Птицы обитающие в Крыму

ПТИЦЫ КРЫМА

Девяносто видов крымских птиц — редкие. К таковым относятся все крупные хищники: змееяд, степной орел, скопа, орел-карлик, могильник, орлан-белохвост, беркут, стервятник, черный гриф, белоголовый сип, балобан, сапсан и ночной хищник — филин. Черный гриф и белоголовый сип являются эндемическими видами. Разнообразие ландшафтов Крыма определяет в большой степени видовой состав птиц, рацион, сроки миграций и биологию их в целом. Пернатых, "приписанных" только к горным местообитаниям в Крыму, не очень много. Сюда можно отнести птиц-падальщиков: черного грифа, белоголового сипа, стервятника. Очень любят селиться в скалах «птицы высокого полета» — белобрюхие стрижи. Из куриных в горах живут гости Крыма — кроткие красивые кеклики, пернатые аборигены полуострова серые куропатки, изредка встречаются акклиматизированные фазаны, пестрый скаловый дрозд, горная овсянка и горная трясогузка.

Морской ворон—баклан

Крым — единственное место в бывшем СССР, где отмечено массовое гнездование хохлатого баклана. Внешность у него довольно мрачная. Оперение черное, плотное, клюв длинный, желтый, крутозагнутый книзу. На голове небольшой хохолок. Хвост прямой, жесткий, лапы короткие, перепончатые. Звуки, издаваемые ими, похожи на хриплое, малоприятное гоготание, и гоготом этим они охотно обмениваются в компании себе подобных. За длинный нос баклана зовут еще «длинноносом», а за хищные повадки и «погребальное» оперение — морским вороном.

Весной старые и молодые птицы держатся неподалеку от мест своих прошлогодних гнездований, готовятся к сезонным семейным хлопотам. Яйцекладка у бакланов в марте. Яиц чаще всего 2-3. Насиживают поочередно, он и она, причем тот, кто намерен сменить другого на «высоком посту», часто преподносит сидящему на яйцах пучок водорослей, как бы вещественно удостоверяя свои намерения. Кормят птенцов бакланы рыбьей отрыжкой, для чего птенцы засовывают в родительский зоб голову и достают оттуда полупереваренную пищу.

Охотятся взрослые в период гнездования преимущественно в утренние и вечерние часы, а в самую жару самоотверженно стоят возле детей, распластав над ними крылья. Этот «зонтик» защищает чувствительных к перегреву птенцов от солнца. С этой же целью родители приносят в гнездо мокрые водоросли и охлаждают ими и гнездо и бакланят.

Питаются бакланы мелкой сорной рыбой, ракообразными, и рыбному хозяйству моря, особенно с учетом их теперешней малочисленности, никакого вреда не приносят. В погоне за добычей, помогая себе крыльями, прекрасно, подчас на глубину 8-10 метров ныряют. Рыбу хватают острыми краями мощного клюва и, вынырнув на поверхность, подбрасывают ее верх, как жонглеры, и с головы глотают. Если бы они охотились поодиночке, прокормиться им было бы много труднее, и потому коллективные облавные охоты у них в давнем обычае. Окружают косяк рыбы и, сужая фланговый охват, гонят к берегу. Кормятся по очереди, нырни они все сразу, и рыбий косяк мог бы уйти, потому и следуют выработанному тысячелетиями мудрому правилу: сначала ты, потом я и т.д. Иногда тот или иной рыбачок так увлечется охотой, что совершенно забывает о своем далеко не идеальном в смысле непромокаемости оперении. Не то что у чайки. Та часами может сидеть, качаться на волнах, потом выйдет на берег, скатится у нее с брюшка несколько капель воды, а сама вся сухенькая под пером, тепленькая. Беднягам бакланам «сухими из воды выйти» никогда не удавалось. Подмокают и подчас так сильно, что взлететь не могут, до берега вплавь добираются гребя лапами. Доплывут, выберутся на солнышко, крылья распахнут на стороны и стоят, как распятые, перо сушат. Иногда стайки сохнущих птиц можно увидеть на камнях, скалах в море, на опорах ставных сетей, а то и на спинах пеликанов, там, где они жительствуют по соседству с бакланами. Пеликаны им это миролюбиво разрешают, но все равно картина получается вполне цирковая: на спине крупной, уныло длинноносой птицы неподвижно стоят, распахнув крылья, такие же длинноносые черные птицы.

С точки зрения эволюции казалось бы, что в данном случае имеет место ошибка: зачем водоплавающей птице, да еще глубоко ныряющей, намокающее оперение? Оказывается, именно такое баклана вполне устраивает. При нырянии намокшее оперение плотно облегает его туловище, вес птицы за счет того, что из оперения вытеснен водой воздух, увеличивается и, как следствие этого, маневренность баклана и устойчивость под водой возрастают. В связи с этим интересно упомянуть о наблюдениях некоторых натуралистов, согласно которым нередки случаи, когда бакланы перед охотой, чтобы увеличить свой вес, заглатывают камни.

И, тем не менее, не надо думать, что как только баклан разок нырнет, так сразу и намокает. Нет, конечно. Намокает он не сразу, в какой-то степени оперение у него защищено водоотталкивающей смазкой, и у него, как и у всех водоплавающих птиц, есть копчиковая железа, секретом которой баклан смазывает оперение. К. Э. Фабр пишет, что бакланы пользуются для этого не только клювом, но и как бы «орудиями». Он наблюдал, как птица выпавшее у нее маховое перо держала в клюве за стержень, подносила эту «кисточку» к железе, потом раскачивала головой и водила сначала по одному, потом по другому крылу.

Интересно, что аборигенная для Крыма дикая птица в Китае, Японии и Венгрии — птица-добытчик, помогающая человеку в нелегком рыбацком труде. Рыбаки перед выходом в море берут в лодку несколько прирученных бакланов, одевают им на шеи не позволяющие глотать рыбу кольца и спускают птиц на веревочке за борт. Когда в горловом мешке у бакланов скопится достаточно рыбы, его втаскивают в лодку и, держа вниз головой, вытряхивают пойманную рыбу. Птиц кормят после завершения лова.

Куропатка — птица кроткая, беззащитная

В. Даль приводит для серой куропатки несколько названий: куропат, куропашка, куропатва, куроптаха, куропоть, куропташка и куропя. Дичь эту в XI-XII веке называли «куроптиной» и считали, что мясо куропатки «пред иными лесными птицами сладко и здорово». Сколько куропаток раньше было на Руси, можно судить по следующей записи в книге сбора пошлин: «Он же, иноземец, купил... перья куропочья 17 пудов». При невеликих размерах серых куропаток можно представить, сколько потребовалось убить их, чтобы набралось 272 кг легчайших мелких перышек.

Птица эта с незапятных времен числилась среди тех, о которых, поучая сыновей, Владимир Мономах говорил: «...их дал Бог на угодье человекам: на снедь, на веселье». Добывали их в изобилии и сетевым ловом, и соколиным, и ружейным промыслом, и собаками травили и тем не менее куропаткой раньше Русь не скудела. Били много, но птицы справлялись, брали многочисленностью потомства, которому было где кормиться на нераспаханных, незатопленных, нетравленных ядами степных просторах. Сейчас вовсе не то. Бьют — это бы ладно, а вот селиться, птенцов выводить и подымать на крыло негде. Со всех сторон обложил птицу человек, по вине которого «все меньше окружающей природы, все больше окружающей среды».

В Крыму, к сожалению, «окружающая среда» малопригодна для обитания птиц. Из года в год численность полевой дичи падает. Куропаток, например, осталось сейчас примерно тысяч 15-18. Для сравнения скажем, что в маленькой Чехословакии только отстреливается ежегодно в десять раз больше. Кроме ограниченности кормовой базы, мест для гнездования, травли ядохимикатами и браконьерства пагубно влияют на них и суровые многоснежные зимы. Как в пословице: «Снежный холодный год враз куропаток изведет». И хоть сбиваются они ночами в стайки и греют друг друга, поочередно занимая места в середине, где теплее, но голодной птице это мало помогает. Браконьеры их в это время берут голыми руками. А почему бы и нет? Совесть и жалость в острейшем дефиците, а безнаказанность хоть лопатой греби. А что в ней мяса-то, худенькой и тощенькой, одни перышки. Мало помогают куропаткам ограниченные сроки охоты, лицензии, лимиты на отстрел и прочие полумеры. Гораздо эффективнее полный, хоть и временный запрет на круглогодичный отстрел. Надо бы, очень надо бы пожалеть птицу, которая изо всех силенок за жизнь цепляется. Ведь сами себя обкрадываем, методически из года в год и со все возрастающей степенью. Можно ведь охотиться с умом, бережно, дать птице передышку. Вот прочтите-ка, как наши предки умели жалеть, приветить и пользоваться пернатой дичью. Стреляли только самцов куропаток и только осенью. Встречая весной сидящую на гнезде куропачью самочку, никогда не тревожили ее, не трогали, а ласково приговаривали: «Тихая птичка, сера куропатка, жалостлива матка. Нету тебя жалостливей к витому гнезду, к малым деточкам. Сиди на своем гнездышке, грей да парь, да детей выводи. Выведешь да выкормишь до полного перья, до летучего крылья, до фомка голоса — станешь со своими птенчиками подлетывать... Прилетай тогда в наши места... себе — на гулянку... нам — на потребу».

