Дихотомия естественного права истории

ДИХОТОМИЯ ЕСТЕСТВЕННОГО ПРАВА ИСТОРИИ

Горячева А.П.

(Нижний Новгород)

Действующее позитивное право далеко не всегда соответствует требованиям добра и тогда естественное право воспринимается как призыв к усовершенствованию позитивного права, играет роль движущего начала в истории, является необходимым условием прогресса, развития в праве

Справедливость и несправедливость, общественные отношения, позитивное право, естественное право

Current positive law does not always meet the requirements of good , and then natural law is perceived as a call for the improvement of positive law, plays the role of a driving principle in history, is a prerequisite for progress, development in law

Justice and injustice, social relations, positive law, natural law

Справедливо-несправедливо имеет единое основание – факт отношений, не запрещённый или запрещённый законом. Снижение количества запретов и как это соотносится с гумманизацией общественных отношений. Закон суров, но это закон: сжимаются до понятия истины справедливости и несправедливости. И эта дихотомия находится на стыке коллективного бессознательного, как рефлексы и фенотипический опыт истории общества и государства. В истории полно примеров, когда революция пожирает своих детей. В момент революционных противостояний полярность справедливость и несправедливость занимают позиции «крайних социально-этических императивов коллективной жизни людей и политического устройства общества». Как и в судах один и тот же факт одновременно оценивается в этой полярности, с крайней позиции предельного обоснования, отсюда и суды в истории.

Справедливость и несправедливость образуют дихотомическую связь с общим основанием истинности факта. Событие общественных отношений может нести или нет эту полярность, но на уровне стыков общественного сознания и коллективного бессознательного эта полярность находится в дихотомическом единстве и проблему совместного проживания этих полярностей естественно-исторического процесса разрешается методом её дихотомического распаковывания.

Их объединяет свойство уникальности и инвариантности факта, сохраняющиеся в историческом моменте общественных отношений, несмотря на особенности своего оформления субъективными понятиями справедливости или несправедливости.

Совместное бытование: «Справедливость и несправедливость – нормативные понятия общественного сознания, которое характеризует как должное, соответствующее сущности прав или противоречит им, поэтому должно быть устранено. Характеризует соотношения явлений распределения блага и зла, деяния и воздаяния, преступления и наказания, между правами и обязанностями.

Социальные теории говорят о справедливом распределении блага в соответствии исполнением должного. Нормы позитивного права и суд говорят о равенстве распределения несправедливости. Совесть судьи, мотивированная справедливостью распределения блага, справедливо решать соотношение преступления и наказания. В обоих случаях единый факт (истина относится к познанию). Сближение крайних позиций справедливости и несправедливости в сфере распределения благ происходит по принципу «деление объёма понятий на две взаимоисключающие части полностью исчерпывающие объём делимого понятия». «Словарь по логике» под ред. Д.П. Горского, Москва «Просвещение» 1991 г.

Исторический процесс объём понятия объективно делит по единому основанию – по факту. Это приводит к снижению определённости понятия несправедливости, которое компенсируется юридическим принципом: что не запрещено – разрешено. Позитивное право говорит о равенстве распределения несправедливости. По мере дихотомических делений резкость полярности в общественном сознании стирается, возникает состояния допустимости совместного проживания. Истинность справедливости становится коллективным рефлексом.

Вывод: Дихотомия справедливости и несправедливости в своих крайних императивных позициях находится на стыке общественного сознания и коллективного бессознательного. Теории исследований справедливости идут от их стыков в пространство общественного сознания и в сферы общественных отношений, где в крайних позициях истина и справедливость. Каждое понятие является истинным, как воля истории, в нём объем полярных понятий и общее основание равны – до сих пор теория исследования не доходила до крайних дихотомических позиций понятий истины истории, явленной волевым императивом справедливости.

Из закона о статусе судей в РФ: «судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и закону. Судья обязан неукоснительно соблюдать Конституцию РФ». Из присяги судьи: "Торжественно клянусь осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велят мне долг судьи и моя совесть". Судья свои представления о должном и свою совесть воплощает в решение с функцией закона. Присяга соответствует понятию волевого императива Канта: «… поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». П.2 статьи 297 УПК РФ: «Приговор признается справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями настоящего Кодекса и основан на правильном применении уголовного закона». Справедливость как соответствие факта преступления и наказания.

В Гражданском процессуальном Кодексе нет понятия справедливости. П.1 статья 195: «Решение суда должно быть законным и обоснованным». Понятие справедливости отсутствует, но в Гражданском Кодексе сильным статусом обладает этическая категория недобросовестность, по аналогии с несправедливостью. Он устанавливает критерии несправедливости. П.1 статья 10: «Не допускаются недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом)». Недобросовестность не создаёт права. Здесь установление истины добросовестности и недобросовестности относится к свободе совести судьи, который эмоционально должен оформить истинность факта на основе своих этических убеждений.

