Исследовательский проект

Исследовательская работа « Язык жестов в романе Л. Н. Толстого “Анна Каренина”»

Работу выполнила: ученица 11 «А» класса

Сурова Анна Владимировна

Научный руководитель: учитель русского языка и литературы Назаренко Е. В.

Данная работа посвящена рассмотрению невербальных форм поведения героев романа «Анна Каренина».

Актуальность темы заключается в описании своеобразного «языка» невербального общения, благодаря которому можно лучше понять психологический мир героев Л. Толстого. В отличие от «языка» слов, информация, которую передают невербальные средства общения, позволяет не только полнее и точнее раскрыть «диалектику» души героев Толстого, но и определить, как жест может расходиться со смыслом произнесённого слова.

Цель работы: рассмотреть невербальные формы поведения героев романа «Анна Каренина».

Задачи:

1. Определить, какую роль играют невербальные средства в раскрытии психологического мира героев Толстого;

2. Выявить, как жест может расходиться со словом героя;

3. Обозначить индивидуальный жест героя.

Методы исследования:

Аналитический, сравнительно-сопоставительный

Как известно, психологический мир героев Л. Н. Толстого определяется понятием «диалектика» души. Понятие, которым обозначается детальное воспроизведение  в  художественном  произведении процесса зарождения  и  последующего  формирования  мыслей,  чувств,  настроений,  ощущений  в душе героя. С этой точки зрения обратим внимание на то, что монологи, которые произносят герои Толстого играют немаловажную роль в раскрытии их внутреннего мира. Однако невербальный компонент в романах Толстого настолько важен, что без него представления о герое будет неполным. А. В. Лебедева в работе «О невербальных компонентах в романе “Анна Каренина”» пишет: «В романе «Анна Каренина» (как и во всем творчестве) писатель отходит от условности жеста/телесности в литературе, ему важно изобразить внутреннюю энергетику, индивидуальность того или иного героя, особенности его чувственно-конкретного восприятия мира, других персонажей. Все сцены романа эмоционально наполнены. Раскрывая герменевтику тела, изображает психофизиологические реакции литературных героев»¹.

Подчеркнём, что язык жестов в художественном мире Л. Н. Толстого – это не условное понятие, а психофизиологическая реакция. В межличностном общении язык жестов - самый древний способ достижения взаимопонимания. Интенсивность жестикуляции может расти вместе с возрастанием эмоциональной возбужденности человека, а также при желании достичь более полного понимания между партнерами, особенно если оно затруднено. Конкретный смысл отдельных жестов различен в разных культурах. Однако во всех культурах есть сходные жесты, среди которых можно выделить:

• Коммуникативные (жесты приветствия, прощания, привлечения внимания, запреты, утвердительные, отрицательные, вопросительные и т.д.)
• Модальные, т.е. выражающие оценку и отношение (жесты одобрения, удовлетворения, доверия и недоверия и т.п.).
• Описательные жесты, которые имеют смысл только в контекст речевого высказывания².

Отметим, что немаловажную роль в процессе невербального общения играют прикосновения, среди которых выделяют рукопожатия, поцелуи, поглаживания, отталкивания и т.п.

Исключительно важным элементом общения является визуальный контакт. Смотреть на говорящего - означает не только заинтересованность, но и помогает сосредоточить внимание на том, что нам говорят. Общающиеся люди обычно смотрят в глаза друг другу не более 10 секунд. Если на нас смотрят мало, мы имеем основания полагать, что к нам или к тому, что мы говорим, относятся плохо, а если слишком много, это может восприниматься как вызов или же хорошее к нам отношение. Кроме того, замечено, что когда человек лжет или пытается скрыть информацию, его глаза встречаются с глазами партнера менее 1/3 времени разговора.

По своей специфике взгляд может быть:
- Деловой - когда взгляд фиксируется в районе лба собеседника, это предполагает создание серьезной атмосферы делового партнерства
- Социальный - взгляд концентрируется в треугольнике между глазами и ртом, это способствует созданию атмосферы непринужденного светского общения.
- Интимный - взгляд направлен не в глаза собеседника, а ниже лица - до уровня груди. Такой взгляд говорит о большой заинтересованности друг другом в общении.

