Мастер-класс "Формирование читательской грамотности учащихся на уроках литературы как эффективный способ подготовки к ГИА" (Урок литературы в 11 классе «Анализ отрывка из романа М.А.Шолохова «Тихий Дон» (книга 2, часть 4, глава 4)

Мастер-класс «Формирование читательской грамотности на уроках литературы как эффективный способ подготовки к ГИА»

“Неграмотным человеком завтрашнего дня будет не тот, кто не умеет читать,
а тот, кто не научился при этом учиться”.
Э.Тоффлер

Цель: обмен опытом педагогической деятельности по организации системы работы с текстом на уроках литературы как одной из форм эффективной подготовки к сдаче ОГЭ и ЕГЭ.

Задачи:

- продемонстрировать коллегам приемы работы с текстом;

- прокомментировать эффективность применения данных приемов;

- отработать приемы работы с текстом на деятельностной основе (работа в группах).

ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ МАСТЕР-КЛАССА:

1. Постановка педагогической проблемы.

2. Практическая демонстрация приемов. Комментарий к приему.

3. Подведение итогов мастер-класса.

4. Рефлексия.

Читательская грамотность – это не синоним начитанности или хорошей техники чтения, а способность понимать, использовать и анализировать прочитанное.

Чтение – это процесс восприятия и смысловой переработки (понимания) письменной речи. Чтение – это и процесс коммуникации с помощью речи. Цель читателя– преобразование содержания прочитанного в смысл «для себя», то есть понимание.

У развитого читателя должны быть сформированы обе группы умений:

I. умения, целиком основанные на тексте, извлекать из текста информацию и строить на ее основании простейшие суждения:

– умения находить информацию и формулировать простые непосредственные выводы:

– найти в тексте информацию, представленную в явном виде; – основываясь на тексте, сделать простые выводы;

II. умения, основанные на собственных размышления о прочитанном: интегрировать, интерпретировать и оценивать информацию текста в контексте собственных знаний читателя»:

– устанавливать связи, которые не высказаны автором напрямую;

– интерпретировать их, соотнося с общей идеей текста;

– реконструировать авторский замысел, опираясь не только на содержащуюся в тексте информацию, но и на формальные элементы текста (жанр, структуру, язык).

Читательская грамотность включает в себя:

1. беглое чтение;

2. толкование текста в буквальном смысле;

3. оценка языка и формы сообщения;

4. поиск информации и её извлечение;

5. преобразование данных от частных явлений к обобщенным;

6. формулирование основных идей и выводов;

7. общее понимание текста;

8. размышления о содержании и оценка, соотнесение с внетекстовой информацией.

Цель: развитие мыслительных навыков учащихся, необходимых не только в учебе, но и в дальнейшей жизни (умение принимать взвешенные решения, работать с информацией, анализировать различные стороны явлений).

ЗАДАЧИ:

1. научить осознанно, правильно, выразительно читать;

2. извлекать из текстов интересную и полезную информацию;

3. самостоятельно выбирать книги для чтения;

4. работать с разными источниками информации (словарями, справочниками, в том числе и на электронных носителях);

5. высказывать оценочные суждения о прочитанном произведении;

6. - развивать потребность в чтении (самостоятельном, инициативном).

Основу содержания русского языка, литературы, истории, обществознания и др. как учебного предмета составляют чтение и текстуальное изучение того или иного материала. Целостное восприятие и понимание текста, умение анализировать и интерпретировать текст возможно при опоре на следующие виды деятельности:

● осознанное, творческое, выразительное чтение художественных произведений разных жанров;

● пересказ (подробный, краткий, с элементами комментария, с творческим заданием);

● ответы на вопросы;

● анализ и интерпретация произведения;

● составление планов;

● характеристика героя;

● написание отзыва;

● написание сочинения. Др.

Работа по формированию читательской грамотности является обязательной при подготовке к ОГЭ и ЕГЭ. На каждом уроке ученики должны уметь извлекать информацию, анализировать ее и перерабатывать. При подготовке к сочинению по русскому языку, литературе, итоговому сочинению необходимо уделять внимание систематизированной работе с текстами. Целесообразно вести читательский дневник с записью проблем и аргументов с пояснениями.

Отработка смыслового текста обязательно должна проводится через совместную деятельность учителя и ученика. Это позволяет увидеть, насколько хорошо поняли прочитанное обучающиеся и нет ли необходимости дополнительного разъяснения подтекста. Приемы для работы по формированию читательской грамотности могут быть использованы на разных этапах урока и не только филологами, но и другими педагогами.

