Презентация по литературе "Декадентская мадонна. Жизнь и творчество поэтессы Серебряного века Зинаиды Гиппиус"

ДЕКАДЕНТСКАЯ МАДОННА

(Зинаида Гиппиус)

Моей души, в её тревожности,    Не бойся, не жалей. Две молнии – две невозможности –   Соприкоснулись с ней. Ищу опасное и властное   Слиянье всех дорог, А всё живое и прекрасное   Приходит в крайний срок. И если правда здешней нежности   Не жалость, а любовь,- Всесокрушающей мятежности   Моей не прекословь.

З. Гиппиус

… Она позволяла себе всё, что запрещалось остальным. Носила мужские наряды – они эф- фектно подчеркивали ее бесспорную женствен- ность. Именно такой изобразил ее на известней- шем портрете Лев Бакст. Обожала играть людь- ми, ставить над ними своеобразные эксперимен- ты. Сначала привлекала их выражением глубокой заинтересованности, очаровывала своей несо- мненной красотой и обаянием, затем – отталки- вала надменностью, насмешливостью, холодным презрением. При ее незаурядном уме это было несложно. Ее любимыми развлечениями было дерзить людям, конфузить их, ставить в неловкое

Л.Бакст. Портрет З.Н.Гиппиус 1906 г.

положение и наблюдать за реакцией. В историю вошли и знаменитая лор-

лорнетка, которой близорукая Зинаида Николаевна пользова- лась с вызывающей бесцеремонностью, и ожерелье, сделан- ное из обручальных колец ее поклонников …

Она пыталась скрыть свое истинное лицо, пытаясь таким образом научиться не страдать. Обладающая ранимой, сверхчув- ствительной натурой, Гиппиус специально ломала, переделывала себя, чтобы обрести психологическую защиту, обрасти панци- рем, охраняющим ее душу от повреждений. А поскольку, как известно, лучший способ защиты – нападение, Зинаида Николаевна и избрала столь вызывающий стиль поведе- ния…

В своем дневнике Блок сделал лаконич- ную, но ёмкую запись об этой поэтессе: « Единственность Зинаиды Гиппиус ».

Да, единственность Зинаиды Гиппиус. Есть люди, которые как будто выделаны машиной, выпущены на свет Божий целыми однородными сериями, и есть другие, как бы « ручной рабо- ты ». Именно такой и была Зинаида Николаевна Гиппиус…

Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 8(20) ноября 1869 года в городе Белёве Тульской губернии в обру- севшей немецкой дворянской семье. Отец, Николай Ро- манович Гиппиус, известный юрист, некоторое время служил обер-прокурором в Сенате; мать, Анастасия Ва- сильевна, урожденная Степанова, была дочерью екате- ринбургского обер-полицмейстера.

По необходимости, связанной со служебной деятельнос- тью отца, семья часто переезжала с места на место, из-за

чего девочка не получила полноценного образования; различные учебные заведения она посещала урывками, готовясь к экзаменам с гувернантками.

Отец умер в возрасте 48-ми лет от туберкулеза. В 1882 г. его вдова вместе с 4-мя дочерьми переехала в Москву, и Зинаида стала учиться в гимназии Фишера. Занималась охотно, с интересом, но вскоре врачи обнаружили

туберкулез и у нее. Гимназию пришлось оставить. « Малень- кий человек с большим горем », — такими словами вспомина- ли здесь девочку, постоянно носившую печать печали на лице.

Стихи будущая поэтесса начала писать с семи лет. В 1902 г. в письме Ва- лерию Брюсову она замечала: «В 1880 году, то есть когда мне было 11 лет, я уже писала стихи (причем очень верила во вдохновение и старалась писать сразу, не отрывая пера от бумаги). Стихи мои всем казались «испорченностью», но я их не скрывала. Должна оговориться, что я была нисколько не «испорчена» и очень религиозна при всём этом…»

А еще девочка запоем читала, вела дневники, охотно переписывалась со знакомыми и друзьями отца. Один из них, генерал Н.С. Драшусов, пер -вым обратил внимание на юное дарование и посоветовал Зиночке всерьёз заняться литературой.

Уже для первых поэтических упражнений девочки были характерны самые мрачные настроения. «Я с детства ра- нена смертью и любовью», — позже признавалась она.

