Жизнь и творчество татарского поэта Габдуллы Тукая

Внеклассное мероприятие на муниципальном семинаре библиотекарей

«Жизнь и творчество татарского поэта Габдуллы Тукая»

ХОД МЕРОПРИЯТИЯ

ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО ГАБДУЛЛЫ ТУКАЯ

Айсылу. Здравствуйте уважаемые коллеги, учителя и ученики. Мы рады вас приветствовать в нашей школе. Наша школа национальная, здесь все разговаривают на своем родном, татарском языке. Поэтому мы сегодня вам расскажем про жизнь и творчество Габдуллы Тукая.

Найлэ. Габдулла Тукай вошел в историю татарской литературы как великий народный поэт, заложивший основу национальной поэзии и создавший ее классический стиль. Уже при своей жизни он был признан певцом чаяний обездоленных масс. Один из его современников и близких друзей, известный писатель Фатих Амирхан писал: «Даже личные враги Тукая не могли отрицать народного духа, народной гармонии, народной музыки в его стихотворениях, ибо это выглядело бы просто нарочитым упрямством: народ признал его своим, знал его стихи наизусть».

Айсылу 26 (14) апреля 1886 г. в Заказанье, в семье рядового деревенского муллы родился мальчик. Отец дал ему имя Габдулладжан. Не прошло и пяти месяцев, как вдруг отец скончался. Овдовевшую мать выдали замуж за муллуиз деревни Сосна. А маленького Габдуллу временно поручают на воспитание бедной старушке Шарифе. Тут и настигли мальчишку нескончаемые удары судьбы. На свете, пожалуй, не было ни одного поэта, которому уже с малых лет довелось бы называть «мамой» семерых, а возможно, и восьмерых чужих женщин. Именно такая участь выпала на долю Габдуллы. Маленький Габдулла у Шарифы не видел ни ухода, ни заботы — терпел одни обиды. Но вот мать забрала сыночка к себе. Читая об этом в автобиографическом очерке Тукая «Что я помню о себе», облегченно вздыхаешь: наконец-то он у родной своей матери! Но это счастье длилось недолго: умирает и мать Габдуллы — мальчик оказывается круглым сиротой. Вскоре мулла отсылает его в деревушку Училе, к деду по матери. Но и здесь родной бабушки уже не было в живых, семья многодетная. «Среди шести голубков не родной бабушки я был единственным галчонком: плакал — некому было утешить, норовил приласкаться — некому было приголубить, хотел поесть-попить — некому пожалеть — все толкали да обижали меня.»Это уже четвертая семья, где очутился Габдулла.

Найлэ. А однажды был такой трагикомический случай: в Казани, на Сенном базаре, ямщик ходил в толпе и выкрикивал: «Отдаю мальчика на усыновление! Бери, кому надо!» Подошёл из толпы мужчина – он увёл мальчика к себе. Так ремесленник из Новотатарской слободы Мухамметвали с его женой Газизой обрели себе сына. Это уже пятый дом, куда ступил Габдулла. Года два прожил он в этой семье, но… Вдруг он опять оказывается лишним. Оба в раз захворали приемные родители: «На чьих же руках останется малыш, если мы вдруг помрём… Вернём-ка его лучше обратно в деревню…» – проводили они его обратно в Училе. Семья же деда опять избавлялась от Габдуллы, отправили его в деревню Кырлай к Сагди-абзы, где судьба отнеслась к мальчику благосклоннее. Он начал учиться в медресе. Здесь жизнь дала ему обилие таких впечатлений, которые позже питали его творчество и где в маленьком Габдулле зародился великий Тукай, самый любимый поэт татарского народа.

Камиля. Татарская молодежь.

Горд я нашей молодежью: как смела и как умна!

Просвещением и знаньем словно светится она.

Всей душой стремясь к прогрессу,

новой мудрости полны,

Водолазы дна морского, — нам такие и нужны!

Пусть мрачны над нами тучи,—

грянет гром, дожди пойдут,

И мечтанья молодежи к нам на землю упадут.

