Проект «Путешествие по сказам Павла Петровича Бажова»»

Муниципальное автономное дошкольное образовательное учреждение «Детский сад № 29»(МА ДОУ № 29) 624440,Свердловская область,г.Краснотурьинск,ул. Чапаева,10 электронный адрес [email protected] телефон 834384(32277) сайт https://29kt.tvoysadik.ru/

Проект

«Путешествие по сказам Павла Петровича Бажова»»

Педагоги:

Воспитатели:

Пономарёва Ю.А. - 1квк,

Викулова А.А. – 1квк,

учитель – логопед Белавина Т.О.

Воспитанники группы № 7

г. Краснотурьинск

2024

Содержание

1. Введение……………………………………………………………………………………3

2. Актуальность……………………………………………………………………………...4

3. Реализация проекта: 1 Этап. Подготовительный……………………………………6

4. 2 Этап. Основной. Познавательно – исследовательская деятельность……………7

5. 3 Этап. Заключительный………………………………………………………………...7

6. Заключение………………………………………………………………………………...8

7. Таблица: «Планирование мероприятий»……………………………………………...9

8. Источники и литература…………………………………………………………….…14

9. Приложение 1 Портрет и биография Павла Бажова…………………………………..15

10. Приложение 2 Сказы Павла Бажова (папка)…………………………………………..19

11. Приложение 3 Иллюстрации к сказам Павла Бажова (папка)………………………..64

12. Приложение 4 Нод (конструкт) по познавательному развитию «Путешествие по сказам П.П. Бажова»……………………………………………………………………...68

13. Приложение 5 Лэпбук (фото и аннотация) «Сказы П.П. Бажова»…………………...78

14. Приложение 6 Консультация для родителей «Патриотическое воспитание детей дошкольного возраста на основе творчества писателя Павла Петровича Бажова»…..81

15. Приложение 7 Консультация «Мудрые сказы Павла Бажова»………………………83

16. Приложение 8 Буклет для родителей «Бажов Павел Петрович (1879—1950), писатель, журналист»……………………………………………………………………..85

17. Приложение 9 Речевые игры из малахитовой шкатулки……………………………...88

ПРОЕКТ «ПУТЕШЕСТВИЕ ПО СКАЗАМ П.П. БАЖОВА»

«Чем велик и прекрасен человек?

Одухотворённым трудом…
Вне труда нет и человека!».

П.П.Бажов

«Сказы не зря придуманы!

Иные в покор, иные в наученье,

а есть и такие,

что вместо фонарика впереди!»

П.П.Бажов

Введение

Павел Петрович Бажов - наш известный уральский писатель. В этом году Павлу Бажову бы исполнилось 145 лет со дня рождения. 

Среди просторов нашей большой земли есть край, где мы живем, где наш родной дом. И куда бы мы ни ездили, всегда будем вспоминать свой родной Урал. Чудесна природа Урала: лесные горы, голубые озера, быстрые реки. Но не только прекрасна уральская земля. Она - сказочно богата. На весь мир она славится своими камнями: малахитом, самоцветами, яшмой, мрамором, полезными ископаемыми: углем, рудой, золотом. А какие люди живут на Урале!

Настоящие мастера своего дела. Обо всем об этом рассказал нам знаменитый писатель Павел Петрович Бажов. В настоящее время мы мало знаем об истории своего края…

Мы держим с тобою, приятель, в руках

«Уральские сказы» о дивных горах.

Здесь много случалось историй.

Тут были и радость, и горе.

Озера и реки здесь как зеркала,

Нам песню споет пожилая ветла 

И много расскажет нам басен.

Уральский лес чуден, прекрасен,

А горы до неба почти достают, 

Красива природа - покой и уют.

И добрые люди здесь сказки хранят.

Павел Петрович Бажов написал много интересных сказов, в которых быль

переплетается с вымыслом. Читая его произведения, мы попадаем в мир

необычный и удивительный. Знакомство с творчеством наших писателей - это основа и фундамент для формирования знаний о родном крае.

Актуальность реализации проекта

     Воспитание патриотических чувств - задача каждого родителя, воспитателя, педагога. Начинать нужно с малого - с любви к родному городу, краю.

     Уральский край – богат он своей историей, своими тайнами, своими мастерами да умельцами. Урал - «редчайшее место и по мастерам, и по красоте». Невозможно познать красоту Урала, если не побывать на удивительных, чарующих  уральских прудах и озерах, в сосновых борах, на легендарных горах. Здесь на Урале, веками жили и трудились талантливые мастера, только здесь мог изваять свой каменный цветок Данила-мастер, и где-то здесь уральские мастера видели Хозяйку медной горы.

     Действительно мы очень любим свою природу, но довольно плохо знакомы с богатством Уральского сказочного литературного наследия. А сам Бажов - по теперешним меркам, самый настоящий культовый писатель, создавший новую уральскую мифологию на основе легенд и преданий».

     Павел Петрович Бажов своими сказами открыл миру уральский быт, легенды и язык народа. В его сказах жизнь и работа уральских мастеров: гранильщиков, камнерезов, старателей переплетается с вымышленными, фантастическими героями: Хозяйкой Медной горы, Полозом, Огневушкой-поскакушкой... Перед читателями предстают неисчерпаемые богатства земли уральской: неповторимая, своеобразная красота края с его лесистыми изумрудно - малахитовыми горами, глубокими и прозрачными, как горный хрусталь, озёрами, рубиновыми ягодами рябины и трудолюбивые люди, прекрасные как камни-самоцветы. Сказы Бажова впитали сюжетные мотивы, фантастические образы, колорит язык народных приданий и народную мудрость.

       Мы решили непременно изучить особенности языка сказов Павла Петровича, определить отличия между сказками и сказами, помочь детям понять и полюбить уральские сказы, приобщить их к культуре и быту народов Урала. Бажов вместе с тем ставит в сказах общие вопросы – об истинной нравственности, о духовной красоте и достоинстве трудового человека.

Проблема: дети не имеют достаточных знаний о культуре и традициях уральского народа и творчестве уральского писателя П. П. Бажова.

Причины возникновения проблемы:

1. Образовательной программой предусмотрено включение регионального компонента, но содержание раздела «Художественная литература» не позволяет в рамках непосредственной образовательной деятельности полноценно знакомить с произведениями уральского сказителя.

2. Современное общество строит свою жизнь в свете новейших ресурсов и информации, порой забывая, что прошлое и будущее человечества связаны. Семейное воспитание все меньше внимания уделяет ознакомлению детей с традициями и культурой малой Родины, в том числе из-за низкого уровня компетентности родителей в этом вопросе.

3. Возникает информационное голодание в области историко-культурного наследия, традиций родного края.

Причина возникновения проекта:

Конкурс «Мир сказок П.П. Бажова» в МА ДОУ «Детский сад № 29», сподвиг реализовать наш краткосрочный проект - «Путешествие по сказам П.П. Бажова». 

Цель проекта: углубление знаний о культуре и традициях уральского народа посредством ознакомления с произведениями сказителя П. П .Бажова.

Задачи:

• формировать представления об Уральском писателе - сказителе П. Бажове, его сказах, как части культуры России;

• познакомить родителей с основами патриотического воспитания детей дошкольного возраста, направленными на приобщение к культурному наследию родного края;

• создать условия для расширения социального опыта детей дошкольного возраста в процессе ознакомления с историко-культурным наследием и традициями Урала»;

• развивать творческие способности детей посредством продуктивной деятельности, стимулировать желание создавать красивое своими руками. 

Тип проекта: творческий, информационно-исследовательский.

Вид проекта: семейный, групповой.

Сроки реализации проекта: 11.03.2024 - 29.03.2024 (проект краткосрочный - три недели). 

Участники проекта: воспитанники старшей и подготовительной группы, воспитатели, учитель - логопед, родители.

Ожидаемый результат:

• обогатились знания детей в области творчества уральского писателя; имеют представления о природе и  жизни людей на Урале;

• дети активные, любознательные, интересуются новым, неизвестным в окружающем мире, овладели средствами общения и способами взаимодействия с взрослыми, знают элементарные правила безопасного поведения, задают вопросы, способны самостоятельно действовать (в игре, повседневной жизни, в различных видах детской деятельности). Выучили новые подвижные игры, знают стихи, песни, хороводы. Имеют представление о творчестве П.П.Бажова; высказывают свое мнение, пересказывают эпизоды произведений;

• родители активные участники реализации проекта, вместе с детьми читают сказы П.П.Бажова, учат стихи, участвуют в выставках.

Реализация проекта: 

1 Этап. Подготовительный.

• Познакомить с темой проекта детей и родителей;

• Сбор материала о П.П.Бажове;

• Знакомство с биографией П.П.Бажова

• Оформить выставку книг по творчеству писателя  П.П.Бажова;

• Знакомство и чтение произведений П.П.Бажова;

• Рассматривание иллюстраций в книгах (разные художники к одному и тому же сказу).

• Провести консультации для родителей: «Патриотическое воспитание детей дошкольного возраста на основе творчества писателя Павла Петровича Бажова»; консультация «Мудрые сказы Павла Бажова». Буклет для родителей «Бажов Павел Петрович (1879—1950), писатель, журналист».

• Подобрать пословицы, поговорки о родном крае и о труде; речевые игры.

2 Этап. Основной.

Познавательно – исследовательская деятельность:

• Провести беседы с детьми: «Как жили люди на Урале», «Правда или вымысел?».

• Беседа «Что мы знаем о П.Бажове». Портрет и биография.

• Рассматривание иллюстраций к сказам П.П. Бажова.

• Презентация «Павел Петрович Бажов».

• Презентация «Уральские сказы Бажова».

• Просмотр мультфильма «Серебряное копытце».

Коммуникативная деятельность:

• Чтение сказов П.П. Бажова, пересказ эпизодов.

• Чтение и обсуждение пословиц и поговорок о труде, о Родине.

• Чтение стихотворений о родном крае.

Продуктивная деятельность:

Художественно - эстетическая деятельность:

• Рисование иллюстраций к сказам Павла Бажова.

• «Серебряное копытце». Нетрадиционная обрывная аппликация. Одной из интересных техник для детского творчества является ОБРЫВНАЯ аппликация. Если говорить простыми словами – аппликация из рваной бумаги. Смысл этой техники заключается в формировании изображения при помощи обрывков бумаги. В процессе такой деятельности активно задействована вся мускулатура кисти, что положительно влияет на развитие мелкой моторики. Творчество детей в нетрадиционных техниках «Обрывная аппликация».

• Лепка: «Украшения из малахитовой шкатулки» - «Малахитовые бусы. 

• Конструирование «Каменного цветка» из драгоценных камней с малахитовой шкатулки.

3 Этап. Заключительный.

• НОД (конструкт) по познавательному развитию - «Волшебный мир П.П. Бажова»;

• Выставка детского творчества «Путешествие по сказам Павла Бажова (в группе и приемной для детей и родителей);

• Создание альбома - иллюстраций  «Мудрые сказы П.П. Бажова» (детские рисунки по сказам и распечатанные иллюстрации (альбом);

• Создание альбома по сказам Павла Бажова; 

• Лэпбук «Сказы П.П. Бажова» (аннотация);

• Выставка поделок по сказам П.П.Бажова (дети совместно с родителями);

• Создание центра в группе «Путешествие по сказам Павла Бажова» (кукла «Хозяйка медной горы», роспись малахитовой шкатулки с драгоценными камнями, лэпбук «Сказы П.П. Бажова», детские рисунки совместно с родителями, вязаная ящерка);

• Взаимодействие с социальными партнерами - «Центральная библиотека», познавательное занятие «Мозаика сказов Павла Бажова»;

• Взаимодействие с социальными партнерами - «Федоровский геологический музей», познавательное занятие «Хозяйка медной горы»;

• Работа с родителями (творческие рисунки, малахитовые драгоценности).

• Совместно с родителями оформить выставку драгоценностей из малахитовой шкатулки (различные камни, малахитовые бусы и кольца). 

Заключение

В результате проектной деятельности была подтверждена актуальность темы и сформулированы следующие выводы:

В дошкольном возрасте начинают развиваться такие черты характера, которые закладывают в основу нравственного и патриотического воспитания: трудолюбие, милосердие, гуманность и т. д.. Чувство Родины начинается с восхищения тем, что видит перед собой ребенок, чему он удивляется, что вызывает отклик в его душе. И хотя многие впечатления не осознаны им глубоко, но пропущенные через детское восприятие, они играют огромную роль в становлении личности патриота.

Детский возраст – возраст пытливого ума и ярких впечатлений и мы имеет потенциальные возможности формирования социальных чувств, нравственных, патриотических. Патриотизм, гражданственность как качества личности – глубокий родник, который питает жизненные силы человека, окрашивает поступки, влияет на мировоззрение, социальные качества человека.

Адресная направленность: Представленный педагогический опыт в области исследуемой темы может быть использован специалистами дошкольного профиля в решении конкретных воспитательно – образовательных задач.

Таблица: «Планирование мероприятий»

Сроки	Мероприятия	Ответственные
11.03.2024 Понедельник Реализация проекта:  1 Этап. Подготовительный	Познакомить с темой проекта детей и родителей; Сбор материала о П.П.Бажове; Знакомство с биографией П.П.Бажова	Педагоги, воспитанники, родители
12.03.2024 Вторник 1 Этап. Подготовительный	Оформить выставку книг по творчеству писателя  П.П.Бажова; Знакомство и чтение произведений П.П.Бажова; Рассматривание иллюстраций в книгах (разные художники к одному и тому же сказу).	Педагоги, воспитанники
13.03.2024 Среда 1 Этап. Подготовительный	Провести консультации для родителей: «Патриотическое воспитание детей дошкольного возраста на основе творчества писателя Павла Петровича Бажова»; консультация «Мудрые сказы Павла Бажова». Буклет для родителей «Бажов Павел Петрович (1879—1950), писатель, журналист».	Педагоги, родители
14.03.2024 Четверг 1 Этап. Подготовительный	Подобрать пословицы, поговорки о родном крае и о труде; речевые игры.	Педагоги
15.03.2034 Пятница 2 Этап. Основной. Познавательно – исследовательская деятельность	Провести беседы с детьми: «Как жили люди на Урале», «Правда или вымысел?». Беседа «Что мы знаем о П.Бажове». Портрет и биография. Рассматривание иллюстраций к сказам П.П. Бажова	Педагоги, воспитанники
18.03.2024 Понедельник 2 Этап. Основной. Познавательно – исследовательская деятельность	Презентация «Павел Петрович Бажов».	Педагоги, воспитанники
19.03.2024 Вторник 2 Этап. Основной. Познавательно – исследовательская деятельность	Презентация «Уральские сказы Бажова».	Педагоги, воспитанники
20.03.2024 Среда 2 Этап. Основной. Познавательно – исследовательская деятельность	Просмотр мультфильма «Серебряное копытце».	Педагоги, воспитанники
21.03.2024 Четверг 2 Этап. Основной. Познавательно – исследовательская деятельность	Коммуникативная деятельность: Чтение сказов П.П. Бажова, пересказ эпизодов. Чтение и обсуждение пословиц и поговорок о труде, о Родине. Чтение стихотворений о родном крае.	Педагоги, воспитанники
22.03.2024 Пятница 2 Этап. Основной. Познавательно – исследовательская деятельность	Продуктивная деятельность: Художественно - эстетическая деятельность: Рисование иллюстраций к сказам Павла Бажова.	Педагоги, воспитанники
25.03.2024 Понедельник 2 Этап. Основной. Познавательно – исследовательская деятельность	Продуктивная деятельность: Художественно - эстетическая деятельность: «Серебряное копытце». Нетрадиционная обрывная аппликация. Одной из интересных техник для детского творчества является ОБРЫВНАЯ аппликация. Если говорить простыми словами – аппликация из рваной бумаги. Смысл этой техники заключается в формировании изображения при помощи обрывков бумаги. В процессе такой деятельности активно задействована вся мускулатура кисти, что положительно влияет на развитие мелкой моторики. Творчество детей в нетрадиционных техниках «Обрывная аппликация».	Педагоги, воспитанники
26.03.2024 Вторник 2 Этап. Основной. Познавательно – исследовательская деятельность	Продуктивная деятельность: Художественно - эстетическая деятельность: Лепка: «Украшения из малахитовой шкатулки» - «Малахитовые бусы.  Конструирование «Каменного цветка» из драгоценных камней с малахитовой шкатулки.	Педагоги, воспитанники
27.03.2024 Среда 3 Этап. Заключительный.	НОД (конструкт) по познавательному развитию - «Волшебный мир П.П. Бажова»; Выставка детского творчества «Путешествие по сказам Павла Бажова (в группе и приемной для детей и родителей); Создание альбома - иллюстраций  «Мудрые сказы П.П. Бажова» (детские рисунки по сказам и распечатанные иллюстрации (альбом); Создание альбома по сказам Павла Бажова;  Лэпбук «Сказы П.П. Бажова» (аннотация); Выставка поделок по сказам П.П.Бажова (дети совместно с родителями); Создание центра в группе «Путешествие по сказам Павла Бажова» (кукла «Хозяйка медной горы», роспись малахитовой шкатулки с драгоценными камнями, лэпбук «Сказы П.П. Бажова», детские рисунки совместно с родителями, вязаная ящерка);	Педагоги, воспитанники
28.03.2024 Четверг 3 Этап. Заключительный.	Взаимодействие с социальными партнерами - «Центральная библиотека», познавательное занятие «Мозаика сказов Павла Бажова».	Педагоги, воспитанники, социальные партнёры
29.03.2024 Пятница 3 Этап. Заключительный.	Взаимодействие с социальными партнерами - «Федоровский геологический музей», познавательное занятие «Хозяйка медной горы»; Работа с родителями (творческие рисунки, малахитовые драгоценности). Совместно с родителями оформить выставку драгоценностей из малахитовой шкатулки (различные камни, малахитовые бусы и кольца).	Педагоги, воспитанники, социальные партнёры

Источники и литература:

1. Бажов П. П. Серебряное копытце: Сказ – Свердловск: Средне - Уральское книжное изд., 1985

2. Бажов П.П. Сочинения. В 3 томах., М.; Издат-во «Правда», 1986

3. Бажов П. П. Сказы/ Подготовка текста, послесл. и комментарии. Слобожаниной Л. М. –Свердловск: Средне-Уральское книжное изд., 1988

4. Гулидова Т.В. «Проектная деятельность в детском саду: организация проектирования». Волгоград,: Учитель, 2016

5. Павел Бажов: Медной горы Хозяйка. Сказы. Издательство: Эксмо, Редакция 1. Автор: Павел Бажов. Серия: Уютная классика. Раздел: Сказки русских писателей. Год издания: 2022

6. Павел Бажов: Сказки из малахитовой шкатулки. Автор: Бажов Павел Петрович. Художник: Болотная Светлана. Редактор: Рашина Татьяна. Издательство: Проф-Пресс, 2011 г. Серия: Волшебный мир

7. Рассказы и сказки советских писателей. - Свердловск: Средне-Уральское книжное изд., 1990

8. Савенков А.И. «Как научить дошкольников приобретать знания» Ярославль, 2002

9. Интернет источник: https://nukadeti.ru/skazki/pavel_bazhov

Приложение 1

Портрет и биография Павла Бажова

Па́вел Петро́вич Бажо́в (15 (27) января 1879, Сысертский завод - 3 декабря 1950, Москва) - русский и советский писатель, фольклорист, публицист, журналист. Получил известность как автор уральских сказов.

Уральский сказочник, прославивший свой край, его, людей, его легенды и предания на весь мир.

Павел Петрович Бажов родился 15  января 1879 года в семье рабочего Сысертского завода (ныне Свердловской области). В детстве жил в Полевском. Мальчику повезло с учителем словесности. Тот сам любил русскую литературу и передал эту любовь своим ученикам. Десятилетний Павел Бажов знал наизусть весь сборник стихов

Н. А. Некрасова.

В числе лучших учеников окончил церковно-приходскую школу, потом учился в Екатеринбургском духовном училище с 10 до 14 лет и, наконец затем в 1899 году он окончил Пермскую духовную семинарию. Он мог стать священником, но стал учителем русского языка. 18 лет проработал учителем в Екатеринбурге и 

Камышлове. Женился на своей ученице, в семье родилось четверо детей.

В 1936 году в журнале был опубликован его первый сказ "Девка Азовка". В 1939 в "Сведлгизе" вышел первый сборник сказов "Малахитовая шкатулка". В 1942 и 1944 годах "Малахитовая шкатулка", заметно пополневшая, выходит в Москве в центральных издательствах.

Многие из сказов - старинные устные предания уральских горнорабочих. В сказах действуют обыкновенные земные люди - такие, как Данила - мастер, старик Кокованя, девочка Дарёнка.

Павел Петрович Бажов (1879–1950 гг.) -известный советский писатель, фольклорист. Автор уральских сказов «Малахитовая шкатулка», за которые был награжден Сталинской премией 2-й степени. Был также талантливым преподавателем, организовывал школы и призывал повышать грамотность народа.

Детство и юность

Родился Павел 15 (27) января 1879 года поблизости Екатеринбурга в семье рабочего. Детские годы в биографии Бажова прошли в небольшом городе Полевском Свердловской области. Учился в заводской школе, где был одним из лучших учеников класса. После окончания духовного училища в Екатеринбурге поступил в духовную семинарию Перми. Завершив учебу в 1899 году, стал работать учителем русского языка.

Стоит кратко отметить, что женой Павла Бажова стала его ученица Валентина Иваницкая. В браке у них родилось четверо детей.

Начало творческого пути

Первая писательская деятельность Павла Петровича Бажова пришлась на годы Гражданской войны. Именно тогда он стал работать журналистом, позже увлекся историй Урала. Однако больше биография Павла Бажова известна как фольклориста.

Первая книга с Уральскими очерками под названием «Уральские были» была опубликована в 1924 году. А первый сказ Павла Петровича Бажова вышел в 1936 году («Девка Азовка»). В основном все сказы, пересказанные и записанные писателем, имели фольклорную основу.

Главное произведение писателя

Выход книги Бажова «Малахитовая шкатулка»(1939 г.) во многом определила судьбу писателя. Эта книга принесла писателю мировую известность. Талант Бажова как нельзя лучше проявился в сказах данной книги, которую он постоянно пополнял. «Малахитовая шкатулка» – это сборник сказов для детей и взрослых о жизни и быте на Урале, о красоте природы уральской земли.

В «Малахитовой шкатулке» содержится много мифологических персонажей, например: Хозяйка Медной горы, Великий Полоз, Данила-мастер, бабка Синюшка, Огневушка-поскакушка и другие.

В 1943 году благодаря этой книге Бажов получил Сталинскую премию. А в 1944 году был награжден орденом Ленина за плодотворное творчество.

Павел Бажов создал множество произведений, на основе которых были поставлены балеты, оперы, спектакли, сняты фильмы и мультфильмы.

Смерть и наследие

Жизнь писателя оборвалась 3 декабря 1950 года. Писатель был похоронен в Свердловске на Ивановском кладбище.

В родном городе писателя, в доме, где он жил, открыт музей. Имя писателя носит народный фестиваль в Челябинской области, ежегодная премия, вручаемая в Екатеринбурге. Павлу Бажову установлены памятные монументы в Свердловске, Полевском и других городах. Также именем писателя названы улицы во многих городах бывшего СССР.

