МБОУ «Колонтаевская средняя общеобразовательная школа»
Льговский район Курская область
Урок 29
Мифотворчество – характерная черта
русского модерна в живописи.
Специфика русского модерна в музыке
(УМК Емохоновой Л.Г., 11 класс)
Учитель русского языка, литературы, МХК
Курбатова Г.Н.
2017 год
Тип урока: урок панорама.
Цели урока:
Способствовать формированию новых знаний по предмету через работу над новым информационным материалом.
Способствовать развитию критического мышления через приемы технологии.
Участвовать в иллюстрированном чтении.
Оборудование: учебник, тетрадь, презентация, проектор, ноутбук.
Ход урока.
Организационный момент. Слово учителя.
Проверка домашнего задания. Беседа по вопросам.
Почему «Бетховенский фриз» Густава Климта считается манифестом абсолютной красоты?
Что служит главным критерием красоты для стиля модерн? Для ответа используйте иллюстрации из заданий № 27, 28 в рабочей тетради.
Новая тема урока. Слово учителя.
Дивное сравнение, найденное Д.С.Лихачевым для отечественной культуры рубежа 19-20 веков. Он уподобил ее нервному пламени свечи, которое вспыхнуло ослепительным феерическим светом перед тем, как погаснуть навсегда. Этот период расцвета литературы, искусства и религиозной мысли, названный Серебряным веком, обнаружил устремленность к вечному в мире явлений и жажду духовной красоты. Манифестом времени можно считать стихотворение Н.С.Гумилева «Солнце духа»:
Как могли мы прежде жить в покое
И не дать ни радостей, ни бед,
Не мечтать об огнезарном бое,
О рокочущей трубе побед.
Как могли мы… но еще не поздно,
Солнце духа наклонилось к нам,
Солнце духа благостно и грозно
Разлилось по нашим небесам.
Расцветает дух, как роза мая,
Как огонь, он разрывает тьму,
Тело, ничего не понимая,
Слепо повинуется ему.
В дикой прелести степных раздолий,
В тихом таинстве лесной глуши
Ничего нет трудного для воли
И мучительного для души.
Чувствую, что скоро осень будет,
Солнечные кончатся труды
И от древа духа снимут люди
Золотые, зрелые плоды.
Рассказ учителя. Поиск духовной красоты, выйдя за пределы прозаической действительности, сосредоточился в области художественной фантазии, что способствовало возрождению интереса к мифологии, легенде и сказке. Валентин Серов тонко и изыскано претворял в живописной форме античные мифы, а Михаил Врубель в своем оригинальном творчестве фантастически преображал мир (учебник, с.182-183). Серов «счистил» академическую шелуху с античной темы, казалось бы, полностью утратившей к началу 20 века дыхание жизни. В «Одиссее и Навзикае», в «Похищении Европы», соединив условное и реальное, создав обобщенные образы в обобщенной среде, он возродил дух античности, ее истинную сущность – неповторимое единство возвышенно-монументального и жизненно-простого. Чтение стихотворений поэтов Серебряного века (приложение 1).
Слово учителя. Врубель нашел блестящие эквиваленты индивидуалистическому мятежу творческой личности. С одной стороны, это образ Демона – скорбного духа, подавленного сознанием своей исключительности, обреченное на вечное гордое одиночество. С другой стороны, печально-трогательный образ Пана – персонификация органично присущей человеку слитности с природой, их подлинного родства, разрушенного цивилизацией. Существует мнение, что Врубель написал картину под впечатлением новеллы Анатоля Франса «Святой Сатир» (приложение 2). Сопоставление восприятия этого образа живописцем и поэтами-символистами (приложение 3).
Чтение текста учебника (с.184) с прослушиванием музыки А.Н.Скрябина. страстное стремление композитора-творца к безграничной свободе самовыражения и победоносному самоутверждению до предела обнажено в его «Поэме экстаза». Можно увидеть в «Поэме экстаза» отражение уникального мира творческого человека, где рождаются, живут и борются идеи и мечты (приложение 4).