Как отмечал один из биографов поэтессы, «Гиппиус с начала своих дней живёт как бы вне времени и простран-

ранства, занятая чуть ли ни с пелёнок реше-

нием вечных вопросов». «Всё, что она знает

в 70 лет, она уже знала и чувствовала в семь».

Зиночка и ее сестры унаследовали от отца склонность к чахотке, поэтому мать увозит их из Москвы сначала в Крым, а затем на Кавказ – там жил брат матери, Александр Степанов. Его материальное положение позволило всем провести лето в Боржоме, курортном городке недалеко от Тифлиса. На следующее лето вновь поехали в Грузию, в Манглис, где Александр Степанович скоропостижно скончался от воспаления мозга. Семья Гиппиус была вынуждена остаться на Кавказе.  

Зина покорила тифлисскую молодежь. Высокая, статная красавица с пыш- ной золотисто-рыжей косой ниже колена и изумрудными глазами неудер- жимо влекла к себе взоры, мысли, чувства всех, кто с нею сталкивался. Ее прозвали «поэтессой» – признавая тем самым ее литературный талант. В кружке, который она собрала вокруг себя, почти все писали стихи, подра-

жая популярнейшему в то время поэту Семену Надсону, недав-

но умершему от чахотки, – но ее стихи были лучше всех. 

В Тифлисе Зине попался в руки журнал «Живописное обозрение» со статьей о Надсоне. Там, помимо прочего, упоминалось имя другого мо- лодого поэта, друга Надсона, – Дмитрия Мережковского, и приводилось одно его стихотворение. Оно Зине не понравилось, но имя запомнилось...

Весной 1888 года Гиппиусы снова едут в Боржом. Туда же приезжает Д.С. Мережковский, путешествующий по Кавказу после окончания Пе- тербургского университета. К тому времени он уже выпустил свою пер- вую книгу стихов и был весьма известным поэтом. Как оба считали, их знакомство носило мистический характер и было предопределено свыше.

О первой встрече с будущим мужем З.Гиппиус позже писала: «… Я уви-

дела мою мать и рядом с ней — худенького молодого человека небольшого роста с каштановой бородкой. Он что-то живо говорил маме, она улыбалась. Я по- няла, что это Мережковский… Мне его стихи каза-

лись гораздо хуже надсоновских, что я ему не преминула высказать… Однако после первой встречи мы стали встре- чаться ежедневно…»

Ощутив духовную и интеллектуальную близость со своим новым знакомым, резко отличавшимся от её окружения, 18-тилетняя Гиппиус на его предложение о замужестве не задумываясь ответила согласием.

8 января 1889 года Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский об- венчались в тифлисской церкви Михаила Архангела. Ей было 19 лет, ему – 23. За скромной церемонией венчания последовало короткое свадеб- ное путешествие… Они прожили вместе более 50 лет, « не расставаясь ни на день …»

Союз с Мережковским оказал решающее влияние не только на судьбу Зинаиды Гиппиус, но и на судьбу всей русской литературы «серебряного века».  

Небеса унылы и низки,

Но я знаю – дух мой высок.

Мы с тобой так странно близки,

И каждый из нас одинок…

Мы с тобою единственно близки,

Мы оба идем на восток.

Небеса злорадны и низки,

Но я верю – дух наш высок . Март 1894

Странное впечатление производила эта пара: внешне они поразительно не подходили друг другу. Он – маленького роста, с узкой впалой грудью, в допотопном сюртуке. Черные, глубоко посаженные глаза горели тревожным огнем библейского пророка. Это сходство подчеркивалось вольно растущей бородой и тем легким взвизгиванием, с которым переливались слова, когда Дмитрий Сергеевич раздражался. Держался он с некоторым чувством превосходства и сыпал то цитатами из Библии, то из языческих философов.

А рядом с ним Зинаида Николаевна Гиппиус. Соблазнительная, нарядная, особенная. Она казалась высокой из-за чрезмерной худобы. Но загадочно-красивое лицо не носило никаких следов болезни. Пышные темно-золотистые волосы спускались на нежно-белый лоб и оттеняли глубину удлиненных глаз, в которых светился внимательный ум. Умело-яркий грим. Головокружительный аромат сильных, очень приятных духов. Держалась она как признанная красавица, к тому же – поэтесса. От людей, близких к Мережковским, не раз приходилось слышать, что заботами о семейном благополучии ведала почти исключительно З.Н. и что в этой области ею достигались невероятные успехи.

