Учимся читать лирическое произведение. И. С. Никитин Утро

Альбеткова Р.И. Учимся читать лирическое произведение

От композиции к смыслу

Наблюдения над композицией нередко способствуют пониманию смысла произведения. Когда мы говорим о композиции, то замечаем, как автор сопоставляет образы, как благодаря этому развивается ху­дожественная мысль. В стихах, где речь членится на соизмеримые отрезки, сопоставляются друг с другом строки, а поскольку слово в стихах как бы укрупнено, сопоставляются даже отдельные слова. Объеди­ненные в строку, слова взаимодействуют – усиливается их общее значение, они придают друг другу но­вое значение, подчеркивают оттенки смысла. Перекликаются и слова в разных строках, и мы можем за­метить словесные ряды¹ то есть слова или выражения (не обязательно расположенные рядом в тексте), сходные или противопоставленные по значению, по их стилистической и эмоциональной окраске, по сходству использованного в них языкового средства, по их общей роли в композиции стихотворения.

Такое взаимодействие слов отчетливо проявляется в следующем произведении.

И. С. Никитин

Утро

Звезды меркнут и гаснут. В огне облака.

Белый пар по лугам расстилается.

По зеркальной воде, по кудрям лозняка

От зари алый свет разливается.

Дремлет чуткий камыш. Тишь – безлюдье вокруг.

Чуть приметна тропинка росистая.

Куст заденешь плечом – на лицо тебе вдруг

С листьев брызнет роса серебристая.

Потянул ветерок, воду морщит-рябит.

Пронеслись утки с шумом и скрылися.

Далеко-далеко колокольчик звенит.

Рыбаки в шалаше пробудилися,

Сняли сети с шестов, весла к лодкам несут…

А восток все горит-разгорается.

Птички солнышка ждут, птички песни поют,

И стоит себе лес, улыбается.

Вот и солнце встает, из-за пашен блестит;

За морями ночлег свой покинуло,

На поля, на луга, на макушки ракит

Золотыми потоками хлынуло.

Едет пахарь с сохой, едет – песню поет,

По плечу молодцу все тяжелое…

Не боли ты, душа! отдохни от забот!

Здравствуй, солнце да утро веселое!

Перечитайте начало стихотворения – шесть первых строк – и представьте себе картину, изображен­ную здесь. Вы почувствуете медленную интонацию, создаваемую четырехстопным анапестом, и заме­тите, что в первой строке «уместились» два предложения, во второй – одно, а дальше предложение за­нимает уже две строки. А ведь это одно из средств, благодаря которому вы смогли увидеть, как уходит ночь и постепенно наступает утро, начинает просыпаться природа.

Вы видите, как светлеет небо, как звезды, совсем недавно ярко сиявшие в черноте неба, сначала по­меркли, а потом и вовсе исчезли, как на горизонте появляются золотисто-розовые облака – там рожда­ется утренняя заря. Тихо: ни звука, ни ветерка. Еще не рассвело, но все озеро — и темная спокойная вода, и густые ивовые кусты, и заросли камыша – становится алым. Вот и на земле посветлело, уже видны луг, узкая тропинка и белая роса на траве.

Каким же чудом вам удалось вообразить все это? Просто вы вслушались в звучание стиха и внима­тельно вчитались в слова, отметив не только образные выражения: в огне, по кудрям, дремлет(метафоры), по зеркальной воде, чуткий камыш (метафорические эпитеты), но и самые обыкновенные слова в прямом значении: звезды, меркнут, гаснут, облака, белый пар, по лугам и др. Они и помогли воссоздать мгновения ро­ждения утра. И вы представили не только то, что названо словами. Например, откуда стало известно, что нет ветра? Из слов: по зеркальной воде, дремлет чуткий камыш.

А как узнали, что сначала посветлело небо, а потом стало светло на земле? Подумайте об этом.

Еще поэт особым образом построил предложения и расположил их в определенной последователь­ности, что тоже усилило впечатление, помогая читателю увидеть рождение утра на озере. Вот первое предложение – им служит заглавие стихотворения: Утро. Каждое следующее предложение прибавляет новую подробность в утреннем пейзаже. Вроде бы такое же перечисление, как в стихотворении Есе­нина. Но эмоциональная окраска слов другая: здесь говорится не об умирании природы, а о том, как ро­ждается утро. И поэтому настроение не унылое, а бодрое, светлое. (Отсюда вывод: важно не само по себе строение предложений, а то, из каких слов они состоят, синтаксис приобретает особую роль в зависи­мости от значения слов и усиливает их выразительность.)