Самостоятельная работа: найти внутреннее сходство между музыкальными фрагментами «поэмы» и колоритом картин Врубеля (СД), основу которых составляет гармоническая структура. Врубель строил цветовую гамму, как в музыке, - аккордами цветовых пятен, их созвучием и даже «интервалами» между ними. И, скажем, фиолетовый хаос врубелевской «Сирени» с его колдовскими переливами, очевидно, перекликается с глубинами скрябиновского мрачного космоса. Недаром в «светомузыке» Скрябина русские символисты усматривали мерцание красочной палитры Врубеля, а в тяготении обоих творцов модерна к синтезу искусств – этому волшебному слиянию поэзии, мелодии. Декоративности света и цвета – страстное желание превратить искусство в орудие пересоздания жизни и человека.
Чтение стихотворений поэтов-символистов (приложение 5).
Работа в рабочей тетради: задание № 28, с.34-35.
Рефлексия. Итоги урока.
Домашнее задание. Итоговое задание к разделу «Художественная культура второй половины 19 – начала 20 века. В рабочей тетради (с.36) и проектная деятельность (учебник, с.185).
Приложение 1
Стихи русских поэтов (к картинам В.А.Серова «Одиссей и Навзикая», «Похищение Европы»)
Николай Гумилев
Возвращение Одиссея
У берега
Сердце – улей, полный сотами,
Золотыми, несравненными!
Я борюсь с водоворотами
И клокочущими пенами.
Я трирему с грудью острою
В буре бешеной измучаю,
Но домчусь к родному острову
С грозовою сизой тучею.
Я войду в дома просторные,
Сердце встречами обрадую
И забуду годы черные,
Проведенные с Палладою.
Так! Но кто, подобный коршуну,
Над моей душою носится,
Словно манит к року горшему,
С новой кручи в бездну броситься?
В корабле раскрылись трещины,
Море взрыто ураганами,
Берега, что мне обещаны,
Исчезают за туманами.
И шепчу я, робко слушая
Вой над водною пустынею:
«Нет, союза не нарушу я
С необорною богинею».
Валерий Брюсов
Желтым шелком, желтым шелком
По атласу голубому
Шьют невидимые руки.
К горизонту золотому
Ярко-пламенным осколком
Сходит солнце в час разлуки.
Тканью празднично-пурпурной
Убирает кто-то дали,
Расстилая багряницы,
И в воде желто-лазурной
Заметались, заблистали
Красно-огненные птицы.
Но серебряные змеи,
Извивая под лучами
Спин лучистые зигзаги,
Беспощадными губами
Ловят, ловят все смелее
Птиц, мелькающих во влаге!
Осип Мандельштам
Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем, - и через плечо поглядела.
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы, на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.
Я сказал: виноград, как старинная бритва, живет,
Где курчавые всадникибьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады – и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.
Ну а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала,
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена, -
Не Елена – другая, - как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем
Полный.
Вячеслав Иванов
Ты – море
Ты – море. Лоб твой напухает,
Как вал крутой, и пепл огней
С высот грозящих отряхает,
Как вал косматый – пыль гребней.
И светлых глаз темна мятежность
Волнолюбивой глубиной,
И шеи непокорной нежность
Упругой клонится волной.
Ты вся – стремленье, трепет страстный,
Певучий плеск, глубинный звон,
Восторга вихорь самовластный,
Порыва полоненный стон.
Вся волит глубь твоя незримо,
Вся бьет несмено в берег свой,
Одним всецелым умирима
И безусловной синевой.
***
Таинственная светится рука
В девических твоих и вещих грезах,
Где птицы солнца на янтарных лозах
Пьют гроздий сок, примчась издалека.
И тени белых конниц – облака –
Томят лазурь в неразрешенных грозах,
И пчелы полдня зыблются на розах
Тобой не доплетенного венка…
И в сонной мгле, что шепчет безглагольно,
Единственная светится рука
И держит сердце радостно и больно.
И ждет, и верит светлая тоска;
И бьется сердце сладко-подневольно,
Как сжатая теснинами река.