Приложение 2

Сказы Павла Бажова (папка)

Каменный цветок

Не одни мраморски на славе были по каменному-то делу. Тоже и в наших заводах, сказывают, это мастерство имели. Та только различка, что наши больше с малахитом вожгались, как его было довольно, и сорт - выше нет. Вот из этого малахиту и выделывали подходяще. Такие, слышь-ко, штучки, что диву дашься: как ему помогло.

Был в ту пору мастер Прокопьич. По этим делам первый. Лучше его никто не мог. В пожилых годах был.

Вот барин и велел приказчику поставить к этому Прокопьичу парнишек на выучку.

- Пущай-де переймут все до тонкости.

Только Прокопьич, - то ли ему жаль было расставаться со своим мастерством, то ли еще что, - учил шибко худо. Все у него с рывка да с тычка. Насадит парнишке по всей голове шишек, уши чуть не оборвет да и говорит приказчику:

- Не гож этот... Глаз у него неспособный, рука не несет. Толку не выйдет.

Приказчику, видно, заказано было ублаготворять Прокопьича.

- Не гож, так не гож... Другого дадим... - И нарядит другого парнишку.

Ребятишки прослышали про эту науку... Спозаранку ревут, как бы к Прокопьичу не попасть. Отцам-матерям тоже не сладко родного дитенка на зряшную муку отдавать, - выгораживать стали свои-то, кто как мог. И то сказать, нездорово это мастерство, с малахитом-то. Отрава чистая. Вот и оберегаются люди.

Приказчик все ж таки помнит баринов наказ - ставит Прокопьичу учеников. Тот по своему порядку помытарит парнишку да и сдаст обратно приказчику.

- Не гож этот... Приказчик взъедаться стал:

- До какой поры это будет? Не гож да не гож, когда гож будет? Учи этого...

Прокопьич, знай, свое:

- Мне что... Хоть десять годов учить буду, а толку из этого парнишки не будет...

- Какого тебе еще?

- Мне хоть и вовсе не ставь, - об этом не скучаю...

Так вот и перебрали приказчик с Прокопьичем много ребятишек, а толк один: на голове шишки, а в голове - как бы убежать. Нарочно которые портили, чтобы Прокопьич их прогнал. Вот так-то и дошло дело до Данилки Недокормыша. Сиротка круглый был этот парнишечко. Годов, поди, тогда двенадцати, а то и боле. На ногах высоконький, а худой-расхудой, в чем душа держится. Ну, а с лица чистенький. Волосенки кудрявеньки, глазенки голубеньки. Его и взяли сперва в казачки при господском доме: табакерку, платок подать, сбегать куда и протча. Только у этого сиротки дарованья к такому делу не оказалось. Другие парнишки на таких-то местах вьюнами вьются. Чуть что - на вытяжку: что прикажете? А этот Данилко забьется куда в уголок, уставится глазами на картину какую, а то на украшенье, да и стоит. Его кричат, а он и ухом не ведет. Били, конечно, поначалу-то, потом рукой махнули:

- Блаженный какой-то! Тихоход! Из такого хорошего слуги не выйдет.

На заводскую работу либо в гору все ж таки не отдали - шибко жидко место, на неделю не хватит. Поставил его приказчик в подпаски. И тут Данилко не вовсе гож пришелся. Парнишечко ровно старательный, а все у него оплошка выходит. Все будто думает о чем-то. Уставится глазами на травинку, а коровы-то - вон где! Старый пастух ласковый попался, жалел сиротку, и тот временем ругался:

- Что только из тебя, Данилко, выйдет? Погубишь ты себя, да и мою старую спину под бой подведешь. Куда это годится? О чем хоть думка-то у тебя?

- Я и сам, дедко, не знаю... Так... ни о чем... Засмотрелся маленько. Букашка по листочку ползла. Сама сизенька, а из-под крылышек у ней желтенько выглядывает, а листок широконький... По краям зубчики, вроде оборочки выгнуты. Тут потемнее показывает, а середка зеленая-презеленая, ровно ее сейчас выкрасили... А букашка-то и ползет...

- Ну, не дурак ли ты, Данилко? Твое ли дело букашек разбирать? Ползет она - и ползи, а твое дело за коровами глядеть. Смотри у меня, выбрось эту дурь из головы, не то приказчику скажу!

Одно Данилушке далось. На рожке он играть научился - куда старику! Чисто на музыке какой. Вечером, как коров пригонят, девки-бабы просят:

- Сыграй, Данилушко, песенку.

Он и начнет наигрывать. И песни все незнакомые. Не то лес шумит, не то ручей журчит, пташки на всякие голоса перекликаются, а хорошо выходит. Шибко за те песенки стали женщины привечать Данилушку. Кто пониточек починит, кто холста на онучи отрежет, рубашонку новую сошьет. Про кусок и разговору нет, - каждая норовит дать побольше да послаще. Старику пастуху тоже Данилушковы песни по душе пришлись. Только и тут маленько неладно выходило. Начнет Данилушко наигрывать и все забудет, ровно и коров нет. На этой игре и пристигла его беда.

Данилушко, видно, заигрался, а старик задремал по малости. Сколько-то коровенок у них и отбилось. Как стали на выгон собирать, глядят - той нет, другой нет. Искать кинулись, да где тебе. Пасли около Ельничной... Самое тут волчье место, глухое... Одну только коровенку и нашли. Пригнали стадо домой... Так и так - обсказали. Ну, из завода тоже побежали - поехали на розыски, да не нашли.

Расправа тогда, известно, какая была. За всякую вину спину кажи. На грех еще одна-то корова из приказчичьего двора была. Тут и вовсе спуску не жди. Растянули сперва старика, потом и до Данилушки дошло, а он худенький да тощенький. Господский палач оговорился даже.

- Экой-то, - говорит, - с одного разу сомлеет, а то и вовсе душу выпустит.

Ударил все ж таки - не пожалел, а Данилушко молчит. Палач его вдругорядь - молчит, втретьи - молчит. Палач тут и расстервенился, давай полысать со всего плеча, а сам кричит:

- Я тебя, молчуна, доведу... Дашь голос... Дашь! Данилушко дрожит весь, слезы каплют, а молчит. Закусил губенку-то и укрепился. Так и сомлел, а словечка от него не слыхали. Приказчик, - он тут же, конечно, был, - удивился:

- Какой еще терпеливый выискался! Теперь знаю, куда его поставить, коли живой останется.

Отлежался-таки Данилушко. Бабушка Вихориха его на ноги поставила. Была, сказывают, старушка такая. Заместо лекаря по нашим заводам на большой славе была. Силу в травах знала: которая от зубов, которая от надсады, которая от ломоты... Ну, все как есть. Сама те травы собирала в самое время, когда какая трава полную силу имела. Из таких трав да корешков настойки готовила, отвары варила да с мазями мешала.

Хорошо Данилушке у этой бабушки Вихорихи пожилось. Старушка, слышь-ко, ласковая да словоохотливая, а трав, да корешков, да цветков всяких у ней насушено да навешено по всей избе. Данилушко к травам-то любопытен - как эту зовут? где растет? какой цветок? Старушка ему и рассказывает.

Раз Данилушко и спрашивает:

- Ты, бабушка, всякий цветок в наших местах знаешь?

- Хвастаться, - говорит, - не буду, а все будто знаю, какие открытые-то.

- А разве, - спрашивает, - еще не открытые бывают?

- Есть, - отвечает, - и такие. Папору вот слыхал? Она будто цветет на

Иванов день. Тот цветок колдовской. Клады им открывают. Для человека вредный. На разрыв-траве цветок - бегучий огонек. Поймай его - и все тебе затворы открыты. Воровской это цветок. А то еще каменный цветок есть. В малахитовой горе будто растет. На змеиный праздник полную силу имеет. Несчастный тот человек, который каменный цветок увидит.

- Чем, бабушка, несчастный?

- А это, дитенок, я и сама не знаю. Так мне сказывали. Данилушко у

Вихорихи, может, и подольше бы пожил, да приказчиковы вестовщики углядели, что парнишко маломало ходить стал, и сейчас к приказчику. Приказчик Данилушку призвал да и говорит:

- Иди-ко теперь к Прокопьичу - малахитному делу обучаться. Самая там по тебе работа.

Ну, что сделаешь? Пошел Данилушко, а самого еще ветром качает. Прокопьич поглядел на него да и говорит:

- Еще такого недоставало. Здоровым парнишкам здешняя учеба не по силе, а с такого что взыщешь - еле живой стоит.

Пошел Прокопьич к приказчику:

- Не надо такого. Еще ненароком убьешь - отвечать придется.

Только приказчик - куда тебе, слушать не стал;

- Дано тебе - учи, не рассуждай! Он - этот парнишка - крепкий. Не гляди, что жиденький.

- Ну, дело ваше, - говорит Прокопьич, - было бы сказано. Буду учить, только бы к ответу не потянули.

- Тянуть некому. Одинокий этот парнишка, что хочешь с ним делай, - отвечает приказчик.

Пришел Прокопьич домой, а Данилушко около станочка стоит, досочку малахитовую оглядывает. На этой досочке зарез сделан - кромку отбить. Вот Данилушко на это место уставился и головенкой покачивает. Прокопьичу любопытно стало, что этот новенький парнишка тут разглядывает. Спросил строго, как по его правилу велось:

- Ты это что? Кто тебя просил поделку в руки брать? Что тут доглядываешь? Данилушко и отвечает:

- На мой глаз, дедушко, не с этой стороны кромку отбивать надо. Вишь, узор тут, а его и срежут. Прокопьич закричал, конечно:

- Что? Кто ты такой? Мастер? У рук не бывало, а судишь? Что ты понимать можешь?

- То и понимаю, что эту штуку испортили, - отвечает Данилушко.

- Кто испортил? а? Это ты, сопляк, мне - первому мастеру!.. Да я тебе такую порчу покажу... жив не будешь!

Пошумел так-то, покричал, а Данилушку пальцем не задел. Прокопьич-то, вишь, сам над этой досочкой думал - с которой стороны кромку срезать. Данилушко своим разговором в самую точку попал. Прокричался Прокопьич и говорит вовсе уж добром:

- Ну-ко, ты, мастер явленый, покажи, как по-твоему сделать?

Данилушко и стал показывать да рассказывать:

- Вот бы какой узор вышел. А того бы лучше - пустить досочку поуже, по чистому полю кромку отбить, только бы сверху плетешок малый оставить.

Прокопьич знай покрикивает:

- Ну-ну... Как же! Много ты понимаешь. Накопил - не просыпь! - А про себя думает: "Верно парнишка говорит. Из такого, пожалуй, толк будет. Только учить-то его как? Стукни разок - он и ноги протянет".

Подумал так да и спрашивает:

- Ты хоть чей, экий ученый?

Данилушко и рассказал про себя. Дескать, сирота. Матери не помню, а про отца и вовсе не знаю, кто был. Кличут Данилкой Недокормышем, а как отчество и прозванье отцовское - про то не знаю. Рассказал, как он в дворне был и за что его прогнали, как потом лето с коровьим стадом ходил, как под бой попал. Прокопьич пожалел:

- Не сладко, гляжу, тебе, парень, житьишко-то задалось, а тут еще ко мне попал. У нас мастерство строгое. Потом будто рассердился, заворчал:

- Ну, хватит, хватит! Вишь разговорчивый какой! Языком-то - не руками - всяк бы работал. Целый вечер лясы да балясы! Ученичок тоже! Погляжу вот завтра, какой у тебя толк. Садись ужинать, да и спать пора.

Прокопьич одиночкой жил. Жена-то у него давно умерла. Старушка Митрофановна из соседей снаходу у него хозяйство вела. Утрами ходила постряпать, сварить чего, в избе прибрать, а вечером Прокопьич сам управлял, что ему надо.

Поели, Прокопьич и говорит:

- Ложись вон тут на скамеечке!

Данилушко разулся, котомку свою под голову, понитком закрылся, поежился маленько, - вишь, холодно в избе-то было по осеннему времени, - все-таки вскорости уснул. Прокопьич тоже лег, а уснуть не мог: все у него разговор о малахитовом узоре из головы нейдет. Ворочался-ворочался, встал, зажег свечку да и к станку - давай эту малахитову досочку так и сяк примерять. Одну кромку закроет, другую... прибавит поле, убавит. Так поставит, другой стороной повернет, и все выходит, что парнишка лучше узор понял.

- Вот тебе и Недокормышек! - дивится Прокопьич. - Еще ничем-ничего, а старому мастеру указал. Ну и глазок! Ну и глазок!

Пошел потихоньку в чулан, притащил оттуда подушку да большой овчинный тулуп. Подсунул подушку Данилушке под голову, тулупом накрыл:

- Спи-ко, глазастый!

А тот и не проснулся, повернулся только на другой бочок, растянулся под тулупом-то - тепло ему стало, - и давай насвистывать носом полегоньку. У Прокопьича своих ребят не было, этот Данилушко и припал ему к сердцу. Стоит мастер, любуется, а Данилушко знай посвистывает, спит себе спокойненько. У Прокопьича забота - как бы этого парнишку хорошенько на ноги поставить, чтоб не такой тощий да нездоровый был.

- С его ли здоровьишком нашему мастерству учиться. Пыль, отрава, - живо зачахнет. Отдохнуть бы ему сперва, подправиться, потом учить стану. Толк, видать, будет.

На другой день и говорит Данилушке:

- Ты спервоначалу по хозяйству помогать будешь. Такой у меня порядок заведен. Понял? Для первого разу сходи за калиной. Ее иньями прихватило, - в самый раз она теперь на пироги. Да, гляди, не ходи далеко-то. Сколь наберешь - то и ладно. Хлеба возьми полишку, - естся в лесу-то, - да еще к Митрофановне зайди. Говорил ей, чтоб тебе пару яичек испекла да молока в туесочек плеснула. Понял?

На другой день опять говорит:

- Поймай-ко мне щегленка поголосистее да чечетку побойчее. Гляди, чтобы к вечеру были. Понял?

Когда Данилушко поймал и принес, Прокопьич говорит:

- Ладно, да не вовсе. Лови других.

Так и пошло. На каждый день Прокопьич Данилушке работу дает, а все забава. Как снег выпал, велел ему с соседом за дровами ездить - пособишь-де. Ну, а какая подмога! Вперед на санях сидит, лошадью правит, а назад за возом пешком идет. Промнется так-то, поест дома да спит покрепче. Шубу ему Прокопьич справил, шапку теплую, рукавицы, пимы на заказ скатали.

Прокопьич, видишь, имел достаток. Хоть крепостной был, а по оброку ходил, зарабатывал маленько. К Данилушке-то он крепко прилип. Прямо сказать, за сына держал. Ну, и не жалел для него, а к делу своему не подпускал до времени.

В хорошем-то житье Данилушко живо поправляться стал и к Прокопьичу тоже прильнул. Ну, как! - понял Прокопьичеву заботу, в первый раз так-то пришлось пожить. Прошла зима. Данилушке и вовсе вольготно стало. То он на пруд, то в лес. Только и к мастерству Данилушко присматривался. Прибежит домой, и сейчас же у них разговор. То, другое Прокопьичу расскажет да и спрашивает - это что да это как? Прокопьич объяснит, на деле покажет. Данилушко примечает. Когда и сам примется:

"Ну-ко, я..." Прокопьич глядит, поправит, когда надо, укажет, как лучше.

Вот как-то раз приказчик и углядел Данилушку на пруду. Спрашивает своих-то вестовщиков:

- Это чей парнишка? Который день его на пруду вижу... По будням с удочкой балуется, а уж не маленький... Кто-то его от работы прячет...

Узнали вестовщики, говорят приказчику, а он не верит.

- Ну-ко, - говорит, - тащите парнишку ко мне, сам дознаюсь.

Привели Данилушку. Приказчик спрашивает:

- Ты чей? Данилушко и отвечает:

- В ученье, дескать, у мастера по малахитному делу. Приказчик тогда хвать его за ухо:

- Так-то ты, стервец, учишься! - Да за ухо и повел к Прокопьичу.

Тот видит - неладно дело, давай выгораживать Данилушку:

- Это я сам его послал окуньков половить. Сильно о свеженьких-то окуньках скучаю. По нездоровью моему другой еды принимать не могу. Вот и велел парнишке половить.

Приказчик не поверил. Смекнул тоже, что Данилушко вовсе другой стал: поправился, рубашонка на нем добрая, штанишки тоже и на ногах сапожнешки. Вот и давай проверку Данилушке делать:

- Ну-ко, покажи, чему тебя мастер выучил? Данилушко запончик надел, подошел к станку и давай рассказывать да показывать. Что приказчик спросит - у него на все ответ готов. Как околтать камень, как распилить, фасочку снять, чем когда склеить, как полер навести, как на медь присадить, как на дерево. Однем словом, все как есть.

Пытал-пытал приказчик, да и говорит Прокопьичу:

- Этот, видно, гож тебе пришелся?

- Не жалуюсь, - отвечает Прокопьич.

- То-то, не жалуешься, а баловство разводишь! Тебе его отдали мастерству учиться, а он у пруда с удочкой! Смотри! Таких тебе свежих окуньков отпущу - до смерти не забудешь да и парнишке невесело станет.

Погрозился так-то, ушел, а Прокопьич дивуется:

- Когда хоть ты, Данилушко, все это понял? Ровно я тебя еще и вовсе не учил.

- Сам же, - говорит Данилушко, - показывал да рассказывал, а я примечал.

У Прокопьича даже слезы закапали, - до того ему это по сердцу пришлось.

- Сыночек, - говорит, - милый, Данилушко... Что еще знаю, все тебе открою... Не потаю...

Только с той поры Данилушке не стало вольготного житья. Приказчик на другой день послал за ним и работу на урок стал давать. Сперва, конечно, попроще что: бляшки, какие женщины носят, шкатулочки. Потом с точкой пошло: подсвечники да украшения разные. Там и до резьбы доехали. Листочки да лепесточки, узорчики да цветочки. У них ведь - малахитчиков - дело мешкотное. Пустяковая ровно штука, а сколько он над ней сидит! Так Данилушко и вырос за этой работой.

А как выточил зарукавье - змейку из цельного камня, так его и вовсе мастером приказчик признал. Барину об этом отписал:

"Так и так, объявился у нас новый мастер по малахитному делу - Данилко Недокормыш. Работает хорошо, только по молодости еще тих. Прикажете на уроках его оставить али, как и Прокопьича, на оброк отпустить?"

Работал Данилушко вовсе не тихо, а на диво ловко да скоро. Это уж Прокопьич тут сноровку поимел. Задаст приказчик Данилушке какой урок на пять ден, а Прокопьич пойдет да и говорит:

- Не в силу это. На такую работу полмесяца надо. Учится ведь парень. Поторопится - только камень без пользы изведет.

Ну, приказчик поспорит сколько, а дней, глядишь, прибавит. Данилушко и работал без натуги. Поучился даже потихоньку от приказчика читать, писать. Так, самую малость, а все ж таки разумел грамоте. Прокопьич ему в этом тоже сноровлял. Когда и сам наладится приказчиковы уроки за Данилушку делать, только Данилушко этого не допускал:

- Что ты! Что ты, дяденька! Твое ли дело за меня у станка сидеть!

Смотри-ка, у тебя борода позеленела от малахиту, здоровьем скудаться стал, а мне что делается?

Данилушко и впрямь к той поре выправился. Хоть по старинке его Недокормышем звали, а он вон какой! Высокий да румяный, кудрявый да веселый. Однем словом, сухота девичья. Прокопьич уж стал с ним про невест заговаривать, а Данилушко, знай, головой потряхивает:

- Не уйдет от нас! Вот мастером настоящим стану, тогда и разговор будет.

Барин на приказчиково известие отписал:

"Пусть тот Прокопьичев выученик Данилко сделает еще точеную чашу на ножке

для моего дому. Тогда погляжу - на оброк отпустить али на уроках держать. Только ты гляди, чтобы Прокопьич тому Данилке не пособлял. Не доглядишь - с тебя взыск будет"

Приказчик получил это письмо, призвал Данилушку да и говорит:

- Тут, у меня, работать будешь. Станок тебе наладят, камню привезут, какой надо.

Прокопьич узнал, запечалился: как так? что за штука? Пошел к приказчику, да разве он скажет... Закричал только:

"Не твое дело!"

Ну, вот пошел Данилушко работать на ново место, а Прокопьич ему наказывает:

- Ты гляди не торопись, Данилушко! Не оказывай себя.

Данилушко сперва остерегался. Примеривал да прикидывал больше, да тоскливо ему показалось. Делай не делай, а срок отбывай - сиди у приказчика с утра до ночи. Ну, Данилушко от скуки и сорвался на полную силу. Чаша-то у него живой рукой и вышла из дела. Приказчик поглядел, будто так и надо, да и говорит:

- Еще такую же делай!

Данилушко сделал другую, потом третью. Вот когда он третью-то кончил, приказчик и говорит:

- Теперь не увернешься! Поймал я вас с Прокопьичем. Барин тебе, по моему письму, срок для одной чаши дал, а ты три выточил. Знаю твою силу. Не обманешь больше, а тому старому псу покажу, как потворствовать! Другим закажет!

Так об этом и барину написал и чаши все три предоставил. Только барин, - то ли на него умный стих нашел, то ли он на приказчика за что сердит был, - все как есть наоборот повернул.

Оброк Данилушке назначил пустяковый, не велел парня от Прокопьича брать - может-де вдвоем скорее придумают что новенькое. При письме чертеж послал. Там тоже чаша нарисована со всякими штуками. По ободку кайма резная, на поясе лента каменная со сквозным узором, на подножке листочки. Однем словом, придумано. А на чертеже барин подписал: "Пусть хоть пять лет просидит, а чтобы такая в точности сделана была"

Пришлось тут приказчику от своего слова отступить. Объявил, что барин написал, отпустил Данилушку к Прокопьичу и чертеж отдал.

Повеселели Данилушко с Прокопьичем, и работа у них бойчее пошла. Данилушко вскоре за ту новую чашу принялся. Хитрости в ней многое множество. Чуть неладно ударил, - пропала работа, снова начинай. Ну, глаз у Данилушки верный, рука смелая, силы хватит - хорошо идет дело. Одно ему не по нраву - трудности много, а красоты ровно и вовсе нет. Говорил Прокопьичу, а он только удивился:

- Тебе-то что? Придумали - значит, им надо. Мало ли я всяких штук выточил да вырезал, а куда они - толком и не знаю.

Пробовал с приказчиком поговорить, так куда тебе. Ногами затопал, руками замахал:

- Ты очумел? За чертеж большие деньги плачены. Художник, может, по столице первый его делал, а ты пересуживать выдумал!

Потом, видно, вспомнил, что барин ему заказывал, - не выдумают ли вдвоем чего новенького, - и говорит:

- Ты вот что... делай эту чашу по барскому чертежу, а если другую от себя выдумаешь - твое дело. Мешать не стану. Камня у нас, поди-ко, хватит. Какой надо - такой и дам.

Тут вот Данилушке думка и запала. Не нами сказано - чужое охаять мудрости немного надо, а свое придумать - не одну ночку с боку на бок повертишься.

Вот Данилушко сидит над этой чашей по чертежу-то, а сам про другое думает. Переводит в голове, какой цветок, какой листок к малахитовому камню лучше подойдет. Задумчивый стал, невеселый. Прокопьич заметил, спрашивает:

- Ты, Данилушко, здоров ли? Полегче бы с этой чашей. Куда торопиться?

Сходил бы в разгулку куда, а то все сидишь да сидишь.

- И то, - говорит Данилушко, - в лес хоть сходить. Не увижу ли, что мне надо.