По вершинам, по долинам зашумят потоки вод.

Грянут битвы за свободу! сотрясая небосвод.

Пусть народ наш твердо верит

всей измученной душой: Заблестят кинжалы скоро,

близок день борьбы святой.

И с оправою пустою пусть не носит он кольца:

Настоящие алмазы — наши верные сердца!

Диляра. КНИГА Когда душа измучится в борьбе, Когда я ненавистен сам себе, Когда я места в мире не найду И, утомясь, проклятье шлю судьбе; Когда за горем - горе у дверей И ясный день ненастной тьмы темней; Когда в печали белый свет не мил, Когда не станет сил в душе моей, - Тогда я в книгу устремляю свой взгляд, Нетленные страницы шелестят. Я исцелен, я счастлив, я живу. Я пью тебя, отрада из отрад. И слово, мной прочтенное, тогда Встает как путеводная звезда, Бесстрашно сердце, радостна душа, И суета вседневная чужда. И, вновь рожденный чистою мечтой, "Спасибо" говорю я книге той. И, распрямленный верою в себя, Я вдаль гляжу с надеждою святой.

Айсылу. С малых лет, не умея читать мы поем песню "Родной язык" он звучит как гимн всего татарского народа.

"И туган тел" Жыр

И туган тел, и матур тел, әткәм-әнкәмнең теле! Дөньяда күп нәрсә белдем син туган тел аркылы. Иң элек бу тел белән әнкәм бишектә көйләгән, Аннары төннәр буе әбкәм хикәят сөйләгән. И туган тел! Һәрвакытта ярдәмең берлән синең, кечкенәдән аңлашылган шатлыгым, кайгым минем. И туган тел! Синдә булган иң элек кыйлган догам: ярлыкагыл, дип, үзем һәм әткәм-әнкәмне, ходам!

Найлэ. В 1894 году Габдулла был отправлен в далекий город Уральск для учебы в медресе. Среди учеников этого медресе был силен интерес к литературе, поэзии. Жадный до знаний Габдулла одновременно посещает и трехгодичный русский класс. Отлично усвоивший арабский, персидский и турецкий языки, он вскоре открывает для себя богатейший мир русской и западноевропейской литератур.

Айсылу. Тукаю было 19 лет, когда до Уральска докатилась волна революции 1905 года. Уже в сентябре 1905 появляются первые его стихи. Вскоре он становится редактором журнала «Новый век». Журналистика становится для него родной стихией.

КОНЧИЛ РАБОТУ - ИГРАЙ!

Диния

1. В один прекрасный летний день, забившись в уголок, Готовил мальчик поутру учителю урок. Он книгу толстую читал не отрывая глаз, И слово каждое ее твердил по многу раз. Скользнуло солнышко лучом в закрытое окно: "Дитя, на улицу иди, я жду тебя давно! Ты был прилежным, но закрой учебник и тетрадь, На воле чудно и светло, тебе пора играть!" А мальчик солнышку в ответ: "Ты погоди, дружок! Ведь если я пойду гулять, кто выучит урок? И для игры мне хватит дня, оставим разговор. Пока не кончу, свой урок, не выбегу во двор!"

Алсу

2. И, так ответив, замолчал, за книгу взялся он И снова трудится над ней, ученьем увлечен. Но в это время под окном защелкал соловей И слово в слово повторил: "Я жду тебя скорей! Ты был прилежным, но закрой учебник и тетрадь, На воле чудно и светло, тебе пора играть!" Но мальчик молвил: "Погоди, соловушка, дружок! Ведь если выйду я во двор, кто выучит урок? Когда закончу, не зови - сам выбегу туда. Я песню милую твою послушаю тогда".

Ралина

3. И, так ответив, замолчал, за книгу взялся он И снова трудится над ней, ученьем увлечен. Тут веткой яблоня стучит в закрытое окно: "Дитя, на волю выходи, я жду тебя давно! Должно быть, скучно всё сидеть за книгами с утра, В саду под деревом густым тебе играть пора!" Но мальчик ей сказал в ответ: "Ах, яблонька, дружок, Ведь если я пойду гулять, кто выучит урок? Еще немножко потерпи. Хоть славно на дворе, Когда уроки за тобой, веселья нет в игре!"