Есть страны, где охота на серую куропатку в наше время вообще запрещена на долгий строк, есть страны, где специально для успешного размножения зайцев и пернатой дичи засеваются зерновыми и травами поля, и они не подлежат ни покосу, ни сбору урожая. Уже многие страны свели у себя сенокошение и жатву к щадящим методам. Неужто все это нам не под силу? Ведь при наших традиционных способах покоса гибнет 86% гнезд серой куропатки. Это установили в Чехословакии, а у нас, думаете, меньше? Больше! Но в Чехословакии хоть с охотой и учетом фауны полный порядок, потому и дичь не переводится. Да и в Польше дела обстоят не хуже, если численность куропаток там приближается к пяти миллионам. Значит можно разумно хозяйничать, не хватая за глотку предпоследнего зайца и не вышибая душу из последней промысловой птицы. Извечных врагов куропаток — куниц, лис, хорьков, хищных птиц, ворон можно понять. Они в своем праве, им жить надо, кормиться, а мы, всячески ублаженные и сплошь и рядом угнетенные «верхним» образованием! Зачем приравнивать человеческое достоинство и интеллект к хищническим инстинктам вороны или хорька?

Ладно, вернемся, как говорится, «к нашим баранам», то бишь к образу жизни и биологии серых куропаток. Если стайки благополучно перезимуют, на пары разбиваются уже в феврале. Гнездятся в марте-апреле, в густом разнотравье или посевах зерновых, реже в траве среди кустарников. Яйцекладке предшествует ток — всяческие свадебные ритуальные действа. Петушок, украшенный темным подковообразным галстучком на груди, ухаживает, а скромненькая «дама сердца» дает ему понять, нравится он ей или нет. Если застенчиво охорашивается и склевывает с земли существующий только в ее воображении корм, значит он ей не безразличен.

Семья у куропаток крепкая, разводов не бывает и верность одному из супругов может дойти до того, что если законный погибнет, то оставшийся — нового, ей или ему в неволе предложенного, может убить, заклевать до смерти. Кстати, так же немилостиво поступают куропатки с заболевшим сородичем, дружно клюют в голову, пока не убьют. Интересно, что некоторые, хорошо изучившие особенности поведения куропаток охотники бьют прежде всего самку, а потом уж, вторым выстрелом — куропача, так как он не покидает даже мертвую супругу.

Яйца куропатки

Яиц самка откладывает много, до 25 штук. Насиживает мать и сидит на гнезде плотно, до последнего, и только в самом безвыходном положении с шумом, «свечкой», вспархивает и затаивается поблизости, ждет. Если и второй раз потревожить, может раскатать яйца, а потом вновь соберет их на новом месте и будет продолжать насиживать. Иногда мать решается на то, чтобы самой защитить гнездо. Наскакивает, например, на лису, бьет крыльями, норовит клюнуть в глаз. Отец-куропач держится неподалеку от наседки и, в случае опасности, старается отвлечь внимание хищника на себя. Бьется, изображая раненого, волочит крылья, часто садится и вспархивает, и случается, самоотверженно гибнет.

Птенцы у куропаток такие, что не восхищаться ими может только безнадежный сухарь. Очень украшают их рыжеватые куцые хвостики, да и в целом они, шустрые, пушистые, ясноглазые, одетые в младенческие крапчатые пижамки, очень трогательны. Если погибнет мать, цыплят водит и воспитывает петушок, если же не повезет и ему, выводок берет под свою опеку соседская семья, где родители или один из них сохранились. Различий между своими родными чадами и приемными не делается. В науке это явление называется хитрым словом «сисимпедиум», но целевая установка этого сисимпедиума предельно проста и благородна: сохранить на Земле славное птичье племя, которое из века в век не только кормило человека, но прямо-таки блестяще боролось с его извечными врагами — сорняками на полях и злостными вредителями сельского хозяйства. Так что добивать куропаток нам нет никакого резона. Себе дороже обойдется. Вспомним о том, что скупой всегда платит вдвойне.

Красноштанный дятел

В числе охотничьей дичи дятел, к счастью, никогда не числился, но гонений и неприязни со стороны человека он все же не избежал. Одно время его, беднягу, ярого защитника леса, даже специально отстреливали. За что? А как вредителя леса! Трудно поверить? Ну что ж, давайте кое-что вспомним и разберемся в дятлином житье-бытье. Весной, как только самец пару себе подыщет, они сухостоину выбирают. В ней и долбят себе будущие супруги сообща семейные апартаменты. Неповрежденную, здоровую древесину на нужную глубину долбить голову отмотаешь, а потом прежде чем начать, дятлы ствол снаружи простукивают. Как зачуют пустоту или пораженное сердцевинной гнилью нутро, тут и приступают к работе. Здоровые, крепкие деревья редко для этого используются, разве что мягкотелый тополь, осину или липу для дупла приспособят. Вот тут-то его, голубчика, и ловили люди на этом деле и обрушивали заодно на его голову еще кучу мнимых грехов. Дятел, мол, мало того, что здоровые деревья калечит еще и массу древесных семян поедает, и от этого лесу тоже сплошной урон, самосева меньше.

Некоторые даже подсчитали, что большой пестрый дятел поедает столько семян сосны, что ими можно засеять плошадь в 1000 га. И еще: «кольцуя» весной деревья, то есть продалбливая по окружности ствола маленькие дырочки для того, чтобы попить древесного сока, дятел способствует, якобы, заносу в ранки инфекции, и деревья гибнут. Одним словом, совершенно прав канадский биолог Фарли Моуэт говоря, что когда бы и где бы люди бездумно не сживали со света живое существо, они стремятся всячески оправдать свои действия, порочат гонимого и приписывают жертвам все мыслимые пороки. Весьма к месту и старая пословица: «Если хотят убить собаку, говорят, что она бешеная».

Дятла со временем, конечно же, «реабилитировали». Ученые доказали, что случаи использования здоровых деревьев под дупла — исключение, что ранки, наносимые дятлом при поиске им столовых вредителей и «подсочке», по малости своей быстро затягиваются, и случаи заражения деревьев через эти «ворота инфекции» явление тоже совсем не частое. Кстати, о вредителях леса. Известно, как их много, как они искусно прячутся под корой и в глубине живой и мертвой древесины. Одним словом, там, куда ни человек, и ни один птичий нос, кроме дятлиного, не доберется. Личинок короеда он достает с глубины 7-9 см, причем простучав дерево, «выслушав пациента», красноштанный диагностик с завидной точностью прирожденного хирурга вскроет ствол точно над головой незадачливого интервента. Случается, конечно, и ошибется, но не отступится. Вновь простучит, найдет и съест. И опять-таки здоровое дерево дятел не тронет, нет ему там поживы.

Язык у дятла, которым он достает стволовых вредителей, знаменитый. Мало того, что длинный, он еще на конце с гарпунчиком, чтобы добыча не сорвалась. Высунуть язык дятел может на 13 см, и люди говорили: «Для дятла длинный язык не помеха». Отдавали должное и дятлиному носу: "Дятлу без носа, что волку без ног", не прокормиться. Кроме короедов, дятлы уничтожают усача, заболонника, хруща, древоточца, долгоносика, древесницу, щелкуна, златку, пилильщика и еще много других «внешних» и «внутренних» врагов деревьев. Один дятел за день может уничтожить 700-800 короедов. Недаром говорят, что дятел для лесоводов все равно, что собака для охотника, наводит на след вредителей. Если вспомнить о поставленных ему в вину съеденных семенах, то ведь он их не только ест, но и сеет, способствует восстановлению леса. По дороге к так называемым дятловым «кузницам» и вокруг них, где дятлы потрошат шишки хвойных деревьев, всегда много подроста. Добавьте к этому ту серьезную помощь, которой мелкая птичья братия обязана дятлу, подкармливаясь возле него зимой, и вы поймете, что дятла лесной науке не преследовать, а защищать всеми мерами следовало бы, поскольку и птицы без леса и лес без птиц не живут.

Упомянем еще об одной причине давней неприязни человека к дятлам. Весь его вид, его резкое, заполошное при виде человека «киик-к, кии-и-к», присущее ему любопытство, манера выглядывать из-за ствола и провожать путников в лесу, перелетая с дерева на дерево, принесли ему в свое время много горя. Суеверные люди пугались, считали, что за ними подсматривает злой дух, и убивали этого нарядного «князя». Князем называли дятла в народе за красную перьевую шапочку на макушке. В наше время о злых духах не вспоминают и о повадках дятла говорят не без юмора. В поисках вредителей дятел стучит по стволу, прислушивается, шарит в дыре языком, снова стучит, а потом скачками перебирается на другую сторону ствола, смотрит и возвращается на старое место. Люди в связи в этим шутят: дятел, мол, спешит на другую сторону, чтобы посмотреть, не пробил ли он ствол насквозь и не торчит ли там кончик его носа. На самом деле стук дятла, сотрясение ствола пугает вредителей, они выскакивают из всяких щелей, и дятел их склевывает. Потому и скачет на противоположную сторону ствола.

А теперь подробнее о «святая святых» — семейной «княжеской» жизни, хоромах «княжеских» и малых «княженятах». Перед «помолвкой» дятлы-самцы «музицируют». Выбирают для свадебной сигнализации хорошо резонирующие сухие ветки или расщепы их и колотят по ним клювом, давая знать соперникам, что жизненное пространство для предстоящей семейной жизни занято, ну, а для самки эта звонкая трель как предложение «руки и сердца». Летит к женишку незамедлительно, однако добрые взаимоотношения завязываются далеко не сразу. Поначалу будущие супруги крайне недружелюбны, такое впечатление будто им крайне противно смотреть друг на друга. Со стороны глядя впору подумать «своя своих не познаша». Постепенно все наладится, пойдет своим, тысячелетиями накатанным чередом, и они приступят к нелегкой работе по выдалбливанию дупла. На продольном срезе дупло это вроде горшка. Внизу пошире, к летку поуже. Глубина примерно 30-40 см, и чтобы такое выдолбить, трудится семейная пара несколько дней. Пока снаружи ствол долбят, еще ничего, а как вглубь заберутся — трудно. Ведь надо то, что уже отколото, в леток выбрасывать, кроме этого, в связи с тем, что дупла птицы делают в основном в мертвых деревьях, внутри тучей древесная пыль. Если бы не специальное устройство носа, не прочихаться бы красноштанным плотникам. Ноздри у дятлов снабжены как бы пылеуловителями — густыми щетинками-фильтрами. Сотрясение мозга им тоже не грозит. У дятлов между клювом и костями лицевой части черепа есть амортизирующая прослойка, которая как раз и оберегает крепкую голову этого неутомимого «стукача» от перетряхивания мозгов. По этому стуку его и враги находят. В «Словаре русского языка XI-XVII вв.» об этом сказано: «Как бы на дятла не свои нос, кто бы его в дереве нашел».

