Валентин Серов родился в Санкт-Петербурге 7 (19) января 1865 года в семье Александра Николаевича Серова и Валентины Семёновны Серовой. Отец художника был известным композитором и музыкальным критиком. Он скончался, когда сыну не было и пяти лет. Мать была одной из прогрессивных женщин своего века: народница, феминистка, сторонница демократических идей, она стала первой в России женщиной-композитором. С Валентины Серовой Илья Репин написал свою царевну Софью, увидев в ней сильную, волевую натуру.
После смерти отца в связи с отъездом матери в Мюнхен для продолжения образования (обучение композиции и теории музыки), Валентин Серов был помещён в коммуну Н. Н. Друцкой-Соколинской в имении Никольское Смоленской губернии. С 5 до 6 лет юный Серов жил в коммуне. Быт смоленской коммуны был устроен по образцу, описанному Чернышевским. Мужчины и женщины ходили в одинаковой одежде, ели грубую пищу, дети приобщались к труду — за плохо помытую посуду наказывали. Маленький Серов невзлюбил свою попечительницу — однажды она в воспитательных целях порвала его рисунок с лошадкой. Спустя 40 лет он вспоминал этот случай с большим огорчением. Однако именно в Никольском Серов начал рисовать — Друцкая первой заметила талант у ребенка и обратила на него внимание матери.
Но вскоре коммуну закрыли, а Валентина отправили к матери за границу. С девяти лет начал обучаться живописи у совсем молодого Ильи Репина, жившего в Париже.
Занятия с Репиным начались в Париже, затем продолжились в Москве. Серов поселился в доме учителя — они вместе писали натурщиков и ходили на этюды. В 1880 году Серов с рекомендательным письмом от Репина поехал в Петербург. Он сдал экзамены и поступил в Петербургскую Академию художеств в класс Павла Чистякова.
Спустя пять лет обучения Валентин Серов бросил академию: он хотел работать самостоятельно. Позднее художник писал, что «в Академии ценил лишь мнение одного Чистякова».
Серов часто гостил в Абрамцеве — подмосковной усадьбе купцов Мамонтовых. Здесь он написал портрет 12-летней Веры Мамонтовой — знаменитое полотно «Девочка с персиками».
Валентин Серов работал медленно — особенно хорошо это знали его близкие. Когда художник попросил 12-летнюю дочь Саввы Мамонтова — Веру — позировать ему для картины «Девочка с персиками», та сразу смекнула, что это грозит ей испорченным летом. Не испытывая энтузиазма в связи с перспективой позировать неделями вместо того, чтобы гонять с деревенскими по округе, Вера упрямилась. Серов пускал в ход все свои обаяние и красноречие, сулил еще персиков, взывал к дочерним чувствам (картина была задумана как подарок ко дню рождения Елизаветы Мамонтовой), но все было тщетно. В конце концов, он выторговал согласие своей модели за обещание после каждого сеанса кататься с ней на лошадях.
«Все, чего я добивался, — это свежести, той особенной свежести, которую всегда чувствуешь в натуре и не видишь в картинах, — вспоминал позднее Серов. — Писал я больше месяца и измучил ее, бедную, до смерти, уж очень хотелось сохранить свежесть живописи при полной законченности, — вот как у старых мастеров».
Самой значительной своей работой Серов считал картину «Девушка, освещенная солнцем». Его натурщицей стала двоюродная сестра художника Мария Симонович. Художник давно мечтал написать портрет в саду, где играют солнце и тень листвы. Он говорил: «В нынешнем веке пишут все тяжелое, ничего отрадного. Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное». Работа над полотном шла три месяца. Мария Симонович должна была позировать художнику несколько часов в день и при этом — думать о приятном, чтобы сохранять задумчивое и расслабленное выражение лица. Но девушку это не смущало, потом она вспоминала, что увлеклась «важностью своего значения».
«Девочка с персиками» и «Девушка, освещенная солнцем» были показаны на выставке Товарищества передвижников в 1888 году. С ними к Валентину Серову пришло признание критиков и публики. Живописную манеру художника и смешение жанров — портрета, пейзажа и интерьера — особенно высоко оценили импрессионисты.
В Абрамцеве Валентин Серов написал и знаменитый портрет своей невесты Ольги Трубниковой — она воспитывалась в семье тетки Серова Аделаиды Симонович. В январе 1889 года Трубникова и Серов обвенчались в Санкт-Петербурге в церкви Семеновского полка. Молодые супруги вместе съездили в Париж на Всемирную художественную выставку, затем поселились в Москве. В 1890-е годы художник много работал над заказными портретами и путешествовал по России.
