План – конспект тематического классного часа, посвященный
180-летию со дня рождения В.В. Верещагина (1842-1904)
Дата проведения: 10.11.2022 г.
Тип занятия: классный час
Цель занятия: познакомить студентов с творчеством великого русского художника В.В. Верещагина
Задачи занятия:
способствовать военно-патриотическому воспитанию детей;
добиваться передачи эмоционального отношения детей к образу российского воина-защитника в своих рисунках;
содействовать формированию художественного вкуса.
Средства обучения: мультимедийное оборудование, компьютерная презентация
Ход занятия
Василий Васильевич Верещагин принадлежит к числу самых выдающихся сынов России, крупнейших деятелей отечественной культуры, классиков русского реалистического искусства.
Замечательный живописец, он приобрел своим творчеством и деятельностью необычайно широкую известность и высокое международное признание. Неутомимый путешественник, он побывал на Кавказе и в Средней Азии, на Балканах, в Индии, Палестине, Японии, в Соединенных Штатах Америки, на Кубе и на Филиппинах. Масштаб творческого наследия Верещагина поражает своей грандиозностью. Большой и нередко сенсационный успех сопровождал его выставки не только на родине, но и за рубежом.
Творчество Верещагина, согретое горячим патриотическим чувством, прославляет простой русский народ, воспевает его свободолюбие, красоту, мудрость, верность Отчизне и беспредельную отвагу. Его картины воспитывают миллионы зрителей в духе преданности Родине и народным интересам.
«Верещагин – личность колоссальная, это действительно богатырь... Я убедился, что Верещагин -величайший художник своего времени, что он открывает новые пути в искусстве», – писал о нем И.Е. Репин.
В.В. Стасов называл Верещагина «великим художественным талантом» и «великой душой».
Верещагин родился 26 октября 1842 года в городе Череповце. Детские годы будущего художника протекали в деревне, принадлежавшей его отцу, помещику. Жизнь господского двора и крепостной деревни, где постоянно можно было наблюдать сцены порки крестьян, сдачу в солдаты провинившихся дворовых, насильственную женитьбу слуг, вызывала у ребенка горячее возмущение.
Восьми лет Верещагин был отдан в Царскосельский малолетний кадетский корпус, а через 13 месяцев переведен в петербургский Морской корпус. Мальчика ожидала карьера морского офицера.
Жизнь и обучение в корпусах с муштрой, грубым солдафонством, физическими наказаниями были ненавистны Верещагину. Перспектива стать морским офицером быстро потеряла для него всякую привлекательность.
Одновременно все больше росла с годами проявившаяся еще в раннем детстве тяга к рисованию. В 1858 году, еще будучи учеником Морского корпуса, юноша стал посещать рисовальную школу петербургского Общества поощрения художеств, где проявил незаурядные способности.
«Давно уже, – вспоминал Верещагин, – во мне сказывалось желание серьезно учиться живописи... для того чтобы посвятить искусству всю жизнь со всеми силами, желаниями и помыслами».
В 1860 году, сразу по окончании Морского корпуса, вопреки возражениям родителей он вышел в отставку и поступил в петербургскую Академию художеств.
Однако через три года молодой художник вступил в конфликт с системой академических требований. Он сжег свою исполненную в духе классицизма картину «Избиение женихов Пенелопы возвратившимся Улиссом», которая получила одобрение Совета Академии, и через несколько месяцев после этого окончательно порвал с Академией. В 1863 году Верещагин поехал на Кавказ, где прожил больше года. Там он много путешествовал, рисовал с натуры и читал, отдавая самообразованию все свободное время.
В 1864 году Верещагин уехал во Францию и поступил в Париже в Школу изящных искусств, в мастерскую художника Жана-Леона Жерома. Однако симпатии Жерома к искусству классицизма были чужды Верещагину. Он оставался убежденным реалистом, его привлекала жизнь во всей ее многогранности. Прилежно отучившись всю зиму, летом он вновь отправился на Кавказ, где сделал множество рисунков и несколько этюдов маслом. Потом снова были занятия в Париже классической живописью, а на следующее лето художник отправился к родителям – в одно из их имений на реке Шексне.
Неожиданно Верещагину представился случай поехать в Среднюю Азию, где Россия в это время вела войну с Бухарским эмиратом. В автобиографических записках он писал об этом...