Дупло большого дятла (в разрезе)

Внутри дупло птицы ничем не выстилают, и самка так и кладет яйца прямо на твердое дно. Птенцам, надо полагать, тоже не очень уютно, однако ни травм, ни пролежней у них не бывает. Сидят себе бок о бок, опираясь на пятки, которые снабжены у них специальными на этот случай мозолями. Из круглого, аккуратно выдолбленного летка целый день, с небольшими перерывами, несется детский галдеж, и слышно его не только вблизи, но и за десятки метров. Сначала, когда еще маленькие, — шипят, а чуть повзрослеют, выглядывают то один, то другой и кричат «те-те-те-те-те...» Птенцы других птиц обычно таятся в отсутствие родителей и начинают пищать, когда те с кормом подлетают, а дятлам в узком, глубоком дупле хищники не страшны, вот и верещат с рассвета до темноты. Ну, а когда взрослых заслышат, тут уж друг друга перекричать стараются, на корм претендуют. В дупле в это время куча мала, настоящая свалка, борьба за то, чтобы первому голову в леток сунуть. Из 3-6 птенцов случаются и заморыши, им еда редко перепадает, все-то их сталкивают вниз те, кто побойчее, и они часто гибнут, но обычно леток занимает самый голодный и потому самый горластый. Поев, замолкает и соскальзывает вниз подремать, а когда всем достанется, он к этому времени вновь проголодается и опять кричит громче всех и вперед всех к летку лезет. И если кто помешает, может и отпихнуть, и клюнуть больно при случае. Так и чередуются.

Когда птенцы еще слепые, голые и совсем слабенькие, мать и отец в дупло залезают с едой, позже садятся на его край и кормят. Едоки дятлята отменные. Трудовой день у взрослых начинается рано, часа в три-четыре и заканчивается около девяти вечера. Примерно 120 раз за 18-часовую смену подлетают к дуплу с добычей родители, а когда птенцы маленькие, еще того чаще, так что к концу дня крылья натрудят. Над подбором «блюд» для птенцов головы особенно не ломают (не то что крохотные крапивнички, выискивают что понежнее да посочнее), тащат все, чем разживутся: и гусеницу, и жесткого жука, и кузнечика, и личинку пилильщика, а то и тлями рот до отказа набьют. В общем, заботятся, а вот с санитарией у дятлов в дуплах не сказать, чтобы порядок. Уборкой они себя не утруждают, и на дне скапливаются остатки съеденных и взрослыми, и птенцами насекомых. Ну и запах поэтому в птенцовых покоях не так чтобы приятный, однако торопиться с осуждением не будем. Вспомним: «У каждой пташки свои замашки». Лишь бы этим пташкам их замашки во вред не были, а у дятлов дела обстоят именно так.

Когда дятлята подрастут, начинают лазить по стенкам, попозже из дупла выбираются и уже снаружи тренируют ноги. Ползая, коротко перепрыгивают, хвостиками подпираются и сразу же их в смолке запачкают. Совсем как у папы с мамой. А как взрослому дятлу хвост уберечь? Он у него наряду с ногами и клювом первый работник. Дятел им и на ходу подпирается, и когда клювом работает, упор на него, да и во время прыжков и даже сна опять же хвост без нагрузки не остается. Спят дятлята в дуплах в вертикальном положении, сидя на хвосте и вцепившись коготками в стенки дупла. Хвост у дятлов для всего этого самой природой приспособлен. Клиновидный, жесткий, как дворовая метла, и вечно грязный. В мусоре, в смоле или в саже, если хозяин хвоста на обгорелом дереве обретается.

Зимой подросшие дятлята используют дупла для ночлега, где, несмотря на антисанитарию и отсутствие выстилки, все же теплее, чем на открытом воздухе. Ученые подсчитали, что суточные колебания температур в мертвой древесине в два раза меньше, чем у здоровых, нетронутых дятлами деревьев. Весной, как и положено, выберут себе молодые пару, выдолбят вдвоем совершенно новые, для новой семьи, древесные хоромы и начнут растить следующее поколение дятлят, уничтожая за время их выкармливания сотни тысяч вредителей леса. Каждая пара дятлов, как подсчитали ученые, оздоровляет древостой на площади 15 га. Ну как тут не пожелать им доброго здоровья и многочисленного прожорливого потомства.

Певцы полей, глашатаи весны — жаворонки В давние, давние времена предки наши считали, что на зиму птицы улетают в дивную теплую страну под названием «Ирья», и Владимир Мономах говорил по весне детям своим: «Птицы небесные из Ирья идут, да наполнятся леса и поля». Лень сорока мучеников, приходившийся по старому стилю на 9 марта, носил краткое название «Сороки». В этот день, по воззрениям крестьян, возвращалось в Отечество 40 разновидовых птиц, и в числе первых были жаворонки. В честь их прилета хозяюшки пекли из ржаного теста плоские заплетушки, похожие на птичек с хохолком, острым носиком и изюминками-глазками. Они так и назывались «жаворонки». У А. Куприна можно, например, прочитать: «Вчера еще Москва ела жаворонков: булки, выпеченные в виде... птичек...» Их раздавали детям, и они пристраивали этих птичек на плетнях, заборах, бегали с ними по улицам и выкрикивали приговорочку-выгонялочку-зазывалочку. Просили жаворонков прогнать, «замкнуть» холодную зиму и отомкнуть теплое летечко: «Жаворонки прилетите, красное лето принесите». К празднику прилета жаворонков люди украшали комнаты пучками верб в серебристо-белых барашках, в окнах выставляли вторые рамы, мыли стекла, выпускали из клеток на волю птиц. Зазывали в это время весну и голосистые девушки, пели песни «веснянки», но в основном «Сороки» все же праздник детский. Сохраняется он в деревнях и по сей день, да и в городах случается, торгуют по весне в булочных поджаристыми ритуальными птичками. "Жаворонки" из теста Прилетают жаворонки в Крым вместе со скворцами или сразу же вслед за ними. Летят эти, не любящие шумных компаний птицы маленькими стайками и норовят под самое тепло подгадать. В народе в связи с этим примета бытует: «Жаворонок летит к теплу, зяблица — к стуже». Однако весной 1987 года в Крыму сразу же после прилета первой партии жаворонков, ударили морозы и закрутили, захороводили по горам и распадкам метели. На Кара-Даге и в рядом расположенном поселке Курортном птицы гибли «пачками». Уцелели лишь те, что подзадержались с прилетом. Не всегда, следовательно, так бывает, что с прилетом жаворонков снега «плавятся», даже в Крыму осечки случаются, но все равно многоязычные фольклорные источники отводят им роль герольдов, глашатаев весны. В Якутии их, например, зовут «хону курдаччи» — «сушители полей». Сватовство и брачные игры у жаворонков, конечно же, в воздухе, и, конечно же, музыкально оформлены. Исключение —эндемичный хохлатый жаворонок. Этот в воздух редко поднимается, да и в певческом искусстве рангом пониже, но в утешение симпатичному «пешеходу» скажем, что он частенько поет зимой и горазд на передразнивание других певчих птиц. Начинают ухаживать жавороночьи самцы в феврале-марте. Петушок хохлатого жаворонка ходит вокруг избранницы кандибобером, крылышки приспустит, хвостик веерком растопырит и хохолок вежливо, будто шапочку, над жениховской головой приподнимет и опустит и вновь приподнимет. Может и подраться с соперником на глазах у самки, "товар лицом показать". Степной и полевой жаворонки «сватаются» в воздухе. Потюркают на подъеме, взмоют в высоту метров на 100-200 и одарят с высоты радостной трелью будущую супругу. Брачные союзы тоже разные. Временные, когда дама сердца соглашается на сезонный адюльтер (полевой жаворонок) и пожизненные (хохлатый). Жаворонок хохлатый Гнезда у всех жаворонков, исключая лесного, на земле, в ямках, выстланны травой, конским волосом, перьями. Излюбленные места гнездования — целинные степи, но только где они теперь в Крыму, эти самые целинные степи?! Хохлатому жаворонку легче. Он селится там, где ни один уважающий себя жаворонок яиц не положит. Ему все подходит — и выгоны, и пустыри, и овраги, и захламленные задворки, и даже пригородные свалки. Как видите, не очень чтобы эстет, было бы где притулиться. Юла, лесной жаворонок, гнездится в лесу, на деревьях. Яиц у жаворонков три-пять, по цвету они рыжевато-серенькие. Сидит на них самочка около двух недель и примерно столько же мать и отец кормят выводок в гнезде. Лесной жаворонок Внешность у жаворонка-птенца на первых порах аховая. Очень неприглядный. Французы в таком случае говорят: enfante terrible («ужасный ребенок»). У птенцов выпяченные в глазницах, закрытые кожистой пленкой слепые глаза, широко разинутый оранжевый клюв, голое жалкое тельце, а на темени торчат нелепые птенцовые бурого цвета щетинки. Прямо дракончики какие-то. Никак не скажешь, что симпатичные серенькие слётки имеют родственные отношения с этими уродцами. Выбравшись из гнезда, птенцы начинают бродить возле него, бегать и верещать чуть слышными детскими голосами. Старики подкармливают их, учат затаиваться, находить корм, отличать несъедобное от съедобного. Как только окрепнет первый выводок, чадолюбивые родители отыщут новую ямку, соорудят немудрящее гнездышко и выведут следующее поколение жаворонят. И так до трех — четырех раз за сезон. Выкармливают родители птенцов, как и все певчие птицы, насекомыми, и только позже слетки переходят на зерновой корм, не отказываясь при случае и от «мясных блюд». Уничтожая в массе вредных насекомых и выклевывая семена диких трав-сорняков, жаворонки издавна считались друзьями земледельцев, а что касается зерен пшеницы или ржи, то птицы подбирают только падалицу, зерно в колосе не трогают. Аппетит у птенцов сказочный, и в весе они прибавляют так быстро, что родители не нарадуются. Вылупляются весом примерно в три копейки, на второй день они уже «дороже», по пятачку; на четвертый—пятый по два пятака; на шестой — по четыре, а через полмесяца каждого птенца могут уравновесить семь пятаков и не менее. Если бы с такой скоростью прибавлял в весе человеческий детеныш, то в полумесячном возрасте он бы весил где-то около полуцентнера. Теперь об издревле обольстительных, издревле знаменитых песнях жаворонков. Если дерзнуть на определения и бездарное звукоподражатель-ство, то слышится нашему уху песня полевого жаворонка, как слаженный дуэт колокольчиков с флейтой: «цир-лир-лир-лю, цир-лю-лю-лю-лю-ююююю», причем ученые установили любопытный факт: в одну-единствен-ную секунду жаворонок издает 130 звуков, а каждая песенка длится не менее 5—10 минут. Такое сверхспринтерское мелодичное звукотворчество трудно себе представить и объяснить, но поэты, композиторы, писатели мало интересуются цифрами и склонны скорее многое объяснять, принимать или не принимать сердцем и сто раз обруганной в прошлом, якобы несуществующей душой. Именно так славили песни жаворонков Е. Баратынский, А. Островский, Н. Кукольник, И. Соколов-Микитов, Э.Межелайтис, К. Паустовский и многие другие. С. Аксаков писал, что песни жаворонков «хватали за сердце», и он заслушивался ими до слез. Глинке так понравились стихи Кукольника о жаворонке, что он написал к ним музыку. П. Загребельный считает, что «жаворонки серебряными нитями своих голосов ангельских соединяют небо с землею». Изящную и талантливую зарисовку дает японский поэт Масаока Сики: Жаркого полдня разгар. На облачке отдыхая, Жаворонки поют.