Читатель сначала будто поднимает взор – и видит небо, потом, по мере того, как светает, начинает видеть то, что происходит на земле – вблизи, а затем – вдали: картина становится объемной. Теперь уже не только взгляд читателя движется, в самой картине возникает движение – мир пробуждается:потянул ветерок, пронеслись утки, рыбаки пробудилися… Появились звуки: вдали колокольчик звенит, птички песни поют.

Воспринять картину помогает то, что в стихах все слова активно общаются, их значение усиливается от сопоставления или от противопоставления с другими словами. Компетентный читатель замечает та­кие переклички – словесные ряды. Вот два ряда слов: звезды, облака – луга, вода, лозняк, камыш, тропинка, куст, листья, роса. В этих словах есть сходство – все они существительные, употребленные в прямом зна­чении, называющие реальные предметы, в них есть и противопоставление: одни предметы вверху – на небе, другие внизу – на земле. Благодаря этому картина утра делается объемной.

Вот еще: меркнут и гаснут – в огне, белый, зари, алый свет. Слова этого ряда содержат значение «свет», в этом их сходство, но они еще и противопоставлены: первые говорят об угасании света, вторые – о его усилении, и мы видим, как тьма сменяется светом.

Можно выделить и другие ряды слов: в огне, белый, алый, серебристая – создают цвета, краски утра; дремлет, тишь – с шумом, звенит, поют, поет — говорят о том, что воспринимает ухо; дремлет – заденешь, вдруг брызнет — показывают, как покой сменяется движением. И картина становится прекрасной, в ней появляется объем, свет, краски, звуки, движение, мы видим это утро и любуемся тишиной и живым покоем пробуж­дающейся природы.

А если мы сопоставим выражения птички песни поют; лес улыбается; солнце… золотыми потоками хлынуло — и пахарь… песню поет; по плечу молодцу все тяжелое; здравствуй, солнце да утро веселое, то ощутим единство природы и человека.

Читая, вы, наверное, заметили, как усиливается движение, а с ним растет чувство радости. Об этом го­ворят открыто эмоциональные слова: с уменьшительно-ласкательными суффиксами – тропинка, ветерок, колокольчик, птички, солнышко, олицетворение – улыбается. Наконец, торжественно всходит солнце, оно золотыми потоками хлынуло на землю – возвышенный характер речи придает метафора. Стихотворение начиналось с подробного изображения начала утра, при этом эмоция была хотя и светлой, но сдержан­ной, а завершается оно открыто эмоциональным метафорическим эпитетом утро веселое — это чувство теперь, как и солнечные лучи, также хлынуло потоком.

Оказывается, что не только природа с нетерпением ждала утра, но и сам поэт радостно встречает его наступление: «Не боли ты, душа! отдохни от забот! / Здравствуй, солнце да утро веселое!» Его душа вместе с природой пробуждается к новой жизни. В этом и заключена идея произведения: поэт говорит о нераз­рывной связи человека и природы, восхищается красотой окружающего мира, ему дорога в нем каждая мельчайшая частичка природы. Автор делится с нами своими чувствами: красота освобождает его душу от боли, тревог, от повседневных забот. Он восторженно глядит на наступающее утро и дает нам воз­можность почувствовать, какое это счастье – быть человеком и жить в гармонии с природой. Вы, несо­мненно, это ощутили, заметив сопоставление и противопоставление слов.

Стихотворение Никитина, как и вообще вся лирика, заставляет читателя вообразить эмоционально окрашенную картину. А от этой конкретной картины мы, следуя за мыслью автора, поднимаемся к фи­лософским обобщениям: о том, что есть человек и каково его место в мире, о любви, добре, истине и красоте, о смысле жизни.

Н. А. Некрасов

Зеленый Шум²

Читая стихотворение Некрасова, вы заметите, что лирический герой здесь – «простой» человек, не похожий на поэта. Автор выступает, как актер, в роли персонажа. Но поэт стоит за таким героем и вы­сказывает свое отношение к изображаемому, дает герою определенную оценку. Передавая чувства героя, поэт таким образом раскрывает собственный взгляд на мир, свои мысли.

Прочитаем это стихотворение.