«Поехал потому, что хотел узнать, что такое истинная война, о которой много читал и слышал и близ которой был на Кавказе».
Верещагин отправился в Ташкент и Самарканд в августе 1867 года. К.П. Кауфман, генерал-губернатор Туркестана и командующий русскими войсками в Средней Азии, пригласил его состоять при нем в чине прапорщика. Художник условился с Кауфманом, что никаких чинов по службе ему давать не будут, что он сохранит свою гражданскую одежду и получит право свободного передвижения по краю для зарисовок и этюдов.
Главного сражения, развернувшегося на подступах к Самарканду 2 мая 1868 г., Верещагин не застал. Остановившись в занятом русскими Самарканде, Верещагин принялся за изучение жизни и быта города. Но когда основные войска под командованием Кауфмана ушли из Самарканда для дальнейшей борьбы с эмиром, художник остался в цитадели с малочисленным гарнизоном, который заперся в городе и вскоре подвергся осаде со стороны многотысячных войск Шахрисабзского ханства и восставшего местного населения. Противники превосходили силы русских чуть ли не в восемьдесят раз. От их огня ряды мужественных защитников Самаркандской цитадели сильно редели. Верещагин участвовал в защите крепости, не раз водил солдат в рукопашные схватки, с опасностью для жизни вел разведку противника, всюду шел впереди. Осажденные выстояли, осада была снята. Георгиевская дума присудила Верещагину, первому из участников обороны. Георгиевский крест IV степени. Это была первая и последняя награда, которую принял в своей жизни Верещагин.
В 1868 году Верещагин в составе русского гарнизона оборонял от войск бухарского эмира цитадель Самаркандской крепости и проявил исключительную храбрость и самообладание. А в 1869-1870 годах Верещагин предпринял еще одно путешествие по Туркестану.
Результатом, этих полных опасностей и приключений путешествий стала большая серия картин о жизни народов Туркестана.
Вернувшись из Туркестана в 1871 году, Верещагин поселяется в Мюнхене, где на основе рисунков и этюдов продолжает работать над Туркестанской серией. В окончательном виде серия включала в себя тринадцать картин, восемьдесят один этюд и сто тридцать три рисунка – в таком составе она была показана на первой персональной выставке Верещагина в Лондоне в 1873 году, а затем в 1874 – в Петербурге и Москве.
Около половины картин этой серии были посвящены быту среднеазиатских народов.
Это такие известные полотна, как «Богатый киргизский охотник с соколом» (1871), «Двери Тамерлана» (1872–1873), «Продажа ребенка-невольника» (1872), «Узбекская женщина в Ташкенте» (1873), «Самаркандский зиндан» (1873) и другие.
В этих произведениях раскрыты своеобразие и красота народных типов, восточной природы и памятников архитектуры. Но художник изобразил и темные, дикие стороны восточной жизни, то, что именуется «азиатским варварством» и что вызывало в нем негодование и протест. Средняя Азия открылась ему как некогда грандиозная, но застывшая, выпавшая из потока времени цивилизация.
Пожалуй, ни в одном произведении Туркестанской серии эта идея не воссоздана с такой впечатляющей силой, как в картине «Двери Тамерлана».
Здесь мотив наглухо закрытых дверей, их диковинный орнамент и застылость фигур поднимается до исторического обобщения. По выражению И.Н. Крамского, картина переносит зрителя «в эту отжившую и неподвижную цивилизацию». «Напишите книг сколько хотите, это не вызовет такого впечатления, как одна такая картина», – добавлял художник.
Хотя Верещагин отразил в Туркестанской серии многие стороны жизни, но основная тема его картин связана с военными действиями. Большинство русских баталистов, работавших до Верещагина, обычно изображали события в духе официально-парадной «похвальбы военным молодечеством», добивались документальной точности. Видение войны у Верещагина было иным, чем у его предшественников.
«Я задумал, – говорил он, – наблюдать войну в ее различных видах и передать это правдиво».