Процитируем и крымского поэта А. Милявского:

Подброшенный собственной песней,

Вверху он трепещет, как лист.

Привет тебе, друг поднебесный,

Яйлы бескорыстный солист!

Очень красива свадебная песня лесного светлобрового жаворонка юлы. Она нежна, мелодична, с легким меланхолическим налетом, но самое удивительное то, что поет он не только днем, но и лунными ночами, что, безусловно, придает этим ночным «серенадам» дополнительную таинственность и очарование. Некоторые знатоки ценят напевы юлы выше соловьиных. Начинают петь жаворонки (полевой и степной) на излете ночи, часа в три-четыре.

Интересно, что раньше в некоторых странах жаворонков держали в неволе. Так, во времена Шекспира в Англии клетки с этими птицами часто можно было встретить в гостиницах. Стоило ли это делать? Наверное, нет. И небо без жаворонка и жаворонок без неба не действительны.

Улетает из Крыма жавороночье племя поздно, где-то в октябре и, как правило, ночью, когда не беспокоят пернатые хищники. Зимуют кто где. У берегов Болгарии, в Западной Европе, но основная масса в Средиземноморье, в северо-африканских степях в Египте, например. Так что осенью и весной морские перелеты у них за обычай. Летуны жаворонки превосходные. В непогоду, правда, устают и вместе с другими пернатыми путешественниками садятся стайками на корабельные снасти и палубные надстройки, да так густо, случается, что на парусных судах рей, бывало, не видно, да и палуба от помета серела, но моряки ни в коем разе не трогали птиц, не сгоняли, так как прекрасное морское поверье гласило: неизбежное несчастье грозит тому кораблю, на котором была убита или хотя бы обижена просившая приюта птица.

Хохлатый жаворонок остается зимовать вместе с нами, очень бедствует в многоснежные зимы, ну а в обычные, в поисках хлеба насущного бродит вдоль оврагов, проселков, дорог, «разбирает» навозные кучки, копается в мусорных кучах. Отсюда еще несколько названий-имен у этого симпатичного «пешехода»: посметюха, земляной жаворонок, подорожник и сусидка. Последнее, вероятно, связано с тем, что жаворонки эти в самое трудное время года соседствуют и кормятся рядом с человеком.

Фазан — красивый кавалер, но никудышный отец

Говорят, что в Индии тигры настолько бывают очарованы красотой павлинов, что часами ходят за ними, любуются окраской их оперения. А почему бы и нет? Эстетические наклонности у животных давно уже не секрет для ученых, занимающихся изучением их поведения. Может быть, и наши дальневосточные тигры тоже, как привязанные, ходят за местными фазанами, не в силах оторвать от них влюбленных глаз. Действительно внешностью природа фазана-жениха так одарила, что надо бы щедрее, да некуда. Особенно хороши петушки-самоцветы гостевых, иноземных фазанов, оперенные во все оттенки и переливы радуги, облагороженные подсветкой червонного золота или старинного черненого серебра. Впрочем, самец нашего отечественного обыкновенного фазана тоже отменно красив. А как умело этот щеголь носит свой нарядный «мундир», как умеет подать себя! И так повернется и эдак, хвост распустит и соберет, «воротничок» встопорщит и высоко поднимет, зачесанным хохолком на голове похвалится и приспущенными крыльями черкнет по земле, демонстрируя роскошную игру красок, да еще шпорами о землю трахнет! Ну как тут устоять серовато-бурым, скромно одетым курочкам?

Обхаживать их фазаньи кавалеры начинают рано. Едва сойдет снег, сразу же начинают бегать за ними, подпрыгивать, и, если так можно выразится, «петь», то есть хриплым голосом блаженно орать: «ке-ке ке-ре», или «кох-кох-кох». Громко это у них получается, а вот насчет приятности и мелодичности не взыщите... Нет и в помине. Но ведь давно подмечено: самые пестрые птицы, за редким исключением, поют хуже всех. Если уж сделать фазану комплимент, то крики самца можно сравнивать с хрипловатыми экзерсисами молоденьких, еще не распевшихся петухов, но фазаньи громче, много грубее, более страстны и самозабвенны. Недаром корейская пословица гласит: «Весной фазан от своего крика может околеть», а японцы о том же сказали более мягко и изысканно:

Так кричит фазан,

Будто это он открыл

Первую звезду.

Крик самца, кроме своего прямого назначения — очаровать будущую супругу, имеет еще и побочную цель: предупредить соперника о том, что место занято и ему здесь надеяться не на что. Если кто-то из петухов все же сунется, драка неизбежна. Дерутся примерно так же, как петухи на деревне. Громко вскрикивают фазаны и при взлете, если их внезапно потревожить. Взлет у них резкий, ракетоподобный, но поднявшись, они быстро устают, переходят на планирующий полет, и тормозя хвостом, садятся где-либо в кустах. Бегуны фазаны отличные, даже подстреленного, с поврежденной ногой, поймать трудно. Шаг у них широкий, больше метра, ноги при беге выбрасывают далеко вперед. Будь фазаны лишены этих спринтерских способностей, нелегко бы им пришлось, так как большую часть жизни они проводят на земле. Фазанихи, несмотря на то, что легко могли бы убежать, в опасной ситуации часто гибнут, так как матери они самоотверженные, кладки и птенцов бросают редко, стараются спасти, защитить их в самых отчаянных ситуациях. В связи с этим на Востоке говорят: "Журавль своих птенцов ночью не оставляет, фазан своих птенцов на горящем поле не бросит". Самец, который всячески пижонился и навязывался самке во время тока, стоит ей сесть на яйца, сразу же делает вид, что он с ней едва знаком и даже вовсе не знаком. Ни в насиживании, ни в кормлении, ни в воспитании птенцов участия не принимает. Палец о палец не ударит, чтобы поставить детей на ноги, так и растут безотцовщиной. Одним словом, ведет себя крайне не по-джентльменски, всяко третирует супругу и больше того, может поколотить ее, если ему что-либо не поглянется.

Самка покорно терпит выходки своего хулиганствующего супруга и даже в угоду ему мирится с соперницами. Случается это потому, что охотники чаще отстреливают самцов, и тогда оставшиеся из моногамов (одноженцев) становятся полигамами (многоженцами). В этой столь щепетильной ситуации около гнезда с насиживающей первой, как бы «законной супругой» часто располагаются еще «полюбовницы» со своими кладками и, к чести их, надо сказать, что все «дамы» ведут себя по отношению друг к другу вполне корректно, не то что их часто выясняющие отношения и заполошно орушие «рыцари». Говорят, что фазаны так радостно кричат только потому, что жен у них много, а тещи ни одной! Единственная заслуга, которую отцам-фазанам приписывает народная легенда, заключается в том, что самец, якобы выщипывает у себя на груди блестящие яркие перья и разбрасывает по полю. Фазанята клюют их и оттого быстро растут и становятся такими же красивыми, как папа.