Идет-гудет Зеленый Шум,

Зеленый Шум, весенний шум!

Играючи расходится

Вдруг ветер верховой:

Качнет кусты ольховые,

Подымет пыль цветочную,

Как облако: все зелено,

И воздух, и вода!

Идет-гудет Зеленый Шум,

Зеленый Шум, весенний шум!

Скромна моя хозяюшка

Наталья Патрикеевна,

Воды не замутит!

Да с ней беда случилася,

Как лето жил я в Питере…

Сама сказала, глупая,

Типун ей на язык!

В избе сам-друг с обманщицей

Зима нас заперла,

В мои глаза суровые

Глядит – молчит жена.

Молчу… а дума лютая

Покоя не дает:

Убить… так жаль сердечную!

Стерпеть – так силы нет!

А тут зима косматая

Ревет и день и ночь:

«Убей, убей изменницу!

Злодея изведи!

Не то весь век промаешься,

Ни днем, ни долгой ноченькой

Покоя не найдешь.

В глаза твои бесстыжие

Соседи наплюют!..»

Под песню-вьюгу зимнюю

Окрепла дума лютая —

Припас я вострый нож…

Да вдруг весна подкралася…

Идет-гудет Зеленый Шум,

Зеленый Шум, весенний шум!

Как молоком облитые,

Стоят сады вишневые,

Тихохонько шумят;

Пригреты теплым солнышком,

Шумят повеселелые

Сосновые леса;

А рядом новой зеленью

Лепечут песню новую

И липа бледнолистая,

И белая березонька

С зеленою косой!

Шумит тростинка малая,

Шумит высокий клен…

Шумят они по-новому,

По-новому, весеннему…

Идет-гудет Зеленый Шум,

Зеленый Шум, весенний шум!

Слабеет дума лютая,

Нож валится из рук,

И все мне песня слышится

Одна – в лесу, в лугу:

«Люби, покуда любится,

Терпи, покуда терпится,

Прощай, пока прощается,

И – Бог тебе судья!»

Вы, конечно, заметили, как необычен этот стих. Большинство строк – трехстопный ямб с дактилли­ческой концовкой³ без рифмы – белый стих. А повторяющиеся строки – рефрен – выделены в том числе и размером стиха: Идет-гудет Зеленый Шум – четырехстопный ямб.

Дактилическая концовка, отсутствие рифмы характерны для народной поэзии – былин, песен. К тому же слова Зеленый Шум — народные, о чем поэт сообщает в примечании. Так особенности лексики и зву­чание стиха сближают некрасовское стихотворение с народной поэзией.

В стихотворении показано развитие переживания героя. Особую роль в нем играет двустишие, кото­рым оно начинается и которое затем становится рефреном (повтором), отделяя части произведения друг от друга. Вслушаемся в эти две строки, они звучат, как песня: настойчивые повторы («Идет-гудет Зеле­ный Шум, / Зеленый Шум, весенний шум!») и восклицательная интонация создают ощущение тор­жественного неуклонного движения.

Но, заметьте, как по-разному мы воспринимаем эти строки в каждом из повторов. Вначале это будто просто сообщение о приходе весны. Во второй раз двустишие предваряет рассказ о душевной смуте ге­роя, будто подчеркивая стихийную силу его чувства. Третье повторение знаменует перелом в состоянии и природы, и человека. И четвертое, возникающее после картины оживающей природы, – возвещает о торжестве добра и любви.

Картина весны в начале стихотворения воссоздана с большой точностью, вы будто ощущаете этот ветер: он начинается играючи, а потом подчиняет себе все, и у читателя создается ощущение неодолимо­сти движения.

Следующий фрагмент и противостоит первой картине по теме (природа – душевная смута героя), и сходен с нею тем же ощущением стихии. Сначала отношение героя к измене жены противоречиво, в словах звучат любовь, жалость, боль, обида: «Скромна моя хозяюшка… / Воды не замутит!»; случившееся, в его восприятии, не преступление, а беда, муж сокрушается: «Сама сказала, глупая, / Типун ей на язык!»

Но дальше, как это часто бывает в жизни, особенно когда ничто не отвлекает от тяжелых мыслей («Зима нас заперла»), растет обида, уже не о жене, а о себе думает муж, и потому в нем зреет «дума лютая – / Припас я вострый нож». Жена теперь уже обманщица, изменница (хотя все еще любовь есть: ведь «жаль сердечную»). Да к тому же возникает опасение: что скажут соседи – ох уж эта оглядка на чужое мнение! С какой проницательностью показан внутренний мир человека, борьба любви и эгоизма, доброты и злобы! Некрасов знает жизнь, знает, что именно так чаще всего и случается преступление.