Как подлинный реалист, Верещагин считал, что художник не должен воспроизводить события «без всякой идеи», без обобщения. В Туркестанской серии Верещагин впервые выступил с протестом против захватнических войн, с обличением тех, по чьей прихоти гибнут на войне люди. Он увидел в завоевательных войнах величайшее зло, против которого решил бороться своим искусством. Вместе с тем он показывает величие и беспредельный героизм русского солдата, олицетворяющего мужество и отвагу родного народа.
В картине «У крепостной стены. «Пусть войдут» художник изобразил оборону Самаркандской цитадели. Во дворе крепости у стены ощетинилась штыками плотная масса русских солдат. Охваченные единым порывом, они напряженно ждут сигнала контратаки.
Настороженность людей контрастно подчеркнута мирным пейзажем, беспечным полетом птиц в знойном синем небе. Сюжет картины поясняется надписью на раме: «Тссс. Пусть войдут...» – слова, сказанные Верещагину командиром отряда во время схожей ситуации при обороне Самаркандской крепости. В этом произведении, показывая будни войны, художник новаторски изобразил солдатскую массу как решающую силу боевых действий.
Небольшая картина «Смертельно раненный» просто и сурово раскрывает типическую трагедию войны. Из пелены дыма, застлавшего двор крепости, вырвался смертельно раненный. Прижав руки к груди, он инстинктивно бросился от места, где пуля настигла его. Тень бегущего, камень в глубине картины, тела убитых товарищей, брошенное ружье – все это как бы намечает круг, по которому бессмысленно и безостановочно бежит раненый до тех пор, пока не упадет замертво. На раме слова: «Ой, убили, братцы!.. убили... ой, смерть моя пришла!..»
«Забытый» – одна из наиболее сильных картин серии. Широкая степь. К телу убитого русского солдата, героя и страдальца войны, слетается воронье. Ритмом линий крыльев великолепно передано, как не спеша кружат в воздухе хищные птицы: ворон ворона на добычу зовет. Мрачная поэзия образа перекликается со строками народной песни, которой художник сопроводил картину:
«Ты скажи моей молодой вдове,
Что женился я на другой жене;
Нас сосватала сабля острая,
Положила спать мать-сыра земля...»
Кульминацией Туркестанской серии является серия картин под названием «Варвары». Она состоит из семи полотен, в которых развертывается общий сюжет: трагическая гибель русского отряда, окруженного и истребленного бухарским войском. Это своего рода драматическое действо, осуществленное средствами живописи, где перед зрителем проходят следующие один за другим моменты одного события, – недаром Верещагин назвал этот цикл «героическою поэмою».
Картина «Высматривают». Лазутчики эмира обнаружили в горной долине остановившийся на отдых русский отряд... «Нападают врасплох». Изображена внезапная атака противника. Рубя на ходу встречных русских солдат, потрясая саблями и копьями, стремительно несется на лагерь пестрая масса кондаков. Выразительный ритм наклоненных пик и знамен, линии фигур – и бегущих обратно к лагерю, и сраженных русских солдат – заставляют ощутить непреодолимое движение врага. Конной лавине контрастом противопоставлена маленькая, но плотная, готовая к отпору группа храбрецов во главе с офицером с саблей наголо. Эпиграф к раме: «Ляжем костьми, не посрамим земли русской, мертвые сраму не имут»... В картине «Окружили, преследуют...» развивается тема героического, но безнадежного сопротивления русских воинов.
Туркестанская серия произвела ошеломляющее впечатление на современников. То, что показал Верещагин, было ново, оригинально, неожиданно: это был целый неведомый мир, представленный замечательно ярко в своей правде. Изумляли краски и новизна письма, техника, не похожая на технику современников. И.Н. Крамской так оценил эти работы...
«Туркестанская серия – блестящий успех новой русской школы, ее безусловное достижение, высоко поднимающее дух русского человека, заставляющее сердце биться гордостью, что Верещагин русский, вполне русский».
Туркестанская серия Верещагина стала одним из крупнейших явлений русской художественной и общественной жизни 1870-х годов. Подобно художникам-передвижникам, Верещагин стремился донести свои произведения до широких кругов общественности. Он устраивал выставки своих работ и в России, и за рубежом. Следуя просветительским устремлениям, художник помещал в залах рядом с картинами многочисленные этюды, изображающие те места, где он побывал, а также коллекцию оружия, предметов быта, прикладного искусства, вечнозеленых растений стран Востока. Таким образом, выставки Верещагина имели еще и научный интерес.