С той поры и стал чуть не каждый день в лес бегать. Время как раз покосное, ягодное. Травы все в цвету. Данилушко остановится где на покосе либо на полянке в лесу и стоит, смотрит. А то опять ходит по покосам да разглядывает траву-то, как ищет что.

Людей в ту пору в лесу и на покосах много. Спрашивают Данилушку - не потерял ли чего? Он улыбнется этак невесело да и скажет:

- Потерять не потерял, а найти не могу. Ну, которые и запоговаривали:

- Неладно с парнем.

А он придет домой и сразу к станку, да до утра и сидит, а с солнышком опять в лес да на покосы. Листки да цветки всякие домой притаскивать стал, а все больше из объеди: черемицу да омег, дурман да багульник, да резуны всякие.

С лица спал, глаза беспокойные стали, в руках смелость потерял. Прокопьич вовсе забеспокоился, а Данилушко и говорит:

- Чаша мне покою не дает. Охота так ее сделать, чтобы камень полную силу имел.

Прокопьич давай отговаривать:

- На что она тебе далась? Сыты ведь, чего еще? Пущай бары тешатся, как им любо. Нас бы только не задевали. Придумают какой узор - сделаем, а навстречу-то им зачем лезть? Лишний хомут надевать - только и всего.

Ну, Данилушко на своем стоит.

- Не для барина, - говорит, - стараюсь. Не могу из головы выбросить ту чашу. Вижу, поди ко, какой у нас камень, а мы что с ним делаем? Точим, да режем, да полер наводим и вовсе ни к чему. Вот мне и припало желание так сделать, чтобы полную силу камня самому поглядеть и людям показать.

По времени отошел Данилушко, сел опять за ту чашу, по барскому-то чертежу. Работает, а сам посмеивается:

- Лента каменная с дырками, каемочка резная... Потом вдруг забросил эту работу. Другое начал. Без передышки у станка стоит. Прокопьичу сказал:

- По дурман-цветку свою чашу делать буду. Прокопьич отговаривать принялся. Данилушко сперва и слушать не хотел, потом, дня через три-четыре, как у него какая-то оплошка вышла, и говорит Прокопьичу:

- Ну ладно. Сперва барскую чашу кончу, потом за свою примусь. Только ты уж тогда меня не отговаривай... Не могу ее из головы выбросить.

Прокопьич отвечает:

- Ладно, мешать не стану, - а сам думает: "Уходится парень, забудет. Женить его надо. Вот что! Лишняя дурь из головы вылетит, как семьей обзаведется".

Занялся Данилушко чашей. Работы в ней много - в один год не укладешь. Работает усердно, про дурман-цветок не поминает.

Прокопьич и стал про женитьбу заговаривать:

- Вот хоть бы Катя Летемина - чем не невеста? Хорошая девушка... Похаять нечем.

Это Прокопьич-то от ума говорил. Он, вишь, давно заприметил, что Данилушко на эту девушку сильно поглядывал. Ну, и она не отворачивалась. Вот Прокопьич, будто ненароком, и заводил разговор. А Данилушко свое твердит:

- Погоди! Вот с чашкой управлюсь. Надоела мне она. Того и гляди - молотком стукну, а он про женитьбу! Уговорились мы с Катей. Подождет она меня.

Ну, сделал Данилушко чашу по барскому чертежу. Приказчику, конечно, не сказали, а дома у себя гулянку маленькую придумали сделать. Катя - невеста-то - с родителями пришла, еще которые... из мастеров же малахитных больше. Катя дивится на чашу.

- Как, - говорит, - только ты ухитрился узор такой вырезать и камня нигде не обломил! До чего все гладко да чисто обточено!

Мастера тоже одобряют:

- В аккурат-де по чертежу. Придраться не к чему. Чисто сработано. Лучше не сделать, да и скоро. Так-то работать станешь - пожалуй, нам тяжело за тобой тянуться.

Данилушко слушал-слушал да и говорит:

- То и горе, что похаять нечем. Гладко да ровно, узор чистый, резьба по чертежу, а красота где? Вон цветок... самый что ни есть плохонький, а глядишь на него - сердце радуется. Ну, а эта чаша кого обрадует? На что она? Кто поглядит, всяк, как вон Катенька, подивится, какой-де у мастера глаз да рука, как у него терпенья хватило нигде камень не обломить.

- А где оплошал, - смеются мастера, - там подклеил да полером прикрыл, и концов не найдешь.

- Вот-вот... А где, спрашиваю, красота камня? Тут прожилка прошла, а ты на ней дырки сверлишь да цветочки режешь. На что они тут? Порча ведь это камня. А камень-то какой! Первый камень! Понимаете, первый! Горячиться стал. Выпил, видно, маленько. Мастера и говорят Данилушке, что ему Прокопьич не раз говорил:

- Камень - камень и есть. Что с ним сделаешь? Наше дело такое - точить да резать.

Только был тут старичок один. Он еще Прокопьича и тех - других-то мастеров - учил! Все его дедушком звали. Вовсе ветхий старичоночко, а тоже этот разговор понял да и говорит Данилушке:

- Ты, милый сын, по этой половице не ходи! Из головы выбрось! А то попадешь к Хозяйке в горные мастера...

- Какие мастера, дедушко?

- А такие... в горе живут, никто их не видит... Что Хозяйке понадобится, то они сделают. Случилось мне раз видеть. Вот работа! От нашей, от здешней, на отличку.

Всем любопытно стало. Спрашивают, - какую поделку видел.

- Да змейку, - говорит, - ту же, какую вы на зарукавье точите.

- Ну, и что? Какая она?

- От здешних, говорю, на отличку. Любой мастер увидит, сразу узнает - не здешняя работа. У наших змейка, сколь чисто ни выточат, каменная, а тут как есть живая. Хребтик черненький, глазки... Того и гляди - клюнет. Им ведь что! Они цветок каменный видали, красоту поняли.

Данилушко, как услышал про каменный цветок, давай спрашивать старика. Тот по совести сказал:

Не знаю, милый сын. Слыхал, что есть такой цветок Видеть его нашему брату нельзя. Кто поглядит, тому белый свет не мил станет.

Данилушко на это и говорит:

- Я бы поглядел.

Тут Катенька, невеста-то его, так и затрепыхалась:

- Что ты, что ты, Данилушко! Неуж тебе белый свет наскучил? - да в слезы.

Прокопьич и другие мастера сметили дело, давай старого мастера на смех подымать:

- Выживаться из ума, дедушко, стал. Сказки сказываешь. Парня зря с пути сбиваешь.

Старик разгорячился, по столу стукнул:

- Есть такой цветок! Парень правду говорит: камень мы не разумеем. В том цветке красота показана. Мастера смеются:

- Хлебнул, дедушко, лишка! А он свое:

- Есть каменный цветок!

Разошлись гости, а у Данилушки тот разговор из головы не выходит. Опять стал в лес бегать да около своего дурман-цветка ходить, про свадьбу и не поминает. Прокопьич уж понуждать стал:

- Что ты девушку позоришь? Который год она в невестах ходить будет? Того жди - пересмеивать ее станут. Мало смотниц-то?

Данилушко одно свое:

- Погоди ты маленько! Вот только придумаю да камень подходящий подберу

И повадился на медный рудник - на Гумешки-то. Когда в шахту спустится, по забоям обойдет, когда наверху камни перебирает. Раз как-то поворотил камень, оглядел его да и говорит:

- Нет, не тот...

Только это промолвил, кто-то и говорит;

- В другом месте поищи... у Змеиной горки.

Глядит Данилушко - никого нет. Кто бы это? Шутят, что ли... Будто и спрятаться негде. Поогляделся еще, пошел домой, а вслед ему опять:

- Слышь, Данило-мастер? У Змеиной горки, говорю.

Оглянулся Данилушко - женщина какая-то чуть видна, как туман голубенький. Потом ничего не стало.

"Что, - думает, - за штука? Неуж сама? А что, если сходить на Змеиную-то?"

Змеиную горку Данилушко хорошо знал. Тут же она была, недалеко от Гумешек. Теперь ее нет, давно всю срыли, а раньше камень поверху брали.

Вот на другой день и пошел туда Данилушко. Горка хоть небольшая, а крутенькая. С одной стороны и вовсе как срезано. Глядельце тут первосортное. Все пласты видно, лучше некуда.

Подошел Данилушко к этому глядельцу, а тут малахитина выворочена. Большой камень - на руках не унести, и будто обделан вроде кустика. Стал оглядывать Данилушко эту находку. Все, как ему надо: цвет снизу погуще, прожилки на тех самых местах, где требуется... Ну, все как есть... Обрадовался Данилушко, скорей за лошадью побежал, привез камень домой, говорит Прокопьичу:

- Гляди-ко, камень какой! Ровно нарочно для моей работы. Теперь живо сделаю. Тогда и жениться. Верно, заждалась меня Катенька. Да и мне это не легко. Вот только эта работа меня и держит. Скорее бы ее кончить!

Ну, и принялся Данилушко за тот камень. Ни дня, ни ночи не знает. А Прокопьич помалкивает. Может, угомонится парень, как охотку стешит. Работа ходко идет. Низ камня отделал. Как есть, слышь-ко, куст дурмана. Листья широкие кучкой, зубчики, прожилки - все пришлось лучше нельзя, Прокопьич и то говорит - живой цветок-то, хоть рукой пощупать. Ну, как до верху дошел - тут заколодило. Стебелек выточил, боковые листики тонехоньки - как только держатся! Чашку, как у дурман-цветка, а не то... Не живой стал и красоту потерял. Данилушко тут и сна лишился. Сидит над этой своей чашей, придумывает, как бы поправить, лучше сделать. Прокопьич и другие мастера, кои заходили поглядеть, дивятся, - чего еще парню надо? Чашка вышла - никто такой не делывал, а ему неладно. Умуется парень, лечить его надо. Катенька слышит, что люди говорят, - поплакивать стала. Это Данилушку и образумило.

- Ладно, - говорит, - больше не буду. Видно, не подняться мне выше-то, не поймать силу камня. - И давай сам торопить со свадьбой.

Ну, а что торопить, коли у невесты давным-давно все готово. Назначили день. Повеселел Данилушко. Про чашу-то приказчику сказал. Тот прибежал, глядит - вот штука какая! Хотел сейчас эту чашу барину отправить, да Данилушко говорит:

- Погоди маленько, доделка есть.

Время осеннее было. Как раз около Змеиного праздника свадьба пришлась. К слову, кто-то и помянул про это - вот-де скоро змеи все в одно место соберутся. Данилушко эти слова на приметку взял. Вспомнил опять разговоры о малахитовом цветке. Так его и потянуло: "Не сходить ли последний раз к Змеиной горке? Не узнаю ли там чего?" - и про камень припомнил: "Ведь как положенный был! И голос на руднике-то... про Змеиную же горку говорил".

Вот и пошел Данилушко! Земля тогда уже подмерзать стала, снежок припорашивал. Подошел Данилушко ко крутику, где камень брал, глядит, а на том месте выбоина большая, будто камень ломали. Данилушко о том не подумал, кто это камень ломал, зашел в выбоину. "Посижу, - думает, - отдохну за ветром. Потеплее тут". Глядит - у одной стены камень-серовик, вроде стула. Данилушко тут и сел, задумался, в землю глядит, и все цветок тот каменный из головы нейдет. "Вот бы поглядеть!" Только вдруг тепло стало, ровно лето воротилось. Данилушко поднял голову, а напротив, у другой-то стены, сидит Медной горы Хозяйка. По красоте-то да по платью малахитову Данилушко сразу ее признал.

Только и то думает:

"Может, мне это кажется, а на деле никого нет". Сидит - молчит, глядит на то место, где Хозяйка, и будто ничего не видит. Она тоже молчит, вроде как призадумалась. Потом и спрашивает:

- Ну, что, Данило-мастер, не вышла твоя дурман-чаша?

- Не вышла, - отвечает.

- А ты не вешай голову-то! Другое попытай. Камень тебе будет, по твоим мыслям.

- Нет, - отвечает, - не могу больше. Измаялся весь, не выходит. Покажи каменный цветок.

- Показать-то, - говорит, - просто, да потом жалеть будешь.

- Не отпустишь из горы?

- Зачем не отпущу! Дорога открыта, да только ко мне же ворочаются.

- Покажи, сделай милость! Она еще его уговаривала:

- Может, еще попытаешь сам добиться! - Про Прокопьича тоже помянула: -

Он-де тебя пожалел, теперь твой черед его пожалеть. - Про невесту напомнила: - Души в тебе девка не чает, а ты на сторону глядишь.

- Знаю я, - кричит Данилушко, - а только без цветка мне жизни нет. Покажи!

- Когда так, - говорит, - пойдем, Данило-мастер, в мой сад.

Сказала и поднялась. Тут и зашумело что-то, как осыпь земляная. Глядит Данилушко, а стен никаких нет. Деревья стоят высоченные, только не такие, как в наших лесах, а каменные. Которые мраморные, которые из змеевика-камня... Ну, всякие... Только живые, с сучьями, с листочками. От ветру-то покачиваются и голк дают, как галечками кто подбрасывает. Понизу трава, тоже каменная. Лазоревая, красная... разная... Солнышка не видно, а светло, как перед закатом. Промеж деревьев змейки золотенькие трепыхаются, как пляшут. От них и свет идет.

И вот подвела та девица Данилушку к большой полянке. Земля тут, как простая глина, а по ней кусты черные, как бархат. На этих кустах большие зеленые колокольцы малахитовы и в каждом сурьмяная звездочка. Огневые пчелки над теми цветками сверкают, а звездочки тонехонько позванивают, ровно поют.

- Ну, Данило-мастер, поглядел? - спрашивает Хозяйка.

- Не найдешь, - отвечает Данилушко, - камня, чтобы так-то сделать.

- Кабы ты сам придумал, дала бы тебе такой камень, теперь не могу. -

Сказала и рукой махнула. Опять зашумело, и Данилушко на том же камне, в ямине-то этой оказался. Ветер так и свистит. Ну, известно, осень.

Пришел Данилушко домой, а в тот день как раз у невесты вечеринка была. Сначала Данилушко веселым себя показывал - песни пел, плясал, а потом и затуманился. Невеста даже испугалась:

- Что с тобой? Ровно на похоронах ты! А он и говорит:

- Голову разломило. В глазах черное с зеленым да красным. Света не вижу.

На этом вечеринка и кончилась. По обряду невеста с подружками провожать жениха пошла. А много ли дороги, коли через дом либо через два жили. Вот Катенька и говорит:

- Пойдемте, девушки, кругом. По нашей улице до конца дойдем, а по Еланской воротимся.

Про себя думает: "Пообдует Данилушку ветром, - не лучше ли ему станет".

А подружкам что. Рады-радехоньки.

- И то, - кричат, - проводить надо. Шибко он близко живет - провожальную песню ему по-доброму вовсе не певали.

Ночь-то тихая была, и снежок падал. Самое для разгулки время. Вот они и пошли. Жених с невестой попереду, а подружки невестины с холостяжником, который на вечеринке был, поотстали маленько. Завели девки эту песню провожальную. А она протяжно да жалобно поется, чисто по покойнику.

Катенька видит - вовсе ни к чему это: "И без того Данилушко у меня невеселый, а они еще причитанье петь придумали".

Старается отвести Данилушку на другие думки. Он разговорился было, да только скоро опять запечалился. Подружки Катенькины тем временем провожальную кончили, за веселые принялись. Смех у них да беготня, а Данилушко идет, голову повесил. Сколь Катенька ни старается, не может развеселить. Так и до дому дошли. Подружки с холостяжником стали расходиться - кому куда, а Данилушко уж без обряду невесту свою проводил и домой пошел.

Прокопьич давно спал. Данилушко потихоньку зажег огонь, выволок свои чаши на середину избы и стоит, оглядывает их. В это время Прокопьича кашлем бить стало. Так и надрывается. Он, вишь, к тем годам вовсе нездоровый стал. Кашлем-то этим Данилушку как ножом по сердцу резнуло. Всю прежнюю жизнь припомнил. Крепко жаль ему старика стало. А Прокопьич прокашлялся, спрашивает:

- Ты что это с чашами-то?

- Да вот гляжу, не пора ли сдавать?

- Давно, - говорит, - пора. Зря только место занимают. Лучше все равно не сделаешь.

Ну, поговорили еще маленько, потом Прокопьич опять уснул. И Данилушко лег, только сна ему нет и нет. Поворочался-поворочался, опять поднялся, зажег огонь, поглядел на чаши, подошел к Прокопьичу. Постоял тут над стариком-то, повздыхал...

Потом взял балодку да как ахнет по дурман-цветку, - только схрупало.

А ту чашу, - по барскому-то чертежу, - не пошевелил! Плюнул только в середку и выбежал. Так с той поры Данилушку и найти не могли.

Кто говорил, что он ума решился, в лесу загинул, а кто опять сказывал - Хозяйка взяла его в горные мастера.

На деле по-другому вышло. Про то дальше сказ будет.

Малахитовая шкатулка

У Настасьи, Степановой-то вдовы, шкатулка малахитова осталась. Со всяким женским прибором. Кольца там, серьги и протча по женскому обряду. Сама Хозяйка Медной горы одарила Степана этой шкатулкой, как он еще жениться собирался.

Настасья в сиротстве росла, не привыкла к экому-то богатству, да и не шибко любительница была моду выводить. С первых годов, как жили со Степаном, надевывала, конечно, из этой шкатулки. Только не к душе ей пришлось. Наденет кольцо... Ровно как раз впору, не жмет, не скатывается, а пойдет в церкву или в гости куда - замается. Как закованный палец-то, в конце нали посинеет. Серьги навесит - хуже того. Уши так оттянет, что мочки распухнут. А на руку взять - не тяжелее тех, какие Настасья всегда носила. Буски в шесть ли семь рядов только раз и примерила. Как лед кругом шеи-то, и не согреваются нисколько. На люди те буски вовсе не показывала. Стыдно было.

- Ишь, скажут, какая царица в Полевой выискалась!

Степан тоже не понуждал жену носить из этой шкатулки. Раз даже как-то сказал:

- Убери-ко куда от греха подальше.

Настасья и поставила шкатулку в самый нижний сундук, где холсты и протча про запас держат.

Как Степан умер да камешки у него в мертвой руке оказались, Настасье и причтелось ту шкатулку чужим людям показать. А тот знающий, который про Степановы камешки обсказал, и говорит Настасье потом, как народ схлынул:

- Ты гляди, не мотни эту шкатулку за пустяк. Больших тысяч она стоит.

Он, этот человек-от, ученой был, тоже из вольных. Ране-то в щегарях ходил, да его отстранили; ослабу-де народу дает. Ну, и винцом не брезговал. Тоже добра кабацка затычка был, не тем будь помянут, покойна головушка. А так во всем правильный. Прошенье написать, пробу смыть, знаки оглядеть - все по совести делал, не как иные протчие, абы на полштофа сорвать. Кому-кому, а ему всяк поднесет стаканушку праздничным делом. Так он на нашем заводе и до смерти дожил. Около народа питался.

Настасья от мужа слыхала, что этот щегарь правильный и в делах смышленый, даром что к винишку пристрастье поимел. Ну, и послушалась его.

- Ладно, - говорит, - поберегу на черный день. - И поставила шкатулку на старо место.

Схоронили Степана, сорочины отправили честь честью. Настасья - баба в соку, да и с достатком, стали к ней присватываться. А она, женщина умная, говорит всем одно:

- Хоть золотой второй, а все робятам вотчим.

Ну, отстали по времени.

Степан хорошее обеспечение семье оставил. Дом справный, лошадь, корова, обзаведение полное. Настасья баба работящая, робятишки пословные, не охтимнеченьки живут. Год живут, два живут, три живут. Ну, забеднели все-таки. Где же одной женщине с малолетками хозяйство управить! Тоже ведь и копейку добыть где-то надо. На соль хоть. Тут родня и давай Настасье в уши напевать:

- Продай шкатулку-то! На что она тебе? Что впусте добру лежать! Все едино и Танюшка, как вырастет, носить не будет. Вон там штучки какие! Только барам да купцам впору покупать. С нашим-то ремьем не наденешь эко место. А люди деньги бы дали. Разоставок тебе.

Однем словом, наговаривают. И покупатель, как ворон на кости, налетел. Из купцов всё. Кто сто рублей дает, кто двести.

- Робят-де твоих жалеем, по вдовьему положению нисхождение делаем.

Ну, оболванить ладят бабу, да не на ту попали.

Настасья хорошо запомнила, что ей старый щегарь говорил, не продает за такой пустяк. Тоже и жалко. Как-никак женихово подаренье, мужнина память. А пуще того девчоночка у ней младшенькая слезами улилась, просит:

- Мамонька, не продавай! Мамонька, не продавай! Лучше я в люди пойду, а тятину памятку побереги.

От Степана, вишь, осталось трое робятишек-то. Двое парнишечки. Робята как робята, а эта, как говорится, ни в мать, ни в отца. Еще при Степановой бытности, как вовсе маленькая была, на эту девчоночку люди дивовались. Не то что девки-бабы, а и мужики Степану говорили:

- Не иначе эта у тебя, Степан, из кистей выпала. В кого только зародилась! Сама черненька да бассенька, а глазки зелененьки. На наших девчонок будто и вовсе не походит.

Степан пошутит, бывало:

- Это не диво, что черненька. Отец-то ведь с малых лет в земле скыркался. А что глазки зеленые - тоже дивить не приходится. Мало ли я малахиту барину Турчанинову набил. Вот памятка мне и осталась.

Так эту девчоночку Памяткой и звал. - Ну-ка ты, Памятка моя! - И когда случалось ей что покупать, так завсегда голубенького либо зеленого принесет.

Вот и росла та девчоночка на примете у людей. Ровно и всамделе гарусинка из праздничного пояса выпала - далеко ее видно. И хоть она не шибко к чужим людям ластилась, а всяк ей - Танюшка да Танюшка. Самые завидущие бабешки и те любовались. Ну, как, - красота! Всякому мило. Одна мать повздыхивала:

- Красота-то - красота, да не наша. Ровно кто подменил мне девчонку

По Степану шибко эта девчоночка убивалась. Чисто уревелась вся, с лица похудела, одни глаза остались. Мать и придумала дать Танюшке ту шкатулку малахитову - пущай-де позабавится. Хоть маленькая, а девчоночка, - с малых лет им лестно на себя-то навздевать. Танюшка и занялась разбирать эти штучки. И вот диво - которую примеряет, та и по ней. Мать-то иное и не знала к чему, а эта все знает. Да еще говорит:

- Мамонька, сколь хорошо тятино-то подаренье! Тепло от него, будто на пригревинке сидишь, да еще кто тебя мягким гладит.

Настасья сама нашивала, помнит, как у нее пальцы затекали, уши болели, шея не могла согреться. Вот и думает: "Неспроста это. Ой, неспроста!" -да поскорее шкатулку-то опять в сундук. Только Танюшка с той поры нет-нет и запросит:

- Мамонька, дай поиграть тятиным подареньем!

Настасья когда и пристрожит, ну, материнско сердце - пожалеет, достанет шкатулку, только накажет:

- Не изломай чего!

Потом, когда подросла Танюшка, она и сама стала шкатулку доставать. Уедет мать со старшими парнишечками на покос или еще куда, Танюшка останется домовничать. Сперва, конечно, управит, что мать наказывала. Ну, чашки-ложки перемыть, скатерку стряхнуть, в избе-сенях веничком подмахнуть, куричешкам корму дать, в печке поглядеть. Справит все поскорее, да и за шкатулку. Из верхних-то сундуков к тому времени один остался, да и тот легонький стал. Танюшка сдвинет его на табуреточку, достанет шкатулку и перебирает камешки, любуется, на себя примеряет.