Сразу после свадьбы Гиппиус и Мережковский переехали в Петербург, где они принимали гостей – поэтов, писателей, художников, религиозных и политических деятелей. Гиппиус стала царицей этого блестящего литературного салона. Не хозяй- кой, а именно царицей. Хрупкая капризная девоч- ка, которую поначалу воспринимали лишь как тень знаменитого мужа, сумела сломать все воз- можные стереотипы и завоевать среди современ- ников титул "декадентской мадонны" – вдохнови- тельницы и одного из самых беспощадных крити- ков своей эпохи.

Поначалу Гиппиус и Мережковский заключили негласный уговор: она будет писать исключитель- но прозу, а он — поэзию. 

Но уговор нарушил сам Мережковский: у него возникла идея романа о Юлиане Отступнике. С этого момента они стали писать стихи и прозу каждый. В зависимости от настроения .

В Петербурге Гиппиус познакомилась с из- вестными литераторами: А.Н. Плещеевым, Я.П. Полонским, А.Н. Майковым, Д.В. Григо-

ровичем и др.; сблизилась с молодым поэтом Николаем Минским (псевдоним Н.М. Вилен- кина) и редакцией «Северного вестника», од- ной из центральных фигур в котором был

критик А.Л. Волынский. С этим журналом, ориентировавшимся на новое направление – «от позитивизма к идеализму», были связаны первые ли- тературные опыты Гиппиус. В 1890 году она пишет рассказ «Простая жизнь», который был напечатан в «Вестнике Европы» под заголовком «Злосчастная».

Нужно отметить, что это была не первая публикация Зинаиды Гиппиус. Ее профессиональная литературная жизнь началась незадолго до свадьбы, когда в 12-й книжке журнала «Северный вестник» за 1888 год появилась

два «полудетских», как вспоминала поэтесса, стихотворения, отражавшие «общую ситуацию пессимизма и меланхолии 1880-х годов» и подписанные инициалами З.Г.

По ее же собственному признанию, до встречи с Мережковским это был еще «не поэт – Зинаида Гиппиус», это был «Надсон в юбке». Вообще вся ранняя поэзия З.Г. окрашена в тона, характерные для «поколения устав- ших» – поколения 1880-х годов, поколения «безвременья». И, конечно, здесь не могло не обойтись без весьма распространенных в литературе то- го времени мотивов: бессилия, покинутости, бессмысленности человече- ского существования, с одной стороны, и привлекательности, спаситель- ности смерти – с другой (а у Гиппиус на все это накладывался собствен- ный отпечаток – следы недавней болезни, туберкулеза):

Мой друг, меня сомненья не тревожат.  Я смерти близость чувствовал давно.  В могиле, там, куда меня положат,  Я знаю, сыро, душно и темно …

Название стихотворения – «Отрада». Написано оно в

1889 году, от мужского лица (в дальней- шем к этому приему Гиппиус будет прибе- гать не только в стихах).

Как поэт оригинальный, с собственным голосом З.Гиппиус оформится в первое десятилетие нового, ХХ века, когда религиозно-мистические ис- кания обретут поэтическую форму, когда напряженное духовное сущест- вование между двумя полярными полюсами – то, что ее мучило и не на- ходило ответа, она сумеет передать в слове: « Мне близок Бог – но не могу молиться./ Хочу любви – и не могу любить ». Когда «Я» выйдет за рамки личности и станет и миром, и Богом (и миром, и Богом – в себе).

Но до этого времени Гиппиус будет пробовать себя в прозе. В 1892 г. она напишет рассказы «В Москве» и «Два сердца». Ее романы («Без талисма- на», «Победители», «Мелкие волны») будут с успехом печататься как в «Северном вестнике», так и в «Вестнике Европы», «Русской мысли» и других популярных изданиях. Позже Гиппиус утверждала: « Романов этих я не помню, даже заглавий, кроме одного, называвшегося «Мелкие волны». Что это были за «волны» — не имею никакого понятия и за них не отвечаю ». Однако многие критики относились к этому периоду твор-

чества Гиппиус серьезнее, чем она сама, отмечая двойствен- ность человека и бытия, ангельского и демонического начал и указывая на явное влияние Ф.М. Достоевского.

Исследователи творчества Зинаиды Гиппиус отмечают, что она в своем творчестве во многом следовала за Ме- режковским, была «преданным проводником его рели- гиозно-философских идей» (В.Брюсов), что ее роль в символизме была неотделима от роли мужа, потому часто оставалась почти незаметной. Но зато З.Гиппиус внесла в русский символизм стихию театральности, со-

создала особый, “ декадентский ” стиль в жизни и творчестве (ходила в платьях, производивших фурор-смятение в Петербурге и Париже).