В 1874 году Туркестанскую серию за девяносто две тысячи рублей серебром приобрел московский собиратель картин П.М. Третьяков. Он разместил ее сначала в помещении Московского общества любителей художеств – и тем самым сделал доступной для широкой публики, а затем открыл специально для этих картин новые залы у себя в галерее.
В 1874-1876 и 1882-1888 годах Верещагин совершил две поездки в Индию. Он жил в Бомбее, Агре, Дели, Джайпуре, изучал жизнь страны, ее природу, быт, культуру. В конце 1874 года предпринимает трехмесячное путешествие в Восточные Гималаи, в горное княжество Сикким и в апреле 1875 года трудное путешествие в области, пограничные с Тибетом, – Кашмир и Ладак. Не раз во время этих путешествий, находился в смертельной опасности, замерзал, тонул, подвергался нападениям диких зверей. Восхождение на высочайшую вершину Гималаев едва не стоило ему жизни: он чуть не замерз, покинутый проводниками, на высоте 14 тысяч метров, но и это не повлияло на его жгучее желание наблюдать и воспроизводить увиденное.
«Другой раз надобно прийти сюда со свежими силами и сделать этюды всех этих эффектов, их увидишь только на таких высотах... Кто не был в таком климате, на такой высоте, тот не может составить себе понятия о голубизне неба, – это что-то поразительное, невероятное, краска сильнее всякого чистого кобальта, это почти ультрамарин с небольшою дозою кармина. Розовато-белый снег на этом фоне является поразительным контрастом», – писал Верещагин.
В результате этих путешествий была создана новая большая серия – около ста этюдов и картин, которые явились своеобразной художественной энциклопедией жизни и быта народов Индии. Мастерство художника в передаче величественной архитектуры, голубого южного неба, солнечного освещения, воздуха, проявившееся уже в Туркестанской серии, еще более окрепло в его индийских полотнах.
Работа на пленэре становится важнейшей для Верещагина. Он стремится уловить оттенки цвета в зависимости от характера и силы освещения: пишет этюды ранним утром, в сумерках, ночью, на слепящем солнцепеке, в непогоду. Художник становится еще более изобретательным в передаче света, фактуры, объема. Он свободно экспериментирует, пробует различные сочетания красок, различные их плотности. Его палитра окончательно освобождается от условной черноты, цвет несет невиданные прежде чистоту и яркость. Многочисленные этюды – пейзажи, архитектурные виды, типы местного населения – отличаются такой законченностью образов, что их можно рассматривать как выполненные с натуры небольшие картины. Таковы «Снега Гималаев», «Караван яков, нагруженный солью», «Монастырь Хемис в Ладаке», «Всадник в Джайпуре» и другие.
Большинство работ Индийского цикла (1874–1876) радуют глаз красивым декоративным сочетанием трех-четырех основных цветов, звучных локальных пятен. Эта передача общего впечатления сочетается с тщательной проработкой мельчайших деталей в рисунке.
В маленькой картине «Мавзолей Тадж–Махал в Агре» поражает умение Верещагина выбрать место, откуда можно любоваться прекрасными пропорциями торжественной архитектуры, залитой солнечным светом. Этот великолепный памятник эпохи Великих Моголов был построен Шах-Джаханом в качестве усыпальницы для его любимой жены в середине XVII века. Впоследствии здесь похоронили и самого Шах-Джахана. Ослепительно белые на фоне синего неба минареты, темно-красные величавые стены дворца, украшенные орнаментом, отражаются в струящейся воде. Повторы цветовых и линейных ритмов сообщают образу поэтическое звучание, что редко в творчестве Верещагина.
Работа Верещагина над Индийской серией была прервана Русско-турецкой войной, начавшейся в 1877 году. Как только художник узнал о начале боевых действий, он немедленно отправился на место событий. Здесь, по собственной воле подвергаясь большой опасности, участвуя во множестве стычек и сражений, он поражал всех своей энергией, неутомимостью и мужеством. Под сильным неприятельским огнем писал он этюды, делал зарисовки в походный альбом. В одном из сражений был тяжело ранен.
