Курсанты в битве за Моздок. Воспоминания ветерана.

Курсанты в битве под Моздоком

Лейтенант Г.Е. Яценко

Сегодня победный 1945 год кажется далёким прошлым, великая дата начинает покрываться туманом забвения. С каждым годом ряды ветеранов стремительно редеют. Те же, кто ещё способен рассказать о Великой Отечественной войне, увиденной собственными глазами, сейчас уже глубокие старики, но война многих из них настигла в годы юности, в выпускных классах школы, в студенческих аудиториях. К счастью, мне довелось услышать фронтовую историю одного из участников войны, как говорят, из первых уст – от своего двоюродного дедушки, полковника в отставке Яценко Георгия Емельяновича. В 1941 году ему было 16 лет. Едва вступив одной ногой во взрослую жизнь, вчерашние школьники вынуждены были принять на свои плечи основные тяготы жестокой войны.  Ни у кого из них не было времени на раскачку, серьёзную подготовку к испытаниям. Советская молодёжь наравне со взрослыми, а иногда и превосходя их, вступила в смертельную схватку с матёрыми, побывавшими во многих сражениях, солдатами фашистской Германии и её союзников.

В районе города Моздока, куда рвалась 1-ая немецкая танковая армия СС под командованием Фон-Клейста, получили приказ занять оборону. Курсантский полк Ейского училища соединился здесь с полком Винницкого пехотного училища, образовав сводную бригаду. Бывалый командир тщательно продумал систему обороны: помимо основной траншеи были вырыты узкие боковые щели, а также круглые огневые точки в полный рост с нишами для боеприпасов. Три дня, почти без отдыха, рыли окопы, которые здорово помогли курсантам при отражении наступления танковых частей и авиационных налётов противника. К слову, нашей авиации под Моздоком не было, не было и зениток.  По вражеским самолётам курсанты открывали огонь из ручных пулемётов и винтовок.

На четвёртый день курсанты услышали артиллерийскую канонаду и увидели тучи пыли и дыма, это приближался к ним фронт боевых действий – наши отступающие части и настигающий их противник. Стояла августовская жара около 40 градусов. Пот из-под касок струился по лицу, выедал глаза, гимнастёрки были насквозь мокрыми. Мальчишки с тоской смотрели на приближающийся смертельный ураган, прощались друг с другом. Вдруг неожиданно с нашей стороны послышался жуткий гром, «заговорила» артиллерия из резерва командарма 44-й общевойсковой армии.  Это генерал Иван Ефимович Петров, впоследствии главный герой книги Владимира Карпова «Полководец», организовал артиллерийский обстрел противника, давая возможность нашим частям с меньшими потерями отойти на подготовленную линию обороны. На позициях курсантов появились отступающие бойцы Красной Армии. Один из командиров, в чине капитана, грязный от пыли и пороховой копоти, с перевязанной рукой и головой, спрыгнул в траншею с горсточкой таких же израненных и измотанных бойцов. Оглядев добротные оборонительные сооружения и изготовившихся к бою курсантов, осипшим, сорванным голосом проговорил: «Спасибо ребятки, я думал, что мы последние!» Ночью бойцы этого полка были направлены на переформирование, а мальчишки остались в одиночестве ожидать врага.

В тот же день в небе появились немецкие разведывательные самолёты – «рамы». Со стороны противника в 23 часа заговорил медленно и отчётливо громкоговоритель: «Вы не солдаты, а дети. Вас обманули.  Красная Армия разбита.  Сдавайтесь, вам будет гарантирована жизнь!»