Декадентство (от французского «decadence» – упадок) – общее наимено- вание явлений культуры последней трети XIX – начала XX веков.

Декадентство было отмечено настроениями упадочничества, безнадеж- ности, отвращения к реальной жизни и/или страха перед ней, пессимиз- ма, крайнего индивидуализма, скепсиса, утраты моральных ценностей, элитарности, богемности. « Полюбить самого себя – вот начало романа,

который продлится всю жизнь », – написал О. Уайльд в «Заве- тах молодому поколению». Этот постулат оказался очень близок декадентам.

Гораздо более ярким, в  сравнении с прозаическим, был поэтический дебют Гиппиус: стихотворения, опублико- ванные в «Северном вестнике», – «Песня» («Мне нужно то, чего нет на свете…») и »Посвящение» (со строками: «Люблю я себя, как Бога») сразу получили скандальную известность. Множество прозвищ прилипло к ней надол- го: «сатанесса», «белая дьяволица», ну и, конечно, «дека- дентская мадонна».

Если в прозе Зинаида Гиппиус сознательно ориентировалась «на общий эстетический вкус», то стихи она воспринимала как нечто крайне интим- ное, созданное «для себя» и творила их, по собственным словам, «словно молитву» . «Естественная и необходимейшая потребность человеческой души всегда — молитва. Бог создал нас с этой потребностью. Каждый человек, осознает он это или нет, стремится к молитве. Поэзия вообще, стихосложение в частности, словесная музыка — это лишь одна из форм,

которую принимает в нашей Душе молитва.  Поэзия… есть полное ощущение данной минуты,» — писала Гиппиус в эс- се «Необходимое о стихах». 

Именно исповедальность, «молитвенность» давала повод критикам для нападок: утверждалось, в частности, что, обращаясь к Всевышнему (под именами Он, Невидимый, Третий), Гиппиус устанавливала с ним «свои, прямые и равные, кощунственные отношения». 

Мало того. Она даже выступала защитником владыки того царства, куда попадают души самоубийц, например, в стихотворении «Божья тварь» (1902 г.): 

За Дьявола Тебя молю,  Господь! И он – Твое созданье .

Гиппиус и сама во многом провоцировала общественное мнение, тща- тельно продумывала своё социальное и литературное поведение, своди- вшееся к смене нескольких ролей, и умело внедряла искусственно фор-

мировавшийся образ в общественное сознание.

Она считала себя творцом, создающим себя, свой образ, свой стиль, свой мир. Она участвовала в сотворении «нового ре-

лигиозного сознания», новой морали и пр. Но она не апелли- ровала к вековым ценностям, она ваяла свои собственные. 

Зинаида Николаевна всегда стремилась быть свободной – и внешне, и внутренне. Презирала условности. Она любила одеваться в мужское, как Жанна д’Арк или Надежда Дурова. В лирике и критике говорила о себе в мужском роде, подписывалась мужскими псевдонимами «Лев Пущин», «Товарищ Герман», «Антон Крайний». Многих это раздражало, некото- рых пугало, третьих отталкивало. А она, не обращая внимания ни на пер- вых, ни на вторых, ни на третьих (кроме Дмитрия Сергеевича – он всегда и во всем оставался единственным авторитетом, к голосу которого она прислушивалась), была всегда такой, какой могла быть: привлекающей внимание мужчин и женщин, мятущейся, увлекающейся мистикой «по- ла», решающей вопросы «метафизики любви», размышляющей о Христе.

Весь Петербург знал Гиппиус благодаря ее внешности и частым выступле- ниям на литературных вечерах, где она читала свои « столь преступные стихи с явной бравадой »:

Я не могу покоряться людям. Можно ли рабства хотеть? Целую жизнь мы друг друга судим, — Чтобы затем — умереть.

А вот, что она написала о себе сама: И я такая добрая, Влюблюсь – так присосусь. Как ласковая кобра я, Ласкаясь, обовьюсь. «Чертова кукла» была остра на язык и одной фразой могла "припечатать" человека. Она прославилась ядовитой критикой братьев по перу, и это ее усилиями брак Александра Блока и Менделеевой был разрушен. Но она же вывела в свет никому не известного Сергея Есенина.