- Взгляд искоса используется для передачи интереса или враждебности. Если он сопровождается слегка поднятыми бровями или улыбкой, он означает заинтересованность. Если же он сопровождается нахмуренным лбом или опущенными уголками рта, это говорит о критическом или подозрительном отношении к собеседнику. Важно, что в процессе общения человек больше доверяет знакам невербального общения, чем вербальному. По оценке специалистов, мимические выражения несут в себе до 70% информации. При проявлении своих эмоциональных реакций мы, как правило, более правдивы, чем в процессе вербального общения.

В художественном творчестве писатель, проецируя мир внутренних переживаний человека, рисует его так, чтобы он стал выпуклым, наглядным. Именно поэтому обращение к невербальным компонентам так важно для создания пластического образа героя Толстого.

Глава 1

Семантика невербальных компонентов: ситуация общения

(Облонский и Долли)

«Реальность» толстовских художественных произведений вещно-пластична, поскольку писателем очень тщательно и детально прорабатываются каждый жест, вещь, аксессуары одежды и в целом окружающая обстановка, в которую попадает литературный герой. О роли невербальных знаков в общении свидетельствует почти каждая страница художественной прозы Толстого. Д. С. Мережковский даже называл Л. Н. Толстого «ясновидцем плоти»³.

Начало романа ознаменовывается тривиальной ссорой в семье Облонских – измена мужа с французской гувернанткой жене. На первых страницах вырисовывается один из участников этой трагедии Степан (в семье же просто Стива) Аркадьич Облонский. Весь его вид выражает беспечность и блаженство до тех пор, пока он не вспоминает причину, из-за которой он спит не на семейном ложе, а в кабинете: «И тут он вспомнил вдруг, как и почему он спит не в спальне жены, а в кабинете; улыбка исчезла с его лица, он сморщил лоб».

«Ах, ах, ах! Ааа!..» – замычал он, вспоминая все, что было. И его воображению представились опять все подробности ссоры с женою, вся безвыходность его положения и мучительнее всего собственная вина его.

«Да! она не простит и не может простить. И всего ужаснее то, что виной всему я, виной я, а не виноват. В этом-то вся драма, – думал он. – Ах, ах, ах!» – приговаривал он с отчаянием, вспоминая самые тяжелые для себя впечатления из этой ссор».

Затем, Л. Н. Толстой описывает воспоминания Стивы о том моменте, когда его супруга Дарья Александрова (она же Долли) узнает об измене мужа: «Она, эта вечно озабоченная, и хлопотливая, и недалекая, какою он считал ее, Долли, неподвижно сидела с запиской в руке и с выражением ужаса, отчаяния и гнева смотрела на него.

– Что это? это? – спрашивала она, указывая на записку.

И при этом воспоминании, как это часто бывает, мучала Степана Аркадьича не столько самое событие, сколько то, как он ответил на эти слова жены».

Долли, не найдя слов от ужаса, охватившего ее, и разочарования, использует, обращаясь к Стиве, лишь пару слов. Но именно её жест рукой в сторону записки, определяет всю суть их разговора и дальнейшую судьбу семьи Облонских.

Возможно, Степану Аркадьичу сразу бы удалось загладить свою вину перед женой, но он, в силу своей природной нежности, доброты и растерянности из-за неожиданного уличения в этом преступлении, он повел себя следующим образом: «С ним случилось в эту минуту то, что случается с людьми, когда они неожиданно уличены в чем-нибудь слишком постыдном. Он не сумел приготовить свое лицо к тому положению, в которое он становился перед женой после открытия его вины. Вместо того чтоб оскорбиться, отрекаться, оправдываться, просить прощения, оставаться даже равнодушным – все было бы лучше того, что он сделал! – его лицо совершенно невольно («рефлексы головного мозга», – подумал Степан Аркадьич, который любил физиологию), совершенно невольно вдруг улыбнулось привычною, доброю и потому глупою улыбкой».