Приложение 2
Краткий пересказ новеллы Анатоля Франса «Святой сатир»
Завязку рассказа составляет видение настоятеля францисканского монастыря фра Мино. Прогуливаясь как-то вечером под аркадами обители, он ощутил душевное смятение и решил помолиться в монастырской церкви, дабы умерить тревогу. Распростертый на каменных плитах перед алтарем, он впал в то же оцепенение, что и изнемогшие ученики Христа в Гефсиманском саду. И вот в лунном свете, льющемся из окна, ему привиделось, будто над мраморной гробницей святого Сатира, расположенной в нише справа от алтаря, поднимается белое облако, состоящее из множества облачков. Они парили в темном воздухе, и фра Мино вдруг ясно различил козлоногих юношей, которые преследовали нимф. Нимфы спасались бегством, и под их быстрыми ногами возникали цветущие луга и ручьи, а внезапно вырастающие ивы с серебристой листвой и глубоким дуплом служили им надежным убежищем. Воздух полнился легким лепетом и дразнящим смехом. Когда все нимфы спрятались в ивах, сатиры уселись на траву и принялись играть на свирелях, извлекая столь пленительные звуки, что очарованные девы, привлеченные неотразимой музыкой, покинули свое тенистое убежище. Тогда козлоногие в священном неистовстве накинулись на них. При этом зрелище фра Мино возжаждал греха, пожелав так же держать в своих объятиях одну флорентийскую даму, которую любил в юности.
Это необычное происшествие лишило покоя фра Мино. Пытаясь отыскать причины появления в церкви античного саркофага святого Сатира с населяющими его видениями языческого мира, он перелистал всеи древние и новые книги, перечитал сочинения, посвященные колдовству и чародейству, но объяснения случившемся так и не нашел. Однажды утром, решив освежить голову после ночных трудов загородной прогулкой, он по тропе, окаймленной виноградниками и молодыми вязами, забрелтв рощу миртовых и оливковых деревьев, некогда считавшуюся у римлян священной. Он долго бродил потгустой траве, наслаждаясь ароматом влажной мяты и белоснежных лилий, пока не наткнулся на родник. Над водой покачивались гибкие ветви тамариска, опушенные розовыми гроздьями и легкой листвой, в воде замерли цапли, птички щебетали в ветвях мирта. Умилившись, фра Мино не сразу заметил старца, прислонившегося к дряхлому дуплистому стволу ясеня и с улыбкой смотревшего сквозь листву на небо. На седеющем темени торчали крошечные притупившиеся рожки, курносое лицо обрамляла белая борода, грудь покрывали жесткие волосы, ноги с раздвоенными копытцами от ляжки до ступни поросли густой шерстью. Его голубые ясные глаза блестели на изборожденном морщинками лице, как родниковая вода меж корявых дубовых корней. Он приложил к губам тростниковую дудочку и принялся извлекать из нее слабую мелодию, а затем запел:
Она убегала, смеясь,
Держа золотистую гроздь,
Но все же ее я настиг,
И зубы мои раздавили
Плоды у нее на губах.
Фра Мино осенил себя крестным знамением, но это нисколько не смутило старца. Он представился монаху как святой Сатир и рассказал свою историю.
Он был рожден Землею еще задолго до того, как Юпитер низверг Сатурна, и созерцал цветущую юность мира. Людей еще не было, только веселые сатирессы с рогатыми лбами оглашали долы мерным топотом раздвоенных копыт. Под властью Юпитера в источниках, лесах и горах поселились нимфы и фавны, водившие легкие хороводы в чаще леса. Сатир на самодельной свирели славил Юпитера. Но со временем Юпитер претерпел ту же участь, какой подверг отца, - он был низложен Галилеянином. Сатир не противился посланцам и этого нового Бога, усмотрев закономерность в смене владычества. Он жил в мире с христианами, помогая им, и обрел ореол святости. Умерев, он был погребен в гробнице из белого мрамора с троекратным изображением креста, поставленной у дороги. Неподалеку по мшистому ложу струился ручей, старые вязы шелестели листами и сие чудесное место почиталось священным. Юноши и девушки приходили купаться в ручье, молодые матери приносили своих младенцев и прикладывали их к мрамору саркофага, веря, что он наделит их крепостью и стройностью. Епископ с наступлением весны ежегодно совершал молебен у гробницы, и селяне под пение псалмов устремлялись к нему по полям.