Я в себе, от себя, не боюсь ничего,  Ни забвенья, ни страсти.  Не боюсь ни унынья, ни сна моего,  Ибо все в моей власти.  Не боюсь ничего и в других – от других,  К ним нейду за наградой.  Ибо в людях люблю не себя, и от них  Ничего мне не надо.

Тем не менее эта самолюбивая, эксцентричная женщина заслужила славу умнейшей женщины империи. Почему?

Все все дело ее в дневниках. Ранние обрываются на 1904 году. Стержень сюжетов – поиски Любви. Поздние записи начинаются летом 1914 года. Началась мировая война – посягательство не только на свободу отдель- ного человека, но на Свободу во вселенском смысле. Даже в первые дни войны, она в лагере немногочисленных ее противников. Записи почти пророческие…

Даже стихи этого периода в целом становятся менее интимными, они на- чинают трогать другие струны («Все она», 1914г.):

Все едины, всё едино,  Мы ль, они ли... смерть – одна.  И работает машина,  И жует, жует война…

А вот реакция на 1917 год: ликование – в феврале, в октябре – горечь от сбывшихся опасений. « Готовится «социальный переворот», самый

темный, идиотический и грязный, какой только будет в истории. И ждать его нужно с часу на час », – это запись в дневнике за день до революционного восстания…

Зинаида Гиппиус жила литературой, религиозными исканиями и Рос- сией, которую (без надрыва) любила. Но ту, которая была, а не ту, кото- рая стала. Революция 1905 года уже была не ее. Октябрьский переворот 17-го – тем более. В дневнике поэтесса писала: « На другой день» после переворота, «чёрный, темный, мы вышли с Д.С. на улицу. Как скользко, студено, черно… Подушка навалилась — на город? На Россию? Хуже …» В конце 1917 года Гиппиус ещё имела возможность печатать антибольшевистские стихи в сохранившихся газетах.  Следующий, 1918 год, прошёл под знаком подавленности. В дневниках Гиппиус писала о голоде (« Голодных бунтов нет — люди едва держатся на ногах, не взбунтуешь …» - 23 февраля), о зверствах ЧК («… В Киеве убили 1200 офицеров, у трупов отрубали ноги, унося сапоги … На улицах вонь. Повсюду лежат неубранные лошади. Каждый день кого-то расстрели- вают …» - 17 марта).  В октябре Гиппиус пишет: « Все в ком была душа, ходят, как мертвецы. Мы не возмущаемся, не страдаем, не негодуем, не

ожидаем …» А поэтическим документом времени, отрази-

вшим отношение Гиппиус к происходившему в 1917-1918 гг., стал сборник «Последние стихи. 1914-1918» (1918).

Встретив революцию 1917 года крайне враждебно и назвав ее «блудодейством», «неуважением к святыням», воцарением «царства Антихриста» и торжеством «всемирного зла», З.Гиппиус в 1920-м вместе с мужем эмигрировала во Францию. С 1921 года супруги жили в Париже, основав там общество «Зеленая лампа» (1925 -1939), вокруг которого собралась творческая эмиграция, разделяющая их взгляды. Так начался очередной этап ее жизни, полный потерь, лишений и раздумий.

Сохранив воинствующе резкое неприятие большевизма, супруги остро переживали свою отчуждённость от родины. Нина Берберова приводила в своих воспоминаниях такой их диалог: «Зина, что тебе дороже: Россия без свободы или свобода без России?» - Она думала минуту. - «Свобода без России… И потому я здесь, а не там». - «Я тоже здесь, а не там, по- тому что Россия без свободы для меня невозможна. Но…» - И он заду- мывался, ни на кого не глядя. «…На что мне, собственно, нужна свобо- да, если нет России? Что мне без России делать с этой свободой?»

В сентябре 1928 года Мережковские приняли участие в Первом съезде русских писателей-эмигрантов.

Осенью 1938 года Мережковский и Гиппиус выступили с осуждением «Мюнхенского сговора»:  « Пакт о ненападе- нии», заключенный 23 августа 1939 года между СССР и Германией, Гиппиус назвала « пожаром в сумасшедшем доме ». Тогда же она объявила о создании бесцензурного сборника «Литературный смотр» (опубликованного год спустя), призванного объединить в себе « произведения

всех отверженных другими изданиями писателей ». 