Незадолго до своей кончины в разговоре с Игорем Грабарем Серов обмолвился: «Написал вот эту вещь, а потом всю жизнь, как ни пыжился, ничего уж не вышло: тут весь выдохся».
Прасковья Мамонтова
На данном полотне изображена дочь русского издателя Анатолия Мамонтова и кузина Веры Мамонтовой, той самой девочки с персиками. Условия, при которых писались оба портрета, схожи: шестнадцатилетняя Прасковья позировала за столом в загородном доме родителей. Но, пожалуй, эти обстоятельства — единственное, что объединяет картины.
В отличие от своей двоюродной сестры, Прасковья глядит исподлобья. Девочка выглядит очень серьезной и немного испуганной. В портрете нет легкости и ощущения юности не только из-за чрезмерно напряженного лица модели, но и из-за цветового решения, выбранного художником.
Портрет Коровина
На портрете Коровин запечатлен в своей мастерской в Пименовском переулке другом Валентином Серовым. Несвойственная художественному почерку Серова манера исполнения картины близка живописному стилю Коровина – в этом кроется особый замысел автора, желавшего создать своего рода добрую пародию. Непринужденная поза, растрепанные волосы, торчащие края рубашки – внешний облик, верно схваченный и переданный мастером, вторит многочисленным строкам воспоминаний о Коровине его современников. Интересно и колористическое решение портрета – яркие цветовые акценты белого, красного и черного резко выделяются на фоне серой стены мастерской с развешенными небольшими этюдами.
Испытывая глубокую привязанность, высоко оценивая талант и личность Серова, Коровин отказался даже от празднования своего 50-летия в 1911 году в связи с неожиданной смертью друга.
Портрет Левитана
Красоту утончённо-нервного облика Левитана, его высокую интеллигентность, утомлённо-печальный взгляд затенённых на бледном лице глаз запечатлел Серов в портрете И. И. Левитана. Изящно проста его поза, портретно выразительна рука, устало положенная на спинку соломенного кресла. Прост и красив колорит портрета, решённый в мягком созвучии тёмно-серых тонов фона, тёмно-синего костюма, золотисто-охристого кресла и смугло-бледного лица и руки, оттенённых белоснежной полоской воротника и пятном манжет. Самому Левитану портрет очень понравился, а Серову - не очень.
Императорская семья
Чтобы не чувствовать себя зависимым и иметь свободу в художественном выражении, Валентин Серов за свои работы назначал совсем небольшие деньги. Поэтому ему очень много приходилось работать. И хотя Серов по манере своей живописи совсем не походил на придворного художника, в 1893 году получил заказ – написать портреты членов царского семейства.
В 1892 году харьковское дворянство заказало художнику картину «Император Александр III с семьей» — в честь спасения царской семьи при крушении поезда на станции Борки. Так началась целая серия портретов императорской семьи. Обычно Серов подолгу трудился над портретами и назначал натурщикам множество сеансов, однако с царем художнику удалось встретиться лишь единожды. Над образом Александра III Серов работал по фотографии. Эскизные портреты детей царя — 17-летней Ксении, 14-летнего царского сына Михаила и 11-летней Ольги — художник рисовал с натуры.
Затем последовал длительный перерыв в связи с плохим самочувствием и смертью Александра III. В дом Романовых художник вернулся весной 1900 года. Художник по случаю вступления на престол Николая II начал работать над его портретом в форме шефа шотландских драгун. А когда на холсте, по мнению художника, был поставлен последний штрих, Серов предложил царю написать его "домашний портрет" для императрицы. Николай хотя и был утомлен длительным позированием для первого портрета, все же согласился.
И на эту работу, судя по дневникам императора, у портретиста ушло всего пять дней.
Портрет Николая 2 в тужурке
Домашний портрет Николая II, подарок Александре Федоровне, художник создал всего за две встречи с императором. Оригинальная версия картины не сохранилась: захватившие Зимний дворец революционеры распороли холст штыками. Однако Серов, едва закончив портрет в 1900 году, сразу же сделал его копию. Он беспокоился о судьбе картины, потому что она не очень нравилась императрице. Во время сеансов Александра Федоровна пристально наблюдала за художником и щедро раздавала советы, как «подправить» лицо Николая II на портрете: тут слишком широко, да и подбородок надо бы поднять.
Спорить Серов не стал, он просто предложил государыне окончить портрет вместо него. Та, покрывшись пунцовыми пятнами, выбежала вон.