Яиц в кладке у фазанов 14-18. Насиживает самка около 25 дней. Гнездо — обычная, небрежно выстланная травой ямка где-либо в густой траве или в кустарниках. Пушистые, как одуванчики, птенцы вылупляются чаще всего в апреле-мае и сразу же после появления на свет могут бегать за матерью. Ночь самка с фазанятами проводит на деревьях, от греха, то бишь наземных хищников, подальше. Кормятся утром и вечером, днем прячутся. Питаются и маленькие, и большие всем, чем разживутся. Кузнечиками, червями, жуками, долгоносиками, совками, ящерицами, змеями, семенами, желудями, ягодами, корешками, листьями, плодами лоха, боярышника, малины, в мышиные годы — мышами, семенами тростника и колорадскими жуками. На последнее стоит обратить внимание. Уж чем засыпать бедную картошку ядохимикатами, как это у нас сплошь да рядом практикуется, лучше держать десяток-другой фазанов и выпускать периодически на картофельные поля. Разумеется, не после обработки их ядохимикатами. Каждый фазан съест за сезон более четырех килограммов жуков, и одна даже небольшая фазанья семья может сэкономить умному сельхозруководителю тонны ядохимикатов, а с учетом того, что одновременно с картофелем избегнут гибели и тысячи и тысячи живых существ на поверхности почвы и в ней, пользу от фазаньей помощи вообще надо считать бесценной.

Враги фазанов: вороны, сойки, сороки, хищные птицы («на то и сокол в небе, чтобы фазан не дремал»). Из четвероногих — лисицы, хорьки, куницы, кабаны. Последние часто тропят раненых или ослабевших фазанов и поедают их. Очень много фазанов гибнет при вырубке кустарников, при поджигании стерни, во время покосов и жатвы хлебов. Повальная гибель этих хионофобных (нелюбящих снег) птиц наблюдается в Крыму в многоснежные зимы. Нечем птице кормиться, а тут еще браконьеры наваливаются, бьют их просто палками. По снегу ведь не убежишь голодным и ослабевшим. Вот такая она, не сопровождаемая громкими выстрелами, тихая человеческая подлость. Никто не спорит, фазан издревле охотничья птица, его и назвали-то «полевой курицей», и у Даля про него написано «птица куриной семьи», но добывать его все же надо только в строго определенные для этого сроки, а не так, как написано выше.

Мясо фазанов всегда считалось деликатесом даже на королевском столе. Подавали их на золотых или серебряных блюдах в полном оперении, с расправленными серебряной проволокой крыльями и приподнятым переливчатым хвостом. Нередок был фазан в прошлом, примерно так внешне оформленный, да еще с красными сережками у клюва, на столах русских царей и боярской знати. Дав гостям вдоволь налюбоваться как бы готовой к взлету птицей, прислуга снимала с него украшения, и все принимались орудовать ножами и вилками. В наше время печеный фазан в перьях — обязательное блюдо на столах в сочельник у состоятельных итальянцев.

Блюдо из фазана - изысканное украшение стола

Ну а мы, крымчане, разве бы отказались от одного фазанчика на семью в предновогоднюю ночь? Вот только взять-то где? В давние времена Крым располагал своими фазанами, но потом, по причине изменения климата, они вымерли. Завозить их в Крым начали в прошлом веке, но птиц тут же выбили. Более успешными попытки акклиматизации оказались в третьей четверти нашего столетия, и теперь фазаны, хоть и в небольшом количестве, встречаются повсеместно. Размножением и расселением фазанов по охотничьим угодьям Крыма занимаются работники фазаньего питомника «Холодная гора» под Белогорском. Будем надеяться, что результаты их благородных усилий по обогащению крымской орнитофауны будут перекрывать усилия браконьеров по ее обеднению, и спустя 10-15 лет любой крымчанин сможет приобрести фазана в магазине «Дары природы». Верится в это, правда, с натугой. В 1987 году по Крыму был разрешен отстрел 4000 фазанов, а кто может сказать, сколько их погибло от рук человека на самом деле?! Благо, хоть сейчас не бьют их с целью добычи красивых перьев, а ведь в XVII-XVIII веке, наряду с перьями цапель, зимородков и павлинов, перьями фазанов было принято украшать женские шляпки, шапки ямщиков (эгретки), царедворцев, военных, скороходов.

Из иноземных гостевых фазанов наиболее красивы серебристый, золотистый, королевский, зеленый, алмазный, фазаны свайно и аргус и манчжурский ушастый. Парочку последних Дж. Даррелл подарил России в свой приезд зимой 1986 года. Вторую пару этих редких фазанов он подарил США.

Назван фазан по реке Фазис у нас, на Кавказе, где в прошлом, в древней Колхиде птиц этих было видимо-невидимо. Общая численность фазанов по Крыму 10-12 тысяч. Это мизер. Для сравнения упомянем, что в Венгрии только отстреливается ежегодно два с половиной миллиона фазанов. Спрашивается, кто в проигрыше, венгры или крымчане?

Добросердечная зарянка

Роста в ней всего ничего, меньше воробья, а сердчишко огромное, доброе, отзывчивое. Наткнется случайно на выпавшего из гнезда, орущего на земле чужого пернатого детеныша, обязательно накормит. Случится несчастье в соседнем семействе, потеряют птенцы кормильцев, живо примет к сердцу лесную беду и тоже возьмется таскать еду, воспитывать. Найдет где-нибудь больную, ослабевшую птицу и тут ей дело — заботится, подкармливает. И все равно птахе, своего вида бедствующие или другого, всех опекает и кормит, лишь бы были нуждающиеся, и так ведет себя не только самка, но и самец. Прямо не птичка, а лесное «бюро милосердия». Рядом с такими жизнь светлее, ласковее, надежнее.

Это все о зарянке, или малиновке. Ножки у нее высокие, тоненькие, держится она на них прямо, грудка яркая и, как говорили встарь, «в крыльцах широкая». За счет этого осанка у этой большеглазой пичуги подчеркнуто гордая, авантажная. С земли вспархивает не так, как воробей, заполошно, а бесшумно, изящно и на кормушках зимой не жадничает, а ест осторожно, медленно, каждый раз грациозно наклоняясь к зерну или хлебу. На ходу или стоя на месте, подергивает вздернутым хвостиком, покачивается слегка на месте и выпячивает на всеобщее обозрение свою гордость — оранжево-малиновую грудку. Оттого и «малиновкой» и «зарянкой» называют. Под шейкой будто кто пучком зоревого солнца мазнул. Есть и другие мнения. Зарянка (или зорянка) вроде бы оттого, что поет по утренним и вечерним зорям, и о ней говорили в народе: «Зарянка одним глазом зорю вечернюю провожает, другим утреннюю встречает».

Самки у этих птиц чуть бледнее самца по окраске, а молодые, в отличие от взрослых, не оливково-бурые поверху, а с рыжеватыми метинами.

Гнездятся зарянки в лесах, высоко на деревьях. Разгар яйцекладки — в апреле. Яички желтовато-розовые с ржавыми пятнышками. Самец, трепеща крыльями, поет неподалеку от гнезда весь срок, пока самка насиживает, а перед соперниками весной пляшет боевой танец, выпячивая вперед «могучую» грудь.

Подружки на ветке

Петь зарянки любят на самых макушках деревьев и особенно часто выбирают для этого верхушечные «свечи» сосен. Песенка у этой родственницы соловья тихая, нежная и по вечерам особенно грустная и задумчивая. Днем обычно молчит, кормится и кормит, а вечером на закате и когда утро ночь одолевает (на темнозорьке) слышится ее мелодичное серебристое тиканье: «тик-тикк-рикк». Известный знаток птиц норвежец С. Фьельстад пишет, что за это тиканье зарянку зовут в Норвегии «глухариными часиками», и есть поверье, будто рано поутру эта крошка весной будит глухарей и только после этого они начинают токовать. Если поблизости поет еще кто-нибудь, зарянка не бросается в драку, как зяблик, а напротив, очень воодушевляется и включается в состязание. Поет она и в дождливую, сырую погоду, «журчит, как ручеек... шепчет, как ветер в тростнике».

Носик у зарянок тоненький и длинный, как у всех насекомоядных, но едят они и мелкие жирные семена мака, клюют рябину, бузину, малину, землянику. Переваривают только мякоть, а семена расселяют по лесу. В Крыму зарянки зимуют и часто появляются на кормушках. Семейные хлопоты начинаются у них в самом начале весны, в конце марта их уже на кормушках не увидишь.

Часть зарянок зимует в Северной Африке. Они летят туда всегда в одиночку и всегда ночью. На чужбине ведут себя не совсем так, как все. Захватывают кормовой участок на полном серьезе, будто весной — гнездовой, защищают его от посягательств праздношатающихся собратьев и даже поют охотно и оживленно, что совсем не свойственно нашим птицам в отрыве от родины.

Воронье житье-бытье

В настоящее время в большинстве охотничьих хозяйств и в некоторых заповедниках страны разрешен круглогодичный отстрел серых ворон и уничтожение весной их кладок. Раньше на природе ворон держали под контролем хищные птицы. Теперь их нет или почти нет. Многие из хищных в Красных Книгах, а это такие «местообитания», из которых не вылетишь для наведения порядка в пернатом царстве. Вот и множится в Крыму год от года прожорливое воронье племя. Особенно страдают открыто гнездящиеся певчие птицы. Судите сами: 5-6 птенцов вороне на один глоток, а это значит, что за один присест ворона уничтожает весь выводок, соответственно пожирая и все неродившееся потомство от этих птенцов. А сколько вредителей могли бы уничтожить эти птенцы и их несостоявшиеся отпрыски? Уничтожают вороны птенцов не только в гнездах, но и в искусственных гнездовьях, доставая их отгула клювом, а подчас и лапой. Не брезгуют, если повезет, и яйцами и даже охотятся за ними, выпивая их либо на месте, либо унося в укромное местечко. Только одна пара серых ворон за неделю может утащить из утиных гнезд до пяти десятков яиц. И если уж начнут, не успокоятся до тех пор, пока не уничтожат всю кладку. Нападают вороны и на взрослых птиц. И даже довольно крупных. Настигают в полете голубя, например, хватают лапами и бьют клювом по голове. Горе и молодым зайчатам. Совсем маленьких убивают одним ударом клюва и выедают внутренности и мышцы, а за подросшими гоняются целыми бандитскими кланами и все равно настигают.

