|
| По данным на 1 января 1941 года, в Ленинграде проживало чуть менее трёх миллионов человек. Для города был характерен более высокий, чем обычно, процент нетрудоспособного населения, в том числе детей и стариков. Его отличало и невыгодное военно-стратегическое положение, связанное с близостью к границе и оторванностью от сырьевых и топливных баз. В то же время городская медицинская и санитарная служба Ленинграда была одной из лучших в стране В директиве начальника штаба военно-морских сил Германии № 1601 от 22 сентября 1941 года «Будущее города Петербурга» (нем. Weisung Nr. Ia 1601/41 vom 22. September 1941 «Die Zukunft der Stadt Petersburg») говорилось: 2. Фюрер принял решение стереть город Ленинград с лица земли. После поражения Советской России, дальнейшее существование этого крупнейшего населённого пункта не представляет никакого интереса…
4. Предполагается окружить город тесным кольцом и путём обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землёй. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения С началом блокады была прервана сухопутная связь Ленинграда со всей страной. Однако жители города потеряли возможность покинуть Ленинград двумя неделями раньше: железнодорожное сообщение было прервано 27 августа, и на вокзалах и в пригородах скопились десятки тысяч людей, ожидавших возможности прорыва на восток. Катастрофическое продовольственное положение города стало ясно 12 сентября, когда были закончены проверка и учёт всех съестных запасов. Продовольственные карточки были введены в Ленинграде 17 июля, то есть ещё до блокады, однако это было сделано лишь для того, чтобы навести порядок в снабжении. Город вступил в войну, имея обычный запас продуктов. Нормы отпуска продуктов по карточкам были высокие, и никакой нехватки продовольствия до начала блокады не было. Снижение норм выдачи продуктов впервые произошло 15 сентября. В октябре жители города почувствовали на себе явную нехватку продовольствия, а в ноябре в Ленинграде начался настоящий голод. Были отмечены сначала первые случаи потери сознания от голода на улицах и на работе, первые случаи смерти от истощения Нормы выдачи хлеба населению существовали еще до начала блокады. Согласно архивным документам, на 2 сентября 1941 года больше всего (800 г) получали военные и работающие в горячих цехах. На 200 г меньше полагалось рабочим, трудившимся на заводах. Половину пайка рабочего горячего цеха получали служащие, паек которых составлял 400 г. Детям и иждивенцам выдавали по 300 г хлеба. 11 сентября, на 4-й день блокады, все нормы выдачи пайка рабочим и служащим были сокращены на 100 г. 1 октября 1941 года нормы хлеба в блокадном Ленинграде опять были уменьшены: для рабочих на 100 г, детям и иждивенцам выдавали по 200 г. Приложение 3 Из воспоминаний Дмитрия Сергеевича Лихачева: “Ленинградцев в голод спасала дуранда. А что такое дуранда – узнайте, зайдите как-нибудь в фуражный магазин, где продают корм для скота. Впрочем, мы ели не только дуранду. Ели столярный клей. Варили его, добавляли пахучих специй и делали студень. Дедушке (моему отцу) этот студень очень нравился. Столярный клей я достал в институте – 8 плиток. Пока варили клей, запах был ужасающий. В клей мы добавляли сухие коренья и ели с уксусом и горчицей. Тогда можно было как-то проглотить. Еще мы ели кашу из манной крупы. Этой манкой мы чистили детские шубки белого цвета. Манная крупа была с шерстинками от шубы, имела густо-серый цвет от грязи, но все были счастливы, что у нас оказалась такая крупа. В начале войны мы купили несколько бутылок уксуса и несколько пачек горчицы. Интересно, что когда мы эвакуировались и продавали вещи, то бутылки с уксусом продали по 150 рублей. Они ценились так письменный прибор. Одно время мне удалось добыть карточки в диетстоловую. Диетстоловая помещалась за Введенской, кажется, на Павловской улице, недалеко от Большого. В столовой была темнота: окна были “зафанерены”. На некоторых столах горели коптилки. К столу с коптилкой собирались “обедающие” и вырезали необходимые талоны. Лица у одних людей были опухшие, налитые какой-то синеватой