Сдержанно извинившись, Серов откланялся — портрет он так и не окончил. Долгое время император искал подходы к неуступчивому художнику через близких ему людей. Но тот оставался непреклонен. И однажды ответил пытавшемуся уговорить его Сергею Дягилеву: «В этом доме я больше не работаю».
Портрет Николая II выглядит незавершенным: он написан широкими свободными мазками без тонких световых переходов, детали полотна не проработаны. Но исполнение картины отражает идею Валентина Серова. Художник хотел показать в первую очередь человека — уставшего на службе, пришедшего домой после работы. На полотне отсутствуют обычные атрибуты царских портретов — торжественные интерьеры, парадная одежда, высшие награды. Николай II изображен в тужурке лейб-гвардии Преображенского полка, которую он носил каждый день.
Спустя годы Константин Коровин писал об этом портрете: «Серов первым из художников уловил и запечатлел на полотне мягкость, интеллигентность и вместе с тем слабость императора».
О том, каким на самом деле был император, рассуждать сложно, ибо манипуляция фактами из биографии самодержца была выгодна многим. Одни говорили о нем как о мягком и добром человеке, иные называли Николаем Кровавым. На его правление выпала первая мировая война и две революции, и вряд ли при таком раскладе можно было оставаться мягким и добрым.
Но одно можно сказать с уверенностью - он не был мстительным человеком. Ибо ни унижение императрицы, ни отказы работать при дворе, ни карикатуры после расстрела демонстрации 1905 года сатирическом журнале "Жупел", не повлекли за собой никаких репрессий против Серова. Николай продолжал ценить Серова как живописца.
А репрессировать его вполне можно было и за политические взгляды и бунтарский дух.
В 1909 году в знак солидарности с художницей А.Голубкиной, обвиняемой царскими властями в неблагонадежности, Валентин Серов ушел с преподавательской должности училища живописи, ваяния и зодчества и отказался от почетного звания действительного члена Академии художеств.
Что является любопытным фактом, так это то, что его считали "своим" все враждующие между собой представители разных направлений в русской живописи начала 20 века. А Петров-Водкин, Кузнецов и Сарьян считали Серова своим главным наставником.
Дети Юра и Саша
Летом 1899 года, в Териоках, Серов пишет одну из своих лучших картин, назвав ее «Дети Саша и Юра». На ней он изобразил своих старших сыновей. Серов, всегда внимательно вглядывался в детей, старался, понять, о чем они думают, о чем мечтают, пытался открыть тайну детского восприятия жизни. Ко времени создания этой картины, Серов стал очень востребованным художником и много работал на заказ. И, словно отдыхая от этих заказов, от этой повинности, он писал портреты детей и своих близких.
На картине, дети стоят, облокотившись на перила веранды. Старший сын задумчиво смотрит в морскую даль. Что он видит? О чем он думает? Младший – смотрит прямо на зрителя, в его глазах написано любопытство. Внешне похожие братья, с милыми кудряшками, скорее всего разные по- характеру. Что и показывает нам через разные детали художник - жест руки у младшего и поза ног у старшего. Картина находится в Государственном Русском музее.
Портрет Мики Морозова
Мика Морозов – сын промышленника и мецената М.А.Морозова.
Для художника это была трудная задача – заставить четырехлетнего ребенка усидеть на одном месте. Портрет писался за несколько сеансов, каждые из которых длились около получаса, а в итоге получилась выразительная и живая картина, написанная скупыми красками. Здесь нет искусственной наигранности или напряженности, которая свойственна детям на фотографиях или портретах. Серов гениален – он смог представить портрет гиперактивного ребенка, причем в духе импрессионизма.
Передвижники
Валентин Серов был членом Товарищества передвижных художественных выставок. Однако после раскола общества Серов, Левитан, Архипов, Васнецов и некоторые другие художники вышли из его состава.
Октябрь-Зимой-В деревне.
Любовь к животным, природе.
Валентин Серов с детства любил животных, они были частыми героями его полотен. Лучшей моделью Серов в шутку называл бульдога, с которым для портрета позировал Феликс Юсупов — сын княгини Зинаиды Юсуповой.
На Феликса Юсупова-младшего (ему тогда было 16) Серов произвел неизгладимое впечатление. Воспоминания о встречах с художником он хранил всю жизнь. «В перерывах между сеансами я уводил его в парк, усаживал в лесу на свою любимую скамейку, и мы всласть говорили. Идеи его заметно влияли на мой юный ум» — писал последний из князей Юсуповых в своих мемуарах.
