно рассматривать в качестве своеобразной дилогии об определенном типе народно-национальной жизни.
В «Плотницких рассказах» традиционный персонаж исследуется в плане его соответствия требованиям сегодняшнего и завтрашнего дня. Отсюда особенности сюжетно-композиционной структуры произведения. Олеше Смолину противостоит Авинер Козонков, человек совсем иного склада. В монологах старых односельчан воскрешается сложная история их взаимоотношений, кульминация которой пришлась на годы коллективизации. В роли слушателя и посредника выступает Константин Зорин — молодой человек, приехавший из города.
Своеобразие повести заключается в той определенности, даже прямолинейности, под знаком которой развивается до заключительной сцены конфликт между многотерпеливым тружеником и бойким приспособленцем. Не случайно автор одной из первых рецензий упрекал Белова в том, что он «слишком откровенен в своих симпатиях и антипатиях» и «явно передал черной краски Авинеру и белой — Олеше»[6] [6 Перцовский В. Люди деревни. — Звезда, 1969, № 9, с. 211]. Однако парадоксальный финал — безмятежное застолье и мирное пение Смолина и Козонкова — как бы перечеркивает примитивное истолкование, которое складывается после первого ознакомления с текстом. Внимательный анализ убеждает в том, что сопоставление Смолина и Козонкова, по-видимому, не являлось главной целью Белова в этой повести.
В «Плотницких рассказах» просматривается определенная иерархия героев и их позиций. Козонков попросту «не дотягивает» до полноправного антагониста Смолина. Четко выписанная фарсовая фигура Авинера необходима Белову главным образом как средство для постижения тех важных особенностей народно-национальной психологии, которые воплощены в образе Олеши.
Неожиданный финал выдвигает на передний план развивавшийся незаметно, подспудно и казавшийся второстепенным конфликт Смолина и Зорина, героя-рассказчика. Именно эти персонажи выступают у Белова в качестве носителей относительно равновеликих (во всяком случае, сопоставимых) жизненных концепций.
Зорин в известной мере является единомышленником Олеши; вместе с тем, это человек иных жизненных принципов и ориентации, в его мышлении явно преобладает рациональное начало. В «Плотницких рассказах» писатель в завуалированной форме развернул сопоставительный художественно-философский анализ двух различных, стадиально сменяющих друг друга типов национальной жизни, один из которых был сформирован многовековым крестьянским укладом, а второй находится в процессе становления.
Наиболее отчетливо расхождение между Зориным и Смолиным проявляется в их отношении к несправедливостям и обидчикам. Зорин не склонен забывать обиды, он хранит в памяти не только серьезные оскорбления, но и незаслуженные шлепки, полученные в детстве от бабки. Вмешательство Константина в многолетнюю тяжбу двух стариков продиктовано стремлением довести их отношения до естественного, с его точки зрения, логического конца, пробудить в Олеше чувство обиды и возмущения поступками Авинера.
Параллельно перед читателем развертывается история жизни Смолина, представляющая собой по существу последовательность горьких и жестоких обид. Но Олёшино отношение к ним прямо противоположно: «А я, друг мой Констенкин, еще скажу, что сроду так не делал, чтобы, осердясь на вошей, да шубу в печь... Бог с ними. Была вина, да вся прощена» (2, 253). «...Правильно ли это, ежели ограда-то выше колокольни?» (2, 252) — спрашивает Олеша Зорина, имея в виду прежде всего неумеренное служебное рвение таких, как перегибщик Табаков. Но, благодаря присущей Олёшиной речи многозначности, слова об ограде и колокольне приобретают в контексте скрытой, но непрекращающейся полемики между Зориным и Смолиным важный дополнительный смысл: нельзя мстить до бесконечности, всякая обида должна иметь свои пределы.
Однозначно ответить на вопрос, чья позиция более правильна, трудно, но Белов, по-видимому, и не стремился к этому. Характер Смолина рассматривается не умозрительно, а в контексте послеоктябрьской истории русской деревни. При подобном подходе Олёшины слабости предстают необходимой предпосылкой его достоинств. Именно такой тип народного характера способен стойко переносить материальные трудности в периоды серьезной перестройки крестьянской жизни, ударно трудиться на лесозаготовках, успевая кормить страну хлебом. Именно такой человек — вдумчивый, умеющий понять и простить других людей, живущих и думающих иначе, был способен сохранить в подобных условиях просветленное мировоззрение, не ожесточиться. Данный характер представляет собой структуру, целостность и внутренняя упорядоченность которой исключает возможность механической замены одних элементов другими. Поэтому неудачей заканчивается попытка Зорина «улучшить» Олешу, добавив к его положительным качествам наступательную активность.
В то же время Белов отнюдь не призывает к сохранению в неизменном виде всего комплекса вековых традиций народной жизни и народного характера, олицетворением которых выступает в повести Олеша Смолин. Писатель выдвигает иную задачу: необходимо создавать на основе прежней новую систему традиций и норм, столь же стройную, но в большей степени соответствующую нынешним условиям. Этой грандиозной цели и подчинена по существу дальнейшая творческая деятельность Белова. Его настойчивый и последовательный интерес к укладу жизни северного крестьянства, результатом которого стали такие произведения, как роман «Кануны» (1976) и книга очерков о народной эстетике (1979—1982), обусловлен прежде всего стремлением создать новый лад. «Чем Белов занимается?— говорил писатель объясняя причину появления книги очерков. — Куда ни кинь, кругом клин: рождаемость в деревнях ниже, нельзя, дороги разбиты, хозяйского глаза не хватает — а он сидит себе и пишет о народной эстетике, Потому и пишу, что надо сперва разобраться, как испокон веков крестьянская вселенная устроена была. И разобравшись, к делу приступать. Да не за одно что-то браться — одну ногу подымешь другая увязнет, ведь в крестьянской жизни все было взаимообусловлено, — а все разом тянуть»[7] [7 Брагин А. Путешествие в будущую книгу. — Наш современник, 1979, № 10, с. 112].
Исследуя стержневые константы народной жизни и народного характера, Белов стремится извлечь из прошлого существенные нравственно-эстетические уроки. Созвучность исканий Белова главным задачам сегодняшнего дня предопределила заслуженный успех его произведений у читателя.