Раз к ней и забрался хитник. То ли он в ограде спозаранку прихоронился, то ли потом незаметно где пролез, только из суседей никто не видал, чтобы он по улице проходил. Человек незнамый, а по делу видать - кто-то навел его, весь порядок обсказал.

Как Настасья уехала, Танюшка побегала много-мало по хозяйству и забралась в избу поиграть отцовскими камешками. Надела наголовник, серьги навесила. В это время и пых в избу этот хитник. Танюшка оглянулась - на пороге мужик незнакомый, с топором. И топор-то ихний. В сенках, в уголочке стоял. Только что Танюшка его переставляла, как в сенках мела. Испугалась Танюшка, сидит, как замерла, а мужик сойкнул, топор выронил и обеими руками глаза захватил, как обожгло их. Стонет-кричит:

- Ой, батюшки, ослеп я! Ой, ослеп! - а сам глаза трет.

Танюшка видит - неладно с человеком, стала спрашивать:

- Ты как, дяденька, к нам зашел, пошто топор взял?

А тот, знай, стонет да глаза свои трет. Танюшка его и пожалела - зачерпнула ковшик воды, хотела подать, а мужик так и шарахнулся спиной к двери.

- Ой, не подходи! - Так в сенках и сидел и двери завалил, чтобы Танюшка ненароком не выскочила. Да она нашла ход - выбежала через окошко и к суседям. Ну, пришли. Стали спрашивать, что за человек, каким случаем? Тот промигался маленько, объясняет - проходящий-де, милостинку хотел попросить, да что-то с глазами попритчилось.

- Как солнцем ударило. Думал - вовсе ослепну. От жары, что ли.

Про топор и камешки Танюшка суседям не сказала. Те и думают:

"Пустяшно дело. Может, сама же забыла ворота запереть, вот проходящий и зашел, а тут с ним и случилось что-то. Мало ли бывает"

До Настасьи все-таки проходящего не отпустили. Когда она с сыновьями приехала, этот человек ей рассказал, что суседям рассказывал. Настасья видит - все в сохранности, вязаться не стала. Ушел тот человек, и суседи тоже.

Тогда Танюшка матери и выложила, как дело было. Тут Настасья и поняла, что за шкатулкой приходил, да взять-то ее, видно, не просто.

А сама думает:

"Оберегать-то ее все ж таки покрепче надо".

Взяла да потихоньку от Танюшки и других робят и зарыла ту шкатулку в голбец.

Уехали опять все семейные. Танюшка хватилась шкатулки, а ее быть бывало. Горько это показалось Танюшке, а тут вдруг теплом ее опахнуло. Что за штука? Откуда? Огляделась, а из-под полу свет. Танюшка испугалась - не пожар ли? Заглянула в голбец, там в одном уголке свет. Схватила ведро, плеснуть хотела - только ведь огня-то нет и дымом не пахнет. Покопалась в том месте, видит - шкатулка. Открыла, а камни-то ровно еще краше стали. Так и горят разными огоньками, и светло от них, как при солнышке. Танюшка и в избу не потащила шкатулку. Тут в голбце и наигралась досыта.

Так с той поры и повелось. Мать думает: "Вот хорошо спрятала, никто не знает", - а дочь, как домовничать, так и урвет часок поиграть дорогим отцовским подареньем. Насчет продажи Настасья и говорить родне не давала.

- По миру впору придет - тогда продам.

Хоть круто ей приходилось, а укрепилась. Так еще сколько-то годов перемогались, дальше на поправу пошло. Старшие робята стали зарабатывать маленько, да и Танюшка не сложа руки сидела. Она, слышь-ко, научилась шелками да бисером шить. И так научилась, что самолучшие барские мастерицы руками хлопали - откуда узоры берет, где шелка достает?

А тоже случаем вышло. Приходит к ним женщина. Небольшого росту, чернявая, в Настасьиных уж годах, а востроглазая и, по всему видать, шмыгало такое, что только держись. На спине котомочка холщовая, в руке черемуховый бадожок, вроде как странница. Просится у Настасьи:

- Нельзя ли, хозяюшка, у тебя денек-другой отдохнуть? Ноженьки не несут, а идти не близко.

Настасья сперва подумала, не подослана ли опять за шкатулкой, потом все-таки пустила.

- Места не жалко. Не пролежишь, поди, и с собой не унесешь. Только вот кусок-то у нас сиротский. Утром - лучок с кваском, вечером - квасок с лучком, вся и перемена. Отощать не боишься, так милости просим, живи сколь надо.

А странница уж бадожок свой поставила, котомку на припечье положила и обуточки снимает. Настасье это не по нраву пришлось, а смолчала.

"Ишь неочесливая! Приветить ее не успела, а она нако - обутки сняла и котомку развязала".

Женщина, и верно, котомочку расстегнула и пальцем манит к себе Танюшку:

- Иди-ко, дитятко, погляди на мое рукоделье. Коли поглянется, и тебя выучу... Видать, цепкий глазок-то на это будет!

Танюшка подошла, а женщина и подает ей ширинку маленькую, концы шелком вышиты. И такой-то, слышь-ко, жаркий узор на той ширинке, что ровно в избе светлее и теплее стало.

Танюшка так глазами и впилась, а женщина посмеивается.

- Поглянулось, знать, доченька, мое рукодельице? Хочешь - выучу?

- Хочу, - говорит.

Настасья так и взъелась:

- И думать забудь! Соли купить не на что, а ты придумала шелками шить! Припасы-то, поди-ка, денег стоят.

- Про то не беспокойся, хозяюшка, - говорит странница. - Будет понятие у доченьки - будут и припасы. За твою хлеб-соль оставлю ей - надолго хватит. А дальше сама увидишь. За наше-то мастерство денежки платят. Не даром работу отдаем. Кусок имеем.

Тут Настасье уступить пришлось.

- Коли припасов уделишь, так о чем не поучиться. Пущай поучится, сколь понятия хватит. Спасибо тебе скажу.

Вот эта женщина и занялась Танюшку учить. Скорехонько Танюшка все переняла, будто раньше которое знала. Да вот еще что. Танюшка не то что к чужим, к своим неласковая была, а к этой женщине так и льнет, так и льнет. Настасья скоса запоглядывала:

"Нашла себе новую родню. К матери не подойдет, а к бродяжке прилипла!"

А та еще ровно дразнит, все Танюшку дитятком да доченькой зовет, а крещеное имя ни разочку не помянула. Танюшка видит, что мать в обиде, а не может себя сдержать. До того, слышь-ко, вверилась этой женщине, что ведь сказала ей про шкатулку-то!

- Есть, - говорит, - у нас дорогая тятина памятка - шкатулка малахитова. Вот где каменья! Век бы на них глядела.

- Мне покажешь, доченька? - спрашивает женщина.

Танюшка даже не подумала, что это неладно.

- Покажу, - говорит, - когда дома никого из семейных не будет.

Как вывернулся такой часок, Танюшка и позвала ту женщину в голбец. Достала Танюшка шкатулку, показывает, а женщина поглядела маленько да и говорит:

- Надень-ко на себя - виднее будет.

Ну, Танюшка, - не того слова, - стала надевать, а та, знай, похваливает:

- Ладно, доченька, ладно! Капельку только поправить надо.

Подошла поближе да и давай пальцем в камешки тыкать. Который заденет - тот и загорится по-другому. Танюшке иное видно, иное - нет. После этого женщина и говорит:

- Встань-ко, доченька, пряменько.

Танюшка встала, а женщина и давай ее потихоньку гладить по волосам, по спине. Вею огладила, а сама наставляет:

- Заставлю тебя повернуться, так ты, смотри, на меня не оглядывайся. Вперед гляди, примечай, что будет, а ничего не говори. Ну, поворачивайся!

Повернулась Танюшка - перед ней помещение, какого она отродясь не видывала. Не то церква, не то что. Потолки высоченные на столбах из чистого малахиту. Стены тоже в рост человека малахитом выложены, а по верхнему карнизу малахитовый узор прошел. Прямо перед Танюшкой, как вот в зеркале, стоит красавица, про каких только в сказках сказывают. Волосы как ночь, а глаза зеленые. И вся-то она изукрашена дорогими каменьями, а платье на ней из зеленого бархату с переливом. И так это платье сшито, как вот у цариц на картинах. На чем только держится. Со стыда бы наши заводские сгорели на людях такое надеть, а эта зеленоглазая стоит себе спокойнешенько, будто так и надо. Народу в том помещенье полно. По-господски одеты, и все в золоте да заслугах. У кого спереду навешано, у кого сзаду нашито, а у кого и со всех сторон. Видать, самое вышнее начальство. И бабы ихние тут же. Тоже голоруки, гологруды, каменьями увешаны. Только где им до зеленоглазой! Ни одна в подметки не годится.

В ряд с зеленоглазой какой-то белобрысенький. Глаза враскос, уши пенечками, как есть заяц. А одежа на нем - уму помраченье. Этому золота-то мало показалось, так он, слышь-ко, на обую камни насадил. Да такие сильные, что, может, в десять лет один такой найдут. Сразу видать - заводчик это. Лопочет тот заяц зеленоглазой-то, а она хоть бы бровью повела, будто его вовсе нет.

Танюшка глядит на эту барыню, дивится на нее и только тут заметила:

- Ведь каменья-то на ней тятины! - сойкала Танюшка, и ничего не стало.

А женщина та посмеивается:

- Не доглядела, доченька! Не тужи, по времени доглядишь.

Танюшка, конечно, доспрашивается - где это такое помещение?

- А это, - говорит, - царский дворец. Та самая палатка, коя здешним малахитом изукрашена. Твой покойный отец его добывал-то.

- А это кто в тятиных уборах и какой это с ней заяц?

- Ну, этого не скажу, сама скоро узнаешь.

В тот же день, как пришла Настасья домой, эта женщина собираться в дорогу стала. Поклонилась низенько хозяйке, подала Танюшке узелок с шелками да бисером, потом достала пуговку махоньку. То ли она из стекла, то ли из дурмашка на простую грань обделана,

Подает ее Танюшке да и говорит:

- Прими-ко, доченька, от меня памятку. Как что забудешь по работе либо трудный случай подойдет, погляди на эту пуговку. Тут тебе ответ и будет.

Сказала так-то и ушла. Только ее и видели.

С той поры Танюшка и стала мастерицей, а уж в годы входить стала, вовсе невестой глядит. Заводские парни о Настасьины окошки глаза обмозолили, а подступить к Танюшке боятся. Вишь, неласковая она, невеселая, да и за крепостного где же вольная пойдет. Кому охота петлю надевать?

В барском доме тоже проведали про Танюшку из-за мастерства-то ее. Подсылать к ней стали. Лакея помоложе да поладнее оденут по-господски, часы с цепочкой дадут и пошлют к Танюшке, будто за делом каким. Думают, не обзарится ли девка на экого молодца. Тогда ее обратать можно. Толку все ж таки не выходило. Скажет Танюшка что по делу, а другие разговоры того лакея безо внимания. Надоест, так еще надсмешку подстроит:

- Ступай-ко, любезный, ступай! Ждут ведь. Боятся, поди, как бы у тебя часы потом не изошли и цепка не помедела. Вишь, без привычки-то как ты их мозолишь.

Ну, лакею или другому барскому служке эти слова, как собаке кипяток. Бежит, как ошпаренный, фырчит про себя:

- Разве это девка? Статуй каменный, зеленоглазый! Такую ли найдем!

Фырчит так-то, а самого уж захлестнуло. Которого пошлют, забыть не может Танюшкину красоту. Как привороженного к тому месту тянет - хоть мимо пройти, в окошко поглядеть. По праздникам чуть не всему заводскому холостяжнику дело на той улице. Дорогу у самых окошек проторили, а Танюшка и не глядит.

Суседки уж стали Настасью корить:

- Что это у тебя Татьяна шибко высоко себя повела? Подружек у ней нет, на парней глядеть не хочет. Царевича-королевича ждет аль в Христовы невесты ладится?

Настасья на эти покоры только вздыхает:

- Ой, бабоньки, и сама не ведаю. И так-то у меня девка мудреная была, а колдунья эта проходящая вконец ее извела. Станешь ей говорить, а она уставится на свою колдовскую пуговку и молчит. Так бы и выбросила эту проклятую пуговку, да по делу она ей на пользу. Как шелка переменить или что, так в пуговку и глядит. Казала и мне, да у меня, видно, глаза тупы стали, не вижу. Налупила бы девку, да, вишь, она у нас старательница. Почитай, ее работой только и живем. Думаю-думаю так-то и зареву. Ну, тогда она скажет: "Мамонька, ведь знаю я, что тут моей судьбы нет. То никого и не привечаю и на игрища не хожу. Что зря людей в тоску вгонять? А что под окошком сижу, так работа моя того требует. За что на меня приходишь? Что я худого сделала?" Вот и ответь ей!

Ну, жить все ж таки ладно стали. Танюшкино рукоделье на моду пошло. Не то что в заводе аль в нашем городе, по другим местам про него узнали, заказы посылают и деньги платят немалые. Доброму мужику впору столько-то заробить. Только тут беда их и пристигла - пожар случился. А ночью дело было. Пригон, завозня, лошадь, корова, снасть всяка - все сгорело. С тем только и остались, в чем выскочили. Шкатулку, однако, Настасья выхватила, успела-таки. На другой день и говорит:

- Видно, край пришел - придется продать шкатулку.

Сыновья в один голос:

- Продавай, мамонька. Не продешеви только.

Танюшка украдкой на пуговку поглядела, а там зеленоглазая маячит - пущай продают. Горько стало Танюшке, а что поделаешь? Все равно уйдет отцова памятка этой зеленоглазой. Вздохнула и говорит:

- Продавать так продавать. - И даже не стала на прощанье те камни глядеть. И то сказать - у соседей приютились, где тут раскладываться.

Придумали так - продать-то, а купцы уж тут как тут. Кто, может, сам и поджог-от подстроил, чтобы шкатулкой завладеть. Тоже ведь народишко-то - ноготок, доцарапается! Видят, - робята подросли, - больше дают. Пятьсот там, семьсот, один до тысячи дошел. По заводу деньги немалые, можно на их обзавестись. Ну, Настасья запросила все-таки две тысячи. Ходят, значит, к ней, рядятся. Накидывают помаленьку, а сами друг от друга таятся, сговориться меж собой не могут. Вишь, кусок-от такой - ни одному отступиться неохота. Пока они так-то ходили, в Полевую и приехал новый приказчик.

Когда ведь они - приказчики-то - подолгу сидят, а в те годы им какой-то перевод случился. Душного козла, который при Степане был, старый барин на Крылатовско за вонь отставил. Потом был Жареной Зад. Рабочие его на болванку посадили. Тут заступил Северьян Убойца. Этого опять Хозяйка Медной горы в пусту породу перекинула. Там еще двое ли, трое каких-то были, а потом и приехал этот.

Он, сказывают, из чужестранных земель был, на всяких языках будто говорил, а по-русски похуже. Чисто-то выговаривал одно - пороть. Свысока так, с растяжкой - па-роть. О какой недостаче ему заговорят, одно кричит: пароть! Его Паротей и прозвали.

На деле этот Паротя не шибко худой был. Он хоть кричал, а вовсе народ на пожарну не гонял. Тамошним охлестышам вовсе и дела не стало. Вздохнул маленько народ при этом Пароте.

Тут, вишь, штука-то в чем. Старый барин к той поре вовсе утлый стал, еле ногами перебирал. Он и придумал сына женить на какой-то там графине ли, что ли. Ну, а у этого молодого барина была полюбовница, и он к ей большую приверженность имел. Как делу быть? Неловко все ж таки. Что новые сватовья скажут? Вот старый барин и стал сговаривать ту женщину - сынову-то полюбовницу - за музыканта. У барина же этот музыкант служил. Робятишек на музыках обучал и так разговору чужестранному, как ведется по ихнему положению.

- Чем, - говорит, - тебе так-то жить на худой славе, выходи-ко ты замуж. Приданым тебя оделю, а мужа приказчиком в Полевую пошлю. Там дело направлено, пущай только построже народ держит. Хватит, поди, на это толку, что хоть и музыкант. А ты с ним лучше лучшего проживешь в Полевой-то. Первый человек, можно сказать, будешь. Почет тебе, уважение от всякого. Чем плохо?

Бабочка сговорная оказалась. То ли она в рассорке с молодым барином была, то ли хитрость поимела.

- Давно, - говорит, - об этом мечтанье имела, да сказать - не насмелилась.

Ну, музыкант, конечно, сперва уперся:

- Не желаю, - шибко про нее худа слава, потаскуха вроде.

Только барин - старичонко хитрой. Недаром заводы нажил. Живо обломал этого музыканта. Припугнул чем али улестил, либо подпоил - ихнее дело, только вскорости свадьбу справили, и молодые поехали в Полевую. Так вот Паротя и появился в нашем заводе. Недолго только прожил, а так - что зря говорить - человек не вредный. Потом, как Полторы Хари вместо его заступил - из своих заводских, так жалели даже этого Паротю.

Приехал с женой Паротя как раз в ту пору, как купцы Настасью обхаживали. Паротина баба тоже видная была. Белая да румяная - однем словом, полюбовница. Небось худу-то бы не взял барин. Тоже, поди, выбирал! Вот эта Паротина жена и прослышала - шкатулку продают. "Дай-ко, - думает, - посмотрю, может, всамделе стоющее что". Живехонько срядилась и прикатила к Настасье. Им ведь лошадки-то заводские завсегда готовы!

- Ну-ко, - говорит, - милая, покажи, какие такие камешки продаешь?

Настасья достала шкатулку, показывает. У Паротиной бабы и глаза забегали. Она, слышь-ко, в Сам-Петербурхе воспитывалась, в заграницах разных с молодым барином бывала, толк в этих нарядах имела. “Что же это, - думает, - такое? У самой царицы эдаких украшениев нет, а тут нако - в Полевой, у погорельцев! Как бы только не сорвалась покупочка”.

- Сколько, - спрашивает, - просишь?

Настасья говорит:

- Две бы тысячи охота взять.

- Ну, милая, собирайся! Поедем ко мне со шкатулкой. Там деньги сполна получишь.

Настасья, однако, на это не подалась.

- У нас, - говорит, - такого обычая нет, чтобы хлеб за брюхом ходил. Принесешь деньги - шкатулка твоя.

Барыня видит - вон какая женщина, - живо скрутилась за деньгами, а сама наказывает:

- Ты уж, милая, не продавай шкатулку.

Настасья отвечает:

- Это будь в надежде. От своего слова не отопрусь. До вечера ждать буду, а дальше моя воля.

Уехала Паротина жена, а купцы-то и набежали все разом. Они, вишь, следили. Спрашивают:

- Ну, как?

- Запродала, - отвечает Настасья.

- За сколь?

- За две, как назначила.

- Что ты, - кричат, - ума решилась али что! В чужие руки отдаешь, а своим отказываешь! - И давай-ко цену набавлять.

Ну, Настасья на эту удочку не клюнула.

- Это, - говорит, - вам привышно дело в словах вертеться, а мне не доводилось. Обнадежила женщину, и разговору конец!

Паротина баба крутехонько обернулась. Привезла деньги, передала из ручки в ручку, подхватила шкатулку и айда домой. Только на порог, а навстречу Танюшка. Она, вишь, куда-то ходила, и вся эта продажа без нее была. Видит - барыня какая-то и со шкатулкой. Уставилась на нее Танюшка - дескать, не та ведь, какую тогда видела. А Паротина жена пуще того воззрилась.

- Что за наваждение? Чья такая? - спрашивает.

- Дочерью люди зовут, - отвечает Настасья. - Самая как есть наследница шкатулки-то, кою ты купила. Не продала бы, кабы не край пришел. С малолетства любила этими уборами играть. Играет да нахваливает - как-де от них тепло да хорошо. Да что об этом говорить! Что с возу пало - то пропало!

- Напрасно, милая, так думаешь, - говорит Паротина баба. - Найду я местичко этим каменьям. - А про себя думает: "Хорошо, что эта зеленоглазая силы своей не чует. Покажись такая в Сам-Петербурхе, царями бы вертела. Надо - мой-то дурачок Турчанинов ее не увидал".

С тем и разошлись.

Паротина жена, как приехала домой, похвасталась:

- Теперь, друг любезный, я не то что тобой, и Турчаниновым не понуждаюсь. Чуть что - до свиданья! Уеду в Сам-Петербурх либо, того лучше, в заграницу, продам шкатулочку и таких-то мужей, как ты, две дюжины куплю, коли надобность случится.

Похвасталась, а показать на себе новокупку все ж таки охота. Ну, как - женщина! Подбежала к зеркалу и первым делом наголовник пристроила. - Ой, ой, что такое! - Терпенья нет - крутит и дерет волосы-то. Еле выпростала. А неймется. Серьги надела - чуть мочки не разорвала. Палец в перстень сунула - заковало, еле с мылом стащила. Муж посмеивается: не таким, видно, носить!

А она думает: "Что за штука? Надо в город ехать, мастеру показать. Подгонит как надо, только бы камни не подменил"

Сказано - сделано. На другой день с утра укатила. На заводской-то тройке ведь недалеко. Узнала, какой самый надежный мастер, - и к нему. Мастер старый-престарый, а по своему делу дока. Оглядел шкатулку, спрашивает, у кого куплено. Барыня рассказала, что знала. Оглядел еще раз мастер шкатулку, а на камни не взглянул.

- Не возьмусь, - говорит, - что хошь давайте. Не здешних это мастеров работа. Нам несподручно с ними тягаться.

Барыня, конечно, не поняла, в чем тут закорючка, фыркнула и побежала к другим мастерам. Только все как сговорились: оглядят шкатулку, полюбуются, а на камни не смотрят и от работы наотрез отказываются. Барыня тогда на хитрости пошла, говорит, что эту шкатулку из Сам-Петербурху привезла. Там всё и делали. Ну, мастер, которому она это плела, только рассмеялся.

- Знаю, - говорит, -в каком месте шкатулка делана, и про мастера много наслышан. Тягаться с ним всем нашим не по плечу. На одного кого тот мастер подгоняет, другому не подойдет, что хошь делай.

Барыня и тут не поняла всего-то, только то и уразумела - неладно дело, боятся кого-то мастера. Припомнила, что старая хозяйка сказывала, будто дочь любила эти уборы на себя надевать.

"Не по этой ли зеленоглазой подгонялись? Вот беда-то!"

Потом опять переводит в уме:

"Да мне-то что! Продам какой ни есть богатой дуре. Пущай мается, а денежки у меня будут!" С этим и уехала в Полевую.

Приехала, а там новость: весточку получили-старый барин приказал долго жить. Хитренько с Паротей-то он устроил, а смерть его перехитрила - взяла и стукнула. Сына так и не успел женить, и он теперь полным хозяином стал. Через малое время Паротина жена получила писемышко. Так и так, моя любезная, по вешней воде приеду на заводах показаться и тебя увезу, а музыканта твоего куда-нибудь законопатим. Паротя про это как-то узнал, шум-крик поднял. Обидно, вишь, ему перед народом-то. Как-никак приказчик, а тут вон что - жену отбирают. Сильно выпивать стал. Со служащими, конечно. Они рады стараться на даровщинку-то. Вот раз пировали. Кто-то из этих запивох и похвастай:

- Выросла-де у нас в заводе красавица, другую такую не скоро сыщешь.