Свои последние годы З.Гиппиус посвятила работе над биографией мужа. Эта книга осталась неоконченной и была издана в 1951 году. Тэффи вспо минала: «Последние месяцы своей жизни З.Н. много работала, и все по ночам. Она писала о Мережковском. Своим чудесным бисерным почер-

ком исписывала целые тетради, готовила большую книгу. К этой работе она относилась как к долгу перед памятью «Ве- ликого Человека», бывшего спутником её жизни.

Также в последние годы З.Гиппиус работала над поэмой «Последний круг» (опубликованной в 1972 г.), оставшейся, как и книга «Дмитрий Мережковский», незавершённой. Последней записью в дневнике Гиппи- ус, сделанной перед самой смертью, была фраза: «Я сто́ю мало. Как Бог мудр и справедлив ».

Зинаида Николаевна Гиппиус скончалась в в Париже 9 сентября 1945 года, пережив мужа на 4 года. Остававшийся до последнего рядом секретарь В.Злобин свидетельствовал, что в мгновение перед кончиной две слезы стекли по её щекам, а на лице появилось « выражение глубокого счастья ». Зинаида Гиппиус была похоронена под одним надгробием с мужем на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Те немногие, кто уважал и ценил поэтессу, видели в ее смерти конец целой эпохи…

Могила Д.С.Мережковского и З.Н.Гиппиус на кладбище Сент-Женевьев де Буа

ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО

ЗИНАИДЫ ГИППИУС

(Основные мотивы и направленность)

Начало литературной деятельности Зинаиды Гиппиус  - «романтически-подражательное»: в её ранних стихотворениях и рассказах критики усматри- вали влияния Надсона, Ницше. После появления программной работы Д.С. Мережковского «О причине упадка и о новых течениях современной русской литературы» (1892), творчество Гиппиус приобрело отчетливо «символист- ский» характер; более того, впоследствии её стали причислять к числу идео- логов модернизма в русской литературе. В эти годы  центральной темой её творчества становится проповедь новых этических ценностей . Как писала она в «Автобиографии», « меня занимало, собственно, не декадент- ство, а проблема индивидуализма и все относящиеся к ней вопросы ». Сборник рассказов 1896 года она полемически озаглавила  «Новые люди» , подразумевая тем самым изображение характерных идейных устремлений формирующегося литературного поколения. Её герои кажутся непривычны- ми, одинокими, болезненными, подчёркнуто непонятыми. В рассказе «Среди мертвых» показана необыкновенная любовь героини к умершему художни- ку, чью могилу она окружила заботой и на которой, в конце концов, замерза- ет, соединившись, т.о., в своём неземном чувстве со своим возлюбленным.

Впрочем, обнаруживая среди героев первых прозаических сборников Гиппиус людей « символистского  типа», занимавшихся поиском «новой красоты» и путей духовного преображения человека, критики замечали и отчётливые следы влияния Достоевского. Так, в рассказе  «Зеркала»   герои имеют своих прототипов среди персонажей произведений Достоевского. Главная героиня повествует, как она «всё хотела сделать что-нибудь великое, но такое… беспримерное. А потом вижу, что не могу — и думаю: дай что-нибудь дурное сделаю, но очень, очень дурное, до дна дурное…», «Знайте, что обижать ничуть не плохо». В новелле «Златоцвет» (1896) рассматривается убийство по «идейным» мотивам во имя полного освобождения героя: «Она должна умереть… С ней умрёт всё — и он, Звягин, будет свободен от любви, и от ненависти, и от всех мыслей о ней». Размышления об убийстве перемежаются спорами о красоте, свободе личности, об Оскаре Уайльде и т.д. Гиппиус не копировала слепо, а заново переосмысливала русскую классику, помещая своих героев в атмосферу произведений Достоевского.

Основными мотивами ранней поэзии Гиппиус критики начала XX века считали «проклятия скучной реальности», «прославление мира фанта- зии», поиск «новой нездешней красоты».  Характерный для символистской литературы конфликт между болезненным ощущением внутричеловеческой разобщенности и, одновременно, стремлением к одиночеству присутствовал и в раннем творчестве Гиппиус, отмеченном этическим и эстетическим макси- мализмом.  Подлинная поэзия, считала Гиппиус, сводится к «тройной бездонности» мира, трем темам — «о человеке, любви и смерти» . Она мечтала о «примирении любви и вечности», но объединяющую роль отводила смерти, которая только и может спасти любовь от всего преходящего. Подобного рода раздумья на «вечные темы», определившие тональность мно- гих стихов Гиппиус 1900 годов, господствовали и в двух первых книгах прозы Гиппиус, основными темами которых были «утверждение истинности лишь интуитивного начала жизни, красоты во всех её проявлениях и противоречиях и лжи во имя некоей высокой истины».