водой, бледные, у других – страшно худые и темные. А одежды! Голодающих не столько мучил голод, как холод – холод шедший откуда-то изнутри, непреодолимый, вероятно, мучительный. Поэтому кутались, как только могли. Женщины ходили в брюках своих умерших мужей, сыновей, братьев (мужчины умирали первыми), обвязывались платками поверх пальто. Еду, женщины брали с собой – в столовой не ели. Несли детям или тем, кто уже не мог ходить. Через плечо на веревке вешали бидон и в этот бидон клали все: и первое, и второе. Ложки две каши, суп – одна вода. Считалось все же выгодным брать еду по продуктовым карточкам в столовой, так к “отоварить” их иным способом было не возможно”. Приложение 4 Положение катастрофическое. Продовольствие в Ленинграде закончилось. А в городе около 2,5 млн. людей. Чем их кормить? Далеко за кольцом блокады есть продовольствие – мука, мясо, масло. Как их доставить? Только одна дорога связывала блокадный город с Большой землёй. Эта дорога шла по воде. Государственный комитет обороны принял решение проложить дорогу по льду Ладожского озера и эта дорога помогла выжить людям. Днем и ночью фашистские бомбардировщики вели прицельный огонь Но колонны шли и шли…, доставлялось продовольствие, оружие, боеприпасы, а обратными рейсами вывозили раненых, женщин и детей. Эта дорога сохранила многим ленинградцам жизнь. Всего было эвакуировано 632 тыс. человек Этот путь назывался « Дорога жизни» Приложение 5 Дневник Тани Савичевой Таня Савичева родилась в большой и дружной семье — мама, папа, две сестры Женя и Нина, братья Лёка и Миша. Дом — полная чаша: отец Тани был предпринимателем, владел в Ленинграде собственной пекарней, булочной-кондитерской и даже кинотеатром. Но в 1930-е частную собственность начали отчуждать, а частников из Ленинграда ссылали за 101-й километр. Туда отправилась и семья Савичевых. Отец Тани сильно переживал случившееся, ведь он теперь не мог достойно содержать свою большую семью. В конце-концов стресс, безденежье дали о себе знать — Николай Савичев заболел раком и скончался 5 марта 1936 года. Потерявшая кормильца семья вскоре смогла вернуться в Ленинград. Они — мама, Таня, братья и сёстры — поселились вместе с бабушкой на 2-й линии Васильевского острова, в доме 13/6 в квартире под номером 1. Как раз под квартирой ближайшей родни — братьев отца Тани, дяди Васи и дяди Лёши. Жизнь потихоньку налаживалась. Пришёл 1941 год. Летом Таня с мамой планировали съездить в гости к родственникам в Дворищи, сначала хотели поехать все вместе, но потом решили, что брат Миша поедет первым, а Таня с мамой уже после: не хотели оставлять бабушку одну в её день рождения — 22 июня. Утром Таня вручила бабушке подарок, а в 12:15 по радио народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Молотов объявил о начале Второй мировой войны. Таня с мамой остались в Ленинграде Семья Савичевых помогала Красной армии, как могла: сестра Нина рыла окопы, Женя сдавала кровь для раненых, Таня собирала бутылки для зажигательных смесей, Танина мама шила форму для солдат, а Лёка вместе с дядей Лёшей и дядей Васей отправились записываться на фронт. Но из военкомата их послали по домам — у Лёки было плохое зрение, а дяди уже давно «переросли» призывной возраст. 8 сентября 1941 года началась блокада Ленинграда, но семья Савичевых была уверена — вместе продержатся, выстоят, переживут… Вслед за голодной осенью пришла суровая зима. Как-то, убираясь дома, Таня нашла забытую её сестрой Ниной записную книжку. Часть книжки была заполнена записями Нины, а вот другая — с алфавитом для телефонных номеров — оставалась нетронутой. Таня не стала выбрасывать находку и сохранила её у себя в шкафчике. Вскоре в этом дневнике появилась первая запись под буквой «Ж»: «Женя умерла 28 дек в 12.00 час утра 1941 г.» (здесь и далее пунктуация, орфография и грамматика сохранены — ред.). Сестра, несмотря на сильное истощение, продолжала сдавать кровь для раненых и каждый день проходила семь километров до завода и обратно. 