Паротя и спрашивает:

- Чья такая? В котором месте живет?

Ну, ему рассказали и про шкатулку помянули - в этой-де семье ваша жена шкатулку покупала. Паротя и говорит:

- Поглядеть бы, - а у запивох и заделье нашлось.

- Хоть сейчас пойдем - осведетельствовать, ладно ли они новую избу поставили. Семья хоть из вольных, а на заводской земле живут. В случае чего и прижать можно.

Пошли двое ли, трое с этим Паротей. Цепь притащили, давай промер делать, не зарезалась ли Настасья в чужую усадьбу, выходят ли вершки меж столбами. Подыскиваются, однем словом. Потом заходят в избу, а Танюшка как раз одна была. Глянул на нее Паротя и слова потерял. Ну, ни в каких землях такой красоты не видывал. Стоит как дурак, а она сидит - помалкивает, будто ее дело не касается. Потом отошел малость Паротя, стал спрашивать;

- Что поделываете?

Танюшка говорит:

- По заказу шью, - и работу свою показала.

- Мне, - говорит Паротя, - можно заказ сделать?

- Отчего же нет, коли в цене сойдемся.

- Можете, - спрашивает опять Паротя, - мне с себя патрет шелками вышить?

Танюшка потихоньку на пуговку поглядела, а там зеленоглазая ей знак подает - бери заказ! - и на себя пальцем указывает. Танюшка и отвечает:

- Свой патрет не буду, а есть у меня на примете женщина одна в дорогих каменьях, в царицыном платье, эту вышить могу. Только недешево будет стоить такая работа.

- Об этом, - говорит, - не сумлевайтесь, хоть сто, хоть двести рублей заплачу, лишь бы сходственность с вами была.

- В лице, - отвечает, - сходственность будет, а одежа другая.

Срядились за сто рублей. Танюшка и срок назначила - через месяц. Только Паротя нет-нет и забежит, будто о заказе узнать, а у самого вовсе не то на уме. Тоже обахмурило его, а Танюшка ровно и вовсе не замечает. Скажет два-три слова, и весь разговор. Запивохи-то Паротины подсмеиваться над ним стали:

- Тут-де не отломится. Зря сапоги треплешь!

Ну вот, вышила Танюшка тот патрет. Глядит Паротя - фу ты, боже мой! Да ведь это она самая и есть, одежой да каменьями изукрашенная. Подает, конечно, три сотенных билета, только Танюшка два-то не взяла.

- Не привышны, - говорит, - мы подарки принимать. Трудами кормимся.

Прибежал Паротя домой, любуется на патрет, а от жены впотай держит. Пировать меньше стал, в заводское дело вникать мало-мало начал.

Весной приехал на заводы молодой барин. В Полевую прикатил. Народ согнали, молебен отслужили, и потом в господском доме тонцы-звонцы пошли. Народу тоже две бочки вина выкатили - помянуть старого, проздравить нового барина. Затравку, значит, сделали. На это все Турчаниновы мастера были. Как зальешь господскую чарку десятком своих, так и невесть какой праздник покажется, а на поверку выйдет - последние копейки умыл и вовсе ни к чему. На другой день народ на работу, а в господском дому опять пировля. Да так и пошло. Поспят сколько да опять за гулянку. Ну, там, на лодках катаются, на лошадях в лес ездят, на музыках бренчат, да мало ли. А Паротя все время пьяной. Нарочно к нему барин самых залихватских питухов поставил - накачивай-де до отказу! Ну, те и стараются новому барину подслужиться.

Паротя хоть пьяной, а чует, к чему дело клонится. Ему перед гостями неловко. Он и говорит за столом, при всех:

- Это мне безо внимания, что барин Турчанинов хочет у меня жену увезти. Пущай повезет! Мне такую не надо. У меня вот кто есть! - Да и достает из кармана тот шелковый патрет. Все так и ахнули, а Паротина баба и рот закрыть не может. Барин тоже въелся глазами-то. Любопытно ему стало.

- Кто такая? - спрашивает.

Паротя знай похохатывает:

- Полон стол золота насыпь - и то не скажу!

Ну, а как не скажешь, коли заводские сразу Танюшку признали. Один перед другим стараются - барину объясняют. Паротина баба руками-ногами:

- Что вы! Что вы! Околесицу этаку городите! Откуда у заводской девки платье такое да еще каменья дорогие? А патрет этот муж из-за границы привез. Еще до свадьбы мне показывал. Теперь с пьяных-то глаз мало ли что сплетет. Себя скоро помнить не будет. Ишь, опух весь!

Паротя видит, что жене шибко не мило, он и давай чехвостить:

- Страмина ты, страмина! Что ты косоплетки плетешь, барину в глаза песком бросаешь! Какой я тебе патрет показывал? Здесь мне его шили. Та самая девушка, про которую они вон говорят. Насчет платья - лгать не буду - не знаю. Платье какое хошь надеть можно. А камни у них были. Теперь у тебя в шкапу заперты. Сама же их купила за две тысячи, да надеть не смогла. Видно, не подходит корове черкасско седло. Весь завод про покупку-то знает!

Барин как услышал про камни, так сейчас же:

- Ну-ко, покажи!

Он, слышь-ко, малоуменький был, мотоватый. Однем словом, наследник. К камням-то сильное пристрастие имел. Щегольнуть ему было нечем, - как говорится, ни росту, ни голосу, - так хоть каменьями. Где ни прослышит про хороший камень, сейчас купить ладится. И толк в камнях знал, даром что не шибко умный.

Паротина баба видит - делать нечего, - принесла шкатулку. Барин взглянул и сразу:

- Сколько?

Та и бухнула вовсе неслыханно. Барин рядиться. На половине сошлись, и заемную бумагу барин подписал: не было, вишь, денег-то с собой. Поставил барин перед собой шкатулку на стол да и говорит:

- Позовите-ко эту девку, про которую разговор.

Сбегали за Танюшкой. Она ничего, сразу пошла, - думала, заказ какой большой. Приходит в комнату, а там народу полно и посредине тот самый заяц, которого она тогда видела. Перед этим зайцем шкатулка - отцово подаренье. Танюшка сразу признала барина и спрашивает:

- Зачем звали?

Барин и слова сказать не может. Уставился на нее да и все. Потом все ж таки нашел разговор:

- Ваши камни?

- Были наши, теперь вон ихние, - и показала на Паротину жену.

- Мои теперь, - похвалился барин.

- Это дело ваше.

- А хошь, подарю обратно?

- Отдаривать нечем.

- Ну, а примерить на себя ты их можешь? Взглянуть мне охота, как эти камни на человеке придутся.

- Это, - отвечает Танюшка, - можно.

Взяла шкатулку, разобрала уборы, - привычно дело, - и живо их к месту пристроила. Барин глядит и только ахает. Ах да ах, больше и речей нет. Танюшка постояла в уборе-то и спрашивает:

- Поглядели? Будет? Мне ведь не от простой поры тут стоять - работа есть.

Барин тут при всех и говорит:

- Выходи за меня замуж. Согласна?

Танюшка только усмехнулась:

- Не под стать бы ровно барину такое говорить. - Сняла уборы и ушла.

Только барин не отстает. На другой день свататься приехал. Просит-молит Настасью-то: отдай за меня дочь.

Настасья говорит:

- Я с нее воли не снимаю, как она хочет, а по-моему - будто не подходит.

Танюшка слушала-слушала да и молвит:

- Вот что, не то... Слышала я, будто в царском дворце есть палата, малахитом тятиной добычи обделанная. Вот если ты в этой палате царицу мне покажешь - тогда выйду за тебя замуж.

Барин, конечно, на все согласен. Сейчас же в Сам-Петербурх стал собираться и Танюшку с собой зовет - лошадей, говорит, тебе предоставлю. А Танюшка отвечает:

- По нашему-то обряду и к венцу на жениховых лошадях невеста не ездит, а мы ведь еще никто. Потом уж об этом говорить будем, как ты свое обещанье выполнишь.

- Когда же, - спрашивает, - ты в Сам-Петербурхе будешь?

- К Покрову, - говорит, - непременно буду. Об этом не сумлевайся, а пока уезжай отсюда.

Барин уехал, Паротину жену, конечно, не взял, не глядит даже на нее. Как домой в Сам-Петербурх-от приехал, давай по всему городу славить про камни и про свою невесту. Многим шкатулку-то показывал. Ну, сильно залюбопытствовали невесту посмотреть. К осеням-то барин квартиру Танюшке приготовил, платьев всяких навез, обую, а она весточку и прислала, - тут она, живет у такой-то вдовы на самой окраине. Барин, конечно, сейчас же туда:

- Что вы! Мысленное ли дело тут проживать? Квартерка приготовлена, первый сорт!

А Танюшка отвечает:

Слух про каменья да турчаниновску невесту и до царицы дошел. Она и говорит:

- Пущай-ка Турчанинов покажет мне свою невесту. Что-то много про нее врут.

Барин к Танюшке, - дескать, приготовиться надо. Наряд такой сшить, чтобы во дворец можно, камни из малахитовой шкатулки надеть. Танюшка отвечает:

- О наряде не твоя печаль, а камни возьму на подержанье. Да, смотри, не вздумай за мной лошадей посылать. На своих буду. Жди только меня у крылечка, во дворце-то.

Барин думает, - откуда у ней лошади? где платье дворцовское? - а спрашивать все ж таки не насмелился.

Вот стали во дворец собираться. На лошадях все подъезжают, в шелках да бархатах. Турчанинов барин спозаранку у крыльца вертится - невесту свою поджидает. Другим тоже любопытно на нее поглядеть, - тут же остановились. А Танюшка надела каменья, подвязалась платочком по-заводски, шубейку свою накинула и идет себе потихонечку. Ну, народ - откуда такая? - валом за ней валит. Подошла Танюшка ко дворцу, а царские лакеи не пущают - не дозволено, говорят, заводским-то. Турчанинов барин издаля Танюшку завидел, только ему перед своими-то стыдно, что его невеста пешком, да еще в экой шубейке, он взял да и спрятался. Танюшка тут распахнула шубейку, лакеи глядят - платье-то! У царицы такого нет! - сразу пустили. А как Танюшка сняла платочек да шубейку, все кругом сахнули:

- Чья такая? Каких земель царица?

А барин Турчанинов тут как тут.

- Моя невеста, - говорит.

Танюшка эдак строго на него поглядела:

- Это еще вперед поглядим! Пошто ты меня обманул - у крылечка не дождался?

Барин туда-сюда, - оплошка-де вышла. Извини, пожалуйста.

Пошли они в палаты царские, куда было велено. Глядит Танюшка - не то место. Еще строже спросила Турчанинова барина:

- Это еще что за обман? Сказано тебе, что в той палате, которая малахитом тятиной работы обделана! - И пошла по дворцу-то, как дома. А сенаторы, генералы и протчи за ней.

- Что, дескать, такое? Видно, туда велено. Народу набралось полным-полно, и все глаз с Танюшки не сводят, а она стала к самой малахитовой стенке и ждет. Турчанинов, конечно, тут же. Лопочет ей, что ведь неладно, не в этом помещенье царица дожидаться велела. А Танюшка стоит спокойнешенько, хоть бы бровью повела, будто барина вовсе нет. Царица вышла в комнату-то, куда назначено. Глядит - никого нет. Царицыны наушницы и доводят - турчаниновска невеста всех в малахитову палату увела. Царица поворчала, конечно, - что за самовольство! Запотопывала ногами-то. Осердилась, значит, маленько. Приходит царица в палату малахитову. Все ей кланяются, а Танюшка стоит - не шевельнется.

Царица и кричит:

- Ну-ко, показывайте мне эту самовольницу - турчаниновску невесту!

Танюшка это услышала, вовсе брови свела, говорит барину:

- Это еще что придумал! Я велела мне царицу показать, а ты подстроил меня ей показывать. Опять обман! Видеть тебя больше не хочу! Получи свои камни!

С этим словом прислонилась к стенке малахитовой и растаяла. Только и осталось, что на стенке камни сверкают, как прилипли к тем местам, где голова была, шея, руки. Все, конечно, перепугались, а царица в беспамятстве на пол брякнула. Засуетились, поднимать стали. Потом, когда суматоха поулеглась, приятели и говорят Турчанинову:

- Подбери хоть камни-то! Живо разворуют. Не како-нибудь место - дворец! Тут цену знают!

Турчанинов и давай хватать те каменья. Какой схватит, тот у него и свернется в капельку. Ина капля чистая, как вот слеза, ина желтая, а то опять, как кровь, густая. Так ничего и не собрал. Глядит - на полу пуговка валяется. Из бутылочного стекла, на простую грань. Вовсе пустяковая. С горя он и схватил ее. Только взял в руку, а в этой пуговке, как в большом зеркале, зеленоглазая красавица в малахитовом платье, вся дорогими каменьями изукрашенная, хохочет-заливается:

- Эх ты, полоумный косой заяц! Тебе ли меня взять! Разве ты мне пара?

Барин после этого и последний умишко потерял, а пуговку не бросил. Нет-нет и поглядит в нее, а там все одно: стоит зеленоглазая, хохочет и обидные слова говорит. С горя барин давай-ко пировать, долгов наделал, чуть при нем наши-то заводы с молотка не пошли.

А Паротя, как его отстранили, по кабакам пошел. До ремков пропился, а патрет тот шелковый берег. Куда этот патрет потом девался - никому не известно.

Не поживилась и Паротина жена: поди-ко, получи по заемной бумаге, коли все железо и медь заложены!

Про Танюшку с той поры в нашем заводе ни слуху ни духу. Как не было.

Погоревала, конечно, Настасья, да тоже не от силы. Танюшка-то, вишь, хоть радетельница для семьи была, а все Настасье как чужая.

И то сказать, парни у Настасьи к тому времени выросли. Женились оба. Внучата пошли. Народу в избе густенько стало. Знай поворачивайся - за тем догляди, другому подай... До скуки ли тут!

Холостяжник - тот дольше не забывал. Все под Настасьиными окошками топтался. Поджидали, не появится ли у окошечка Танюшка, да так и не дождались.

Потом, конечно, оженились, а нет-нет и помянут:

- Вот-де какая у нас в заводе девка была! Другой такой в жизни не увидишь.

Да еще после этого случаю заметочка вышла. Сказывали, будто Хозяйка Медной горы двоиться стала: сразу двух девиц в малахитовых платьях люди видали.

Огневушка-Поскакушка

Павел Бажов

Огневушка-Поскакушка — сказ Павла Бажова, на котором воспитано не одно поколение ребят. В нем говорится о том, как однажды вечером рабочие сидели у костра вместе с мальком Федюнькой. Внезапно из костра выпрыгнула рыжая красавица, прозванная в народе Огневушка. Она сплясала, остановилась у дерева и пропала. Что это означало, и кому повстречается еще раз? Разузнайте с детьми из сказки. Она учит быть трудолюбивым, открытым душой, не брать от природы лишнего и верить в себя.

Сидели раз старатели круг огонька в лесу. Четверо больших, а пятый парнишечко. Лет так восьми, не больше, Федюнькой его звали.

Давно всем спать пора, да разговор занятный пришелся. В артелке, видишь, один старик был. Дедко Ефим. С молодых годов он из земли золотую крупку выбирал. Мало ли каких случаев у него бывало. Он и рассказывал, а старатели слушали.

Отец уж сколько раз говорил Федюньке:

– Ложился бы ты, Тюньша, спать!

Парнишечку охота послушать.

– Погоди, тятенька! Я маленечко еще посижу.

Ну, вот… Кончил дедко Ефим рассказ. На месте костерка одни угольки остались, а старатели всё сидят да на эти угольки глядят.

Вдруг из самой серединки вынырнула девчоночка махонька. Вроде кукленки, а живая. Волосенки рыженькие, сарафанчик голубенький и в руке платочек, тоже сголуба.

Поглядела девчонка веселыми глазками, блеснула зубенками, подбоченилась, платочком махнула и пошла плясать. И так у ней легко да ловко выходит, что и сказать нельзя. У старателей дух захватило. Глядят – не наглядятся, а сами молчат, будто задумались.

Девчонка сперва по уголькам круги давала, потом, – видно, ей тесно стало, – пошире пошла. Старатели отодвигаются, дорогу дают, а девчонка как круг пройдет, так и подрастет маленько. Старатели дальше отодвинутся. Она еще круг даст и опять подрастет. Когда вовсе далеко отодвинулись, девчонка по промежуткам в охват людей пошла, – с петлями у ней круги стали. Потом и вовсе за людей вышла и опять ровненько закружилась, а сама уже ростом с Федюньку. У большой сосны остановилась, топнула ножкой, зубенками блеснула, платочком махнула, как свистнула:

– Фи-т-ть! й-ю-ю-у…

Тут филин заухал, захохотал, и никакой девчонки не стало.

Кабы одни большие сидели, так, может, ничего бы дальше и не случилось. Каждый, видишь, подумал:

“Вот до чего на огонь загляделся! В глазах зарябило… Неведомо что померещится с устатку-то!”

Один Федюнька этого не подумал и спрашивает у отца:

– Тятя, это кто?

Отец отвечает:

– Филин. Кому больше-то? Неуж не слыхал, как он ухает?

– Да не про филина я! Его-то, поди-ка, знаю и ни капельки не боюсь. Ты мне про девчонку скажи.

– Про какую девчонку?

– А вот которая на углях плясала. Еще ты и все отодвигались, как она широким кругом пошла.

Тут отец и другие старатели давай доспрашивать Федюньку, что он видел. Парнишечко рассказал. Один старатель еще спросил:

– Ну-ко, скажи, какого она росту была?

– Сперва-то не больше моей ладошки, а под конец чуть не с меня стала. Старатель тогда и говорит:

– А ведь я, Тюньша, точь-в-точь такое же диво видел.

Федюнькин отец и еще один старатель это же сказали. Один дед Ефим трубочку сосет и помалкивает. Старатели приступать к нему стали:

– Ты, дедко Ефим, что скажешь?

– А то и скажу, что это не видел, да думал – померещилось мне, а выходит – и впрямь Огневушка-Поскакушка приходила.

– Какая Поскакушка?

Дедко Ефим тогда и объяснил:

– Слыхал, дескать, от стариков, что есть такой знак на золото – вроде маленькой девчонки, которая пляшет. Где такая Поскакушка покажется, там и золото. Не сильное золото, зато грудное, и не пластом лежит, а вроде редьки посажено. Сверху, значит, пошире круг, а дальше все меньше да меньше и на нет сойдет. Выроешь эту редьку золотого песку – и больше на том месте делать нечего. Только вот забыл, в котором месте ту редьку искать: то ли где Поскакушка вынырнет, то ли где она в землю уйдет.

Старатели и говорят:

– Это дело в наших руках. Завтра пробьем дудку сперва на месте костерка, а потом под сосной испробуем. Тогда и увидим, пустяшный твой разговор или всамделе что на пользу есть.

С этим и спать легли. Федюнька тоже калачиком свернулся, а сам думает:

“Над чем это филин хохотал?”

Хотел у дедка Ефима спросить, да он уже похрапывать принялся.

Проснулся Федюнька на другой день поздненько и видит – на вчерашнем огневище большая дудка вырыта, а старатели стоят у четырех больших сосен и все говорят одно:

– На этом самом месте в землю ушла.

Федюнька закричал:

– Что вы! Что вы, дяденьки! Забыли, видно! Вовсе Поскакушка под этой вот сосной остановилась… Тут и ножкой притопнула.

На старателей тут сомненье пришло. Пятый пробудился – пятое место говорит. Был бы десятый – десятое бы указал. Пустое, видать, дело.

Бросить надо.

Все ж таки на всех местах испытали, а удачи не вышло. Дедко Ефим и говорит Федюньке:

– Обманное, видно, твое счастье.

Федюньке это нелюбо показалось. Он и говорит:

– Это, дедо, филин помешал. Он наше счастье обухал да обхохотал.

Дед Ефим свое говорит:

– Филин тут – не причина.

– А вот и причина!

– Нет, не причина!

– А вот и причина!

Спорят так-то вовсе без толку, а другие старатели над ними да и над собой смеются:

– Старый да малый оба не знают, а мы, дураки, их слушаем да дни теряем.

С той вот поры старика и прозвали Ефим Золотая Редька, а Федюньку – Тюнькой Поскакушкой.

Ребятишки заводские узнали, проходу не дают. Как увидят на улице, так и заведут:

– Тюнька Поскакушка! Тюнька Поскакушка! Про девчонку скажи! Скажи про девчонку!

Старику от прозвища какая беда? Хоть горшком назови, только в печку не ставь. Ну, а Федюньке по малолетству обидно показалось. Он и дрался, и ругался, и ревел не раз, а ребятишки пуще того дразнят. Хоть домой с прииска не ходи. Тут еще перемена жизни у Федюньки вышла. Отец-то у него на второй женился. Мачеха попалась, прямо сказать, медведица. Федюньку и вовсе от дома отшибло.

Дедко Ефим тоже не часто домой с прииска бегал. Намается за неделю, ему и неохота идти, старые ноги колотить. Да и не к кому было. Один жил.

Вот у них и повелось. Как суббота, старатели домой, а дедко Ефим с Федюнькой на прииске останутся.

Что делать-то? Разговаривают о том, о другом. Дедко Ефим рассказывал побывальщины разные, учил Федюньку, по каким логам золото искать и протча тако. Случалось, и про Поскакушку вспомнят. И все у них гладко да дружно. В одном сговориться не могут. Федюнька говорит, что филин всей неудаче причина, а дедко Ефим говорит – вовсе не причина.

Раз так-то заспорили. Дело еще на свету было, при солнышке. У балагана все-таки огонек был – от комаров курево. Огонь чуть видно, а дыму много. Глядят – в дыму-то появилась махонькая девчонка. Точь-в-точь такая же, как тот раз, только сарафанчик потемнее и платок тоже. Поглядела веселыми глазками, зубенками блеснула, платочком махнула, ножкой притопнула и давай плясать.

Сперва круги маленькие давала, потом больше да больше, и сама подрастать стала. Балаган на пути пришелся, только это ей не помеха. Идет, будто балагана и нет. Кружилась-кружилась, а как ростом с Федюньку стала, так и остановилась у большой сосны. Усмехнулась, ножкой притопнула, платочком махнула, как свистнула:

– Фи-т-ть! й-ю-ю-у…

И сейчас же филин заухал, захохотал. Дедко Ефим подивился:

– Откуда филину быть, коли солнышко еще не закатилось?

– Видишь вот! Опять филин наше счастье спугнул. Поскакушка-то, может, от этого филина и убежала.

– А ты разве видел Поскакушку?

– А ты разве не видел?

Начали они тут друг дружку расспрашивать, кто что видел. Все сошлось, только место, где девчонка в землю ушла, у разных сосен указывают.

Как до этого договорились, так дедко Ефим и вдохнул:

– О-хо-хо! Видно, нет ничего. Одна это наша думка.

Только сказал, а из-под дерна по балагану дым повалил. Кинулись, а там жердник под деревом затлел. По счастью, вода близко была. Живо залили. Все в сохранности осталось. Одне дедовы рукавицы обгорели. Схватил Федюнька рукавицы и видит – дырки на них, как следочки от маленьких ног. Показал это чудо дедке Ефиму и спрашивает:

– Это, по-твоему, тоже думка?