II. Практическая демонстрация приемов. Комментарии к приемам.

Урок литературы в 11 классе «Анализ отрывка из романа М.А.Шолохова «Тихий Дон» (книга 2, часть 4, глава 4) ПРИЛОЖЕНИЕ 1

1. Ознакомьтесь с содержанием текста.

Прием «Верно или неверно»

Приём «Верно ли …» может быть началом урока, связывать разрозненные факты в единую картину; систематизировать уже имеющуюся информацию. Этот прием может стать нетрадиционным началом урока и в то же время способствовать вдумчивой работе с текстом, критически воспринимать информацию, делать выводы о точности и ценности информации.

Независимо от того, каким способом дети выбирают утверждения, они уже настраиваются на тему, выделяют ее ключевые моменты. Желание учеников убедиться в своей правоте, узнать истину заставляет их с большей заинтересованностью отнестись к изучению нового, учебной статье.

Это прием позволяет выявить у учащихся знание текста (т.е. читали ли ученики главу), нужно ли дать время для ознакомления с текстом.

- Верно ли, что воспоминания об Аксинье приходят через запах травы?

- Верно ли, что Пантелей Прокофьевич гордился сыном?

- Верно ли, что Григорий берёг свою казачью славу?

- Верно ли, однажды в бою немцы окружили казаков?

- Верно ли, Григорий спас Степана Астахова?

- Верно ли, что сердце Григория осталось добрым, нежным?

- Верно ли, что у Григория четыре георгиевских креста?

2. «Облако слов»

Описание приёма:

Вы можете взять любой текст и с помощью специальных программных средств превратить его в облако слов для представления информации о каком-то человеке. В данном случае выявляем ключевые слова отрывка, которые позволят дополнить характеристику Григория Мелехова.

3. Какие качества характера дописываем в характеристику героя?

(отвага, жестокость, военная доблесть, прощение, рискованность…)

4. Прием «Вспомните»

- Вспомните и назовите произведение отечественной или зарубежной литературы (с указанием автора), в котором звучит тема человека на войне. Что сближает это произведение с шолоховским «Тихим Доном»?

5. Концептуальная таблица

Прием "концептуальная таблица" особенно полезен, когда предполагается сравнение трех и более аспектов или вопросов. Таблица строится так: по горизонтали располагается то, что подлежит сравнению, а по вертикали различные черты и свойства, по которым это сравнение происходит.

Вопрос. После того, как прочитали отрывок, что добавим в характеристики героев?

Ответ: оба любят Аксинью, ревнуют. Только Григорий прощает её, а Степан – нет.

6. «Синквейн» (от англ. «путь мысли») имеет определённую схему, по которой мы раскрываем суть понятия, определения, правила.

Синквейн – это творческая работа, которая имеет короткую форму стихотворения, состоящего из пяти нерифмованных строк. Пишется оно по определенным правилам:

1 строка – одно существительное, выражающее главную тему синквейна;

2 строка – два прилагательных, выражающих главную мысль;

3 строка – три глагола, описывающие действия в рамках темы;

4 строка – фраза, несущая определенный смысл;

5 строка – заключение в форме существительного (ассоциация с первым словом).

Но мы проводим анализ Синквейнов: в начале изучения произведения и после прочитанного текста.

7. Вопрос - ответ.

- Меняется ли ваше отношение к Григорию Мелехову?

- Как относится автор к своему герою?

- Какая композиция отрывка? (кольцевая)

8. Углубленную работу с текстом мы проводим при подготовке к итоговому выпускному сочинению, а также при выполнении задания 27 ЕГЭ по русскому языку. Работая над структурой сочинения - рассуждения, изучается алгоритм работы над разными элементами сочинения, старшеклассники учатся обосновывать свою точку зрения, находить позицию автора.

1)Какая проблема находится в центре внимания автора?

- казачья слава (честь)

- отношения отцов и детей

- любовь к малой родине

2)К позиции по какой проблеме легче подобрать весомое обоснование (аргумент)?

3)Прочитайте текст, выберите правильную формулировку проблемы текста

Проблемные вопросы для учащихся, которые сдают ЕГЭ по литературе.

4) Назовите произведение отечественной или зарубежной литературы, в котором нашла своё отображение тема «отцов и детей». Чем оно схоже (или чем различается) с шолоховским «Тихим Доном»?