Обратим внимание, что основную смысловую нагрузку в мимическом плане несут брови и губы. Реакция Долли была очень бурной и эмоциональной: «Увидав эту улыбку, Долли вздрогнула, как от физической боли, разразилась, со свойственною ей горячностью, потоком жестоких слов и выбежала из комнаты. С тех пор она не хотела видеть мужа».

Позже и не раз Стива думал, что «Всему виной эта глупая улыбка». Но именно эта глупая и в то же время правдивая улыбка показала отношение Стивы к Долли. Равнодушие к чувствам жены подтверждается дальнейшими размышлениями Стивы по поводу ссоры, в которой он думает не о боли, которую он причинил ей, а лишь соболезнует об утрате привычного склада жизни: «И как хорошо все это было до этого, как мы хорошо жили! Она была довольна, участлива детьми, я не мешал ей ни в чем, предоставлял ей возиться с детьми, с хозяйством, как она хотела».

Так же, характер Стивы и его любовь к порядку и точной последовательности выражается в следующих жестах: «Одевшись, Степан Аркадьич прыснул на себя духами, выправил рукава рубашки, привычным движением рассовал по карманам папиросы, бумажник, спички, часы с двойной цепочкой и брелоками и, встряхнув платок, чувствуя себя чистым, душистым, здоровым и физически веселым, несмотря на свое несчастье, вышел, слегка подрагивая на каждой ноге, в столовую, где уже ждал его кофе и, рядом с кофеем, письма и бумаги из присутствия». В этой сложной синтаксической конструкции угадывается явное желание автора показать читателям мир Степана Облонского, несмотря на семейные трагедии – мир спокойствия, здоровья и выверенных действий.

Мир Долли же, напротив, Л. Н. Толстой описывает совершенно иначе: « [Дарья Александровна]…стояла среди разбросанных по комнате вещей пред открытою шифоньеркой, из которой она выбирала что-то». Её мир полон хаоса и боли и, пытаясь создать иллюзию движения, «…она только что пыталась сделать то, что пыталась сделать уже десятый раз в эти три дня: – отобрать детские и свои вещи, которые она увезет к матери, – и опять не могла на это решиться».

Все судорожные попытки Долли собрать вещи, детей и уехать от мужа лишь в своей сущности были обманом – в первую очередь, обманом самой себя. «Но и теперь, как в прежние раза, она говорила себе, что это не может так остаться, что она должна предпринять что-нибудь, наказать, осрамить его, отомстить ему хоть малою частью той боли, которую он ей сделал. Она все еще говорила, что уедет от него, но чувствовала, что это невозможно». Долли была безумно зла на своего мужа и обижена им, но она не могла перестать любить его, не могла его покинуть. И, хоть эти отчаянные жесты, так расходящиеся с её внутренним миром горечи и боли, были бессмысленны, она «обманывая себя, она все-таки отбирала вещи и притворялась, что уедет».

Безусловно, одной из причин, по которой Долли не могла оставить Стиву, была искренняя и сильная любовь ее детей к своему отцу: «Девочка, любимица отца, вбежала смело, обняла его и, смеясь, повисла у него на шее, как всегда, радуясь на знакомый запах духов, распространявшийся от его бакенбард. Поцеловав его, наконец, в покрасневшее от наклоненного положения и сияющее нежностью лицо, девочка разняла руки и хотела бежать назад; но отец удержал ее». Л. Н. Толстой ясно показывает, что любовь детей к отцу не только сильна, но и обоюдна. Лицо Стивы «сияет нежностью», когда он видит дочку и, когда она хотела бежать, «отец удержал её». Однако в действиях Стивы по отношению к дочке проскальзывает отголосок вины, которую он чувствует перед ее мамой и, возможно, перед ней. И когда он с осторожностью спрашивает у неё «Что мама?», он непроизвольно «водит рукой по гладкой, нежной шейке дочери». Словно извиняясь перед ней, он «целует ее в корни волос, шею» и «еще раз гладит ее плечико», будто он пытается загладить свою вину перед семьей.