Глава 8 . «Тема семьи в произведениях В. И. Белова»

В наше время проблема сохранения семьи очень актуальна. Статистика говорит, что половина браков у нас в стране распадается, а молодые люди и девушки предпочитают жить в так называемом гражданском браке, ни к чему не обязывающем и менее ответственном. Детей нынче планируют и заводят одного, максимум двоих. Так, конечно, проще. Но вот вопрос: счастливы ли такие семьи? И хочется возразить — а вот раньше, лет пятьдесят — шестьдесят назад, в середине двадцатого века почти все семьи были многодетными, по семь — восемь детей рождалось в каждой, и рождение ребенка не считалось проблемой, а воспринималось как дар Божий. И росли дети трудолюбивыми, потому что с малых лет помогали родителям, старшие заботились о младших, так воспитывалась ответственность, и доброта, и душевная чуткость, и много-много еще хороших качеств, так необходимых в жизни. Отношения между родителями строились на основе любви и уважения друг к другу. Именно такие семьи — основа нравственно здорового общества. К этому выводу приходишь, читая произведения Василия Ивановича Белова. О таких крестьянских семьях повествуется во многих произведениях писателя: повести «Привычное дело», трилогии «Кануны», «Год великого перелома», «Час шестый», некоторых рассказах.


Глава 1. Тема семьи в повести «Привычное дело»


Иван Африканович Дрынов — главный герой повести. Это мужчина в годах, глава многочисленного семейства. Иван Африканович побывал на войне, получил множество наград. Работал он в колхозе возчиком, подрабатывал плотником, ловил рыбу, продавал пушнину, то есть всячески старался прокормить свою семью. До того как взял в жены Катерину, был женат «на молчаливой девке из заозерных дальних мест. У них была холодная любовь: дети не рождались». Через год они разошлись.

А вот с Катериной, о которой он долго мечтал, «у них была горячая любовь». Иван Африканович дня не мог прожить без своей Катерины, «сердце так и затоскует:как там она?» А придет жена — как солнышко взойдет, и все встанет на свое место. Это говорит о том, что они очень любили друг друга, и результат этой любви: девятеро детей. Отец семейства всегда заботился о своих детишках, из дальних поездок старался привезти что-нибудь вкусное или приятное. «Иван Африканович долго шел, тропа стала уже. Остановился, срезал острием топора гроздь изумрудной княжицы — гостинцем будет от лисоньки для Маруси. Потом сорвал шляпку ядреного боровичка, это для Гришки, для Кати взял с дерева янтарной живицы. Все клал в сумку — радостей дома не оберешься от этих лесных гостинцев».