Но, не дождавшись выздоровления, осенью 1877 года Верещагин направился в Плевну, где участвовал в ее третьем штурме, стоившем русским войскам больших потерь. В зимние месяцы вместе с отрядом М.Д. Скобелев он совершил переход через Балканы и участвовал в решающем бою на Шипке у деревни Шейново.
В конце войны Верещагин был представлен к награждению «золотой шпагой», однако от награды решительно отказался. Впоследствии он сказал по этому поводу...
«Я слишком много видел в те дни и перечувствовал для того, чтобы по достоинству оценить всю «мишуру» славы человеческой».
На войне художник все время делал зарисовки и наброски в альбомах, писал на маленьких деревянных дощечках живописные этюды к будущим полотнам. Сохранилось более двухсот рисунков и свыше шестидесяти этюдов, написанных Верещагиным во время Русско-турецкой войны. Верещагин точно фиксировал места сражений, военные укрепления, солдатские лагеря, братские могилы, фигуры убитых – все те страшные и обыденные подробности войны, которые с тех пор стояли перед его глазами и неумолимо требовали своего воплощения.
Верещагин прошел с русской армией весь ее тяжелый боевой путь. На вопросы знакомых, для чего он постоянно рискует своей жизнью, художник ответил такими словами...
«Выполнить цель, которою я задался, а именно: дать обществу картины настоящей, неподдельной войны, нельзя, глядя на ра-жение в бинокль из прекрасного далека, а нужно самому все прочувствовать и проделать, участвовать в атаках, штурмах, победах, поражениях, испытать голод, холод, болезни, раны... Нужно не бояться жертвовать своей кровью, своим мясом, иначе картины мои будут «не то».
Балканская серия создавалась в Париже в 1878-1879 годах. В ходе работы Верещагин дважды возвращался на места военных действий – на Шипку и в окрестности Плевны. За два года им было написано несколько десятков холстов. Художник работал с еще большей, чем всегда, одержимостью, в состоянии нервного напряжения, почти не выходя из мастерской.
В Балканскую серию входят несколько полотен, посвященных трагическому третьему штурму Плевны: «Александр II под Плевной 30 августа 1877 г.», «Перед атакой. Под Плевной», «Атака», «После атаки. Перевязочный пункт под Плевной», «Турецкий лазарет».
Два полотна – «Победители» и «Побежденные. Панихида» навеяны кровопролитными боями под Телищем.
Десять картин отражают зимний период войны, завершившийся победой на Шипке; самыми популярными из этих полотен являются «Шипка – Шейново. Скобелев под Шипкой» и триптих «На Шипке спокойно».
Существенно, что почти ни в одной из картин Верещагин не изображает собственно батальные сцены. Он пишет моменты, либо предшествующие сражению, либо последующие за ним, – будни, «психологическую сторону» войны.
Старая баталистика представляла войну полководцев и армий, у Верещагина – война роты, взвода, отдельного солдата. Война раскрывается как проблема народной жизни. Художник писал...
«Мне как-то обидно было, когда называли эти картины батальными, – писал он о Балканской серии, – что за академическая кличка! – картины русской жизни, русской истории...»
Уже в Туркестанской серии обозначились особенности верещагинских батальных полотен – то, что В.В. Стасов и И.Н. Крамской определили как «хоровое начало». Он передает психологическое состояние «хора» людей одной судьбы, сплоченных общей опасностью или страданием. Таковы и цепи русских солдат, залегших в ожидании сигнала к атаке на картине «Перед атакой. Под Плевной», и огромная масса людей, разместившаяся прямо на земле под открытым небом на картине «После атаки. Перевязочный пункт под Плевной».
В известном смысле это же начало мы видим и на картине «Побежденные. Панихида». Это центральная картина Балканской серии. Здесь создан скорбный образ «поля смерти». Свинцовые тучи медленно плывут над равниной, поросшей высокой сухой травой и усеянной телами погибших русских воинов, которых отпевает священник. Кажется, что все громадное пространство равнины до самого горизонта устлано трупами. Глухие серые и землистые тона, композиция усиливают трагическое звучание образа.
Верещагин говорил, что неоднократно слезы мешали ему писать полотна Балканской серии, но он заставлял себя работать, заново переживая события войны.