«Третья книга рассказов» (1902)  Гиппиус вызвала существенный резонанс; критика в связи с этим сборником заговорила о «болезненной странности» автора, «мистическом тумане», концепции метафизики любви «на фоне духов- ных сумерек людей… ещё не способных её осознать». Формула «любви и стра- дания» по Гиппиус (согласно «Энциклопедии Кирилла и Мефодия») соотно-

сится со «Смыслом любви» В.С.Соловьева и несёт в себе основную идею: любить не для себя, не для счастья и «присвоения», а для обретения в «Я» бесконечности. «Выразить и отдать всю душу», идти до конца в любом опыте, в том числе в экспериментировании с собой и людьми, — вот основные её жизненные установки.

Заметным событием в литературной жизни России начала XX века стал выход первого сборника стихотворений З.Гиппиус в 1904 году . Критика отме тила здесь «мотивы трагической замкнутости, отрешённости от мира, волевого самоутверждения личности». Единомышленники отмечали и особую манеру «поэтического письма, недоговоренности, иносказания, намека, умолчания», манеру извлекать «певучие аккорды отвлеченности» из «немого пианино», — как назвал это И.Анненский. Последний считал, что «ни один мужчина никог- да не посмел бы одеть абстракции таким очарованием», и что в этой книге наи- лучшим образом воплотилась «вся 15-летняя история… лирического модерниз ма» в России.

Некоторые исследователи считали, что  творчество Гиппиус отличает «характерная неженственность» ; в её стихах «всё крупно, сильно, без частностей и мелочей. Живая, острая мысль, переплетенная со сложными эмоциями, вырывается из стихов в поисках духовной целостности и обретения гармонического идеала».

Другие предостерегали от однозначных оценок: «Когда задумываешься, где у Гиппиус сокровенное, где необходимый стержень, вкруг которого обрастает творчество, где - «лицо», то чувствуешь:  у этого поэта, может быть, как ни у кого другого, нет единого лица, а есть - множество …», - писал Р.Гуль.

Писатель И.Бунин, подразумевая стилистику Гиппиус, не признающую открытой эмоциональности и часто построенную на использовании оксюморонов, называл её поэзию «электрическими стихами».

В.Ходасевич, рецензируя «Сияния», говорил о «своеобразном внутреннем борении поэтической души с непоэтическим умом».

Выдающимся мастером стиха считали её В.Я.Брюсов и И.Ф.Анненский, восхищавшиеся виртуозностью формы, ритмическим богатством и «певучей отвлечённостью» лирики Гиппиус конца 1890-х -1900-х годов.

В 1910 году вышел второй сборник стихов Гиппиус «Собрание стихов. Кн.2. 1903-1909» , во многом созвучный первому;  его основной темой стал «душевный разлад человека , во всём ищущего высшего смысла, божественно- го оправдания низкого земного существования». Два романа неоконченной трилогии,  «Чёртова кукла» (1911) и «Роман-царевич» (1912),  встретили неприятие критики, отметившей «слабое художественное воплощение». В пер- вом романе были даны шаржированные портреты А.Блока и Вяч.Иванова, а главному герою противостояли «просветлённые лики» участников триумвира- та Мережковских и Философова. Другой роман был целиком посвящён вопро- сам богоискательства и был, по оценке Р.В.Иванова-Разумника, «нудным и тя- гучим продолжением никому не нужной „Чёртовой куклы“». О романах «Но- вый энциклопедический словарь» писал: «Гиппиус оригинальнее как автор стихов, чем как автор рассказов и повестей. Всегда внимательно обдуманные, часто ставящие интересные вопросы, не лишенные меткой наблюдательности, рассказы и повести Гиппиус в то же время несколько надуманы, чужды свежес- ти вдохновения, не показывают настоящего знания жизни. Герои Гиппиус го- ворят интересные слова, попадают в сложные коллизии, но не живут перед чи- тателем; большинство их - только олицетворение отвлечённых идей, а некото- рые - не более, как искусно сработанные марионетки, приводимые в движение рукою автора, а не силой своих внутренних психологических переживаний».