Материнскую любовь и заботу, наверное, ничто не может заменить. Детишки так мало видели свою маму, что им постоянно не хватало ее теплоты и ласки. Любовь и привязанность Катерины к своим детям хорошо видна во всем тексте. Например, когда она вместе с Катюшкой и Гришкой пошла косить траву, то очень мягко, без грубостей учила девочку правильно держать косу, чтобы легче было работать. «Ты разве не запомнила, чего я тебе говорила-то? Жми, доченька, на пятку, носок-то должен поверху ходить. Да не торопись, да захватывай-то понемножку...» И Катюшка прошла свой первый прокос. Оглянулась радостная, усталая и, не веря глазам, пошла обратно. Катерина, остановившись, улыбалась, радостно и беззвучно плача, долго глядела на дочку...» 

И все бы было хорошо в этой семье, но придумалось Ивану Африкановичу ехать на север за длинным рублем. Конечно, думал он прежде всего о детях, их хотел обеспечить, семье помочь. А вышло наоборот: ничего не заработал, но потерял свою любимую Катерину. Она, еще не оправившаяся после родов, убивалась на сенокосе, и не выдержало сердце... И предсмертные слова ее были обращены к мужу: «Иван, ой ветрено как, ой ветрено...»

Иван Африканович тяжело переживал смерть жены, похудел, почернел от горя. Невозможно без слез читать сцену посещения могилы Катерины: «Ты уж, Катерина, не обижайся...Не бывал, не проведал тебя, все то одно, то другое. Вот рябинки тебе принес, ты, бывало, любила осенями рябину рвать... Я ведь дурак был, худо я тебя берег, знаешь сама... Вот один теперь... Как по огню ступаю, по тебе хожу, прости. Худо мне без тебя, Катя, вздоху нет... так худо, думал уж следом за тобой... А вот оклемался... А голос твой помню. И всю тебя, Катерина, помню... Катя, милая, светлая моя, где ты есть-то?» Иван Африканович весь задрожал. И никто не видел, как горе пластало его на похолодневшей, не обросшей травой земле». (3, 3 - 151)

Хотя судьба этой семьи трагична (умерла мать, некоторых детей пришлось отдать в детдом) но те уроки доброты и любви, которые получили дети, не пройдут для них даром. И хочется верить, что вырастут они достойными людьми и создадут хорошие, крепкие семьи.


Глава 2. Семейные отношения в рассказах о детях


Рассказы Белова о детях хорошо известны и давно вошли в круг школьного чтения. В них фиксируется внутреннее состояние ребенка, которое впоследствии станет для взрослого человека ценностным ориентиром. Примечателен в этом отношении рассказ «Вовка-сатюк», где описывается пребывание городского семилетнего мальчика в гостях у дедушки с бабушкой в деревне. Это его первое знакомство с сельской жизнью, которое равнозначно открытию мира. Множество впечатлений обрушивается на мальчика, и дни бегут, «сливаясь в один красочный, богатый день, который запомнит Вовка на всю жизнь … и все, что происходило с ним в то лето, навсегда осядет в его безгрешном сердчишке».

Посещение городским мальчиком деревни уподобляется Беловым обретению родины. Летние впечатления Вовки накануне поступления в школу – как завет на будущее, как тот духовный запас, который поможет ему стать настоящим человеком. И дом деда с этих пор – это и его дом, куда он может вернуться, где на стене у печки остались следы им написанных неровных букв: Вова Петрович. (1, 12)

Почему дом деда стал для мальчика родным? Да потому что там живут родные люди, которые очень любят своего внука. «За двором росла черемуха. Дедушка нарвал с нее ягодных веток и подал внуку». Когда Вовка вредничал, бабушка и дедушка называли его «Вовка-сатюк». Сатюк — это диалектное слово, обозначает «проказник». Таким и оказался наш герой. Но все его проказы — не из вредности, не специально, а по незнанию деревенской жизни да по малости лет. «Вовка и сегодня улегся и думал под Кустиково мурлыканье. Вошел дедушка, вывалил в решето огурцы и поскреб за Вовкиным ухом своим жестким, но ласковым пальцем». Вовка, побывав в деревне, узнал очень много нового: что такое деготь, почему петух кричит по -разному, почему нельзя у кота обстригать усы.