Ну, Ефиму податься некуда, сознался:

– Правда твоя, Тюньша. Знак верный – Поскакушка была. Придется, видно, завтра опять ямы бить – счастье пытать.

В воскресенье и занялись этим с утра. Три ямы вырыли – ничего не нашли. Дедко Ефим жаловаться стал:

– Наше-то счастье – людям смех.

Федюнька опять вину на филина кладет:

– Это он, пучеглазик, наше счастье обухал да обхохотал. Вот бы его палкой!

В понедельник старатели прибежали из заводу. Видят – свежие ямы у самого балагана. Сразу догадались, в чем дело. Смеются над стариком-то:

– Редька редьку искал…

Потом увидели, что в балагане пожар начинался, давай их ругать обоих. Федюнькин отец зверем на парнишку накинулся, чуть не поколотил, да дедко Ефим застоял:

– Постыдился бы мальчонку строжить! Без того он у тебя боится домой ходить. Задразнили да загрызли парнишка. Да и какое его вина? Я, поди-ко, оставался – с меня и спрашивай, коли у тебя урон какой случился. Золу, видно, из трубки высыпал с огоньком – вот и загорелось. Моя оплошка – мой и ответ.

Отчитал так-то Федюнькиного отца, потом и говорит парнишку, как никого из больших близко не было.

– Эх, Тюньша, Тюньша! Смеется над нами Поскакушка. Другой раз случится увидеть, так ей в глаза надо плюнуть. Пускай людей с пути не сбивает да на смех не ставит!

Федюнька свое заладил:

– Дедо, она не со зла. Филин ей вредит.

– Твое дело, – говорит Ефим, – а только я больше ямы бить не стану. Побаловался – и хватит. Немолодые мои годы – за Поскакушкой скакать.

Ну, разворчался старик, а Федюньке все Поскакушки жаль.

– Ты, дедо, не сердись на нее! Вон она какая веселая да хорошая. Счастье бы нам открыла, кабы не филин.

Про филина дедко Ефим промолчал, а на Поскакушку все ворчит:

– То-то она счастье тебе открыла! Хоть домой не ходи!

Сколько ни ворчит дедко Ефим, а Федюнька свое:

– А как она, дедо, ловко пляшет!

– Пляшет-то ловко, да нам от этого ни жарко ни холодно, и глядеть неохота.

– А я бы хоть сейчас поглядел! – вздохнул Федюнька. Потом и спрашивает: – А ты, дедо, отворотишься? И поглядеть тебе не любо?

– Как – не любо? – проговорился дедко, да спохватился и давай опять строжить Федюньку: – Ох и упорный ты парнишко! Ох и упорный! Что в головенку попало, то и засело! Будешь вот, что мое же дело, – всю жизнь мыкаться, за счастьем гоняться, а его, может, вовсе и нету.

– Как нету, коли я своими глазами видел.

– Ну, как знаешь, а я тебе не попутчик! Набегался. Ноги заболели.

Поспорили, а дружбу вести не перестали. Дедко Ефим по работе сноровлял Федюньке, показывал, а в свободный час о всяких случаях рассказывал. Учил, значит, как жить-то надо. И самые веселые у них те дни были, как они вдвоем на прииске оставались.

Зима загнала старателей по домам. Рассовал их приказчик до весны по работам куда пришлось, а Федюнька по малолетству дома остался. Только ему дома-то несладко. Тут еще новая беда пришла: отца на заводе покалечило. В больничную казарму его унесли. Ни жив ни мертв лежит. Мачеха и вовсе медведицей стала, – загрызла Федюньку. Терпел он, терпел да и говорит:

– Пойду, нето, я к дедку Ефиму жить.

А мачехе что?

– Провались ты, кричит, – хоть к Поскакушке своей!

Надел тут Федюня пимишки, шубейку-ветродуйку покромкой покрепче затянул. Хотел отцовскую шапку надеть, да мачеха не дала. Натянул тогда свою, из которой давно вырос, и пошел.

На улице первым делом парнишки налетели, дразниться стали:

– Тюнька Поскакушка! Тюнька Поскакушка! Скажи про девчонку!

Федюня, знай, идет своей дорогой. Только и сказал:

– Эх, вы! Несмышленыши!

Ребятам что-то стыдно стало. Они уж вовсе по-доброму спрашивают:

– Ты куда это?

– К дедку Ефиму.

– К Золотой Редьке?

– Кому Редька – мне дедко.

– Далеко ведь! Еще заблудишься.

– Знаю, поди-ко, дорогу.

– Ну, замерзнешь. Вишь стужа какая, а у тебя и рукавиц нет.

– Рукавиц нет, да руки есть, и рукава не отпали. Засуну руки в рукава – только и дела. Не догадались!

Ребятам занятно показалось, как Федюнька разговаривает, они и стали спрашивать по-хорошему:

– Тюньша! Ты правда Поскакушку в огне видел?

– И в огне видел, и в дыму видел. Может, еще где увижу, да рассказывать недосуг, – сказал Федюнька да и зашагал дальше.

Дедко Ефим то ли в Косом Броду, то ли в Северной жил. На самом выезде, сказывают, избушка стояла. Еще перед окошком сосна бортевая росла. Далеконько все ж таки, а время холодное – самая середина зимы. Подзамерз наш Федюнюшка. Ну, дошагал все ж таки. Только ему за дверную скобку взяться, вдруг слышит:

– Фи-т-ть! й-ю-ю-у…

Оглянулся – на дороге снежок крутится, а в нем чуть метлесит клубочек, и похож тот клубочек на Поскакушку. Побежал Федюня поближе разглядеть, а клубочек уж далеко. Федюня за ним, он того дальше. Бежал-бежал за клубочком да и забрался в незнакомое место. Глядит – пустоплесье какое-то, а кругом лес густой. Посередине пустоплесья береза старая, будто и вовсе не живая. Снегу около нее намело гора горой. Клубочек подкатился к этой березе да вокруг нее и кружится.

Федюнька в азарте-то не поглядел, что тут и тропочки нет, полез по цельному снегу.

“Сколько, – думает, – бежал, неуж спятиться?”

Добрался-таки до березы, а клубочек и рассыпался. Снеговой пылью Федюньке в глаза брызнул.

Чуть не заревел от обиды Федюнька. Вдруг у самой его ноги снег воронкой до земли протаял. Видит Федюнька – на дне-то воронки Поскакушка. Веселенько поглядела, усмехнулась ласково, платочком махнула и пошла плясать, а снег-то от нее бегом побежал. Где ей ножку поставить, там трава зеленая да цветы лесные.

Обошла круг – тепло Федюньке стало, а Поскакушка шире да шире круг берет, сама подрастает, и полянка в снегу все больше да больше. На березе уж листочки зашумели. Поскакушка того больше старается, припевать стала:

У меня тепло!
У меня светло!
Красно летичко!
А сама волчком .да волчком – сарафанчик пузырем.

Когда ростом с Федюнькой выровнялась, полянка в снегу вовсе большая стала, а на березе птички запели. Жарынь, как в самый горячий день летом. У Федюньки с носу пот каплет. Шапчонку свою Федюнька давно снял, хотел и шубенку сбросить, Поскакушка и говорит:

– Ты, парень, побереги тепло-то! Лучше о том подумай, как назад выберешься! Федюнька на это и отвечает:

– Сама завела – сама выведешь! Девчонка смеется:

– Ловкий какой! А если мне недосуг?

– Найдешь время! Я подожду!

Девчонка тогда и говорит:

– Возьми-ко лучше лопатку. Она тебя в снегу согреет и домой выведет.

Поглядел Федюнька – у березы лопатка старая валяется. Изоржавела вся, и черенок расколотый.

Взял Федюнька лопатку, а Поскакушка наказывает:

– Гляди из рук не выпусти! Крепче держи! Да дорогу-то примечай! Назад тебя лопата не поведет. А ведь придешь весной-то?

– А как же? Непременно прибежим с дедком Ефимом. Как весна – так мы и тут. Ты тоже приходи поплясать.

– Не время мне. Сам уж пляши, а дедко Ефим пусть притопывает!

– Какая у тебя работа?

– Не видишь? Зимой лето делаю да таких, как ты, работничков забавляю. Думаешь – легко?

Сама засмеялась, вертнулась волчком и платочком махнула, как свистнула:

– Фи-т-ть! й-ю-ю-у…

И девчонки нет, и полянки нет, и береза стоит голым-голешенька, как неживая. На вершине филин сидит. Кричать – не кричит, а башкой ворочает. Вокруг березы снегу намело гора горой. В снегу чуть не по горло провалился Федюнька и лопаткой на филина машет. От Поскакушкина лета только то и осталось, что черенок у Федюньки в руках вовсе теплый, даже горячий. А рукам тепло – и всему телу весело.

Потянула тут лопата Федюньку и сразу из снега выволокла. Сперва Федюнька чуть не выпустил лопату из рук, потом наловчился, и дело гладко пошло. Где пешком за лопатой идет, где волоком тащится. Забавно это Федюньке, а приметки ставить не забывает. Это ему тоже легонько далось. Чуть подумает засечку сделать, лопатка сейчас тюк-тюк – две ровнешеньких зарубочки готовы.

Привела лопатка Федюню к деду Ефиму затемно. Старик уж на печь полез. Обрадовался, конечно, стал спрашивать, как да что. Рассказал Федюнька деду про случай, а старик не верит. Тогда Федюнька и говорит:

– Посмотри вон лопатку-то! В сенках она поставлена.

Принес дедко Ефим лопатку да и углядел – по ржавчине-то золотые таракашки посажены. Целых шесть штук.

Тут дедко поверил маленько и спрашивает:

– А место найдешь?

– Как, – отвечает, – не найти, коли дорога замечена.

На другой день дедко Ефим раздобыл лыжи у знакомого охотника.

Сходили честь честью. По зарубкам-то ловко до места добрались. Вовсе повеселел дедко Ефим. Сдал он золотых таракашков тайному купцу, и прожили ту зиму безбедно.

Как весна пришла, побежали к старой березе. Ну, и что? С первой лопатки такой песок пошел, что хоть не промывай, а прямо руками золотины выбирай. Дедко Ефим даже поплясал на радостях.

Прихранить богатство не сумели, конечно. Федюнька – малолеток, а Ефим хоть старик, а тоже простота.

Народ со всех сторон кинулся. Потом, понятно, всех согнали начисто, и барин за себя это место перевел. Недаром, видно, филин башкой-то ворочал.

Все-таки дедко Ефим с Федюнькой хлебнули маленько из первого ковшичка. Годов с пяток в дотатке пожили. Вспоминали Поскакушку.

– Еще бы показалась разок!

Ну, не случалось больше. А прииск тот и посейчас зовется Поскакушкинский.

Серебряное копытце

Жил в нашем заводе старик один, по прозвищу Кокованя.

Семьи у Коковани не осталось, он и придумал взять в дети сиротку. Спросил у соседей — не знают ли кого, а соседи и говорят:

— Недавно на Глинке осиротела семья Григория Потопаева. Старших-то девчонок приказчик велел в барскую рукодельню взять, а одну девчоночку по шестому году никому не надо. Вот ты и возьми её.

— Несподручно мне с девчонкой-то. Парнишечко бы лучше. Обучил бы его своему делу, пособника бы растить стал. А с девчонкой как? Чему я её учить-то стану?

Потом подумал-подумал и говорит:

— Знавал я Григорья, да и жену его тоже. Оба весёлые да ловкие были. Если девчоночка по родителям пойдёт, не тоскливо с ней в избе будет. Возьму её. Только пойдёт ли?

Соседи объясняют:

— Плохое житьё у неё. Приказчик избу Григорьеву отдал какому-то горюну и велел за это сиротку кормить, пока не подрастёт. А у того своя семья больше десятка. Сами не досыта едят. Вот хозяйка и взъедается на сиротку, попрекает её куском-то. Та хоть маленькая, а понимает. Обидно ей. Как не пойдёт от такого житья! Да и уговоришь, поди-ка.

— И то правда,— отвечает Кокованя. — Уговорю как-нибудь.

В праздничный день и пришёл он к тем людям, у кого сиротка жила. Видит — полна изба народу, больших и маленьких. У печки девчоночка сидит, а рядом с ней кошка бурая. Девчоночка маленькая, и кошка маленькая и до того худая да ободранная, что редко кто такую в избу пустит. Девчоночка эту кошку гладит, а она до того звонко мурлычет, что по всей избе слышно. Поглядел Кокованя на девчоночку и спрашивает:

— Это у вас Григорьева-то подарёнка? Хозяйка отвечает:

— Она самая. Мало одной-то, так ещё кошку драную где-то подобрала. Отогнать не можем. Всех моих ребят перецарапала, да ещё корми её!

Кокованя и говорит:

— Неласковые, видно, твои ребята. У ней вон мурлычет.

Потом и спрашивает у сиротки:

— Ну как, подарёнушка, пойдёшь ко мне жить? Девчоночка удивилась:

— Ты, дедо, как узнал, что меня Дарёнкой зовут?

— Да так, — отвечает,— само вышло. Не думал, не гадал, нечаянно попал.

— Ты хоть кто? — спрашивает девчоночка.

— Я, — говорит, — вроде охотника. Летом пески промываю, золото добываю, а зимой по лесам за козлом бегаю, да всё увидеть не могу.

— Застрелишь его?

— Нет, — отвечает Кокованя. — Простых козлов стреляю, а этого не стану. Мне посмотреть охота, в котором месте он правой передней ножкой топнет.

— Тебе на что это?

— А вот пойдёшь ко мне жить, так всё и расскажу. Девчоночке любопытно стало про козла-то узнать. И то видит — старик весёлый да ласковый. Она и говорит:

— Пойду. Только ты эту кошку, Мурёнку, тоже возьми. Гляди, какая хорошая.

— Про это,— отвечает Кокованя,— что и говорить. Такую звонкую кошку не взять — дураком остаться. Вместо балалайки она у нас в избе будет.

Хозяйка слышит их разговор. Рада-радёхонька, что Кокованя сиротку к себе зовёт. Стала скорей Дарёнкины пожитки собирать. Боится, как бы старик не передумал. Кошка будто тоже понимает весь разговор. Трётся у ног-то да мурлычет: “Пр-равильно придумал. Пр-равильно”.

Вот и повёл Кокованя сиротку к себе жить. Сам большой да бородатый, а она махонькая, и носишко пуговкой. Идут по улице, и кошчонка ободранная за ними попрыгивает.

Так и стали жить вместе дед Кокованя, сиротка Дарёна да кошка Мурёнка. Жили-поживали, добра много не наживали, а на житьё не плакались, и у всякого дело было. Кокованя с утра на работу уходил, Дарёнка в избе прибирала, похлёбку да кашу варила, а кошка Мурёнка на охоту ходила — мышей ловила. К вечеру соберутся, и весело им.

Старик был мастер сказки сказывать. Дарёнка любила те сказки слушать, а кошка Мурёнка лежит да мурлычет:

“Пр-равильно говорит. Пр-равильно”.

Только после всякой сказки Дарёнка напомнит:

— Дедо, про козла-то скажи. Какой он?
Кокованя отговаривался сперва, потом и рассказал:

— Тот козёл особенный. У него на правой передней ноге серебряное копытце. В каком месте топнет этим копытцем, там и появится дорогой камень. Раз топнет — один камень, два топнет — два камня, а где ножкой бить станет — там груда дорогих камней.

Сказал это, да и не рад стал. С той поры у Дарёнки только и разговору что об этом козле.

— Дедо, а он большой?

Рассказал ей Кокованя, что ростом козёл не выше стола, ножки тоненькие, головка лёгонькая. А Дарёнка опять спрашивает:

— Дедо, а рожки у него есть?

— Рожки-то, — отвечает, — у него отменные. У простых козлов на две веточки, а у этого — на пять веток.

— Дедо, а он кого ест?

— Никого, — отвечает, — не ест. Травой да листом кормится. Ну, сено тоже зимой в стожках подъедает.

— Дедо, а шёрстка у него какая?

— Летом, — отвечает, — буренькая, как вот у Мурёнки нашей, а зимой серенькая.
Стал осенью Кокованя в лес собираться. Надо было ему поглядеть, в которой стороне козлов больше пасётся. Дарёнка и давай проситься:

— Возьми меня, дедо, с собой! Может, я хоть сдалека того козлика увижу.
Кокованя и объясняет ей:

— Сдалека-то его не разглядишь. У всех козлов осенью рожки есть. Не разберёшь, сколько на них веток. Зимой вот — дело другое. Простые козлы зимой безрогие ходят, а этот — Серебряное Копытце — всегда с рожками, хоть летом, хоть зимой. Тогда его сдалека признать можно.

Этим и отговорился. Осталась Дарёнка дома, а Кокованя в лес ушел.
Дней через пять воротился Кокованя домой, рассказывает Дарёнке:

— Ныне в Полдневской стороне много козлов пасётся. Туда и пойду зимой.

— А как же, — спрашивает Дарёнка, — зимой-то в лесу ночевать станешь?

— Там, — отвечает, — у меня зимний балаган у покосных ложков поставлен. Хороший балаган, с очагом, с окошечком. Хорошо там.

Дарёнка опять спрашивает:

— Дедо, а Серебряное Копытце в той же стороне пасётся?

— Кто его знает. Может, и он там.

Дарёнка тут и давай проситься:

— Возьми меня, дедо, с собой! Я в балагане сидеть буду. Может, Серебряное Копытце близко подойдёт — я и погляжу.

Старик сперва руками замахал:

— Что ты! Что ты! Статочное ли дело зимой по лесу маленькой девчонке ходить! На лыжах ведь надо, а ты не умеешь. Угрузнешь в снегу-то. Как я с тобой буду? Замёрзнешь ещё!

Только Дарёнка никак не отстаёт:

— Возьми, дедо! На лыжах-то я маленько умею. Кокованя отговаривал-отговаривал, потом и подумал про себя: “Сводить разве? Раз побывает — в другой не запросится”.

Вот он и говорит:

— Ладно, возьму. Только, чур, в лесу не реветь и домой до времени не проситься.

Как зима в полную силу вошла, стали они в лес собираться. Уложил Кокованя на ручные санки сухарей два мешка, припас охотничий и другое, что ему надо. Дарёнка тоже узелок себе навязала. Лоскуточков взяла кукле платье шить, ниток клубок, иголку да ещё верёвку. “Нельзя ли, — думает, — этой верёвкой Серебряное Копытце поймать?”

Жаль Дарёнке кошку свою оставлять, да что поделаешь! Гладит кошку-то на прощанье, разговаривает с ней:

— Мы, Мурёнка, с дедом в лес пойдём, а ты дома сиди, мышей лови. Как увидим Серебряное Копытце, так и воротимся. Я тебе тогда всё расскажу.

Кошка лукаво посматривает, а сама мурлычет: “Пр-ра-вильно придумала. Пр-равильно”.

Пошли Кокованя с Дарёнкой. Все соседи дивуются:

— Из ума выжил старик! Такую маленькую девчонку в лес зимой повёл!

Как стали Кокованя с Дарёнкой из заводу выходить, слышат — собачонки что-то сильно забеспокоились. Такой лай да визг подняли, будто зверя на улицах увидали. Оглянулись, — а это Мурёнка серединой улицы бежит, от собак отбивается. Мурёнка к той поре поправилась. Большая да здоровая стала. Собачонки к ней и подступиться не смеют.

Хотела Дарёнка кошку поймать да домой унести, только где тебе! Добежала Мурёнка до лесу, да и на сосну. Пойди поймай!

Покричала Дарёнка, но не могла кошку приманить. Что делать? Пошли дальше. Глядят — Мурёнка стороной бежит. Так и до балагана добралась.

Вот и стало их в балагане трое. Дарёнка хвалится:

— Веселее так-то.

Кокованя поддакивает:

— Известно, веселее.

А кошка Мурёнка свернулась клубочком у печки и звонко мурлычет: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.

Козлов в ту зиму много было. Это простых-то. Кокованя каждый день то одного, то двух к балагану притаскивал. Шкурок у них накопилось, козлиного мяса насолили — на ручных санках не увезти. Надо бы в завод за лошадью сходить, да как Дарёнку с кошкой в лесу оставить! А Дарёнка попривыкла в лесу-то. Сама говорит старику:

— Дедо, сходил бы ты в завод за лошадью. Надо ведь солонину домой перевезти. Кокованя даже удивился:

— Какая ты у меня разумница, Дарья Григорьевна! Как большая рассудила. Только забоишься, поди, одна-то.

— Чего, — отвечает, — бояться! Балаган у нас крепкий, волкам не добиться. И Мурёнка со мной. Не забоюсь. А ты поскорее ворочайся всё-таки!

Ушёл Кокованя. Осталась Дарёнка с Мурёнкой. Днём-то привычно было без Коковани сидеть, пока он козлов выслеживал… Как темнеть стало, запобаивалась. Только глядит — Мурёнка лежит спокойнёхонько. Дарёнка и повеселела. Села к окошечку, смотрит в сторону покосных ложков и видит — от лесу какой-то комочек катится.

Как ближе подкатился, разглядела — это козёл бежит. Ножки тоненькие, головка лёгонькая, а на рожках по пяти веточек. Выбежала Дарёнка поглядеть, а никого нет. Подождала-подождала, воротилась в балаган, да и говорит:

— Видно, задремала я. Мне и показалось. Мурёнка мурлычет: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.

Легла Дарёнка рядом с кошкой да и уснула до утра.

Другой день прошёл. Не воротился Кокованя. Скучненько стало Дарёнке, а не плачет. Гладит Мурёнку да приговаривает:

— Не скучай, Мурёнушка! Завтра дедо непременно придёт.

Мурёнка свою песенку поёт: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.

Посидела опять Дарёнушка у окошка, полюбовалась на звёзды. Хотела спать ложиться — вдруг по стенке топоток прошёл. Испугалась Дарёнка, а топоток по другой стене, потом по той, где окошечко, потом — где дверка, а там и сверху запостукивало. Негромко, будто кто лёгонький да быстрый ходит.

Дарёнка и думает: “Не козёл ли тот, вчерашний, прибежал?”

И до того ей захотелось поглядеть, что и страх не держит. Отворила дверку, глядит, а козёл — тут, вовсе близко. Правую переднюю ножку поднял — вот топнет, а на ней серебряное копытце блестит, и рожки у козла о пяти ветках.
Дарёнка не знает, что ей делать, да и манит его, как домашнего:

— Ме-ка! Ме-ка!

Козёл на это как рассмеялся! Повернулся и побежал.

Пришла Дарёнушка в балаган, рассказывает Мурёнке:

— Поглядела я на Серебряное Копытце. И рожки видела и копытце видела. Не видела только, как тот козлик ножкой топает, дорогие камни выбивает. Другой раз, видно, покажет.

Мурёнка знай свою песенку поёт: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.

Третий день прошёл, а все Коковани нет. Вовсе затуманилась Дарёнка. Слёзки запокапывали. Хотела с Мурёнкой поговорить, а её нету. Тут вовсе испугалась Дарёнушка, из балагана выбежала кошку искать.

Ночь месячная, светлая, далеко видно. Глядит Дарёнка — кошка близко на покосном ложке сидит, а перед ней козёл. Стоит, ножку поднял, а на ней серебряное копытце блестит.

Мурёнка головой покачивает, и козёл тоже. Будто разговаривают. Потом стали по покосным ложкам бегать.