5) Какие герои русской литературы, подобно Григорию Мелехову, изменяли свои взгляды на жизнь после перенесённых душевных потрясений и в чём этих героев можно сопоставить с Григорием?

8. После анализа отрывка учащихся дается домашнее задание написать сочинение: в форме ЕГЭ по русскому языку, а тем, кто сдает ЕГЭ по литературе, в форме ответа на вопрос.

IV. Подведение итогов мастер-класса.

- Представленные приемы работы с текстом позволяют решать такие речевые задачи:

● учить видеть, слышать и чувствовать текст;

● пополнять речевую память учащегося;

● обогащать словарный запас;

● продуктивно усваивать учебный материал;

● прививать эстетический вкус;

● формировать собственное мнение, высказывать и аргументировать его.

Также использую аудиозаписи.

V. Рефлексия. Прием «Все в твоих руках»-

Уважаемые педагоги, на листе бумаги обведите левую руку. Каждый палец – это какая-то позиция, по которой надо высказать свое мнение. Поставьте галочки на тех пальцах, позиции которые соответствуют вашему внутреннему ощущению.

БОЛЬШОЙ ПАЛЕЦ – для меня было многое важным и интересным.

УКАЗАТЕЛЬНЫЙ – использованные приемы в мастер-классе буду применять в своей деятельности.

СРЕДНИЙ – для меня было недостаточно данной информации

БЕЗЫМЯННЫЙ - не все приёмы работы с текстом представлены ясно.

МИЗИНЕЦ - данные приёмы мне известны, но я их не применяю

В одну из морозных ночей, когда далекие отсветы особенно ярко мережили небо, Григорий Мелехов вышел из землянки, по ходу сообщения пробрался в лес, торчавший позади окопов седой щетиной на черном черепе невысокого холма, и прилег на просторной духовитой земле. В землянке было накурено, смрадно, бурый табачный дым бахромчатой скатертью висел над столиком, за которым человек восемь казаков резались в карты, а в лесу, на вершине холма, наплывает ветерок, тихий, как от крыльев пролетающей невидимой птицы; неизъяснимо грустный запах излучают умерщвленные заморозками травы. Над лесом, уродливо остриженным снарядами, копится темнота, дотлевает на небе дымный костер Стожаров, Большая Медведица лежит сбоку от Млечного Пути, как опрокинутая повозка с косо вздыбленным дышлом, лишь на севере ровным мерцающим светом истекает Полярная звезда.

Григорий, щурясь, глядел на нее, и от ледяного света звезды, неяркого, но остро коловшего глаза, под ресницами выступали такие же холодные слезы.

Лежа здесь на холме, он почему-то вспомнил ту ночь, когда с хутора Нижне-Яблоновского шел в Ягодное к Аксинье; с режущей болью вспомнил и ее. Память вылепила неясные, стертые временем бесконечно дорогие и чуждые линии лица. С внезапно забившимся сердцем он попытался восстановить его таким, каким видел в последний раз, искаженным от боли, с багровым следом кнута на щеке, но память упрямо подсовывала другое лицо, чуть склоненное набок, победно улыбающееся. Вот она поворачивает голову, озорно и любовно, из-под низу разит взглядом огнисто-черных глаз, что-то несказанно-ласковое, горячее шепчут порочно-жадные красные губы, и медленно отводит взгляд, отворачивается, на смуглой шее два крупных пушистых завитка… их так любил целовать он когда-то…

Григорий вздрагивает. Ему кажется, что он на секунду ощутил дурнопьянный, тончайший аромат Аксиньиных волос; он, весь изогнувшись, раздувает ноздри, но… нет! это волнующий запах слежалой листвы. Меркнет, расплывается овал Аксиньина лица. Григорий закрывает глаза, кладет ладони на шероховатую кожу земли и долго, не мигая, глядит, как за поломанной сосной на окраине неба голубой нарядной бабочкой трепещет в недвижимом полете Полярная звезда.