Но вот закончилось лето. «Ну, Владимер, видно ты нагулялся, парень, нахулиганился. Ты хоть и мазурик, а ехать надо. В школу скоро пойдешь». Чувствуется, что дедушка не хочет расставаться с внуком, и в.этих словах звучит горечь. «Когда дед запряг лошадь и положил в телегу сена, Вовка понял, что дело серьезное, что ехать надо в самом деле. Он сел в тележный передок — и поехали. Около крыльца стояла бабушка Катя и плакала, прикладывала к глазам свой холщовый передник». (1, 143 - 151)

В рассказах о детях наиболее значимым оказывается представление о добре, утверждаемое в его сознании. Маленький Даня из одноименного рассказа показан в атмосфере семейного тепла и родительской любви, в счастливом ожидании новогоднего чуда. Для него так важно, что каждую субботу его привозят домой из совхозного детсада, что дома топится и трещит печка, что своей грузной бабушке малыш собирается купить заводные тапки, что ушедшая куда-то праздновать Новый год Данина мама наконец-то возвращается. Даня редко видит своих родителей, потому что его увозят на всю неделю в детский садик. «У Дани сердце замерло, как на качелях: сейчас он увидит маму». Не может не тронуть сцена встречи сына с матерью: «Мама! Мама! - закричал он и чуть не заплакал: уж очень ей обрадовался. А мама откинула полотенце, которым она обтирала чайную посуду, и так прижала Даню к себе, что у него даже косточка какая-то хрустнула. Долго она его не отпускала». Да, этот рассказ о дружной, счастливой семье. «Не надобен и клад, когда в семье лад». «Он засыпал, этот счастливый Даня, а мама сидела рядом на диване и рассказывала сказку про тетеревов и про лису». (1, 151 -156)

Рассказ «Скворцы» стал уже хрестоматийным. Взгляд на мир мальчика Павлуни, прикованного к постели, ограничен видом из окна, и падение непрочно установленного папой скворечника превращается для него в тяжелую драму. Нежно любимый родителями Павлуня чувствует себя морально ответственным за то, что происходит с обитателями скворечника, сделанного и поставленного при его участии, ведь там тоже семья, хоть и птичья. Самоотверженный выход тяжело больного мальчика из дома во имя спасения погибающих птенцов приобретает значение крупнейшего события его детской биографии – такого, которое накладывает неизгладимый отпечаток на формирующийся характер. (1, 12)

В подсознании этого ребенка всегда будет жить образ семьи его родителей, ведь не зря говорят: каковы родители, таковы и дети. Павлуню очень любят мама и папа, а оттого что болен, любят еще больше. Они всячески заботятся о нем: «В субботу мать вымыла пол и застелила его полосатыми половиками … потом переставила кровать вместе с Павлуней на новое место, поближе к окну». Когда произошло трагическое для мальчика событие — упал скворечник и кошка чуть не съела птенцов — отец переживает не меньше, потому что прекрасно понимает душевное состояние сына: « Очнулся Павлуня на руках у отца. Мальчик увидел загорелую отцовскую шею и заплакал еще сильнее.

Ну, что же ты, брат, ну, Павлуня, - говорил отец, - она еще накладет яичек, не плачь. А скворечник мы опять поставим, сделаем крепче … А летом обязательно мы к врачу поедем и ботинки тебе новые купим». (1, 156 - 163)

Хочется верить, что у Павлуни все будет хорошо, ведь он верит в исцеление и очень любит своих родителей, а они сделают все, чтобы он поправился.

Заключение.

Рассказы Белова о детях очень добрые и светлые. Они настолько сильно воздействуют на читателя, что, прочитав их, кажется, что ты дружил с их героями, жил в этих семьях. Добро, любовь, взаимное уважение, забота друг о друге — вот основа, на которой должна держаться любая семья. Именно эта мысль выражает авторскую позицию. Василий Иванович Белов глубоко убежден, что хорошая семья — одна из главных составляющих счастья человека. Все это он наблюдал в вологодских крестьянских семьях и со свойственным ему талантом изобразил в своих произведениях.

Семья взращивает главное общественное богатство — человека... В укреплении семьи писатель видит залог духовного возрождения Родины. В широком смысле семья для писателя — это вся Россия.


Библиография

Белов В.И. Душа бессмертна. - В.: Книжное наследие, 2007.

Белов В.И. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1. - М.: Современник, 1991.

Белов В.И. Утром в субботу. - Сев.-западное книжное издательство, 1976.

Бондаренко М.А. Творчество Василия Белова в школе. Литература в школе, 2000, №5, №6, 2001, №6.