Между тем сатиры и сатирессы, фавны и нимфы влачили бродячую жизнь, утратив и алтари из дерна, и цветочные венки, и подношения молоком и медом. Пришедшие с Востока апостолы, воздвигая кресты на перепутьях и произнося магические слова, лишили их привычных жилищ. Хоровод косматых козлоногих божков, топтавших прежде родные леса и холмы звонкими копытцами, скользил теперь по земле дымкой бледных, безгласных теней, подобно утреннему туману, тающему от солнечных лучей. Лишь ночью это легкокрылое племя обретало покой и слеталось к гробнице Сатира. А он, выходя из своего безмолвного пристанища, усаживался на землю и пел о минувшем блаженстве в дни Сатурна и Юпитера. Под светом луны нимфы и фавны воскрешали друг для друга античные забавы, а запоздалому путнику чудилось, что это пар от лугов обретает в лунном свете очертания сплетенных тел.
В конце концов все эти божества поселились в гробнице Сатира. Когда же последователи святого Франциска возвели в здешних местах монастырь и перенесли саркофаг в церковь, племя этих детей природы оказалось под сенью креста.
И козлоногий святой медленно растаял в воздухе.
Фра Мино долго сидел у родника, размышляя над словами святого Сатира, и постепенно начал прозревать смысл чудесных откровений. Он пришел к выводу, что святой Сатир подобен Сивилле. Которая в храме ложных богов возвещала народам приход Спасителя. Тина давних заблуждений еще облепляет копыта его ног, но чело его купается в свете, а уста исповедуют истину.
Приложение 3
Образ пана в поэзии русских символистов
Александр Блок
Плачет ребенок. Под лунным серпом
Тащится по полю путник горбатый.
В роще хохочет над круглым горбом
Кто-то косматый, кривой и рогатый.
В поле дорога бледна от луны.
Бледные девушки прячутся в травы.
Руки, как травы, бледны и нежны.
Ветер колышет их влево и вправо.
Шепчет и клонится злак голубой.
Пляшет горбун под луною двурогой.
Кто-то зовет серебристой трубой.
Кто-то бежит озаренной дорогой.
Бледные девушки встали из трав.
Подняли руки к познанью, к молчанью.
Ухом к земле неподвижно припав,
Внемлет горбун ожиданью, дыханью.
В роще косматый беззвучно дрожит.
Месяц упал в озаренные злаки.
Плачет ребенок. И ветер молчит.
Близко труба. И не видно во мраке.
Фёдор Сологуб
Смеется ложному учению,
Смыкает вновь кольцо времен
И, возвращается к творению,
Ликует Аполлон.
И песни я слагал веселые
На берегу лазурных вод,
И предо мной подруги голые
Смыкали хоровод.
Венки сплетали мне цветочные,
И в розах я, смолянокудр,
Ласкал тела их непорочные,
И радостен, и мудр.
И вот во мглу я брошен серую,
Тоскою тусклой обуян,
Но помню все и слепо верую –
Воскреснет светлый Пан.
Посмейся ложному учению,
Сомкни опять кольцо времен
И научи нас вдохновению,
Воскресни, Аполлон!
Приложение 4
Александр Скрябин. Поэма экстаза
Дух,
Жаждой жизни окрыленный,
Увлекается в полет
На высоты отрицанья.
Там в лучах его мечты
Возникает мир волшебный
Дивных образов и чувств.
Дух играющий,
Дух желающий,
Дух, мечтою все создающий,
Отдается блаженству любви.
Средь возникнувших творений
Он томленьем пребывает,
Высотою вдохновений
Их к расцвету призывает.
И полетом опьяненный
Он готов уж впасть в забвенье,
Но внезапно…
Предчувствия мрачного
Ритмы тревожные
В мир очарованный
Грубо врываются,
Но лишь на миг.
Игрой прикосновений,
То легких, то бьющих.