Отдельные куски несвязных воспоминаний затемняли образ Аксиньи. Он вспомнил те недели, которые провел на хуторе Татарском, в семье, после разрыва с Аксиньей; по ночам — жадные, опустошающие ласки Натальи, словно старавшейся вознаградить за свою прежнюю девическую холодность; днями — внимательное, почти заискивающее отношение семьи, почет, с каким встречали хуторные первого георгиевского кавалера. Григорий всюду, даже в семье, ловил боковые, изумленно-почтительные взгляды, — его разглядывали так, как будто не верили, что он — тот самый Григорий, некогда своевольный и веселый парень. С ним, как с равным, беседовали на майдане старики, при встрече на его поклон снимали шапки, девки и бабы с нескрываемым восхищением разглядывали бравую, чуть сутуловатую фигуру в шинели с приколотым на полосатой ленточке крестом. Он видел, что Пантелей Прокофьевич явно гордился им, шагая рядом в церковь или на плац. И весь этот сложный тонкий яд лести, почтительности, восхищения постепенно губил, вытравлял из сознания семена той правды, которую посеял в нем Гаранжа. Пришел с фронта Григорий одним человеком, а ушел другим. Свое, казачье, всосанное с материнским молоком, кохаемое на протяжении всей жизни, взяло верх над большой человеческой правдой.

— Я знал, Гришка, — подвыпив, на прощанье говорил Пантелей Прокофьевич и, волнуясь, гладил серебряные с чернью волосы, — знал давно, что из тебя добрый казак выйдет. Год от рождения тебе сравнялся, и по давнишнему казачьему обычаю вынес я тебя на баз, — помнишь, старуха? — и посадил верхом на коня. А ты, сукин сын, цап его за гриву ручонками!.. Тогда ишо смекнул я, что должен из тебя толк выйтить. И вышел.

Добрым казаком ушел на фронт Григорий; не мирясь в душе с бессмыслицей войны, он честно берег свою казачью славу…

Тысяча девятьсот пятнадцатый год. Май. Под деревней Ольховчик по яркозеленой ряднине луга наступает в пешем строю 13-й немецкий Железный полк. Цикадами звенят пулеметы. 

Григорий не спеша стреляет, целится тщательно и между двумя выстрелами, прислушиваясь к команде взводного, выкрикивающего прицел, успевает осторожно ссадить выползшую на рукав его гимнастерки рябую божью коровку. Потом атака… Григорий окованным прикладом валит с ног высокого немецкого лейтенанта, берет в плен трех немецких солдат и, стреляя над их головами вверх, заставляет их рысью бежать к речке.

Под Равой-Русской со взводом казаков в июле 1915 года отбивает казачью батарею, захваченную австрийцами. Там же во время боя заходит в тыл противника, открывает огонь из ручного пулемета, обращая наступавших австрийцев в бегство.

Пройдя Баянец, в стычке берет в плен толстого австрийского офицера. Как барана, вскидывает его поперек седла, скачет, все время ощущая противный запах человеческого кала, исходивший от офицера, и дрожь полного, мокрого от страха тела.

И особенно выпукло вспомнил Григорий, лежа на черной плешине холма, случай, столкнувший его с лютым врагом — Степаном Астаховым. Это было, когда 12-й полк сняли с фронта и кинули в Восточную Пруссию. Казачьи кони копытили аккуратные немецкие поля, казаки жгли немецкие жилища. По пути, пройденному ими, стлался рудый дым и дотлевали обугленные развалины стен и черепичные потрескавшиеся крыши. Под городом Столыпином полк шел в наступление вместе с 27-м Донским казачьим полком. Григорий мельком видел похудевшего брата, чисто выбритого Степана и других казаков-однохуторянцев. В бою полки понесли поражение. Немцы окружили их, и когда двенадцать сотен, одна за другой, устремились в атаку с целью прорвать сомкнувшееся вражеское кольцо, Григорий увидел, как Степан спрыгнул с убитого под ним вороного коня и закружился волчком. Григорий, обожженный внезапной и радостной решимостью, с трудом удержал коня и, когда последняя сотня, едва не растоптав Степана, промчалась мимо, подскакал к нему, крикнул:

— Хватайся за стремя!

Степан сжал ремень стремени в руке, с полверсты бежал рядом с конем Григория.

— Не скачи шибко! Не скачи, ради Исуса Христа! — просил он, задыхаясь.

Прорыв они миновали благополучно. До леса, где спешивались вырвавшиеся сотни, оставалось не больше ста саженей, но тут пуля хлестнула Степана по ноге, и он, оторвавшись от стремени, упал навзничь. Ветер сорвал с Григория фуражку, кинул на глаза чуб. Григорий отбросил волосы, оглянулся. Степан, хромая, подбежал к кусту, швырнул в него казачью фуражку, сел, торопливо стягивая алевшие лампасами шаровары. Из-под бугра перебегали звенья немецкой цепи, и Григорий понял: хочет Степан жить, — для того рвет с себя казачьи шаровары, чтобы сойти за солдата: казаков не брали тогда немцы в плен… Подчиняясь сердцу, Григорий крутнул коня и подскакал к кусту, на ходу спрыгнув.