Ралия

4. Пришлось недолго ожидать - окончены дела, Тетради, книжки и пенал исчезли со стола! И мальчик быстро в сад бежит: "А ну, кто звал меня? Давайте весело играть!" И началась возня. Тут солнце красное ему с небес улыбку шлет, Тут ветка яблони ему дарит румяный плод, Там соловей запел ему о том, как счастлив он. А все деревья, все цветы отвесили поклон!

Алсу

В море света тонут горы, Золотых полей просторы, Лес, сады и огороды, Улицы, дома, заборы. Все покинули постели, Зашумели, загалдели, Воробьи проворной стайкой В небо синее взлетели. В это время в целом свете Прибегают в школу дети, Ранцы книжками набиты — Жаждут знаний дети эти.

Найлэ. Но его давно тянуло в родные края и осенью 1907 года по улицам, устланным палой листвой, Тукай на извозчике въезжает в Казань.

Айсылу. Пар ат

Җиктереп пар ат, Казанга туп-туры киттем карап; Чаптыра атларны кучер, суккалап та тарткалап.

Кич иде. Шатлык белән нурлар чәчеп ай ялтырый; Искән әкрен җил белән яфрак, агачлар калтырый.

Һәр тараф тын. Уй миңа тик әллә ни җырлый, укый; Нәрсәдәндер күз эленгән һәм тәмам баскан йокы.

Бер заман ачсам күзем, бер төрле яп-ят кыр күрәм; Аһ, бу нинди айрылу? Гомремдә бер тапкыр күрәм.

Сау бул инде, хуш, бәхил бул, и минем торган җирем, Мин болай, шулай итәм дип, төрле уй корган җирем.

Хуш, гомер иткән шәһәр! инде еракта калдыгыз; Аһ! таныш йортлар, тәмам күздән дә сез югалдыгыз.

Эч поша, яна йөрәк, хәсрәт эчендә, уйда мин; Ичмасам иптәш тә юк ич, тик икәү без: уй да мин.

Аһ, гөнаһым шомлыгы, бу кучеры бик тын тагын, Җырламыйдыр бер матурның балдагын йә калфагын!

Әллә нәрсәм юк кеби; бер нәрсә юк, бер нәрсә ким; Бар да бар, тик юк туганнар, мин ятим монда, ятим.

Монда бар да ят миңа: бу Миңгали, Бикмулла кем? Бикмөхәммәт, Биктимер — берсен дә белмим, әллә кем!

Сездән айрылып, туганнар! — җайсыз, уңгайсыз тору; Бу тору, әйтергә мөмкиндер, кояш-айсыз тору.

Шундый уйлар берлә таштай катты китте башларым; Чишмә төсле, ихтыярсыз акты китте яшьләрем.

Бер тавыш килде колакка, яңгырады бер заман: «Тор, шәкерт! Җиттек Казанга, алдыбызда бит Казан».

Бу тавыш бик ачты күңлем, шатлыгымнан җан яна; «Әйдә чап, кучер, Казанга! Атларың ку: на! на-на!»

Әйтә иртәнге намазга бик матур, моңлы азан; И Казан! дәртле Казан! моңлы Казан! нурлы Казан!

Мондадыр безнең бабайлар түрләре, почмаклары; Мондадыр дәртле күңелнең хурлары, оҗмахлары.

Монда хикмәт, мәгърифәт һәм монда гыйрфан, монда нур; Монда минем нечкә билем, җәннәтем һәм монда хур.

Диния

На русской земле проложили мы след, Мы – чистое зеркало прожитых лет. С народом России мы песни певали, Есть общее в нашем быту и морали, Один за другим проходили года, – Шутили, трудились мы вместе всегда. Вовеки нельзя нашу дружбу разбить, Нанизаны мы на единую нить. Как тигры, воюем, нам бремя не бремя, Как кони, работаем в мирное время. Мы верные дети единой страны, Ужели бесправными быть мы должны?