На рассвете появились «Юнкерсы» - начался сущий ад. Они летели волнами со стороны солнца, чтобы труднее было прицелиться в них, и сбрасывали на позиции сотни бомб, в том числе и кассетных, обстреливали окопы из бортовых пушек и пулемётов.  Невозможно было понять, день это или ночь: дым, копоть, фонтаны земли – ужасающее зрелище.  Вслед за авиацией по позиции курсантов ударила артиллерия. Ещё 30 минут Георгий, и его товарищи находились под обстрелом немецких пушек и миномётов. Затем из лощин и балок выползли танки Т2, вслед за ними передвигались автоматчики из частей СС, в серой форме с чёрными воротниками — отличительным элементом войск СС. Вооружены они были автоматами «Шмайсер» и скоростными ручными пулемётами МГА-42, не имевших на тот момент аналогов в мире по скорости стрельбы.  Огненной волной они покатились на сводную курсантскую бригаду. Но мальчишки не торопились открывать огонь, они подпускали врага на дальность прицельного выстрела и только по команде нажали на спусковые крючки. Одни - отсекали пехоту, другие, вооруженные ПТР, вели прицельный огонь по танкам.  Часть боевых машин, пустив клубы черного дыма, остановилась в степи. Редели и цепи «чёрных воротников». Но враг упорно продолжал приближаться к обороняющимся. Когда до курсантских траншей оставалось 150 метров и мальчишки уже думали о последнем рукопашном бое, за их спинами вновь «заговорила» наша артиллерия, на этот раз — противотанковые сорока пяти миллиметровые пушки. Хвалёные немецкие вояки попятились, оставив на поле боя десятки горящих танков и сотни убитых и раненых.

Немцы снова запросили помощи авиации. Опять в небе появились самолёты. Светопреставление началось сначала. Так повторялось 7-8 раз в день. Мальчишки и артиллеристы из раза в раз заставляли немцев отползать назад.  Десять дней продолжались бои и каждый день без решающего успеха. Но ряды обороняющихся таяли на глазах. Немцы уже доходили до траншей, иногда даже врывались в них. Выручали курсантов ручные пулемёты Дегтярёва.

С утра до вечера по траншее перебегал старый казак с санитарной сумкой через плечо, оказывал первую медицинская помощь раненым курсантам и командирам.  На пятый день боёв ранение получил и Георгий Яценко. Увлекшись стрельбой по самолёту, он выставил правую ногу из узкой щели в более широкую траншею и осколок от разорвавшейся авиабомбы угодил ему в бедро. Старый казак был тут как тут. Залил рану йодом и тройным одеколоном, засунул в неё пинцет и вырвал осколок. От боли Георгий потерял сознание. Очнулся от острого запаха нашатырного спирта. Казак сунул ему в руку бинт, буркнув: «Перевяжи сам», побежал к другим раненым. С перебинтованной и отёкшей ногой Георгий ещё пять дней не покидал позиции, продолжал вести огонь по противнику.

На десятые сутки, ночью, в траншее появились бойцы свежих национальных частей из представителей северокавказских и закавказских республик, сменивших измотанных боями курсантов.  В живых из 3500 курсантов осталось около пятисот человек. Большинство погибло, не уступив врагу ни пяди родной земли. Оставшиеся в живых продолжили учёбу на ускоренном курсе Краснодарского артиллерийско-миномётного училища, эвакуированного в Армению.

После выпуска из училища в послужном списке Георгия Яценко было ещё множество ожесточенных боёв на Кубани, на Украине — под Никополем, Николаевым и Одессой, в Ясско-Кишинёвской операции, артиллерийская «дуэль» с «Тиграми» и «Пантерами» в районе озера Балатон в Венгрии. Он принимал участие в освобождении Болгарии, Сербии. Шагал в парадном строю освободителей Белграда. До глубины души был тронут лозунгами, с которыми сербы встречали советских солдат: «На небе — Бог, на земле — Россия, мы так давно ждали вас!». Но бои под Моздоком запомнились ему острее всего. Там, в предгорьях Кавказа, лицом к лицу сошлись отборные дивизии СС, не раз участвовавшие в боях, и наши семнадцатилетние мальчишки, для которых это было фактически первое сражение. Вооружением и численностью фашисты намного превосходили сводные курсантские полки. Почему же мальчишки не дрогнули? Битва курсантов под Моздоком – это ярчайший пример силы русского духа и верности своей Родине. Мальчишки готовы были буквально перегрызть горло тому, кто пришёл поработить их. После этих боёв они были уже не мальчишки, а бойцы, герои, мужчины.