— Садись!..

Не забыть Григорию короткого взмаха Степановых глаз. Помог Степану сесть в седло, сам бежал, держась за стремя, рядом с облитым потом конем.

Цьююууу… — цедила горячий свист пуля и, вылетая из слуха, рвала свист: юууть!

Над головой Григория, над меловым лицом Степана, по бокам — этот нижущий, сверлящий высвист: цьююуу-уть, цьюуу-уть, а сзади — хлопки выстрелов, как треск перезревших стручков акации:

Пук-пак! Пук-пак! Та-тах-ах-ах!

В лесу Степан слез с седла, кривясь от боли; кинул поводья, захромал в сторону. Через голенище левого сапога текла кровь, и при каждом шаге, когда наступал на раненую ногу, из-под отставшей подошвы била вишнево-красная тонкая струя. Степан прислонился к стволу разлапистого дуба, поманил Григория пальцем. Тот подошел.

— Полон сапог натекло крови, — сказал Степан.

Григорий молчал, глядел в сторону.

— Гришка… как шли мы ныне в наступление… Слышишь, Григорий? — заговорил Степан, ища ввалившимися глазами глаза Григория. — Как шли, я сзади до трех раз в тебя стрелял… Не привел бог убить.

Они столкнулись глазами. Из запавших глазниц нестерпимо блестел остро отточенный взгляд Степана. Степан говорил, почти не разжимая стиснутых зубов:

— Ты меня от смерти отвел… Спасибо… А за Аксинью не могу простить. Душа не налегает… Ты меня не неволь, Григорий…

— Я не неволю, — ответил тогда Григорий.

Они разошлись попрежнему непримиренные…

И еще… В мае полк, вместе с остальными частями брусиловской армии, прорвал у Луцка фронт, каруселил в тылу, бил и сам принимал удары. Под Львовом Григорий самовольно увлек сотню в атаку, отбил австрийскую гаубичную батарею вместе с прислугой. Через месяц ночью как-то плыл через Буг за «языком». Сбил с ног стоявшего на посту часового, и он, здоровый, коренастый немец, долго кружил повисшего на нем полуголого Григория, порывался кричать и никак не хотел, чтобы его связали.

Улыбаясь, вспомнил Григорий этот случай.

Мало ли таких дней рассорило время по полям недавних и давнишних боев? Крепко берег Григорий казачью честь, ловил случай выказать беззаветную храбрость, рисковал, сумасбродничал, ходил переодетым в тыл к австрийцам, снимал без крови заставы, джигитовал казак и чувствовал, что ушла безвозвратно та боль по человеку, которая давила его в первые дни войны. Огрубело сердце, зачерствело, будто солончак в засуху, и как солончак не впитывает воду, так и сердце Григория не впитывало жалости. С холодным презрением играл он чужой и своей жизнью; оттого прослыл храбрым — четыре георгиевских креста и четыре медали выслужил. На редких парадах стоял у полкового знамени, овеянного пороховым дымом многих войн; но знал, что больше не засмеяться ему, как прежде; знал, что ввалились у него глаза и остро торчат скулы; знал, что трудно ему, целуя ребенка, открыто глянуть в ясные глаза; знал Григорий, какой ценой заплатил за полный бант крестов и производства.

Он лежал на холме, подвернув под бок полу шинели, опираясь на локоть левой руки. Память услужливо воскрешала пережитое, и в скупые отрывочные воспоминания войны тонкой голубой прядью вплетался какой-нибудь далекий случай из детства. На минуту Григорий с любовью и грустью останавливал на нем мысленный взгляд, потом снова переходил к недавнему. В австрийских окопах кто-то мастерски играл на мандолине. Тоненькие, колеблемые ветром звуки спешили оттуда, перебираясь через Стоход, легко семенили над землей, многократно политой людской кровью. В зените пламенней горели звезды, плотнела темь, и уже горбатился над болотом полуночный туман. Григорий выкурил две цыгарки подряд, с грубоватой лаской погладил ремень винтовки, — опираясь на пальцы левой руки, приподнялся с гостеприимной земли; побрел к окопам.