Справедливости ради надо сказать о том, что едят вороны и грызунов, улиток, гусениц, жуков, ящериц, сколопендр, саранчу, уничтожают в горах и на берегу моря падаль, включают в свой рацион злаки, картофель, плоды дикой фисташки, рябину и браконьерничают в садах крымчан, пожирая вишню, черешню, инжир, груши, яблоки, шелковицу, миндаль, виноград.

Живут вороны подолгу, 80-100 лет. Наиболее частые места гнездования — редколесья, лесные полосы, реже парки, окраины поселков. Гнезда вьют высоко на акациях, тополях, кипарисах, боярышниках. Последние хоть и не очень высоки, зато колючи, что для врага помеха не из последних. В качестве строительного материала используют толстые ветки, лоток внутри выстилают мхом, шерстью, а иногда и всяким выбрасываемым человеком хламом — тряпками, ватой, мотками шпагата и пр. В преддверии весны, задолго до ее наступления, радуются ей, распускают хвосты, подергивают крыльями и хрипло орут. Брачные игры (токовые полеты) начинаются в феврале, и тут уж грубый вороний грай сменяется потенциальными супругами на довольно мелодичное горловое «бульканье». Звук получается такой, будто деревянной палочкой стучат по жестянке с водой. К согласию пара приходит не сразу. В самом начале никаких намеков на симпатию или ухаживания. Ходят, враждебно напыжившись, друг около друга с полураспущенными крыльями и готовыми к бою клювами. Так день-два, пока самка не отступит и не подставит как бы для удара затылок, а самец вместо того, чтобы убить одним кивком головы, начинает нежно перебирать клювом у нее на голове затылочные перья. Заключив таким образом брачное соглашение, супруги не расстаются до конца жизни или горестной гибели одного из них.

Яйца у серых ворон сине-зеленые, разрисованные темными пятнами, в гнезде их три-пять, и пока самка 18-20 дней насиживает, самец кормит ее, охраняет, а в случае опасности для птенцов родители переносят их в клювах в безопасное место. Точно так же могут спасти и свою яйцекладку. Птенцы поначалу голые, некрасивые, «малоразговорчивые», но не вовсе безгласные. Голосок, правда, из малоприятных, но это на наш взгляд, а для родной матушки все, как в русской пословице: «Нет певчего для вороны супротив родного вороненочка».

А. Брэм был очень высокого мнения об умственных способностях ворон и писал, что благодаря их дарованиям, им сравнительно легко живется на свете. И действительно, сообразительность птиц такова, что они вполне осознанно могут считать до пяти (это знал еще И. Соколов-Микитов), легко отличают мужчину от женщины, палку от ружья, спящего человека от притворяющегося, легко узнают враждебно настроенного к ним человека и пользуются «в быту» более чем тремястами различными звуковыми сигналами. При их помощи они делятся с собратьями самой различной информацией, однако у ворон, разделенных пространственно, свои особые «диалекты», в результате чего ворона из Франции не может «перекинуться словцом» с вороной из Польши, и даже сельская не до конца понимает язык городской и наоборот. При совместном содержании эти «иностранки» быстро преодолевают языковый барьер и начинают понимать друг друга с «полуслова».

Воронья стая

В заключение хочется сказать, что автор не против ворон вообще и не призывает к их полному истреблению в качестве персоны нон грата. Совсем нет. А вот сдерживать их размножение и таким образом встать на защиту остатков охотничьей фауны и мелких воробьиных птиц надо. Одним естественным врагам (совам, куницам, ласкам, жалким остаткам дневных хищных птиц) с ними уже не справиться. Количество ворон за последние годы резко возросло и по причине интенсивного хозяйственного освоения Крыма и по причине бесконтрольно множащегося числа самодеятельных туристов, загрязнивших ландшафты полуострова свалками и помойками, где вороны успешно подкармливаются. В качестве санитаров, выбраковщиков больных и слабых птиц и зверей вороны нужны, но в допустимых пределах, и уж коль скоро человек разрушил все возможные в природе параметры равновесия, роль регулятора в данном случае он обязан взять на себя, особенно в заповедниках, птичьих заказниках, охотничьх угодьях, национальных парках.

Самоотверженные родители кеклики

В июле кеклики уже с выводками по горам разгуливают, а давно ли весной, нарядно приодевшиеся краснолапые женишки за своими пернатыми подружками ухаживали? Выставив грудку вперед и откинув назад голову, кеклик-петушок растопыривает веером крылья и бегает, бегает вокруг самочки. Других претендентов пугает «звоном шпор» на ногах, нахохливается и бросается в драку. Петушки ударяют клювом о клюв, бьют друг друга крыльями и так до тех пор, пока более слабый не оставит поле битвы. Самочкам женихи громко и отчетливо рекомендуются: «кэ-кэ-лик, кэ-кэ-лик», а те, отвечая, пищат и тихо посвистывают. Токование начинается в конце ночи, задолго до рассвета, и к токовищу, одна по одной, подходят вроде бы совершенно ничем не заинтересованные и равнодушные к происходящему кекличихи и покидают его уже с будущим супругом.

Гнездо строят вдвоем. Дружно выстилают углубление в земле мхом, перьями, травой. Яички красивые, белые с разноцветными пестринками. Вылупившись и чуть подсохнув, пуховички бегают за самкой, а примерно спустя декаду, становятся «поршками», перепархивают с места на место, разбредаются, но чуть заслышат предостерегающий сигнал взрослых, затаиваются в ямках, в траве, под кустами. Лежат послушные тихо-тихо и демаскируются только после «отбоя» тревоги.

С выводком летом могут ходить и самец и самка или один из них, как сложится, потому что бывает в их жизни всякое. Родители кеклики на диво самоотверженные. Если птенцов выследит хищник, мать, приказав детям спрятаться, бросается с громким криком не от врага, а навстречу ему или стоит, хлопая крыльями, на месте, как привязанная, и гибнет. Таким же образом может пожертвовать собой ради спасения выводка и петушок. Вот как описывает подсмотренный им в горах случай родительской самоотверженности писатель-натуралист М. Зверев: лисица, «бежала по самому дну ущелья... Внизу раздалось хлопанье крыльев и тревожный крик птицы. Маленькие кекличата брызнули во все стороны и спрятались в камнях. Лисица бросилась к кеклику. Но он не улетел, а, не двигаясь с места, прыгал и хлопал крыльями. Лисица, схватив его, с жадностью съела и побежала дальше. Кекличат она не заметила. В конце ущелья опять тревожно закричал кеклик и внезапно замолчал, как подавился. Конечно, и его постигла та же участь... Птенцы еще долго лежали притаившись. Наконец... долетел тонкий писк — кекличата взобрались на камни и запищали... Вдруг из-за горы вылетела взрослая птица и, планируя, опустилась около кричащих птенцов. Они бросились к ней. Кеклик побежал в гору. Птенцы последовали за ним...»

Усыновившая сирот птица уже имела птенцов-подростков и теперь водила и своих, большеньких, и только что принятых под свое покровительство крох. А если и ее настигнет беда, она так же безропотно позволит съесть себя, но детей сбережет. Поэтому в горах иногда встречаются выводки, в которых по нескольку десятков самых разновозрастных птенцов. Чем не детский сад?

Так вот и длится на Земле кекличиный род, принося в жертву взрослых и в массе спасая юное поколение. Именно такой способ выживания вида выработала для этих красивых созданий великая законодательница Природа. Как говорили древние римляне, «Dura lex sed 1ех», то есть «Закон суров, но это закон». Бывают законы и другими. Самка кенгуру, когда ее преследуют, выбрасывает в безвыходном положении из сумки детеныша хищникам и тем спасает себя — мать будущих детей.

Перепел и перепёлочка

Удивительно, до чего же по-разному слышится человеку крик перепела, а ведь кричит он одинаково из столетия в столетие. Вот далеко не полная подборка из разных книг: «пить-полоть», «подь-полоть», «пать-польвать», «пить-порвать», «пить-попить», «пить-польдом», «пать-пола» и т. д. Соколов-Микитов считал крики перепела и дергача самыми радостными звуками родной земли и приводил любопытную деревенскую байку. Вроде бы коростель, задумав посвататься к перепелочке, хотел показать, как он богат и, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, начал подзывать к себе несуществующее стадо: «Тпрусь, тпрусь, тпрусь...», а доверчивая невеста тут же отвечает ему из ржи: «Вот идет! Вот идет! Негде деть! Хлевка нет!»

«Слушаешь крики перепелов, — добавляет писатель, — чувствуешь родное тепло земли, и кажется, что из самой земли исходят бодрые, звонкие звуки». О разности восприятия человеческим ухом крика перепела писал и П. Сигунов. «Перепела не поют, а приказывают. «Спать пора! Спать пора! — слышит лентяй и храпит себе, уткнувшись в мягкую подушку. «Подь по луг! Подь по луг!» — слышит заботливый косарь и бежит скорей на луг косить, пока трава сочная, росистая. А перепела не унимаются. «Подь полоть! Подь полоть!» — командуют они огородникам. «Подь в поля! Подь в поля!» — приказывает полеводам. «Подь по лес! Подь по лес!» — будят грибников да ягодников.