Найлэ. О годы! Как преобразили они Габдуллу. Он вернулся на родину признанным поэтом, публицистом и общественным деятелем.

С осени 1907 года в жизни поэта начинается новый – казанский, наиболее плодотворный период. В течение пяти с половиной лет он вдохновенно служит своему народу, своей Родине

Данил Национальные мелодии

Вчера я слышал — песню кто-то пел, Ту, что народом нашим сложена. И я подумал: сколько грусти в ней, Как беспредельно жалобна она. Она тревожит сердце. В ней живет Татар многострадальная душа. В протяжных звуках — трехсотлетний гнет. Горька она и всё же хороша. Да, много тягот испытали мы, Не сосчитать пролитых нами слез. Но пламенную верную любовь Напев свободный сквозь века пронес. Я изумленно слушал, отойдя От повседневной суеты земной, И возникал передо мной Булгар, И Ак-Идель текла передо мной. Не вытерпел я, подошел к певцу, Спросил, коснувшись бережно руки: «Послушай, брат, что ты за песню пел?» Татарин мне ответил: «Аллюки».

Айсылу. Многие сегодня задают себе вопрос: кем является для татарского народа Габдулла Тукай? Не утратил ли он своего былого значения и величия в наши дни?

Ответ один: нет! Тукай является путеводной звездой. Именно в наши дни раскрылась подлинная сущность поэта, его величие и роль истинного провидца.

Ралина ЛЕСТНИЦА Стояла лестница в саду, так тяжела и высока, Что, вероятно, было в ней ступеней свыше сорока. Хотя ступени все нужны и ни одной нельзя убрать, Не хочет верхняя ступень себя с подругами ровнять. -Я наверху, а вы внизу!- им говорит она, горда.- Вам, нижним, жалким, до меня не дотянуться никогда! Но люди лестницу в саду перевернули, и как на грех,- Была ступенька наверху, а оказалась ниже всех.

Найлэ. Родные места поэта – Заказанье. Здесь нет ни больших рек, ни бескрайних лугов, ни скалистых гор. Красота Заказанья – в его дремучих лесах с их сказочным хозяином – Шурале; а в тихих прудах с нависающими над водой густыми ивами, лунными ночами расчесывает свои мокрые волосы Водяная.

Выход Шурале и Водяной

Данил РЕБЕНОК, ПОЛУЧИВШИЙ ПОХВАЛЬНУЮ ГРАМОТУ Ребенок так любил читать, так жадно все хотел он знать, Что трудно было оценить успех простой отметкой «пять», Все, что велели, написал, прочел стихи из разных книг, Похвальной грамотою был отмечен этот ученик. А если с детства мальчуган ученью рад и книгам рад, Еще заслужит в жизни он немало всяческих наград.

Дитя и мотылёк

Диляра

Мотылёк, мотылёк,

Расскажи мне, дружок:

Целый день ты летал,

Как же ты не устал?

Что ты ел? Что видал,

Пока всюду летал?

Расскажи про своё

Мне житьё и бытьё.

Камиля

Я живу по полям,

По лесам и лугам,

В ясный день на свету

Веселюсь на лету.

Солнце летнего дня

Нежит, холит меня,

А цветов аромат

Утоляет мой глад.

Добрым будь. Коротка,

День — вся жизнь мотылька,

Пожалей, полюби,

Ты меня не губи.

Айсылу. Тукай умер очень молодым, в 27 лет, от туберкулёза лёгких. Через всю свою короткую жизнь он пронёс любовь к гениям русской литературы Пушкину и Лермонтову. «В медресе, – писал друг поэта, Габдулла Кариев, – у Тукая всегда видел две толстые книги – избранные произведения Пушкина и Лермонтова».