Преамбула Конституции: «Мы, многонациональный народ, соединённые общей судьбой, утверждая права и свободы человека, чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость, исходя из ответственности перед нынешним и будущими поколениями, принимаем Конституцию». Традиции, несущие мистику и метафизику общей судьбы выступают источником санкции принятия Конституции. В Гимне России мистика и метафизика связывают с понятием Бога, но совесть судьи по закону должна быть свободной от религиозного догмата.

Статья 169. «Сделка, совершённая с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна». Статья 166 ГК РФ: «Сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания её таковой судом либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Это допускает заявить, что судья вынес решение по совести, но эта совесть противоречит основам нравственности – преамбуле Конституции и его решение в силу закона не создаёт юридических последствий.

Проблему индикатора судейской совести и её связи с понятием справедливости решает этический Кодекс судейского сообщества, принятый 12 декабря 2012 года. Из кодекса судейской этики: «Государственные гарантии несменяемости судей, высокий уровень материального и социального обеспечения являются не личной привилегией судей, а средством обеспечения целей правосудия – вынесения справедливых судебных решений. Судьи обеспечивают «права каждого на справедливое и своевременное рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом».

П.1 статья 1: «Кодекс судейской этики, являясь актом судейского сообщества, устанавливает обязательные для каждого судьи правила поведения при отправлении правосудия». Деньги и несменяемость являются средством справедливого исполнения должного. Из понятия социальной справедливости – исполнение должного вознаграждается соответствующим благом. Кто вознаграждает не указано.

Из «Этического Кодекса судей» Эстонии: Помня о том, что беспристрастность, независимость и честность должна безоговорочно гарантироваться верховенством закона в обществе. Принимая во внимание, что Эстония должна соблюдать принципы справедливого суда, хорошего поведения судей в общепринятых законодательных традициях, Судьи играют определенную роль в сохранении демократии и законности. Судьи обладают полномочиями принимать решения по поводу жизни, свободы, прав, обязанностей и собственности людей с позиции, что миссией суда является служение людям. Высокая моральная и законодательная ответственность судьи Эстонии утверждает для себя Этический Кодекс и публично обязуется его соблюдать.

Две судейских системы вышли из одной советской. Российская утверждает приоритет социальной справедливости для себя над служением людям, в своей этике стоит спиной к историческим традициям и нравственности. Эстонская – служение людям на принципе справедливого суда и общепринятых законодательных традиций, ответственности в сохранении демократии и законности.

Этический Кодекс судей Эстонии утверждает приоритет справедливости в служении людям, Кодекс российских судей – несправедливость приоритета социального статуса и роли над законом. И это право независимости совести судьи на несправедливость признаётся юридическим сообществом, воспроизводится представителями философии и научным коллективом юриспруденции. Тотальная нравственная деформация, переходящая в нравственную преступность воли судей и представителей юриспруденции. Кодекс судей Эстонии несёт приоритет нравственных ценностей с сильной духовной составляющей, российских судей – приоритет моральных норм силовых позиций в социальной пирамиде. Отсюда судебная практика: чем больше украл, тем меньше наказание. Бедняк за мешок картошки получает реальных два года, за воровство денег в объёме картошки – два года условных.

Судебные системы представляют историю стран больше, обе устанавливают истину фактов и на основе позиции свободы совести могут принимать противоположные справедливые для себя решения. На уровне объективных процессов истории цивилизации оцениваются в полярности справедливое – несправедливое. Представителем цивилизации является Европейский суд по правам человека. Справедливость и несправедливость, как истины истории, важнейший социально-этический императив коллективной жизни людей и политического устройства общества

История распаковывает дихотомию по свойству – важнейший, усиливая это свойство справедливости над несправедливостью. Задача – использование энергетики дихотомического распаковывания справедливости-несправедливости. Примером такой теории исследования является кандидатская диссертация Гроздилова С. В.: «Справедливость как объект социально-философского исследования». 2013 год. Феномен как стык коллективного бессознательного и общественного сознания. Он показывает через соотношение естественного и позитивного права связь естественного права с фактом действительности, а позитивного права с бытием факта в сферах общественных отношений. Вывод: нет проблемы истины, которая является общественным сознанием. В исследовании феномен проявляется ликом и оформляется правом. Феномен естественное право, модификация – нормой права. У феномена пропадает истинность.

Естественное право традиционно понимается как синоним нравственно должного в праве, оно есть основа всякого конкретного правопорядка. Всякое позитивное право может требовать от людей повиновения во имя нравственного права того или другого общественного авторитета, той или иной власти. Действующее позитивное право далеко не всегда соответствует требованиям добра и тогда естественное право воспринимается как призыв к усовершенствованию позитивного права, играет роль движущего начала в истории, является необходимым условием прогресса, развития в праве. «Естественное право истории» образует форму информационной социальной пирамиды, на принципе дихотомии справедливость-несправедливость, со своей нормой смыслов событий, обогащая социальный порядок.