В словаре В. И. Даля перепел назван пелочка, лица, личка и там же написано, что у хорошего крикуна-перепела, после ваваканья следуют «три колена боя со степовым хрипцом; плохого зовут частохвост». Под «ваваканьем» Даль имел в виду короткий хриплый звук «хав-вавв, ха-вавв», который предшествует бою. Бить перепел в Крыму начинает в апреле, заканчивает после завершения второй кладки, перед линькой. Бьют перепела по вечерам и ближе к утру, в три-четыре часа, в мае — всю ночь: «Вечор наша перепелушка, вечор наша рябая всее ноченьку прокликала, всее темную, протрюкала...» В народной песне этой речь о самочке. Она не бьет, а тихо так, скромненько, в ответ на крик перепелиного «мужичка» тюркает: «тюр-тюр-тюрр...»

У охотников на перепелов в давние времена были особые пищики-байки. Ими как раз имитировали тюрканье самочек, подманивая женишков, опуская на них поверху сети. Ловили обычно ночью и продавали потом на базарах и ярмарках. Покупали их на еду, а кто и в качестве певчей птицы. Особенно любили бой перепелов мещане и купцы, и Соколов-Микитов пишет, что в его время «звонкие голоса перепелов раздавались по всей торговой улице, где у купеческих лавок с разрисованными вывесками висели клетки... Купцы устраивали перепелиные состязания, ставили на перепелов денежные ставки».

В Крыму охотились на перепелов тоже ночью и тоже с сетью и добывали их в таких количествах, что засаливали бочками. Об этом писали профессора И. Пузанов и А. Никольский. В деталях это выглядело так: «...ночью человек идет впереди с жаровней, на довольно длинной рукоятке, и освещает землю пылающими щепками; другой с сеткой в руках, имеющей вид сачка, пригибаясь, высматривает птиц и накрывает их. Из Ялты можно видеть сотни таких блуждающих огней. Осенью жители на Южном берегу насаливали пойманных... перепелов целыми бочками». Чем не браконьерский способ? Разумеется, такие массовые скопления перепелов встречались только осенью перед отлетом и, разумеется, не в наше время, а в конце XIX века.

Перепела плохие летуны, а тут на пути к местам зимовок такие серьезные препятствия, как Средиземное и Черное моря. Для маленьких птиц это большое испытание, и к нему надо серьезно готовиться. Энергетические запасы к концу лета у них изрядные, настолько изрядные, что их называли «жирянками» или едва летающими от ожирения «лежанками». Однако энергоресурсы решают далеко не все. Скапливаясь в горах тысячами, птицы ждали благоприятной погоды и, главное, попутного северо-западного ветра. Если ждать приходилось долго, то за счет ежедневно подлетающих с севера перепелов число птиц в прежние времена достигало сказочных размеров. Среди охотников на пернатую дичь раньше выделялись узкоспециализированные добытчики перепелов, которые так и назывались «перепелятники». Кстати, страстным перепелятником был отец С.Т. Аксакова, а маленького Сережу учил «бить в дудку» под перепела дворовый человек Федор. У перепелятников был даже сугубо свой «праздник перепелятников», приходившийся на св. Мефодия, 20 июня по старому стилю. Птенцы у перепелов крошечные, меньше грецкого ореха, по цвету желтые, с темными продольными полосками, и уже с первых дней они лихо бегают за матерью, а в случае поданного ею сигнала тревоги отлично прячутся, «западают» в траве. В общем с младенчества шибко самостоятельные, совсем как в стихотворении Д. Белоуса:

Прошлым летом на лужку

В ямке вывелся, в пушку,

И обсохнуть не успел —

Комара и муху съел.

Растут птенцы быстро и к моменту отлета летят со взрослыми на равных. Впрочем, если и случается молодежи отстать, они вполне самостоятельно прилетят туда, где зимуют их старики, в Индию или в Африку. Ведь у птенцов перелетных птиц природой еще на стадии яйца закладывается маршрут предстоящего перелета. По словам хорошего писателя Ф. Кривина, «птенцы еще в яйце изучают географию». Самая что ни на есть начальная школа. В путь перепела пускаются ночью. В темноте не бьют пернатые хищники, а им ведь и без того тяжело, особенно в дождь, в шторм, случайную непогоду. Небольшая часть птиц остается по разным причинам зимовать в Крыму, но основная их масса в сентябре все же улетает в соответствии с давним присловьем: «Прощай, матушка-Русь, я к теплу потянусь». В очерке о жаворонках уже говорилось о том, как птицы используют для отдыха в море корабли. Приведем еще одно крайне интересное наблюдение старого боцмана, касающееся на этот раз перепелов. Дело было осенью 1942 года. Посреди Черного моря «...моряки увидели множество гусей-гуменников, сидевших на воде. Птицы устали и решили отдохнуть... Море было настолько спокойное, что птицы отражались в воде, как в зеркале. Удивительно... что на каждом гусе сидело по перепелке. Птицы обессилели в длительном перелете. Увидев на воде большую стаю плавающих гусей, перепелки сели им на спины и, вцепившись в них, не покидали свои надежные «островки спасения». Любопытно было и то, что гуси вели себя совершенно мирно и не выражали никакого беспокойства или недовольства, не пытались нырять или сбрасывать незваных седоков».

Коротко о перепелиной внешности. Самочки серенькие в пестринках. Самец после линьки осенью очень похож «костюмом» на супругу, но весной, чтобы понравиться, «расцветает пером», на горлышке у него появляется яркое рыжее пятнышко. Хвостиков не имеют и, хотя в пословице говорится «Без хвоста и пичужка не красна», но это не о них. Перепела и без хвостиков очень симпатичные, весом всего в 120-150 граммов, птахи.

Очень интересно, что в некоторых странах (Китай, Япония, Югославия, Россия) перепела одомашнены, используются и на мясо, и в качестве несушек. На Кавказе, в 60-70-х годах, в Хосте, где была перепелиная ферма, работала даже специальная машина для обработки птиц, которая в день ощипывала до 3000 птичьих тушек, идущих далее на продажу. В качестве несушек использовались не наши отечественные, скупо несущиеся перепелки, а завезенные из Японии, где их одомашнили несколько столетий тому назад. За год каждая самочка давала 260-300 не просто яиц, а целебных яиц. Их рекомендовали врачи гипертоникам, язвенникам и людям с заболеваниями печени. Плюс к этому они совершенно не вызывают у детей диатеза. По сравнению с куриными в яйцах перепелов 150, 280 и 220 процентов витаминов A, B1, В2, а железа и калия в четыре раза больше. Нестись самочки начинают в 50-дневном возрасте. Мясо их используется на консервы для космонавтов, яйца отсылались на луну для определения токсичности лунных грунтов, а в программе «Время» 26 марта 1990 года сообщили о том, что на нашем космическом корабле, в инкубаторе, вывелись из яиц шесть перепелиных птенцов.

Козодой — майский гость Крыма

В апреле прилетает, а в июне высиживает птенцов в Крыму птица редколесий — козодой обыкновенный. В разных частях нашего Отечества звали его по-разному: лежень, лелек, ночной голубок, ночная ласточка, дремлюга, полуночник, птица-кузнец, чурилка, ночник. Многие из этих названий имеют в своей основе те или иные черты поведения, а вот в питании молоком и козодойстве его обвинили зря. Заблуждение это было связано с тем, что в сумерках птицы часто сопровождают стада домашних животных и делают они это не без своекорыстных целей. Перемещаясь, скот вспугивает из травы насекомых, до которых козодои великие охотники. Больше того, эти птицы строгие энтомофаги, то есть, едят только насекомых. Всевозможные бабочки (особенно ночные), постоянные спутники копытных — оводы и мухи и те жуки, которых привлекает запах свежего навоза — все это желанная, легко доступная для козодоя добыча. Пролетая над спинами и под брюхом животных, козодои садятся в траву у самых их ног, и пастухи, подметив при случае снижение удоев, обвиняли в этом якобы отсасывающих молоко птиц: «Рот-то у них до ушей, вона какой агромадный!» Впервые название «козодой» пошло, говорят, от пастухов древнего Рима, и даже К. Линней нарек козодоя по латыни Caprimulgus, что опять-таки в переводе означает «козу доящий». Немцы, французы, итальянцы, англичане тоже именуют его козодоем, а в Испании — «обманщиком пастухов».

«Рабочий день» у козодоя начинается в сумерках, и когда все добрые люди садятся ужинать, козодой в потемках «завтракает». Ночной образ жизни, необычная манера полета и странная рокочущая песенка послужили причиной того, что помимо обвинения в козодойстве, эта птица в ряде стран Востока отождествлялась с нечистой силой. Ее опасались брать в руки, а появление козодоя возле человеческого жилья считалось очень дурным предзнаменованием. Вот из-за всего этого и убивали птицу, в то время, как человек должен быть особенно благодарен этим ночным охотникам за то, что они в темное время суток уничтожают хрушей, огневок, совок, пядениц и других вредителей сельского хозяйства.

Окраска у козодоя покровительственная, темно-бурая, ноги слабые, короткие, хвост длинный, крылья острые, глаза, как у всех сумеречных животных, большие, клюв маленький, а рот огромный, как сачок. По краю рта длинные щетинки, что увеличивает кормозахватывающие возможности рта во время его стремительного, как бы ныряющего полета. Летая, козодой может кувыркаться и хлопать крыльями, но во время охоты шумовое оформление ни к чему и тут уж он летает бесшумно, как сова, и о козодое говорят: «По перу совка, по стати ласточка».