Что именно говорил Серов Феликсу, какие конкретно идеи высказывал, нам, увы, неизвестно. Однако в 17 лет, нарядившись в женское, Феликс Феликсович пел в кафе-шантанах, в 29 убил Распутина, в 30 впервые получил предложение взойти на российский трон, в 45 успешно засудил голливудскую студию MGM, сочтя недостоверным фильм, в котором его сыграл Джон Бэрримор.
Николай
А вот с портретом старшего сына Серову долго пришлось помучиться. Николай категорически не хотел позировать, да и с самим Серовым они с самого начала не поладили. У художника долго не поднималась рука нанести даже первый штрих из-за «капризности выражения его лица».
Портрет Юсуповой
Для того, чтобы написать портрет княгини Юсуповой, Валентину Серову потребовалось 80 сеансов. Отчасти это объясняется творческой манерой художника: неумолимо требовательный и к себе, и к своим моделям, он, мягко говоря, не отличался стремительностью. Впрочем, была и другая причина — общество княгини было ему приятно. Суровый, никогда не испытывавший никакого трепета перед чьими-то деньгами или положением в обществе, скупой на эмоции и похвалы Серов был очарован. «Славная княгиня», — писал он жене, — «в ней есть что-то тонкое, хорошее».
Орлова
Ну, а если Серову не нравилась модель, то он и вовсе мог превратить портрет в завуалированный шарж, при этом заказчик об этом мог даже и не догадаться. Как правило, это замечало окружение и тогда портретируемый оказывался в неловком положении.
Именно так художник поступил с княжной Ольгой Константиновной Орловой, написав с нее, по ее собственному заказу, ростовой портрет, а по сути – шарж, и притом не очень-то дружеский. Светская львица была одной из первых модниц, имела репутацию эффектной и элегантной дамы. Серов же в ее глаза был всего лишь «модным портретистом», инструментом для увековечивания ее изящества. Но Серов думал иначе: чувство внутреннего сопротивления мешало передать грацию и обаяние модели. Он считал княгиню пустой, надменной и не слишком привлекательной.
На первый взгляд, все в этом портрете совершенно – изображена представительница высшего света, которая слыла самой модной дамой Петербурга, в роскошном наряде, во всем блеске и великолепии своей красоты. Создается ощущение, что она присела лишь на минутку, готовая ехать на очередное светское мероприятие. Поэтому так неустойчива ее поза – она очень занята, ее уже где-то ждут, она остановилась на мгновение и вскоре упорхнет.
Однако при более детальном изучении картины становятся заметны и другие немаловажные детали. Художник запечатлел модель в момент ее сборов на очередной бал, в ее образе подчеркнута присущая ей легковесность мыслей и чувств, пустое высокомерие и напыщенность, за которыми нет ни глубины переживаний, ни интеллекта. Все ее помыслы сосредоточены исключительно на предстоящих удовольствиях и развлечениях. При этом художник не может сдержать улыбки и даже насмешки: как же бессмысленно и ничтожно такое существование!
Серов намеренно уходит от любования стройностью и грациозностью модели – он изобразил ее сидящей на низком пуфике, да так, что ее острые колени торчали вверх и вперед. Княгиня будто невзначай играет ниткой жемчуга на шее, но этот жест – не что иное, как указание на себя, подчеркивание значительности и важности собственной персоны. Поза княгини вычурна и неестественна, ее подбородок слишком высоко поднят, эта вызывающая надменность почти вульгарна: «А я Ольга Орлова, и мне все позволено, и все, что я делаю, хорошо».
Композиционный центр картины – роскошная шляпа княгини, огромная до такой степени, что эта непропорциональность бросается в глаза: она словно прихлопывает модель, опуская ее композиционно еще ниже. За спиной княгини стоит большая ваза, тень от которой на стене намеренно искажена – она повторяет очертания модели в огромной шляпе. Критики отмечали: это тонкий намек на то, что княгиня так же пуста, как и ваза у нее за спиной.
И. Грабарь давал княгине такую характеристику: «Она не могла стоять, сидеть, говорить или ходить без особых ужимок, призванных подчеркнуть, что она не просто рядовая аристократка, а первейшая дама при дворе».
Похищение Европы
1907 году Валентин Серов совместно с художником Львом Бакстом предпринял путешествие в Грецию. Поездка была вызвана творческими планами Серова: разработкой замысла картины, посвященной древнегреческому преданию о царевне Навзикае, а также заказом по росписям зала Греческой архаики в Музее изящных искусств. Художники посетили города Афины, Коринф, Микены, остров Крит и другие достопримечательности. Сильное впечатление на Серова произвел афинский Акрополь. В письме к жене Ольге он делился наблюдением, что «никакие картины, никакие фотографии (не в силах) передать этого удивительного ощущения от света, легкого ветра, близости мраморов, за которыми виден залив, зигзаги холмов.