Сборник  «Последние стихи. 1914—1918» (1918 г.)  подвёл черту под актив- ным поэтическим творчеством Гиппиус, хотя за границей вышли ещё два её поэтических сборника:  «Стихи. Дневник 1911—1921» (Берлин, 1922) и «Сияния» (Париж, 1939) . 

В произведениях 1920-х годов преобладала эсхатологическая нота («Рос- сия погибла безвозвратно, наступает царство Антихриста, на развали- нах рухнувшей культуры бушует озверение» , — согласно энциклопедии «Кругосвет»).

В качестве авторской хроники «телесного и духовного умирания старого ми- ра» Гиппиус оставила  дневники , воспринимавшиеся ею как уникальный лите- ратурный жанр, позволяющий запечатлеть «само течение жизни», зафиксиро- вать «исчезнувшие из памяти мелочи», по которым потомки смогли бы вос- становить достоверную картину трагических событий.

В сборниках рассказов Гиппиус  «Алый меч» (1906)  и  «Чёрное по белому» (1908)  исследователи отметили «туманно-импрессионистическую манеру» автора, постановку проблем богоискательства, любви и пола («Влюблен- ные», «Вечная «женскость», «Двое – один); снова отметили влияние Достоевского («Иван Иванович и черт»).  

В 1900-х годах Гиппиус заявила о себе и как драматург: ею была написана пьеса  «Святая кровь» (1900) , которая вошла в третью книгу рассказов. Созданная в соавторстве с Д.Мережковским и Д.Философовым пьеса «Маков цвет»  вышла в 1908 году и явилась откликом на революционные события 1905-1907 годов.

Самым удачным драматическим произведением Гиппиус считается «Зелёное кольцо» (1916) ; эта пьеса, посвящённая людям «завтрашнего дня», была поставлена Вс.Э. Мейерхольдом в Александринском театре.

Важное место в творчестве З.Гиппиус занимает ее деятельность в качестве литературного критика . Свои статьи она публиковала сначала в «Новом пути», затем в «Весах» и «Русской мысли» (в основном, под псев- донимом Антон Крайний). Если верить «Новому энциклопедическому словарю», её суждения отличались как «большою вдумчивостью», так и «крайнею резкостью и порою недостатком беспристрастия».

Так, А.Чехов в оценке З.Гиппиус – писатель «охлаждения сердца ко всему живому», и те, кого он сможет увлечь, «пойдут давиться, стреляться и то- питься». «Чехов, – писала З.Гиппиус в статье «О пошлости», – не знает ни- чего; в его душе черт поселился прочно, сплетясь с живыми отраженьями мира; а Чехов даже не подозревает, что черт существует, и конечно, не ему отделить в сознании живое от мертвого. И он тяжело и устало скучает».  

По её мнению, время Максима Горького прошло, он – «отживший худож- ник». «Стихи о Прекрасной Даме» А.Блока, по утверждению критика, «нехудожественны, неудачны», в них сквозит «русалочий холод».

Ненависть к Октябрьской революции заставила Гиппиус порвать с теми из бывших друзей, кто принял её, — с А.Блоком, В.Брюсовым, А.Белым. История этого разрыва и реконструкция идейных коллизий, которые привели к нему, составила суть мемуарного цикла Гиппиус  «Живые лица» (1925) . Революция (в противоположность Блоку, увидевшему в ней очистительную метель) была описана ею как «тягучее удушье» однообразных дней, «скука потрясающая» и вместе с тем, «чудовищность», вызывавшая одно желание: «ослепнуть и оглохнуть». В происходящем Гиппиус усматривала торжество «Громадного Безумия» и считала крайне важным сохранить позицию «здравого ума и твердой памяти».

Творчество Гиппиус в годы эмиграции (согласно энциклопедии «Кругосвет») «начинает затухать, она все больше проникается убеждением, что поэт не в состоянии работать вдали от России»: в её душе воцаряется «тяжелый холод», она мертва, как «убитый ястреб». Эта метафора становится ключевой в последнем сборник е Гиппиус «Сияния» (1938), где преобладают мотивы горечи, разочарования, одиночества и все увидено взглядом «идущего мимо». Попытки примирения с миром перед лицом близкого прощания с ним сменя- ются декларациями неприятия насилия и зла.

Презентация подготовлена

Голдаевской Валентиной Анатольевной,

учителем русского языка и литературы

ГБОУ г. Москвы «Школа № 1499

имени Героя Советского Союза

Ивана Архиповича Докукина