Днем козодой дремлет в лежачем положении. Для пущей незаметности располагается вдоль сучка или ветки («лежень, дремлюга»), а чуть начнет смеркаться — уже на охоте (ночной голубок, ночная ласточка, ночник, полуночник). Голос резкий, при взлете «уик-уик-уик», но может трюкать, как кузнечик, и «журчать»: «тыр-тырр-тырр-рырр-рырр», «уэррррррррр, уэррррррррр» (чурилка, птица-кузнец).

Брачные воздушные игры козодоя красивы, а длинная свадебная песенка перемежается короткими мелодичными вскликиваниями: «джюи-и-и-и...» и резкими кастаньетными щелчками: «Так-так-так». Это он во время брачных курбетов бьет за спиной крыло о крыло, как бы аплодируя сам себе, и куражится: «А вот он я — хороший мужик! Не зевай, козодоюшка, пробросаешься!»

Гнезд козодои не делают. Самка два грязно-белых крапчатых яйца кладет прямо на землю, в мох или в ямку, и сидящая на них самка всегда поворачивает голову к солнцу. Так короче отбрасываемая тень, а чтобы не блестели и не демаскировали большие глаза, она их просто-напросто закрывает. Насиживают поочередно, самец периодически подменяет супругу на этом самом ответственном в их жизни посту. Если кладку кто-то обнаружит, козодои перекатят яйца на новое место. Птенцы выклевываются зрячими, покрытыми густым буроватым пухом. Застигнутые врасплох, они не пугаются, а стараются сами напугать, шипят, как змееныши, или пытаются уйти, пища, спотыкаясь и переваливаясь на слабых ножках, как подвыпившие салажата. Кормят их родители полупереваренными насекомыми, которые хранятся у них в особом горловом мешке. Возвращаясь к птенцам в темноте, козодои ориентируются на разбросанную вокруг гнездовой ямки яичную скорлупу, которую козодои не убирают, в то время, как другие птицы, едва птенцы вылупятся, сразу же относят ее подальше и выбрасывают, чтобы не демаскировать гнездо. У козодоев, если скорлупу убрать, спрятать, родители долго мечутся беспомощно над тем местом, где лежат птенцы, и не видят их. Помогают им обнаружить козодойчиков и образующееся со временем вокруг гнездовой ямки известково-белое кольцо помета. Оно срабатывает как опознавательный знак для ночной посадки родителей. Правда, птенцы с первых же часов своего появления на свет могут пищать, вернее не пищать, а по-щенячьи поскуливать, но звуки эти так слабы поначалу, что ориентиром быть не могут. Потом голосишки у них окрепнут, и мать с отцом без труда докармливают по ночам своих отрочат, которые прячутся уже не в родовой ямке, а поблизости, в кустах, в траве. К родителям птенцы подбегают, балансируя поставленными торчком над спиной крыльями.

Кладок у козодоев за лето две. Разделавшись с семейными делами, поставив на крыло последышей, козодои меняют перо и, немного подкормившись, окрепнув, улетают поодиночке в Южную Африку или Индию.

Пришла пора ветрам кидаться с гор

И людям кутаться, а рощам — обнажаться.

Как детворе за материн подол,

Кочевьям птиц — за небеса держаться.

Чемпионы-едоки — свиристели

Свиристели зимуют в Крыму регулярно. Прилетают в соответствии с пословицей накануне холодов: «Летит свиристель — несет на хвосте метель». Метелей в Крыму им придется подождать до февраля, но птицам не к спеху. Хоть и вовсе без них, было бы чем жадное брюшко набить. На это свиристели великие мастера, аппетит волчий, едят с малыми перерывами от зари до зари и помногу. Очень помногу. Их потому и в клетках не держат, несмотря на покладистый дружелюбный нрав и крайне приятный облик. Уж очень малоэстетичное зрелище получается: много еды, много помета. Рацион зимой в основном вегетарианский, зато набор «блюд» чрезвычайно разнообразен: плоды терна, жимолости, ежевики, боярышника, бузины, софоры, крушины, лоха, шиповника, можжевельника, яблонь, груш. Не побрезгуют при случае и калиной, которую другие птицы бракуют, и нарядными сережками бересклета, которые в народе зовут «сорочьи очки». Очень любят рябину и омелу. Ягоды и плоды (мелкие) глотают целиком, мякоть переваривается, а семена, пройдя через пищеварительный тракт, выбрасываются с повышенной всхожестью. Выходит, свиристели — птицы «с дальним прицелом». Сами кормильцев по лесам и долам рассеивают и сами же урожай собирают, да еще походя о далеких пра-правнуках пекутся, чтобы и у них было что «на зубок положить». Не то что мы, трижды грешные. Последний кусок из горла потомков готовы вырвать, лишь бы нам было хорошо.

Садятся птицы на кормовые деревья и кустарники обычно большими стаями (десятками, иногда сотнями), причем известный ученый Д. Формозов писал, что при такой многочисленности едоков у них отмечается определенная организованность, отсутствие сутолоки, ссор и какое-то инстинктивно бережное отношение к растениям-кормильцам. Равномерно распределяясь по деревьям, они даже в сильные морозы, когда ветки теряют эластичность, не ломают их, резко отличаясь этим от бесцеремонного поведения обыкновенных скворцов — обитателей открытых культурных ландшафтов.

В случае неурожаев на всякое лесное добро, свиристели бедствуют, много кочуют, выискивают, чем бы разжиться. На худой конец, могут продержаться на древесных почках, а то снизойдут и до того, что в бурьянах скопом сядут. Будут там копошиться, семена выклевывать. Однако сплошные неурожаи в природе редко случаются. Нет одних плодов, другие уродятся, нет первых двух, на третьи урожай приключится, и уж тут птицы своего не упустят, обнаружив, обнесут все подчистую. К месту будет напомнить стихотворение А. Барто:

К нам с ветрами прилетели

Стаи ярких свиристелей.

Прилетели свиристели,

Песни севера запели...

Заскрипели, засвистели,

Все до ягодки поели.

Случается, так объедаются, что взлететь не могут. Камнями падают вниз, в траву и лежат под деревьями или в кустах, как неживые. Голыми руками брать можно. Не дай Бог в этот момент набрести на них лисице или хорьку. Знатное будет побоище. Улететь обожры не смогут. Если все обернется благополучно, через час-два вновь взлетят в крону, вновь начнут кормиться и голосами играть, пересвистываться: «свири-пересвирк-свири-свири-свири-стииии». Будто на гусельках играют. Звукоподражательно и названы «свиристелями», а еще их зовут хохлачами, хохлушками, петушками (за хохолок на темени) и кардиналами, так как хохолок этот по цвету и форме напоминает кардинальскую шапочку.

Величина свиристели со скворца, в полете птица легка, быстра, маневренна и внешность имеет далеко не ординарную, потому и зовут их еще красавами. Вишневый по цвету зачес на голове придает свиристелям какую-то особую артистическую импозантность. Добавьте к этому черные бархатные «очки» вокруг глаз, пушистые каштаново-красные перьевые «тулупчики», черный «галстук» на шее, желтые полоски на крыльях и хвосте, ярко-красные пластинчатые придатки на хвостовых и маховых перьях-пальчиках, короткие лапки и широкий клюв и получите полное представление об этих «командированных» на зиму в Крым красавцах. Зима, правда, на полуострове сиротская, не то что на крайнем Севере, где свиристели гнездятся, но все равно прилетают они к нам в полной зимней экипировке. Оперение у них длинное, мягкое, теплое. Перышки как бы рассучены, похожи на нежную шерстку. Если их натопорщить, распушить, никакой мороз не страшен, не то что крымский. Так что летят к нам свиристели не от холода ретируясь, а на прокорм.

От других птиц свиристели отличаются тем, что самцы и самочки «одеты» почти одинаково, и поет у них не только мужская половина рода, как обычно, но и женская. Звук похож на тот, что получается, когда дуешь в дырочку ключа. Вот так и свиристят оба. Он погромче и начинает, она вторит потише, ну а в целом семейный дуэт звучит довольно мило.

По характеру свиристели птицы спокойные, даже флегматичные, к собратьям доверчивые. Врага и недруга, подобно вороне, с первого взгляда не отличают, человека не боятся и во всякого рода ловушки лезут сами, были бы ягоды. Осенью их во многих странах Европы так и ловят на точках с рассыпанной привадой. В Норвегии лов свиристелей карается законом.

Улетают свиристели из Крыма в конце февраля — начале марта. Гнездятся в глухих северных лесах, высоко на деревьях, причем отдельные пары охотно селятся рядом друг с другом. Территориальных споров, дрязг и бытовых потасовок, как например, у зябликов, у них не бывает. Ухаживая, свиристели поднимают хохолки, прыгают, кланяются друг другу, приседают в свадебных реверансах. В гнездовой лоток, выстланный пухом и оленьей шерстью, самка кладет 5-6 пепельно-голубых в темных накрапах яичек, которые высиживает только самка. Супруг в это время регулярно и усиленно ее кормит. Птенцов потчуют уже вдвоем и только насекомыми.

Интересно, что в связи с тем, что гнезда у свиристелей очень высоко и хорошо замаскированы, люди раньше считали, что эти птицы вообще гнезд не имеют и что птенцов они чуть ли не «в капусте находят», неизвестно, как растят и где выкармливают. И еще одна любопытная особенность: через каждые четыре-семь лет свиристели в массе покидают северные гнездовья и, как номады, безо всяких вроде на то причин, летят массами далеко на юг. Предположительно орнитологи объясняют это все-таки неурожаем кормов, который, якобы, тоже имеет тенденцию повторяться с такими промежутками. Враг номер один у свиристелей в зимнем Крыму ястреб-перепелятник.