В Греции у Серова родился замысел картины «Похищение Европы». Он обратился к любимому художниками сюжету из античной мифологии: сцене похищения Европы, дочери финикийского царя, богом Зевсом, который в облике быка увез ее на остров Крит. Взявшись за мифологический сюжет, Серов-реалист решал непривычную для себя задачу написания картины по воображению. Работа над полотном строилась по-прежнему в опоре на натурные впечатления. Серов черпал вдохновение как в окружающем ландшафте, так и в памятниках греческой архаики. Особое его внимание привлекли раскрашенные женские статуи – так называемые Коры, а также открытые в то время фрески Кносского дворца на Крите. Вместе с тем Серов желал отойти от реализма и приблизиться к изобразительному языку древних мастеров. Во множественных этюдах, живописных, графических и скульптурных эскизах он стремился понять природу архаического искусства, в котором ощущал нечто «живое, трепетное». Картина «Похищение Европы» по исполнении отразила эволюцию художественной манеры Серова, вобрала в себя черты искусства как древнего, так и современного. В ней слились свежие впечатления от искусства Крито-Микенской (Эгейской) культуры, тяготение к модерну и интерес к опытам фовизма. Произведению свойственна плоскостность и декоративность, стилизация и обобщенность форм, колористический лаконизм с сочетанием активных насыщенных цветов, упругая выразительная линия силуэтов, задающая динамику и ритмичность.
Полотно стало для Серова живописным экспериментом. Не случайно, работая над картиной до конца жизни, он так и не показал ее друзьям-художникам.
Валентин Серов сотрудничал с Сергеем Дягилевым на его Русских сезонах.
Афишу для Русских сезонов Сергея Дягилева Валентин Серов создал в 1909 году. Это были первые балетные Сезоны, Дягилев ставил в столице «Сильфиды». Анна Павлова на тот момент была уже известной танцовщицей, а афиша с ее изображением стала не менее знаменитой работой — ее расклеили по всему Парижу. Участник Русских сезонов Лаврентий Новиков вспоминал: «Портрет Павловой работы Серова вызвал более откликов в печати, чем сама Павлова».
Балерина позировала художнику 11 сеансов. Ей приходилось замирать в одной позиции, чтобы он мог уловить движение. В итоге Серов нарисовал Павлову всего несколькими штрихами — в натуральную величину, мелом на холсте, покрытом синей краской. Легкий рисунок олицетворял легендарную виртуозную технику балерины, с которой она «порхала» по театральным сценам. Современники сравнивали Павлову с пушинкой и облаком, танцующим осенним листком и даже языками пламени.
Ида
На картине изображена известная балерина Ида Рубинштейн. Обстановка небрежная, как если бы Ида только что проснулась, а Серов решил сделать фото для инстаграма.
Зелёная шаль, опутывающая ноги, похожа на змею. От её укуса по сюжету популярного в то время балета погибла Клеопатра — одна из ролей, которые сделали Рубинштейн звездой. В портрет, оказывается, вписана тема смерти, поэтому взгляд Иды кажется прощальным.
В этом портрете нашла отражение тема «жизни напоказ», увлекавшей художника в поздний период творчества. На картине изображена Ида Рубинштейн — знаменитая танцовщица и актриса, чья жизнь проходила под пристальным вниманием публики. Серов увидел Рубинштейн на парижской сцене и нашёл в ней воплощение Древнего Востока. «Монументальность есть в каждом её движении, — восхищался художник, — просто оживший архаический барельеф». В портрете Серов использовал новые изобразительные средства, близкие к символизму.
В 1910 году в Париже Валентин Серов попросил Иду Рубинштейн позировать ему для портрета. Вскоре после создания работа была приобретена у автора и передана в собрание Русского музея, в 1911 году экспонировалась на московской выставке «Мира искусства» и на международной выставке в Риме. Картину встретили неоднозначно; учитель Серова, Илья Репин, не одобрил портрета.
Валентин Серов написал свою модель в одной плоскости с фоном, создав образ, напоминающий египетские фрески. Художник говорил о портрете, что его модель «смотрит в Египет».
В 1911 году Валентин Серов умер от сердечного приступа. Художника похоронили на Донском кладбище, позднее его тело перенесли на Новодевичье кладбище.
1 260
39 844 