«Шипка – Шейново» – одно из обобщающих произведений цикла. Идет победный смотр русских войск после решившего исход всей кампании разгрома турецкой армии у деревни Шейново. Широкое заснеженное поле битвы замыкается суровыми величавыми горами – там солдаты России героически обороняли Шипкинский перевал. Вдоль далеко растянувшегося строя несется кавалькада всадников во главе с генералом Скобелевым, приветствующим войска. Победа далась дорогой ценой: на переднем плане в разных позах лежат погибшие. Ощущение холода смерти усиливают оголенные, заиндевевшие деревья возле взятого турецкого укрепления.
Туркестанская и Балканская серии принесли художнику мировую известность. В Петербурге, Москве, Париже, Вене, Праге, Брюсселе, Лондоне, Нью-Йорке – везде, где устраивались выставки картин, десятки тысяч посетителей восхищались умением Верещагина безбоязненно ставить и решать в искусстве проблемы современности.
Художник искал пути максимального воздействия на зрителя. Он сам оформлял свои выставки. Балканская серия демонстрировалась в залах без дневного света. Картины висели на черных стенах и освещались яркими электрическими лампами. На выставках звучала музыка... Вот как вспоминала о выставке Верещагина дочь П.М. Третьякова В.П. Зилоти.
«Эти картины, живые, как жизнь, поражали, трогали, ужасали, сражали... за картинами где-то неслись звуки фисгармонии, певучие, тихие, жалобные... Сейчас слышу, как раздирали душу звуки «Песни без слов» Мендельсона; не было почти никого из публики, кто бы не вытирал слез...»
В последние годы Верещагиным владела мысль о сродстве всех видов искусства. Он мечтал о живописно-музыкальном синтезе. На петербургской выставке 1880 года предполагалось выступление симфонического оркестра, которым должен был дирижировать Н.А. Римский-Корсаков. Лишь недостаточные размеры выставочного помещения помешали осуществлению этого замысла.
В 1882 году Верещагин совершил еще одно путешествие в Индию, а в конце 1883 года отправился на Ближний Восток – в Сирию и Палестину. В Палестине им было написано около пятидесяти этюдов – главным образом, это пейзажи, памятники библейской истории. Он пишет также местные типы и сцены быта: рабов, евреев, молящихся у Стены Плача, паломников, приезжающих в Палестину отовсюду, в том числе из России.
Еще в Париже Верещагиным была задумана серия картин об Отечественной войне 1812 года. До конца дней эта тема оставалась главным делом художника. Первоначальный замысел претерпел существенные изменения: из рассказа о Наполеоне и его русском походе серия превратилась в национальную историческую эпопею, отображающую «великий национальный дух русского народа, не терпящего чужеземного ига, его самоотверженный героизм в борьбе с врагом».
Тщательно изучив историю, материалы французских и русских архивов, воспоминания современников – участников похода на Россию, и прежде всего тех, кто состоял в свите Наполеона, художник убедился в необходимости «свести образ Наполеона с того пьедестала героя, на который он вознесен». Наполеон для Верещагина – жестокий, честолюбивый авантюрист, возглавляющий банду погромщиков и убийц, обрекший по прихоти, ради собственной славы на гибель и страдания сотни тысяч людей.
Картина «Перед Москвой в ожидании депутации бояр». Изображает Наполеона, стоящего на Поклонной горе. Перед ним до самого горизонта расстилается Москва. Проходящие войска исступленно приветствуют императора, высоко вздымая кверху кивера, надетые на штыки ружей. Но Наполеон мрачен и хмур. Поза некрасивой, приземистой фигуры императора, его судорожно стиснутые руки говорят о нетерпеливом, напряженном ожидании. Не радуют его и приветственные крики. Напрасно в течение часа ждал он депутации бояр с традиционным подношением ключей от города: он так и не получил их. Поднимающиеся кверху клубы пыли, то здесь, то там скрывающие местность от глаз, оттеняют настроение напряженности, в котором находится Наполеон. Изображая этот эпизод, Верещагин прославляет национальную гордость русского человека, его непреклонную волю к борьбе за независимость.
В серии основное внимание уделено не действиям регулярной русской армии, а партизанской войне. В картине «Не замай – дай подойти!» Верещагин изображает партизанский дозор, скрывающийся в лесу и готовящийся к нападению на французов. Партизанам не терпится, им хочется сразу же напасть на врага. Но благоразумный руководитель сдерживает нетерпеливых: он ждет, когда неприятель приблизится вплотную.