И, замирая,
Ты будешь страстно
Шептать:
Еще,
Всегда еще!
Тогда я ринусь на тебя
Толпой чудовищ страшных
С диким ужасом терзаний,
Я наползу кишащим стадом змей
И буду жалить и душить!
А ты будешь хотеть
Все безумней, сильней.
Я тогда упаду на тебя
Дождем дивных солнц.
И зажгу вас молниями
Моей страсти,
Священные
Огни желаний
Самых сладостных,
Самых запретных,
Самых таинственных.
И ты весь – одна волна
Свободы и блаженства.
Создав тебя множество,
И подняв вас,
Легионы чувств,
О чистые стремленья,
Я создаю тебя
Сложное единое,
Всех вас охватившее
Чувство блаженства.
Я – миг, излучающий вечность,
Я – утверждение,
Я – экстаз.
Пожаром всеобщим
Объят Вселенная.
Дух на вершине бытия.
И чувствует он
Силы божественной,
Воли свободной
Прилив бесконечный.
Он весь дерзновенье.
Что угрожало –
Теперь возбужденье,
Что ужасало –
Теперь наслажденье,
И стали укусы пантер и гиен
Лишь новою лской,
Новым терзаньем.
А жало змеи
Лишь лобзаньем сжигающим.
И огласилась Вселенная
Радостным криком
Я есмь!
Магический мир красоты, атмосфера колдовства создаются в музыке Скрябина благодаря новым звуковым приемам, которым в его поэзии соответствуют словесные повторы, аллитерации и ассонансы. О них можно судить по характеристике волн – излюбленного мотива стиля модерн:
Воны нежные,
Волны всебежные,
Нежные сменности,
Всебежные вспенности.
Нежные вскрыльности,
Всебежные вспыльности.
Приложение 5
Стихи русских поэтов-символистов, созвучные «Поэме экстаза» А.Н.Скрябина
Валерий Брюсов
Творчество
Тень несозданных созданий
Колыхается во сне,
Словно лопасти латаний
На эмалевой стене.
Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонно-звучной тишине.
И прозрачные киоски,
В звонко-звучной тишине,
Вырастают, словно блестки,
При лазоревой луне.
Всходит месяц обнаженный
При лазоревой луне…
Звуки реют полусонно,
Звуки ластятся ко мне.
Тайны созданных созданий
С лаской ластятся ко мне,
И трепещет тень латаний
На эмалевой стене.
К самому себе
Я желал бы рекой извиваться
По широким и сочным лугам.
В камышах незаметно теряться,
Улыбаться небесным огням.
Обогнув стародавние села,
Подремав у лесистых холмов,
Раскатиться дорогой веселой
К молодой суете городов.
И, подняв пароходы и барки,
Испытав и забавы и труд,
Эти волны, свободны и ярки,
В бесконечный простор потекут.
Но боюсь, что в соленом просторе –
Только сон, только сон бытия!
Я хочу и по смерти и в море
Сознавать свое вольное «я»!
Константин Бальмонт
Солнечный луч
Свой мозг пронзил я солнечным лучом.
Гляжу на мир.
Не помню ни о чем.
Я вижу свет и цветовой туман.
Мой дух влюблен. Он упоен. Он пьян.
Как луч горит на пальцах у меня!
Как сладко мне присутствие огня!
Смешалось все. Людское я забыл.
Я в мировом. Я в центре вечных сил.
Как радостно быть жарким и сверкать!
Как весело мгновения сжигать!
Со светлыми я светом говорю.
Я царствую. Блаженствую. Горю.
***
Я в мир пришел, чтоб видеть Солнце
И синий кругозор.
Я в мир пришел, чтоб видеть Солнце
И выси гор.
Я в это мир пришел, чтоб видеть Море
И пышный цвет долиню
Я заключил миры в едином взоре,
Я властелин.
Я победил холодное забвенье,
Создав мечту мою.
Я каждый миг исполнен откровенья,
Всегда пою.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце,
А если день погас,
Я буду петь… Я буду петь о Солнце
В предсмертный час!
23
52 211
280 