Когда Анна Каренина приезжает в дом Облонских, то сразу по невербальному поведению героини видно, что её участие в разрешении ссоры непритворное. Во время общения Анны с Долли немаловажную роль играют прикосновения: («Она пересела ближе к невестке и взяла её руку своею энергическою маленькою рукой», «Анна подняла сухую, худую руку Долли, поцеловала её», «»Анна прервала её, целуя ещё раз её руку»). Как видно, каждый герой имеет свой выразительный жест, который по-настоящему определяет мир его чувств и мыслей.

Глава 2

Семантика невербальных компонентов: ситуация общения

(Анна Каренина и Вронский)

Анна с самой первой встречи с Вронским чувствовала притяжение, возникающее между ними. И поэтому на балу Щербацких она намерено проигнорировала его предложение танца, что не скрылось от глаз не только самого Алексея, но и увлеченной Вронским молоденькой графини Кити Щербацкой: «-- Ну, если нынче нельзя не танцевать, так пойдемте, -- сказала она, не замечая поклона Вронского, и быстро подняла руку на плечо Корсунского.,   "За что она недовольна им?"- подумала Кити, заметив, что Анна умышленно не ответила на поклон Вронского».

Но все же истинное пламя вспыхнувшей страсти скрыть было сложно, несмотря на усилия Анны подавлять свои эмоции, кипящие внутри неё подобно лаве. И как маленькая канарейка, наблюдающая за грациозной королевской коброй перед броском, так и маленькая Кити наблюдала за прелестной Анной, которая с минуты на минуты должна была изменить её и свою жизнь: « Каждый раз, как он говорил с Анной, в глазах ее вспыхивал радостный блеск, и улыбка счастья изгибала ее румяные губы. Она как будто делала усилие над собой, чтобы не выказывать этих признаков радости, но они сами собой выступали на ее лице».

Но не только Кити оказалась в роли несчастной пташки. С ужасом она наблюдала за преобразившимся поведением Вронского, отмечая, что «куда-то делась его всегда спокойная, твердая манера и беспечно спокойное выражение лица». Всем своим видом Вронский хотел не столько произвести впечатление на Анну, сколько угодить ей. Графиня отмечала: «Он теперь каждый раз, как обращался к ней, немного сгибал голову, как бы желая пасть пред ней, и во взгляде его было одно выражение покорности и страха». Но взгляд Вронского был красноречивее всего: "Я не оскорбить хочу, - каждый раз как будто говорил его взгляд, - но спасти себя хочу, и не знаю как"». А выражение лица его было непонятным и новым для Кити: «На лице его было такое выражение, которого она никогда не видала прежде». Позднее, Кити определит, что за выражение лица было у Вронского: «И на лице Вронского, всегда столь твёрдом и независимом, она видела то поразившее выражение потерянности и покорности, похожее на выражение умной собаки, когда она виновата». Все действия и жесты, которые совершала Анна, Вронский воспроизводил, словно зеркальная поверхность: «Анна улыбалась, и улыбка передавалась ему. Она задумывалась, и он становился серьезен». В дальнейшем, Анне хватало лишь взгляда, чтобы Вронский делал то, что желает она: «Она взглянула на диван подле себя, и он тотчас же сел».

С помощью языков взглядов Толстой описывает не только понимание между героями, но и вражду. Например, Анна упрекает Вронского за его разрыв с Кити:

«– Да, я хотела сказать вам, – сказала она, не глядя на него.– Вы дурно поступили, очень дурно.
– Разве я не знаю, что я дурно поступил? Но кто причиной, что я поступил так?
– Зачем вы говорите мне это? – сказала она, строго взглядывая на него.
– Вы знаете зачем, – отвечал он смело и радостно, встречая ее взгляд и не спуская глаз.
Не он, а она смутилась.
– Это доказывает только то, что у вас нет сердца, – сказала она. Но взгляд ее говорил, что она знает, что у него есть сердце, и от этого-то боится его» (ч.2, гл.VII).

Здесь главное содержание диалога снова передает язык взглядов. И «спорят» не только слова, но и сами взгляды. Анна сначала придает своему взгляду «строгое» выражение, но потом в ней побеждает естественное проявление чувства.