В картине «С оружием в руках – расстрелять!» художник изобразил группу пленных партизан, представляемых французским офицером Наполеону. Участь пленных решена, надежды нет. Но угрюмые крестьяне не склоняют головы, не просят о помиловании. Они полны ненависти к врагу, и гордость не позволяет им унижаться перед чужеземцем.
Борьба с русским народом оказалась не по плечу Наполеону. Остатки его армии бежали. На картине «На большой дороге. Отступление, бегство...» изображен Наполеон, отступающий со своим штабом во главе остатков французской армии. Вдоль дороги – запорошенные снегом тысячи трупов, орудий, зарядных ящиков, оружий, повозок; «улыбающаяся» в ясный солнечный день природа как бы олицетворяет радость родины по случаю изгнания наполеоновской армии. Стремясь создать образ ликующей и сверкающей природы, художник прибегает к сложной игре синих, зеленых и розовых тонов. Вот как критик В. В. Стасов отозвался о Наполеоновской серии...
«Какая потрясающая трагедия, какое великолепное создание великого художественного гения! Разве кто-нибудь из художников в течение трех четвертей столетия со времени события брал этот чудный и ужасный сюжет, разве в состоянии был увековечить его огненными правдивыми чертами на полотне?»
В планах художника было изобразить защиту Смоленска, показать Кутузова накануне Бородинского сражения, совет в Филях и многое другое. Однако эту задачу осуществить не удалось из-за отсутствия средств. Художник часто страшно нуждался, но не сворачивал с избранного пути и не изменял своим принципам.
Серия картин о 1812 годе впервые была показана в Москве и Петербурге в 1895–1896 годах. Ни один из коллекционеров и музеев не выразил готовности приобрести ее. Только в 1912 году, после долгих переговоров и проволочек, серия была куплена правительством и передана Русскому музею в Петербурге.
В 1903 году Верещагин посетил Японию. Он задумал написать книгу о Японии и ее искусстве. В планах было путешествие в Китай и Африку.
Начало нового века открыло для Верещагина новое поприще – писательское: он написал воспоминания, путевые очерки, статьи об искусстве, активно выступал в прессе. Особый резонанс приобрели его антивоенные статьи. Авторитет Верещагина – борца с войной у мировой – был таков, что в 1901 году его кандидатуру выдвинули на соискание первой Нобелевской премии мира.
Как только вспыхнула Русско-японская война, Верещагин поехал на Дальний Восток. Он хотел еще раз посмотреть и изобразить войну, поведать правду о ней. Эта война стала для художника последней. Он погиб вместе с адмиралом С.О. Макаровым на броненосце «Петропавловск», который был взорван 31 марта 1904 года японской миной. Очевидцы рассказывали, что даже в последнюю минуту перед смертью Верещагин, стоя на палубе корабля, зарисовывал в свой походный альбом открывавшуюся взору панораму.
Последним, кто видел художника на борту, был чудом спасшийся капитан, который и рассказал, что всего за несколько минут до взрыва видел, как художник что-то спешно рисовал в блокноте. Это была в полном смысле слова смерть на боевом посту.
Верещагин вошел в число крупнейших русских художников-мастеров критического реализма второй половины XIX века. Своим искусством он пробуждал в обществе благородные идеи, развивал критическую мысль. Вся жизнь, все искусство Верещагина являют собой ярчайший пример гражданственности, подвига во имя прогресса, непреклонной самоотверженной борьбы во имя светлых демократических идеалов. Его художественный гений взволнованно и негодующе восстал против унижения и порабощения людей, показал мудрость и красоту народа.
Художник, писатель, мыслитель, общественный деятель, путешественник – таковы грани деятельности этой яркой личности.
Художник-реалист, он был достойным соратником таких замечательных русских живописцев, как И.Е. Репин, И.Н. Крамской, В.И. Суриков.
Богатырь земли Русской! Богатырское угадывалось во всем его облике, рослой, статной фигуре, пылком, неукротимом темпераменте, кипучей энергии и поразительной, завидной работоспособности. Таким он вошел в историю мировой культуры.
285
121 149 