Бежит-бежит козёл, остановится и давай копытцем бить. Мурёнка подбежит, козёл дальше отскочит и опять копытцем бьёт. Долго они так-то по покосным ложкам бегали. Не видно их стало. Потом опять к самому балагану воротились.
Тут вспрыгнул козёл на крышу и давай по ней серебряным копытцем бить. Как искры, из-под ножки-то камешки посыпались. Красные, голубые, зелёные, бирюзовые — всякие.

К этой поре как раз Кокованя и вернулся. Узнать своего балагана не может. Весь он как ворох дорогих камней стал. Так и горит-переливается разными огнями. Наверху козёл стоит — и всё бьёт да бьёт серебряным копытцем, а камни сыплются да сыплются.

Вдруг Мурёнка скок туда же! Встала рядом с козлом, громко мяукнула, и ни Мурёнки, ни Серебряного Копытца не стало.

Кокованя сразу полшапки камней нагрёб, да Дарёнка запросила:

— Не тронь, дедо! Завтра днём ещё на это поглядим.

Кокованя и послушался. Только к утру-то снег большой выпал. Все камни и засыпало. Перегребали потом снег-то, да ничего не нашли. Ну, им и того хватило, сколько Кокованя в шапку нагрёб.

Всё бы хорошо, да Мурёнки жалко. Больше её так и не видали, да и Серебряное Копытце тоже не показался. Потешил раз — и будет.

А по тем покосным ложкам, где козёл скакал, люди камешки находить стали. Зелёненькие больше. Хризолитами называются. Видали?

Хозяйка медной горы

Пошли раз двое наших заводских траву смотреть.

А покосы у них дальние были. За Северушкой где-то.

День праздничный был, и жарко — страсть. Парун (жаркий день после дождя) чистый. А оба в горе робили, на Гумёшках то есть. Малахит-руду добывали, лазоревку тоже. Ну, когда и королек с витком попадали и там протча, что подойдет.

Один-от молодой парень был, неженатик, а уж в глазах зеленью отливать стало. Другой постарше. Этот и вовсе изробленный (инвалид. — Ред.). В глазах зелено, и щеки будто зеленью подернулись. И кашлял завсе (постоянно. — Ред.) тот человек.

В лесу-то хорошо. Пташки поют-радуются, от земли воспарение, дух легкий. Их, слышь-ко, и разморило. Дошли до Красногорского рудника. Там тогда железну руду добывали. Легли, значит, наши-то на травку под рябиной да сразу и уснули. Только вдруг молодой, ровно его кто под бок толкнул, проснулся. Глядит, а перед ним на грудке руды у большого камня женщина какая-то сидит. Спиной к парню, а по косе видать — девка. Коса ссиза-черная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь.

Дивится парень на косу, а сам дальше примечает. Девка небольшого росту, из себя ладная и уж такое крутое колесо — на месте не посидит. Вперед наклонится, ровно у себя под ногами ищет, то опять назад откинется, на тот бок изогнется, на другой. На ноги вскочит, руками замашет, потом опять наклонится. Однем словом, артуть-девка (подвижная. — Ред.). Слыхать — лопочет что-то, а по-каковски — неизвестно, и с кем говорит — не видно. Только смешком все. Весело, видно ей.

Парень хотел было слово молвить, вдруг его как по затылку стукнуло.

«Мать ты моя, да ведь это сама Хозяйка! Ее одежа-то. Как я сразу не приметил? Отвела глаза косой-то своей».

А одежа и верно такая, что другой на свете не найдешь. Из шелкового, слышь-ко, малахиту платье. Сорт такой бывает. Камень, а на глаз как шелк, хоть рукой погладить.

«Вот, — думает парень, — беда! Как бы только ноги унести, пока не заметила». От стариков он, вишь, слыхал, что Хозяйка эта — малахитница-то — любит над человеком мудровать.

Только подумал так-то, она и оглянулась. Весело на парня глядит, зубы скалит и говорит шуткой:

— Ты что же, Степан Петрович, на девичью красу даром глаза пялишь? За погляд-то ведь деньги берут. Иди-ка поближе. Поговорим маленько.

Парень испужался, конечно, а виду не оказывает. Крепится. Хоть она и тайна сила, а все-таки девка. Ну, а он парень — ему, значит, и стыдно перед девкой обробеть.

— Некогда, — говорит, — мне разговаривать. Без того проспали, а траву смотреть пошли. Она посмеивается, а потом говорит:

— Будет тебе наигрыш вести. Иди, говорю, дело есть.

Ну, парень видит — делать нечего. Пошел к ней, а она рукой маячит, обойди-де руду-то с другой стороны. Он и обошел и видит — ящерок тут несчисленно.

И всё, слышь-ко, разные. Одни, например, зеленые, другие голубые, которые в синь впадают, а то как глина либо песок с золотыми крапинками. Одни, как стекло либо слюда, блестят, а другие, как трава поблеклая, а которые опять узорами изукрашены.

Девка смеется.

— Не расступи, — говорит, — мое войско, Степан Петрович. Ты вон какой большой да тяжелый, а они у меня маленьки.

А сама ладошками схлопала, ящерки и разбежались, дорогу дали.

Вот подошел парень поближе, остановился, а она опять в ладошки схлопала да и говорит, и все смехом:

— Теперь тебе ступить некуда. Раздавишь мою слугу — беда будет.

Он поглядел под ноги, а там и земли незнатко. Все ящерки-то сбились в одно место, — как пол узорчатый под ногами стал. Глядит Степан — батюшки, да ведь это руда медная! Всяких сортов и хорошо отшлифована. И слюдка тут же, и обманка, и блёски всякие, кои на малахит походят.

— Ну, теперь признал меня, Степанушко? — спрашивает малахитница, а сама хохочет-заливается. Потом, мало погодя, и говорит:

— Ты не пужайся. Худого тебе не сделаю.

Парню забедно (обидно. — Ред.) стало, что девка над ним насмехается да еще слова такие говорит. Сильно он осердился, закричал даже:

— Кого мне бояться, коли я в горе роблю!

— Вот и ладно, — отвечает малахитница. — Мне как раз такого и надо, который никого не боится. Завтра, как в гору спускаться, будет тут ваш заводской приказчик, ты ему скажи, да смотри не забудь слов-то:

«Хозяйка, мол, Медной горы заказывала тебе, душному козлу, чтобы ты с Красногорского рудника убирался. Ежели еще будешь эту мою железную шапку ломать, так я тебе всю медь в Гумешках туда спущу, что никак ее не добыть». Сказала это и прищурилась:

— Понял ли, Степанушко? В горе, говоришь, робишь, никого не боишься? Вот и скажи приказчику, как я велела, а теперь иди да тому, который с тобой, ничего смотри не говори. Изробленный он человек, что его тревожить да в это дело впутывать. И так вон лазоревке сказала, чтоб она ему маленько пособила.

И опять похлопала в ладошки, и все ящерки разбежались.

Сама тоже на ноги вскочила, прихватилась рукой за камень, подскочила и тоже, как ящерка, побежала по камню-то. Вместо рук-ног — лапы у ее зеленые стали, хвост высунулся, по хребтине до половины черная полоска, а голова человечья. Забежала на вершину, оглянулась и говорит:

— Не забудь, Степанушко, как я говорила. Велела, мол, тебе, — душному козлу, — с Красногорки убираться. Сделаешь по-моему, замуж за тебя выйду!

Парень даже сплюнул вгорячах:

— Тьфу ты, погань какая! Чтоб я на ящерке женился.

А она видит, как он плюется, и хохочет.

— Ладно, — кричит, — потом поговорим. Может, и надумаешь?

И сейчас же за горку, только хвост зеленый мелькнул.

Парень остался один. На руднике тихо. Слышно только, как за грудкой руды другой-то похрапывает. Разбудил его. Сходили на свои покосы, посмотрели траву, к вечеру домой воротились, а у Степана на уме: как ему быть? Сказать приказчику такие слова — дело не малое, а он еще,- и верно,- душной был — гниль какая-то в нутре у него, сказывают, была. Не сказать — тоже боязно. Она ведь Хозяйка. Какую хошь руду может в обманку перекинуть. Выполняй тогда уроки-то. А хуже того, стыдно перед девкой хвастуном себя оказать.

Думал-думал, насмелился:

— Была не была, сделаю, как она велела. На другой день поутру, как у спускового барабана народ собрался, приказчик заводской подошел. Все, конечно, шапки сняли, молчат, а Степан подходит и говорит:

— Видел я вечор Хозяйку Медной горы, и заказывала она тебе сказать. Велит она тебе, душному козлу, с Красногорки убираться. Ежели ты ей эту железную шапку спортишь, так она всю медь на Гумешках туда спустит, что никому не добыть.

У приказчика даже усы затряслись.

— Ты что это? Пьяный али ума решился? Какая хозяйка? Кому ты такие слова говоришь? Да я тебя в горе сгною!

— Воля твоя, — говорит Степан, — а только так мне велено.

— Выпороть его, — кричит приказчик, — да спустить в гору и в забое приковать! А чтобы не издох, давать ему собачьей овсянки и уроки спрашивать без поблажки. Чуть что — драть нещадно.

Ну, конечно, выпороли парня и в гору. Надзиратель рудничный, — тоже собака не последняя, — отвел ему забой — хуже некуда. И мокро тут, и руды доброй нет, давно бы бросить надо. Тут и приковали Степана на длинную цепь, чтобы, значит, работать можно было. Известно, какое время было, — крепость (крепостничество. — Ред.). Всяко галились (издевались. — Ред.) над человеком. Надзиратель еще и говорит:

— Прохладись тут маленько. А уроку с тебя будет чистым малахитом столько-то, — и назначил вовсе несообразно.

Делать нечего. Как отошел надзиратель, стал Степан каелкой (инструмент для отбивания руды. — Ред.) помахивать, а парень все-таки проворный был. Глядит, — ладно ведь. Так малахит и сыплется, ровно кто его руками подбрасывает. И вода куда-то ушла из забоя. Сухо стало.

«Вот, — думает, -хорошо-то. Вспомнила, видно, обо мне Хозяйка».

Только подумал, вдруг звосияло. Глядит, а Хозяйка тут, перед ним.

— Молодец, — говорит, — Степан Петрович. Можно чести приписать. Не испужался душного козла. Хорошо ему сказал. Пойдем, видно, мое приданое смотреть. Я тоже от своего слова не отпорна.

А сама принахмурилась, ровно ей это нехорошо. Схлопала в ладошки, ящерки набежали, со Степана цепь сняли, а Хозяйка им распорядок дала:

— Урок тут наломайте вдвое. И чтобы наотбор малахит был, шелкового сорту. — Потом Степану говорит: — Ну, женишок, пойдем смотреть мое приданое.

И вот пошли. Она впереди, Степан за ней. Куда она идет — все ей открыто.

Как комнаты большие под землей стали, а стены у них разные. То все зеленые, то желтые с золотыми крапинками. На которых опять цветы медные. Синие тоже есть, лазоревые. Однем словом, изукрашено, что и сказать нельзя. И платье на ней — на Хозяйке-то — меняется. То оно блестит, будто стекло, то вдруг полиняет, а то алмазной осыпью засверкает, либо скрасна медным станет, потом опять шелком зеленым отливает. Идут-идут, остановилась она.

— Дальше, — говорит, — на многие версты желтяки да серяки с крапинкой пойдут. Что их смотреть? А это вот под самой Красногоркой мы. Тут у меня после Гумешек самое дорогое место.

И видит Степан огромную комнату, а в ней постели, столы, табуреточки — все из корольковой меди. Стены малахитовые с алмазом, а потолок темно-красный под чернетью, а на ем цветки медны.

— Посидим, — говорит, — тут, поговорим. Сели это они на табуреточки, малахитница и спрашивает:

— Видал мое приданое?

— Видал, — говорит Степан.

— Ну, как теперь насчет женитьбы? А Степан и не знает, как отвечать. У него, слышь-ко, невеста была. Хорошая девушка, сиротка одна. Ну конечно, против малахитницы где же ей красотой равняться! Простой человек, обыкновенный. Помялся-помялся Степан да и говорит:

— Приданое у тебя царям впору, а я человек рабочий, простой.

— Ты, — говорит, — друг любезный, не вихляйся. Прямо говори, берешь меня замуж али нет? — И сама вовсе принахмурилась.

Ну, Степан и ответил напрямки:

— Не могу, потому другой обещался.

Молвил так-то и думает: огневается теперь. А она вроде обрадовалась.

— Молодец, — говорит, — Степанушко. За приказчика тебя похвалила, а за это вдвое похвалю. Не обзарился ты на мои богатства, не променял свою Настеньку на каменну девку. — А у парня верно невесту-то Настей звали. — Вот, — говорит, — тебе подарочек для твоей невесты, — и подает большую малахитовую шкатулку.

А там, слышь-ко, всякий женский прибор. Серьги, кольца и протча, что даже не у всякой богатой невесты бывает.

— Как же, — спрашивает парень, — я с эким местом наверх подымусь?

— Об этом не печалься. Все будет устроено, и от приказчика тебя вызволю, и жить безбедно будешь со своей молодой женой, только вот тебе мой сказ — обо мне, чур, потом не вспоминай. Это третье тебе мое испытание будет. А теперь давай поешь маленько.

Схлопала опять в ладошки, набежали ящерки — полон стол установили. Накормила она его щами хорошими, пирогом рыбным, бараниной, кашей и протчим, что по русскому обряду полагается.

Потом и говорит:

— Ну, прощай, Степан Петрович, смотри не вспоминай обо мне. — А у самой слезы. Она эту руку подставила, а слезы кап-кап и на руке зернышками застывают. Полнехонька горсть. — На-ка вот, возьми на разживу. Большие деньги за эти камешки люди дают. Богатый будешь, — и подает ему.

Камешки холодные, а рука, слышь-ко, горячая, как есть живая, и трясется маленько.

Степан принял камешки, поклонился низко и спрашивает:

— Куда мне идти? — А сам тоже невеселый стал. Она указала перстом, перед ним и открылся ход, как штольня, и светло в ней, как днем. Пошел Степан по этой штольне — опять всяких земельных богатств нагляделся и пришел как раз к своему забою. Пришел, штольня и закрылась, и все стало по-старому. Ящерка прибежала, цепь ему на ногу приладила, а шкатулка с подарками вдруг маленькая стала, Степан и спрятал ее за пазуху. Вскоре надзиратель рудничный подошел. Посмеяться ладил, а видит — у Степана поверх урока наворочено, и малахит отбор, сорт сортом. «Что, — думает, — за штука? Откуда это?» Полез в забой, осмотрел все да и говорит:

— В эком-то забое всяк сколь хошь наломает. — И повел Степана в другой забой, а в этот своего племянника поставил.

На другой день стал Степан работать, а малахит так и отлетает, да еще королек с витком попадать стали, а у того — у племянника-то — скажи на милость, ничего доброго нет, все обальчик (пустая порода. — Ред.) да обманка идет. Тут надзиратель и сметил дело. Побежал к приказчику. Так и так.

— Не иначе, — говорит, — Степан душу нечистой силе продал.

Приказчик на это и говорит:

— Это его дело, кому он душу продал, а нам свою выгоду поиметь надо. Пообещай ему, что на волю выпустим, пущай только малахитовую глыбу во сто пуд найдет.

Велел все-таки приказчик расковать Степана и приказ такой дал — на Красногорке работы прекратить.

— Кто, — говорит, — его знает? Может, этот дурак от ума тогда говорил. Да и руда там с медью пошла, только чугуну порча.

Надзиратель объявил Степану, что от его требуется, а тот ответил:

— Кто от воли откажется? Буду стараться, а найду ли — это уж как счастье мое подойдет.

Вскорости нашел им Степан глыбу такую.

Выволокли ее наверх. Гордятся, — вот-де мы какие, а Степану воли не дали.

О глыбе написали барину, тот и приехал из самого, слышь-ко, Сам-Петербурху. Узнал, как дело было, и зовет к себе Степана.

— Вот что, — говорит, — даю тебе свое дворянское слово отпустить тебя на волю, ежели ты мне найдешь такие малахитовые камни, чтобы, значит, из их вырубить столбы не меньше пяти сажен длиной.

Степан отвечает:

— Меня уж раз оплели. Ученый я ноне. Сперва вольную пиши, потом стараться буду, а что выйдет — увидим.

Барин, конечно, закричал, ногами затопал, а Степан одно свое:

— Чуть было не забыл — невесте моей тоже вольную пропиши, а то что это за порядок — сам буду вольный, а жена в крепости.

Барин видит — парень не мягкий. Написал ему актовую бумагу.

— На, — говорит, — только старайся смотри.

А Степан все свое:

— Это уж как счастье поищет.

Нашел, конечно, Степан. Что ему, коли он все нутро горы вызнал и сама Хозяйка ему пособляла. Вырубили из этой малахитины столбы, какие им надо, выволокли наверх, и барин их на приклад в самую главную церкву в Сам-Петербурхе отправил. А глыба та, которую Степан сперва нашел, и посейчас в нашем городу, говорят. Как редкость ее берегут.

С той поры Степан на волю вышел, а в Гумешках после того все богатство ровно пропало. Много-много лазоревка идет, а больше обманка. О корольке с витком и слыхом не слыхать стало, и малахит ушел, вода долить (одолевать. ( Ред.) стала. Так с той поры Гумешки на убыль и пошли, а потом их вовсе затопило. Говорили, что это Хозяйка огневалась за столбы-то, что их в церкву поставили. А ей это вовсе ни к чему.

Степан тоже счастья в жизни не поимел. Женился он, семью завел, дом обстроил, все как следует. Жить бы ровно да радоваться, а он невеселый стал и здоровьем хезнул (ослабел. ( Ред.). Так на глазах и таял.

Хворый-то придумал дробовичок завести и на охоту повадился. И все, слышь-ко, к Красногорскому руднику ходит, а добычи домой не носит. В осенях ушел так-то да и с концом. Вот его нет, вот его нет… Куда девался? Сбили, конечно, народ, давай искать. А он, слышь-ко, на руднике у высокого камня мертвый лежит, ровно улыбается, и ружьишечко у него тут же в сторонке валяется, не стрелено из него. Которые люди первые набежали, сказывали, что около покойника ящерку зеленую видели, да такую большую, каких и вовсе в наших местах не бывало. Сидит будто над покойником, голову подняла, а слезы у ей так и каплют.

Как люди ближе подбежали — она на камень, только ее и видели. А как покойника домой привезли да обмывать стали — глядят: у него одна рука накрепко зажата, и чуть видно из нее зернышки зелененькие. Полнехонька горсть. Тут один знающий случился, поглядел сбоку на зернышки и говорит:

— Да ведь это медный изумруд! Редкостный камень, дорогой. Целое богатство тебе, Настасья, осталось. Откуда только у него эти камешки?

Настасья — жена-то его — объясняет, что никогда покойник ни про какие такие камешки не говаривал. Шкатулку вот дарил ей, когда еще женихом был. Большую шкатулку, малахитову. Много в ей добренького, а таких камешков нету. Не видывала.

Стали те камешки из мертвой Степановой руки доставать, а они и рассыпались в пыль. Так и не дознались в ту пору, откуда они у Степана были. Копались потом на Красногорке. Ну, руда и руда, бурая с медным блеском. Потом уж кто-то вызнал, что это у Степана слезы Хозяйки Медной горы были. Не продал их, слышь-ко, никому, тайно от своих сохранял, с ними и смерть принял. А?

Вот она, значит, какая Медной горы Хозяйка! Худому с ней встретиться — горе, и доброму — радости мало.

Приложение 3

Иллюстрации к сказам Павла Бажова (папка)

Приложение 4

Нод (конструкт) по познавательному развитию

«Путешествие по сказам П.П. Бажова»

Муниципальное автономное дошкольное образовательное учреждение «Детский сад № 29»(МА ДОУ № 29) 624440,Свердловская область,г.Краснотурьинск,ул. Чапаева,10 электронный адрес [email protected] телефон 834384(32277) сайт https://29kt.tvoysadik.ru/

Конструкт организации непрерывной образовательной деятельности

Тема: «Путешествие по сказам П. П. Бажова»

для детей подготовительной к школе группе (дети седьмого года жизни)

Разработчик: Пономарёва Ю.А.

ГО Краснотурьинск

2024г.

Возрастная группа: подготовительная к школе группа (дети седьмого года жизни)

Образовательная область: познавательное развитие

Форма организации: групповая, подгрупповая

Форма совместной деятельности: игровая, двигательная, коммуникативная, познавательная

Учебно-методический комплект:

1. Толстикова О. В. «Мы живем на Урале».

2. Сказы П. П. Бажова.

Средства:

• персонаж - Хозяйка медной горы (кукла)

• наглядные - коллаж с фотографиями, картинки с иллюстрациями из сказов, картинки с изображением самоцветов, макет леса, книги со сказами П. П. Бажова, поделочные сувенирные изделия.

• дидактические – игра «Из какого сказа?»

• литературные – стихи, загадки

• музыкальные - музыка для сопровождения двигательной и практической деятельности детей, выхода персонажа

• оборудование - мультимедийное оборудование, ноутбук, мольберт, шкатулки, мешочек с пуговками, шкатулка с искусственными камнями, бусины, пайетки, фантики, фольга.

Методические приемы: беседа - диалог, вопросы, игровая ситуация.

Предварительная работа:

• Чтение сказов П. П. Бажова

• Посещение музея, школьной библиотеки

• Рассматривание иллюстраций, коллекций камней

• Просмотр мультфильмов: «Серебряное копытце», «Каменный цветок», «Огневушка-поскакушка»

Цель: приобщение детей к истокам культуры родного края.

Задачи:

Образовательные:

• закрепить знания по сказкам П. Бажова;

• формировать представления об Уральском писателе - сказителе П. Бажове, его сказах, как части культуры Уральского народа.

Развивающие:

• развивать слуховое и зрительное внимание, память, мелкую моторику рук;

• развивать логическое мышление детей, умение анализа и синтеза;

• развивать диалогическую речь детей.

Воспитательные:

• воспитывать бережное отношение к окружающей среде;

• воспитывать доброжелательное отношение к сверстникам, эмоциональную отзывчивость;

• воспитывать интерес к чтению художественной литературы;

• воспитывать духовно - нравственные качества, патриотические чувства и гордость за свой уральский край

Индивидуальный подход: развивать умение взаимодействовать со сверстниками и взрослыми в процессе совместной деятельности (Максим, Валерия).