Язык жестов тоже присутствует в отношениях Карениной и Вронского. Л. Н. Толстой, описывая уединение Анны и Алексея, выражается о нем очень мрачно, даже зловеще, показывая читателю всю преступность и аморальность содеянного: «И с озлоблением, как будто со страстью, бросается убийца на это тело, и тащит, и режет его; так и он покрывал поцелуями ее лицо и плечи». Анна сожалеет о случившемся и стыдиться этого, несмотря на то, что она поддалась соблазну: «Она держала его руку и не шевелилась. Да, эти поцелуи - то, что куплено этим стыдом. Да, и эта одна рука, которая будет всегда моею, - рука моего сообщника. Она подняла эту руку и поцеловала ее». Словно преступник, она пытается спрятаться от действительности, Вронского и себя самой: «Он опустился на колена и хотел видеть ее лицо; но она прятала его и ничего не говорила. Наконец, как бы сделав усилие над собой, она поднялась и оттолкнула его».

В высшем обществе Вронскому и Карениной нужно было вести себя подобающе, то есть более отстраненно, не показывая того, кем они друг другу приходятся на самом деле. Но как бы ни пытались Анна и Алексей скрыть чувства, возникшие между ними, эмоции овладевали над их лицами помимо воли владельцев: «Он смотрел на дверь, и лицо его имело странное новое выражение. Он радостно, пристально и вместе робко смотрел на входившую и медленно приподнимался. В гостиную входила Анна. Вронский низко поклонился и подвинул ей стул».   Анна сдерживала свои переживания гораздо лучше, однако справиться до конца с ними ей не удавалось, и она краснела: «Она отвечала только наклонением головы, покраснела и нахмурилась». 

Румянец на её щеках румянцем ни скромности, ни кокетства – это был румянец вызванный стыдом и виной. Позже она высказывала свои недовольства Вронскому: «Я вам давно это хотела сказать, - продолжала она, решительно глядя ему в глаза и вся пылая жегшим ее лицо румянцем, - а нынче я нарочно приехала, зная, что я вас встречу. Я приехала сказать вам, что это должно кончиться. Я никогда ни перед кем не краснела, а вы заставляете меня чувствовать себя виновною в чем-то». Однако не только Анна краснела из-за чувства вины. Вронский, посещая дом Анны, тоже «оглянулся на балконную дверь и покраснел, как он всякий раз краснел, чувствуя, что должен бояться и оглядываться». Увлеченность Вронского Анной так же показывает следующий момент: «Она подала ему руку и быстрым, упругим шагом прошла мимо швейцара и скрылась в карете. Ее взгляд, прикосновение руки прожгли его». А далее, от переполняющего его счастья: «Он поцеловал свою ладонь в том месте, где она тронула его, и поехал домой, счастливый сознанием того, что в нынешний вечер он приблизился к достижению своей цели более, чем в два последние месяца».

Новость о беременности Карениной Вронский воспринимает с противоречивыми чувствами: «Он побледнел, хотел что-то сказать, но остановился, выпустил ее руку и опустил голову. "Да, он понял все значение этого события", - подумала она и благодарно пожала ему руку». «Но она ошиблась в том, что он понял значение известия так, как она, женщина, его понимала», - пишет Толстой. Жест, который Анна восприняла за проявление ответственности и серьезности, на самом деле вызвал в нём «припадок этого странного, находившего на него чувства омерзения к кому-то; но вместе с тем он понял, что тот кризис, которого он желал, наступит теперь, что нельзя более скрывать от мужа, и необходимо так или иначе разорвать скорее это неестественное положение».

Однако, как раннее было замечено мной, Вронский всегда невольно подстраивался под настроение Анны: «Но, кроме того, ее волнение физически сообщалось ему». И, совладав с собой, «он взглянул на нее умиленным, покорным взглядом, поцеловал ее руку, встал и молча прошелся по террасе».