Найлэ. Тукай мечтал видеть татарскую литературу развитой, высокохудожественной, защищающей духовные ценности нации. В статье «Национальные чувства» (1906) он писал, что «и наша нация нуждается в Пушкиных, Лермонтовых, Толстых. Словом, наша нация нуждается в настоящих писателях, художниках…». Знаменательным является тот факт, что по божественному ли начертанию, волею ли судьбы эту историко-литературную миссию «национального Пушкина» Тукаю пришлось принять на себя.

Айсылу. Будучи поэтом чутким ко всему национальному, Тукай ясно представлял своё место в истории татарской литературы. Отвечая недругам, обвиняющим его в увлечении подражаниями и вольными переложениями – из творчества Пушкина и Лермонтова, он писал:

Поэзия Лермонтова и Пушкина – это великий чистый океан, Их высочество – Пушкин и Лермонтов, Тукай – три звезды. («Ответ», 1908.)

Найлэ. ПУШКИНУ

Моя душа сходна с тобой, о Пушкин вдохновенный, Неподражаемый поэт, единый во вселенной! Деревья, камни, как меня, твой стих привел в движенье. Дарить восторг – не таково ль поэта назначенье? Могу ли я не ликовать, твоим подвластный чарам? Лишь тот поэт, кто жизнь творит, владея божьим даром. Как солнце освещает мир, его моря и сушу, Так всю, до дна, своим стихом ты озарил мне душу. Я мудрость книг твоих постиг, познал источник сил я, Вступил я в щедрый твой цветник, твоих плодов вкусил я. Бродил я по садам твоим, стоя пред каждым древом, Внимал я соловьям твоим, бессмертным их напевам. Нисходит в душу чистый свет, свет правды непоборной. Да, памятник ты заслужил – живой, нерукотворный! Стихи и повести твои влекут меня, сверкая. Мне дела нет, что у тебя религия другая. Моя душа сходна с твоей, но силы несравнимы. О, как мне мощь твоя нужна, певец неповторимый!

Айсылу. А.С.Пушкин и Г.Тукай – великие поэты, великие личности. В истории двух народов нет людей более возвышенных и гениальных. Каждый из них заставил волноваться общественность своего времени, умы последующих поколений.

Пушкин не может повториться вновь. Для этого надо родиться Пушкиным. И Тукай не может повториться вновь. Если говорить о писателях, которые, мало прожив, успели многое сделать, то одним из них, несомненно, является Пушкин, а другим – Тукай… и каждый из них за короткий срок успел сложить десятки тысяч стихотворных строк, которые находят отклик в сердцах тысяч почитателей истинной поэзии.

Талантливый поэт из Казани Михаил Скороходов написал:

Прими как дар, прекраснейшие строки, Храни в душе, любимой вслух читай. Учители, волшебники, пророки – У русских Пушкин, у татар Тукай.

Есть две страны – Кырлай и Лукоморье, Они чудес и сладких тайн полны. О, как нам любы – до сердечной боли! – Навеянные гениями сны.

В ночной тиши приходит кот учёный, Златая цепь звенит в прозрачной мгле. Шумит, шумит кырлайский бор зелёный, И бродит по урману шурале.

Свои святыни, гордость поколений. Народ народу преподносит в дар: Становятся всё ближе, все роднее Тукай для русских, Пушкин для татар.

Найлэ. Имя Тукая означает целую эпоху в духовном развитии татарского народа, в становлении его литературы, искусства, культуры в целом. Поэт навсегда останется жить в благодарной памяти народа.

Творчество Тукая давно перешагнуло национальные границы и стало явлением интернациональным. Его произведения переведены на многие языки и широко известны в нашей стране и за рубежом. Решением ЮНЕСКО 1986 год, год 100-летия поэта, был объявлен годом Габдуллы Тукая, и отмечался во всех странах мира. В том же году в Казани был открыт Литературный музей поэта и установлен памятник.

Айсылу. Значение Габдуллы Тукая для татарского народа огромно. Произведения Тукая большими тиражами издаются на русском и многих других национальных языках страны. Поэт продолжает жить вместе со своим народом, вместе с народами всей многонациональной России.

Его путь, путь к бессмертию и славе продолжается…

Жыр. Бэхет очен.