28 декабря Женя уже не смогла проделать этот путь. Она скончалась на руках у своей сестры Нины. Не прошло и месяца, как в дневнике Тани Савичевой детским почерком были начертаны уже другие строки под буквой «Б»: «Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.». Бабушка Евдокия постоянно недоедала, она не хотела объедать и без того голодных внуков. В январе ей стало совсем плохо. Врач поставил диагноз — алиментарная дистрофия, предложил проехать в стационар. Но бабушка отказалась. Она понимала, что всё бессмысленно, и не хотела занимать койку в больнице, которая могла понадобиться раненым. 28 февраля 1942 года домой не вернулась сестра Нина. Мама пыталась навести справки, но так ничего и не узнала. В этот раз Таня не записала в свой дневник ничего, девочка хотела верить, что сестра жива. Меньше, чем через месяц, после Нины от Тани ушёл брат Лёка. Но здесь надежды не было, Таня знала — он ушёл навсегда. Под буквой «Л» Таня карандашом написала: «Лёка умер 17 марта в 5 часов утра в 1942 г.». Лёка, как и бабушка, скончался от голода и сильного истощения. Следующая запись не заставила себя долго ждать: «Дядя Вася умер в 13 апреля 2 ч ночь 1942 г.». Голод, как самая страшная эпидемия, убивал семью Савичевых одного за другим. Дядя Лёша перед смертью уже не мог ходить, врач разводил руками. Родным оставалось только смотреть, как он угасает. Таня снова взялась за карандаш. Записала: «Дядя Лёша 10 мая в 4 ч дня 1942 г.» и спрятала ненавистный дневник. Но через три дня ей пришлось достать его снова. Через три дня появились последние четыре самых страшных надписи в маленькой записной книжке маленькой девочки Тани Савичевой: Под буквой «М» — «Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.»; под буквой «С» — «Савичевы умерли»; под буквой «У» — «Умерли все»; под буквой «О» — «Осталась одна Таня»… Потом у Тани Савичевой были два долгих и мучительных года. Несколько недель она «гостила» у бабушкиной племянницы, которая была не сильно рада, увидев у своих дверей девочку-сироту. Она пустила её на порог, но каждый раз выставляла из дома, когда уходила на работу. Домой Евдокия возвращалась к ночи. Всё это время Таня была на улице или сидела в подъезде. Вскоре Таня стала совсем в тягость Евдокии — девочка от истощения уже еле передвигалась, к тому же она была больна туберкулезом. Летом 1942 года Таню отправили в детский дом, который в августе был эвакуирован в посёлок Шатки. Спустя два года, в марте 1944-го Таня попала в дом инвалидов в селе Понетаевка. В медицинской карточке Тани Савичевой, помимо костного туберкулёза, значилось: «Цинга, дистрофия, нервное истощение, слепота…». Тани Савичевой не стало 1 июля 1944 года. Таня ушла навсегда, так и не узнав, что не все Савичевы умерли. Сестра Нина и брат Миша остались живы. Нину вместе с коллегами прямо с работы эвакуировали из Ленинграда. Всё проходило в такой спешке, что она даже не смогла передать весточку родным. Миша был ранен, но всё-таки выжил и вернулся с фронта. Маленькую записную книжку с 9 страшными записями, начертанными карандашом нетвёрдой детской рукой, Нина, которая вернулась в Ленинград уже после снятия блокады, нашла у Евдокии. По воле случая дневник маленькой девочки, похоронившей свою семью, увидел знакомый Нины, учёный секретарь Эрмитажа. Так история жизни и смерти простой ленинградской школьницы Тани Савичевой в 1946 году попала на выставку «Героическая оборона Ленинграда». Сегодня 9 листочков из дневника девочки Тани хранятся в «Государственном Музее истории Санкт-Петербурга», а копии их разошлись по всему свету как память о маленькой девочке, описавшей свою, детскую историю страшной войны. Приложение 6 За период блокады советское командование предприняло 4 попытки разорвать вражеское кольцо- в сентябре и октябре 1941 г., в январе 1942 г. и в августе – сентябре 1942 г. Но из-за недостатка выделенных сил и средств эти попутки не имели успеха. Только в январе 1943 г., когда основные силы вермахта были стянуты к Сталинграду, блокада была частично прорвана. И только в январе 1944 года в результате Ленинградско-Новгородской стратегической наступательной операции. , войска Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов разгромили красносельско-ропшинскую группировку противника, Были освобождены почти вся Ленинградская область, часть калининской области, советские войска вошли на территорию Латвии и Эстонии. 