Когда Вронский на скачках падает с лошади, «Анна громко ахнула», и, по словам Л.Н. Толстого, «в этом не было ничего необыкновенного». Однако, вслед за этим, она повела себя так, как не следует себя вести замужней женщине: «…в лице Анны произошла перемена, которая была уже положительно неприлична». Анна была совершенно ошарашена происходящим: «Она совершенно потерялась». И, пытаясь хоть чем-то помочь Вронскому, она, потеряв контроль над собой, создавала иллюзию действий: «Она стала биться как пойманная птица: то хотела встать и идти куда-то, то обращалась к Бетси.   - Поедем, поедем, - говорила она».

Рассказывая Вронскому о своём разговоре с Карениным, Анна говорит «быстро» и «тяжело дыша». Это свидетельствует о том, что Анна, несмотря на своё, казалось бы, «пренебрежительное и лёгкое» отношение к ситуации, как считал Вронский, очень переживает. Вронский, тонко чувствовавший перемены настроения Анны, «слушал ее, невольно склоняясь всем станом, как бы желая этим смягчить для нее тяжесть ее положения». Но только сказав Вронскому, что Каренин теперь знает об их отношениях, «он вдруг выпрямился, лицо его приняло гордое и строгое выражение».  Это «гордое и строгое выражение» истолковывалось Анной совсем иначе, чем было на самом деле: «Но она не слушала его слов, она читала его мысли по выражению лица. Она не могла знать, что выражение его лица относилось к первой пришедшей Вронскому мысли о неизбежности теперь дуэли. Ей никогда и в голову не приходила мысль о дуэли, и поэтому это мимолетное выражение строгости она объяснила иначе». Она подумала, что «он только чем-то как будто оскорбился», хотя истинное проявление строгости в лице Вронского означало совсем другое.

Когда Вронский появляется в доме Карениных во время болезни Анны, он из-за страха потерять Анну ведет себя очень безрассудно, что говорит о его сильном беспокойстве об её здоровье: «Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею».      «- Да, ты овладел мною, и я твоя,- выговорила она наконец, прижимая к своей груди его руку,» - говорит Анна и приживает его руку к своему сердцу, как бы показывая этим жестом, что её сердце принадлежит Вронскому.    Чувствуя ухудшение своего состояния, Анна старается крепче к себе прижать Вронского, словно она хочет до последней своей минуты провести свою жизнь с ним: «Это правда, -говорила она, бледнея все более и более и обнимая его голову».    Ей определенно не хватало его нежности, его тепла, и поэтому «она взяла его руку и гладила ею себя по похолодевшим щекам и обстриженным волосам».

Обговаривая поездку в Италию, Анна затронула в своем разговоре своего сына Серёжу, который служил и для Анны, и для Алексея, невольным напоминанием о том, что они совершают преступление:    «Стива говорит, что он на все согласен, но я не могу принять его великодушие, - сказала она, задумчиво глядя мимо лица Вронского. - Я не хочу развода, мне теперь все равно. Я не знаю только, что он решит об Сереже.    Он не мог никак понять, как могла она в эту минуту свиданья думать и помнить о сыне, о разводе. Разве не все равно было?    Не говори про это, не думай, - сказал он, поворачивая ее руку в своей и стараясь привлечь к себе ее внимание; но она все не смотрела на него.    - Ах, зачем я не умерла, лучше бы было!-- сказала она, и без рыданий слезы потекли по обеим щекам; но она старалась улыбаться, чтобы не огорчить его».

Трудно не заметить, как Вронский, не только прибегая к словам, но и к жестам («поворачивает её руку в своей»), старается привлечь к себе её внимание, в то время как Анна «задумчиво смотрит мимо лица Вронского». Таким образом она показывала, что сын имеет для неё всё ещё не последнее значение. Однако Анна понимает, что её существование всецело принадлежит Вронскому, но мысль о сыне не покидает её, что вызывает слёзы. Но страх огорчить Вронского оказывается сильнее, и поэтому она безуспешно пытается замаскировать свои слёзы за улыбкой.  