Ход занятия:

Этапы (последовательность) деятельности	Содержание деятельности	Деятельность (действия) педагога	Деятельность детей	Планируемый результат
Организационный этап	- Ребята, я рада приветствовать Вас всех на нашем занятии. Надеюсь, наша встреча принесет нам всем радость общения и хорошее настроение. - А теперь, повернитесь ко мне и представьте, что ваши ладошки – это маленькое зеркальце, посмотрите в него и улыбнитесь себе. - Теперь улыбнитесь друг другу, улыбнитесь мне. Ведь добрая улыбка поднимает настроение.	Педагог организует детей, концентрирует их внимание.	Проявляют интерес к происходящему, выполняют действия по тексту.	Готовность к общению и совместной деятельности. Создается положительный настрой.
Мотивационный этап	- Ребята, а вы любите загадки? Тогда слушайте внимательно: «Про него (Урал) говорят, что камнями - богат, И умельцами тоже он славится. Кто в краю побывал И Бажова читал, Тот у нас непременно останется» - Правильно, молодцы! - Урал - это наш край, где мы живём, наша малая Родина, расположен в центре нашей страны. Он получил свое название по Уральским горам, пересекающим район с севера на юг. - Урал очень красив и богат. Скажите ребята, а чем знаменит Урал? - Действительно Урал богат полезными ископаемыми: рудами чёрных и цветных металлов, углём, камнями - самоцветами. - Здесь проживали люди знатные, мастера великие. Об одном из них мы уже знаем, это Павел Петрович Бажова. - И сегодня мы с Вами отправиться в путешествие в мир знаний о П. П. Бажове и его творчестве. Вы готовы?	Педагог настраивает детей на НОД, вовлекает в совместную деятельность.	Слушают, отгадывают загадку. Поддерживают беседу, отвечают на вопросы.	Появление у детей заинтересованности. Активно включаются в совместную деятельность. Способность к формированию умения самостоятельно делать выводы, умозаключения.
Познавательная деятельность	- С некоторыми сказами П. П. Бажова мы уже познакомились. Посетили школьную библиотеку и музей. - Сегодня мы продолжим говорить о писателе П. П. Бажове, который родился в 1879 году на Урале. Его детство прошло в г. Сысерти, недалеко от г. Екатеринбурга. Отец его был горнозаводским мастером, а мать - искусной кружевницей. Во время школьных каникул Бажов пешком странствовал по родному краю. С детства ему нравились люди, легенды и сказки, песни родного края. Поэтому в своих сказах Павел Петрович описывает точно события, быт и труд людей. Писателя помнят у нас в стране. Его именем названы улицы, библиотеки, есть скульптуры в его честь. В Сысерти и Екатеринбурге сохранились дома, где жил писатель. Теперь это музеи. Павел Петрович хотел, чтобы мы не забывали о природе, окружающей нас, о её несметных богатствах, о камнях самоцветах, и о том, что это всё надо беречь и хранить.	Педагог обращает внимание детей на коллаж с фотографиями. Показывает мультимедийную презентацию.	Сосредотачивают внимание, рассматривают слайды, обсуждают увиденное. У детей появляется стремление к получению новых знаний.	Эмоциональный настрой детей для проведения познавательной деятельности. Создание стойкого познавательного интереса. Активизируется внимание.
Физкультминутка	«Как богат Уральский край. Ты о нём не забывай. Наши реки широки, а озёра глубоки. Горы наши высоки, есть пещеры у реки. И леса, и поля - это Родина моя.»	Организует детей на выполнение движений.	Выполняют движения в соответствии с текстом.	Эмоциональная разрядка детей.
Сюрпризный момент: выход персонажа (куклы)	- А теперь ребята давайте произнесем волшебные слова и очутимся в сказке. «Раз, два, три – повернись, в сказе очутись!». - Здравствуйте ребята, молодцы, что в гости заглянули. Вижу постарались, сказы читали, посетили библиотеку и музеи. Приглашаю Вас к себе в гости, заодно и знания Ваши проверю (закадровый голос педагога).	Педагог эмоционально включает детей в действие. Звучит аудиозапись, появляется кукла - Хозяйка медной горы (педагог с закадровым голосом).	Слушают, проявляют эмоциональную заинтересованность.	Персонаж стимулирует любознательность и интерес детей. Готовность детей к общению в совместной деятельности.
Игровые упражнения	- Пройдемте с Вами в мою картинную галерею. - Посмотрите, сколько здесь картин с иллюстрациями из сказов. Попробуйте их отгадать. - У меня для Вас ещё задание. Есть у меня конвертики. В них спрятались отрывки из сказов. Давайте угадаем из каких. И с этим заданием Вы справились. - Много сказов знаете. -Интересно знаю дети, что такое самоцветы? - На Урале проживая, знают дети или нет, что волшебным называют каждый камень самоцвет. - Я буду загадывать загадки о камнях, а Вы попробуйте угадать, что это за камень. Красный, крепкий и могучий Твердый, прочный несыпучий Известен людям он давно Узнаем мы его легко? (гранит) Он зелень всю в себя вобрал, по всем статьям красив, хорош. Годится в серьги, в перстень, в брошь (изумруд) В нем застыл зелёный камень, красив своим рисунком минерал. Скажите, как зовется этот камень, во всех краях прославивших Урал (малахит) На закат похож тот камень, эти камни в ожерельях Силу солнышка таят? (агат) Этот камень красота Уральских гор, будь то в чаше в этом камне – воды чистые озёр (яшма) - Молодцы, порадовали меня знаниями.	Персонаж предлагает детям рассказать о том, что изображено на картине (педагог с куклой). Персонаж раздает конверты, предлагает детям открыть их и угадать предмет из сказа. Персонаж поощряет детей. Предлагает угадать загадки. Выслушивает все варианты ответов.	Рассматривают, называют сказ, по возможности пересказывают изображенный сюжет. Открывают конвертики, достают картинки, по которым угадывают сказ. Отвечаю на загадки, описывают, выражают собственные мысли.	Побуждает детей к речевой активности. Закрепление знаний, формирование практических действий. Способность к анализу, формированию умения самостоятельно делать выводы, умозаключения.
Игровая ситуация «Огневушка - поскакушка» (рандомный ребенок или куколка)	- А теперь моя подружка Огневушка-поскакушка с нами хочет поиграть. - Ребята вставайте в круг, а Огневушка – поскакушка в середину круга. Наша задача ее из круга не выпустить. «Ты попалась к нам в кружок. Здесь и оставайся. Мы не выпустим тебя, Как ты не старайся.»	Персонаж организует детей на игру, помогает распределить роли, объясняет правила игры.	Вовлечены в совместную игровую деятельность.	Умение согласовывать свои действия с другими, действовать в рамках правил. Развитие коммуникативных качеств.
Практическое задание	- Ребята, приглашаю Вас в свою мастерскую. Хочу посмотреть, какие Вы мастера - умельцы. - Есть у меня шкатулка, давайте все вместе её украсим и наполним самоцветами. - Поделимся на две команды. Первая команда будет украшать шкатулочку, а вторая - наполнять её самоцветами. - А поделиться на команды нам поможет мой волшебный мешочек. Тот, кто вытянет красный камушек, будет украшать шкатулку, а кому достанется зеленый камушек - наполнит её самоцветами. - Давайте приступим к заданию. Пока первая команда украшает шкатулочку с педагогом, вторая команда соберёт со мной богатства для неё. - Какая красивая получилась у вас шкатулка! Теперь можно её и самоцветами наполнить. - Спасибо ребята за помощь. Только пора мне возвращаться в свои владения. А чтобы вы меня не забыли да чаще вспоминали, подарю вам шкатулку с драгоценными камнями. - До свидания!	Персонаж вовлекает в совместную деятельность, наблюдает за детьми во время выполнения задания. Персонаж поощряет детей, благодарит за помощь, прощается.	Распределяются по командам, выполняют задание.	Проявляют самостоятельность в разных видах деятельности.
Подведение итогов	- Пора ребята и нам возвращаться обратно. Раз-два-три повернись, и в садике снова очутись! - Ну, вот и закончилось наше путешествие. - Ребята скажите, Вам понравилось у Хозяйки медной горы? - Что Вам больше всего понравилось в нашем путешествии? - Что нового Вы для себя узнали? - Какой сказ запомнился больше всего?	Педагог предлагает детям подвести итог, побуждает к речевой активности, помогает сформулировать вывод.	Выражают свои эмоции, передают впечатления о процессе и результате совместной деятельности.	Способность размышлять и делать выводы.
Открытый конец	- Я предлагаю вам нарисовать дома иллюстрацию к сказу, который вам больше всего понравился.	Педагог настраивает на дальнейшую деятельность.	Проявляют интерес к дальнейшей деятельности.	Сформирована мотивация для дальнейшего развития и обучения.

Приложение 5

Лэпбук (фото и аннотация) «Сказы П.П. Бажова»

Аннотация

Лэпбук «Сказки П.П. Бажова» - это дидактическое пособие для детей

старшего дошкольного возраста.

Цель: создание условий для развития познавательных и творческих

способностей детей дошкольного возраста в процессе реализации образовательного

процесса.

Задачи:

• формировать представление об уральском писателе П. П. Бажове, его

сказах;

• воспитывать бережное осознанное отношение к неживой природе;

• способствовать индивидуальному самовыражению, креативных способностей детей в процессе продуктивной творческой деятельности;

• способствовать формированию навыков поисковой, исследовательской деятельности, развитию интеллектуальной инициативы, умения определять возможные методы решения проблемы с помощью взрослого, а затем и самостоятельно.

Все составляющие элементы лэпбука между собой объединены общей темой. Лэпбук включает в себя задания на познавательное, речевое развитие и восприятие окружающего мира. Помогает систематизировать имеющиеся знания, закрепляет навыки речи.

Содержание лэпбука: 

1. Портрет и биография сказителя

2. Сказы П. П. Бажова: «Серебряное копытце», «Хозяйка медной горы», «Каменный цветок», «Малахитовая шкатулка», «Огневушка - поскакушка». Знакомятся с понятием «Сказы Бажова». Сказ - это народное сказание, в котором повествование ведется от лица вымышленного рассказчика. В сказах описываются реальные события, дополненные вымыслом и волшебством.

3. Дидактическая игра «Найди вторую половинку»

4. Домино

5. Лото

6. Собери и прочитай 

7. Найди пару одинаковых

8. Игра «Подбери заплатку»

9. Посчитай и собери 

10. Раскраски

11. Собери пазлы 

12. Игра - ходилка 

Павел Петрович Бажов – знаменитый русский писатель уральских сказов. Наверно, не случайно, ведь его фамилия происходит от слова "бажить" — ворожить, колдовать. В детстве у него было прозвище — Колдунков.

В течение пятнадцати лет, каждый год во время школьных каникул, Бажов пешком странствовал по родному краю. Везде приглядывался к окружающей жизни, беседовал с рабочими, записывал их меткие слова, разговоры, рассказы, собирал фольклор, изучал труд гранильщиков, камнерезов, сталеваров, литейщиков, оружейников и многих других уральских мастеров, беседовал с ними о тайнах их ремесла и вел обширные записи. Удивительно, какие бы фантастические сказы он ни писал, у него все профессии настоящие. Он прекрасно знал, что и как делают люди на Урале.

Бажова помнят у нас в стране, его именем названы улицы, библиотеки.

Приложение 6

Консультация для родителей

«Патриотическое воспитание детей дошкольного возраста на основе творчества писателя Павла Петровича Бажова»

      В дошкольном возрасте начинает формироваться чувство патриотизма: любовь к Родине, привязанность, ответственность за нее, желание узнавать о  ее природных богатствах.

   Патриотическое воспитание включает в себя передачу знаний и организацию доступной деятельности.  Базовым этапом формирования у детей любви к Родине следует считать накопление ими социального опыта жизни. Усвоение принятых в нем норм поведения, взаимоотношений, приобщение к миру его культуры. Любовь к Отчизне начинается с любви к своей малой родине – месту, где родился человек.

В этой связи огромное значение имеет ознакомление детей дошкольного возраста с историческим, культурным, национальным, географическим, природно - экологическим своеобразием родного края через творчество Павла Петровича Бажова. Благодаря творчеству П. П. Бажова знакомство детей с красотой и богатством родного края будет более увлекательным, сказочным, интересным.  Среди просторов нашей большой земли есть край где мы живем, где наш родной дом. И куда бы мы ни ездили, всегда будем вспоминать свой родной край.   Чудесная природа Урала, лесные горы, голубые озера, быстрые реки. Но не только прекрасна уральская земля, она сказочно богата. На весь мир славится своими камнями: малахитом, самоцветами, яшмой, мрамором, полезными ископаемыми, углем, рудой, золотом. А какие люди живут на Урале! Настоящие мастера своего дела. Обо всем этом писал знаменитый писатель Павел Петрович Бажов. Сказки Бажова не только знакомят детей с прошлым людей, живших на Урале, но также учат дружбе, честности, доброте, учат отличать добро от зла.  Знакомство со сказами Бажова развивает познавательный интерес, способствует обогащению и пополнению словарного запаса детей. Ведь читая произведения, мы сталкиваемся с незнакомыми словами, требующими объяснения, интересными сравнениями.  Краеведческий подход в образовании детей дошкольного возраста дает возможность гуманизировать воспитательный процесс, выбрать образовательный маршрут для воспитанников не только в информационно - просветительском, но и в эмоциональном плане. Знакомясь с творчеством П. П. Бажова, ребенок учится осознавать себя живущим в определенный временной период, в определенных этнокультурных условиях и анализировать, сравнивать исторические жизненные условия, культурные ценности с современными. Накапливаемый при этом опыт касается как позиции и преобразования той или иной области действительности, так и отношения к ним, что соответствует одному из принципов личностно - ориентированной дидактики - принципу синтеза интеллекта, эмоций и действий. В этой связи успешность развития детей при знакомстве со сказами Бажова станет возможным при условии их активного взаимодействия с окружающим миром эмоционально - практическим путем, через игру, предметную деятельность, общение, труд, обучение, разные виды деятельности свойственные дошкольному возрасту. Поэтому детям необходимо помочь узнать, чем красив и богат Уральский край, который носит такое гордое имя, сформировать у детей уважительное отношение к людям труда, к истории, культуре, обычаям и традициям родного края на основе творчества писателя П. П. Бажова.

Приложение 7

Консультация «Мудрые сказы Павла Бажова»

Воспитание патриотических чувств - задача каждого родителя, воспитателя, педагога. Начинать нужно с малого - с любви к родному городу, краю.

Уральский край - богат он своей историей, своими тайнами, своими мастерами да умельцами. Здесь на Урале, веками жили и трудились талантливые мастера, только здесь мог изваять свой каменный цветок Данила - мастер, и где - то здесь уральские мастера видели Хозяйку медной горы.

Знакомя детей с творчеством П. П. Бажова, мы рассказываем о красоте края, в котором они живут, знакомим с его прошлым, с обрядами и обычаями людей, их бытом. Детям очень интересно узнать историю своего края, и поэтому они с удовольствием слушают произведения уральского сказителя «Огневушка-Поскакушка», «Синюшкин колодец», «Серебряное копытце», «Золотой волос», «Про Великого Полоза».

Сказы Бажова не только знакомят детей с прошлым людей, живших на Урале, но также учат дружбе, честности, доброте, учат отличать добро от зла. Знакомство с ними способствует развитию познавательного интереса детей дошкольного возраста, в том числе к деятельности экспериментирования. Ведь дети дошкольного возраста по природе своей пытливые исследователи окружающего мира. Их заинтересовало, почему некоторые металлы притягивает магнит, а некоторые -нет; как появляются горы; будет ли гореть огонь, если нет воздуха. Ребята спорили, доказывали, рассуждали, добивались результата, научились самостоятельно делать выводы. Если не могли найти ответы на свои вопросы, обращались к взрослым, к детским энциклопедиям, познавательной литературе. Это способствует развитию самостоятельной, творческой личности. А как обогащается и пополняется словарный запас детей! Ведь читая произведения, мы сталкиваемся с незнакомыми словами, требующими объяснения; интересными сравнениями и т. д.

Павел Бажов был тончайшим искусником слова, настоянной на народной мудрости, несущего глубокий смысл.

Но наиболее важна особая манера сказывания, по которой можно сразу отличить произведения Бажова. Кажется, что старый рабочий с рудника вспоминает о том, что произошло с хорошо знакомыми ему людьми или людьми, которые когда-то жили на этом же месте и «робили в горе». Повествование построено так, что читатели верят, что все это и вправду было в жизни.

В сказах подчеркивается, что никаким богатством нельзя купить любовь, а завоевать ее можно только великим мастерством, которое рождает красоту, равную природе. Природа же участвует во всех человеческих делах. И язык бажовских сказов тоже как бы часть природы. Они привлекают своей таинственной поэтичностью, непохожестью на все ранее слышанные и читанные сказки. События, происходившие в них, были чудесны и необычны и все же как-то очень походили на правду. Все чудеса, описанные в сказах, были для героев единственным и неповторимым, и, пережив эти чудеса однажды, они не могли забыть их всю жизнь.

Павел Петрович Бажов был замечательным писателем. Он оставил нам целую россыпь сказов, со своим ни на кого не похожим сказочным миром. Бажовские сказы - бесценное духовное наследие, которое не тускнеет от времени и во всей своей первозданности воспринимается каждым новым поколением детей.

Павел Петрович больше, чем любой другой мастер слова, когда - либо живший на Урале, воплотил в своих произведениях душу и дух этой земли. Через творчество Бажова образ Урала раскрывается для жителя любого уголка России.

Знакомство с творчеством наших писателей - это основа и фундамент для формирования знаний о родном крае.

Приложение 8

Буклет для родителей

«Бажов Павел Петрович (1879—1950), писатель, журналист»

Буклет для родителей

Бажов Павел Петрович (1879—1950), писатель, журналист.

Родился 27 января 1879 г. в городе Сысертский Завод близ Екатеринбурга в семье потомственных рабочих. Поступил в

Екатеринбургское духовное училище, а затем в Пермскую семинарию, которую окончил в 1899 г.

В течение полутора десятилетий (до 1917 г.) он преподавал русский язык в Екатеринбурге и Камышлове. В эти годы предметом пристального интереса будущего писателя стали народный быт и культура, устное народное творчество уральцев. События революции и Гражданской войны не оставили Бажова в стороне: в 1918 г. он вступил добровольцем в Красную армию.

По окончании военных действий Бажов обратился к журналистике. В 20-х гг. его очерки, фельетоны, рассказы печатались в екатеринбургской «Крестьянской газете», других уральских периодических изданиях. В 1924 г. вышла первая книга писателя — «Уральские были», в которую вошли очерки - воспоминания о дореволюционном прошлом края.

Главное произведение Бажова, сделавшее его классиком русской литературы, —

«Малахитовая шкатулка» - увидело свет лишь в год 60-летия автора. Первый сборник под этим названием (1939 г.) объединил 14 сказов; в дальнейшем «Малахитовая шкатулка» пополнялась новыми произведениями (последние прижизненные издания содержали около 40 сказов).

В 1943 г. книга получила Сталинскую премию, а после войны Бажов стал депутатом Верховного Совета СССР. В «Малахитовой шкатулке» автор обратился к своеобразной литературной форме -сказу, связанному с традициями устного народного творчества. Изобилующая разговорными оборотами и диалектными словами, использующая элементы фольклорного стиля, речь рассказчика создаёт иллюзию доверительного устного повествования.

В основе книги лежит тема творческого труда.

Герои Бажова - рудокопы («Хозяйка Медной горы»), углежоги («Живинка в деле»), камнерезы («Каменный цветок», «Горный мастер»), литейщики («Чугунная бабушка»), чеканщики («Иванко-крылатко») - предстают людьми, искренне преданными своему делу. Им помогают жить не только их золотые руки, но и весёлая живинка в деле, которая «впереди мастерства бежит и человека за собой тянет».

Сочная и яркая цветовая палитра, поэтичные образы, перекликающиеся с русским фольклором, напевность и жизнерадостная эмоциональная окраска народной речи создают неповторимый мир бажовских сказов.

Адресованная читателям различных социальных слоёв и возрастных категорий, «Малахитовая шкатулка» стала необыкновенно популярной — так, в годы Великой Отечественной войны книга оказалась в числе самых читаемых.

Как писала газета «Правда», в историю отечественной словесности Бажов вошёл собирателем жемчужин родного языка, первооткрывателем драгоценных пластов рабочего фольклора - не хрестоматийно приглаженного, а творимого жизнью.

Приложение 9

Речевые игры из малахитовой шкатулки

Загадки

Кто сидит у окошка в избушке

А маленький козлик стоит на избушке.

Ударит копытцем –каменья летят

И россыпи их под луною блестят.

С козликом рядом кошка Муренка

И смотрит на них из окошка … Даренка.

Козел тот особенный был

Правой ножкой о камушки бил,

В каком месте топнет –

Камень дорогой появиться (Серебряное копытце)

Сироткой рос мальчишечка

Голубенькие глазки

Волосики кудрявеньки,

А сам, наверно, в маменьку.

У мастера Прокопьича

Малахитову делу обучался

И с самой Хозяйкой медной

Говорят в народе знался. (Данила - мастер)

Небольшого роста девка,

И сама вся статная

И коса её чернява

Да такая ладная.

Платье цвета малахита

В косе ленты красные

Глаза, словно изумруды,

Волшебные, ясные. (Хозяйка Медной горы)

Угадай сказ по перечисленным

словам

«Серебряное копытце» (козлик,

сиротка, старик, девчонка, кошка,

подаренка, самоцветы, камни и т. д).

«Хозяйка медной горы» (заводчане,

Гумешки, парень, железная руда,

рудник, коса сиза-черная,

платье малахитовое, малахитница,

девка, ящерка, приказчик, камешки и т. д).

«Огневушка – поскакушка» (старатели,

парнишечко, дедко, костерок, угольки,

девчоночка махонька, филин, золото,

прииск, пляшет, клубочек, крутится волчком и т. д).

«Синюшкин колодец» (парень,

бобыль, приданое, перышки,

решето, бабка, болотце, старушонка,

Двоерылко, жердинка, ковш, богатство,

колодец и т. д.)

«Малахитовая шкатулка» (шкатулка,

вдова, горный мастер, маленькая девчоночка,

глаза зеленые, рукоделье, мастерица,

платье малахитовое, царица, барин, старушонка).

«Голубая змейка» (парнишечки, змейка,

все перессорятся)

«Золотой волос» (охотник, стрела, лисичка,

филин, коса, речка, девица, старушонка,

Полоз, невеста, камень, золото).

«Каменный цветок» (мастер, завод,

каменное дело, малахит, приказчик,

сиротка круглый, дурман - цветок,

малахитова гора, Змеиная горка, чаша.)

Исправь ошибку

«Королева медной горы» («Хозяйка медной горы»),

«Огневушка – попрыгушка» («Огневушка – поскакушка»),

«Каменный листок» («Каменный цветок»),

«Золотое копытце» («Серебряное копытце»),

«Синюшкин пруд» («Синюшкин колодец»),

«Малахитовый сундук» («Малахитовая шкатулка»),

«Горная змейка» («Голубая змейка»),

«Золотая ниточка» («Золотой волос»).

Игра вопрос - ответ

1. Вспомните сказ

«Медной горы Хозяйка».

Когда хозяйка плакала,

во что превращались её слёзы?

(Её слёзы превращались

в редкий камень - медный изумруд)

2. Какое наследство осталось после

смерти Степана? (Наследство Степана – это

малахитовая шкатулка

«со всяким женским прибором»)

3. Кто главная героиня сказки

«Малахитовая шкатулка»

и чем она занимается?

(Главная героиня сказки – Танюша,

и она вышивала шёлком)

4. Из чего был сделан каменный цветок,

который Даниле так хотелосьувидеть?

(Из малахита)

5. Почему Великий Полоз

отводит золото от хитрых и жадных

людей в сказе «Про Великого Полоза»?

(Великий Полоз «…не любит, вишь,

чтобы около золота обман

да мошенничество были,

а пуще того чтобы один человек

другого утеснял»)

6. Кто такая Огневушка-Поскакушка

и что она указывает в сказе

«Огневушка-Поскакушка»?

(Такой знак на золото – вроде

маленькой девчонки, которая пляшет.

Где такая Поскакушка покажется, там и золото).

7. В сказе «Синюшкин колодец»

бабка Лукерья, умирая дала внуку

последний наказ, чтобы он

не допускал «худые думы».

Что она имела ввиду?

(Это мысли о золотое и богатстве –

«хуже их нету», которые

делают человека жадным).

8. Как звали кошку и внучку

деда Коковани в сказке

«Серебряное копытце»?

(Кошку звали Мурёнка, а внучку Дарёнка).