27 января 1944 г. блокада Ленинграда была снята. в Ленинграде был произведён салют в ознаменование окончательного освобождения города от блокады Приложение 7 За 900 блокадных дней и ночей по городу было выпущено около 150 000 снарядов, сброшено свыше 100 000 зажигательных и около 5 000 фугасных бомб, от которых, только по официальным данным, погибли 16 467 человек. Ещё около миллиона погибло от голода, ставшего самым страшным испытанием для осаждённых. К весне 1943 г. в Ленинграде почти полностью исчезли все кошки, собаки, птицы и даже крысы. Люди умирали от голода прямо на улицах, где и оставались лежать- их не успевали хоронить. На 1 января 1944 года в Ленинграде насчитывалось всего 500 тысяч жителей- одна шестая часть его довоенного населения. Приложение 8 на северной окраине Ленинграда находится Пискарёвское кладбище .В 1941—1944 годы оно стало местом массовых захоронений. В братских могилах захоронены жертвы блокады Ленинграда и воины Ленинградского фронта (всего около 470 тысяч человек; по другим данным, 520 тысяч человек — 470 тысяч блокадников и 50 тысяч военнослужащих). Наибольшее число умерших пришлось на зиму 1941—1942 гг. (так, 15 февраля 1942 года доставлено для захоронения на кладбище 8452 умерших, 19 февраля — 5569, 20 февраля — 10043) 9 мая 1960 года состоялось открытие Пискаревкского мемориального комплекса. Вечный огонь на верхней террасе Пискаревского мемориала горит в память обо всех жертвах блокады и героических защитниках города. От Вечного огня до монумента «Мать-Родина» тянется трёхсотметровая Центральная аллея. Вдоль аллеи на всём её протяжении высажены красные розы. От них влево и вправо уходят печальные холмы братских могил с плитами, на каждой из которых высечен год захоронения, листочки дуба – символ мужества и стойкости, серп и молот – на могилах жителей, а на могилах воинов – пятиконечная звезда. В братских могилах покоятся 420 тыс. жителей Ленинграда, погибших от голода, холода, болезней, бомбёжек и артобстрелов, 70 тыс. воинов – защитников Ленинграда. Мемориальная стена-стела завершает ансамбль. В толще гранита – 6 рельефов, посвященных героизму жителей блокадного города и его защитников – мужчин и женщин, воинов и рабочих. В центре стелы эпитафия, написанная Ольгой Берггольц: Здесь лежат ленинградцы
Здесь горожане-мужчины, женщины, дети
Рядом с ними- солдаты-красноармейцы
Всею жизнью своею они защищали тебя , Ленинград,
Колыбель революции.
Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем
Так их много под вечной охраной гранита,
Но знай, внимающий этим камням,
Никто не забыт и ничто не забыто!» 11) Не смотря на все бедствия, которые свалились на ленинградцев, Горожане бережно относились к историческому наследию Ленинграда, ни на миг, не сомневаясь, что великолепием Петербурга будут любоваться потомки. В памяти поколений остались тысячи ленинградцев, сумевших ценой своей жизни сохранить город и приблизить победу. Навсегда остался в истории безвестный голодный почтальон, несший по адресу присланный кому – то шоколад, вручивший его – и умерший на пороге квартиры. Художник Чупятов. Умирая, он рисовал картины. Когда не хватило холста, он писал на фанере и на картоне. Все 900 дней блокады Ленинграда ученые Всесоюзного института растениеводства оберегали уникальную коллекцию семян, собранную со всего света академиком Н.И. Вавиловым. Бомбежки и обстрелы, голод и холод, казалось, испытывали людей на прочность. Особенно мучителен был голод. А рядом стояли коробки с пшеницей, рисом, фасолью, гречихой. Протяни руку – возьми, брось в котелок, вари и ешь. Но измученная голодом, доведенная до дистрофии горстка ученых не съела тогда, ни единого зернышка. Бесценная коллекция была сохранена. В осажденном Ленинграде работал над своей 7-й симфонией композитор Дмитрий Дмитриевич Шостакович. 9 августа 1942 года в Ленинграде звучала музыка – 7-я симфония Шостаковича стала музыкальным памятником блокаде и войне. |
171
154 799 