Обратим внимание, что в тот момент, когда происходят ссоры с Вронским, руки Анны заняты вязанием: «Она держала в руках вязанье, но не вязала, а смотрела на него странным, блестящим и недружелюбным взглядом». Когда Анна, находясь с Вронским, начинает понимать, что мир рассыпается на её глазах, она старается словно скрепить их отношения: «Она отклонилась от него, выпростала, наконец, крючок из вязанья, и быстро, с помощью указательного пальца, стали накидываться одна за другой петли белой, блестевшей под светом лампы шерсти, и быстро, нервически стала поворачиваться тонкая кисть в шитом рукавчике». Анна будто бы пытается этим невербальным жестом связать себя Вронским. Толстой заостряет внимание на животном страхе Анны потерять Вронского, повторяя несколько раз слово «быстро» в описании процесса вязания. Однако новый крючок, нервически сделанный Анной, не связывает героев в сюжете жизни, а отдаляет друг от друга. По меткому замечанию Д. С. Мережковского, «Анна гибнет вовсе не потому, что изменила мужу для любовника, как всем и ей самой кажется, а наоборот – именно потому, что хочет и не может изменить ни мужу для любовника, ни любовнику для мужа, и остается верной обоим…»⁴. В мире Анны действуют центростремительные силы, которые ускоряют сюжет жизни героини. В связи с этим, обратим внимание на выразительный жест Анны, который во многом определяет её натуру. Немаловажную роль при создании психологического мира Анны играет такая «телесная» деталь, как рука – наиболее гибкая и контактная часть толстовского персонажа, которая превращает мир вокруг него в продолжение его тела. Рука Анны, по словам автора, «маленькая» и в то же время «особенная». Когда Анна подаёт руку Вронскому, то он «…обрадовался тому энергическому пожатию, с которым она крепко и смело тряхнула его руку»⁵. Вронский был так же поражён «решительным» движением Анны в тот момент, когда она «…обхватила брата левою рукой за шею, быстро притянула к себе и крепко поцеловала». Анна же пожимает руку и Вронскому (в сцене их сближения), и Каренину (на скачках после падения Вронского), что символизирует трагическую безысходность, скрещение линий жизни одновременно с супругом (нравственный долг) и любовником (преступная связь). Исходя из вышесказанного, становится очевидным, что взаимоотношение между героями осуществляется не столько посредством рационального словесного общения, сколько на невербально-пластическом уровне.

Язык жестов в романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» выразителен. Он раскрывает диалектику души героев, позволяет полнее и точнее описать мир чувств. Невербальное общение между Анной и Вронским несёт психологическую нагрузку, от которой во многом зависит стратегия поведения героев.

Немаловажную роль при создании психологического мира Анны играет такая телесная деталь, как рука героини. Совершая решительные, смелые, энергичные движения рукой, Анна ускоряет темп жизни. Подобным жестом героиня словно совершает импульсивные толчки, которые, как яркие вспышки, озаряют сюжет жизни Анны. В отличие от языка слов, жесты героев раскрывают образ так, что становится понятно: произнесённое слово – это всего лишь форма, лишённая содержания. Именно невербальный компонент делает образ героя «говорящим».

Список использованной литературы

Толстой Л. Н. «Собрание сочинений в 22 томах», том 8 «Анна Каренина».

1. Жолковский А. К. «Блуждающие сны». - М, 1994.-428 С.

2. Лебедева А. В. О невербальных компонентах в романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» // Вестник молодых учёных ИвГу. Иваново, 2006. Вып. 6. С. 108-110.

3. Мережковский Д. С. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995.

4. Оксюты А. А., Лабунской В. А. «Роль невербальных средств общения» М., 1998.

1^ Лебедева А. В. О невербальных компонентах в романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» // Вестник молодых учёных ИвГу. Иваново, 2006. Вып. 6. С. 108-110.

2^ См. подробнее о роли невербальных средств общения в работах Оксюты А. А., Лабунской В. А.

3^ Мережковский Д. С. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995. С. 324.

4^ Мережковский Д. С. Указ. Соч. С. 14.

5^ Толстой Л. Н. «Собрание сочинений в 22 томах», том 8 «Анна Каренина», части 1-4; том 9 «Анна Каренина», части 5-8. Дальнейшее цитирование текста будет приведено из этих источников. В скобках после цитаты указан номер страницы.