Но спасает природа. Они пробудились вместе – природа и человек. И картина теперь другая, ее уви­дел преодолевший злобу человек, она пронизана живым чувством. Теперь все радует глаз, для него и леса повеселели, и белая березонька кажется ему девушкой с зеленою косой. Заметьте словесные ряды: тихохонько, солнышком, березонька, тростинка … (слова с ласкательными суффиксами); пригреты, теплым, повеселелые, новой зеленью, лепечут песню новую, по-новому(слова с положительной эмоциональной окраской) – в речи героя зазвучала любовь. Эта эмоция усилена повторами – пять раз повторено слово шумят (шу­мит). Перекликаются звуки: лепечут, липа, бледно листая, белая березонька. Переклички слов и звуков здесь способствуют упорядоченности текста и потому создают ощущение гармонии, красоты.

Природа стала прекрасной, одухотворенной. И естественно, происходит разрешение внутреннего конфликта, торжествует любовь, человек примиряется с бедой, чувствует способность прощать. Не слу­чайно стихотворение заканчивается словами: «И – Бог тебе судья!» Ведь умение прощать – одна из важ­нейших христианских заповедей, запечатленная в молитве: «И остави нам долги наши, яко же и мы ос­тавляем должникам нашим». Умение прощать – основа народной нравственности, которую утверждает Некрасов своим замечательным стихотворением. А народная нравственность зиждется на идеалах хри­стианских, в том же духе складывались убеждения и поэтов-классиков.

Обратите внимание на то, как «прочно слеплено» последнее четверостишие параллелизмом в его по­строении: три строки с повторами – лексическим (покуда, покуда, пока), морфологическим (три глагола в повелительном наклонении в начале строк и три возвратных глагола в настоящем времени в конце строк) и синтаксическим (одинаковое строение трех предложений), а четвертая строка – итог, емкий фразеологизм. Благодаря этому финал гармонично завершает это глубоко народное произведение и звучит как народная песня, как голос самой природы, воплотившей мысль ее Творца, голос ее лесов и лугов, и конечно же это главная мысль самого поэта.

А. Н. Майков

«Осенние листья по ветру кружат…»

Читая стихотворение А. Н. Майкова, постарайтесь представить себе описанный поэтом пейзаж:

Осенние листья по ветру кружат,

Осенние листья в тревоге вопят:

«Все гибнет, все гибнет! ты черен и гол,

О лес наш родимый, конец твой пришел!»

Не слышит тревоги их царственный лес.

Под темной лазурью суровых небес

Его спеленали могучие сны,

И зреет в нем сила для новой весны.

Вы, конечно, вообразили осенний лес, желтые листья берез, красные широкие лапы кленов, бурые, скомканные листья орешника. Ветер срывает их с ветвей, и они падают на дорогу, вновь взмывают вверх, кружатся, носятся вихрем по лесу и даже кажутся живыми. И не случайно поэт наделил их чувством и речью, использовав олицетворение. Они ощущают тревогу, в панике им кажется, что все погибло.

Это ощущение катастрофы создается благодаря повторам, которые усиливают значение слов. По­смотрите, как построены первые две строки, и вы увидите, помимо фонетического повтора – рифмы, – еще и лексический – анафору (осенние листья), и синтаксический повторы (предложения построены оди­наково: определение – подлежащее – обстоятельство – сказуемое). Повторы усиливают и чувство тре­воги в словах самих листьев: «Все гибнет, все гибнет!» Не менее выразительно и то, что «речь» листьев эмоциональна, состоит из восклицательных предложений. Все это и создает интонацию предельно взволнованную, ощущение смятения.

И вот на смену этой трагической эмоции и напряженной, взволнованной интонации приходит со­всем другое – спокойствие и величественность. А размер стиха – четырехстопный амфибрахий – объе­диняет обе строфы и создает единство целого, в котором есть и смятение гибнущих листьев, и торжест­венность засыпающего леса. Природа предстает во всем ее многообразии – в умирании и торжестве жизни.

Вторая строфа начинается с отрицания, причем глагол означает не действие, как глаголы первой строфы, а состояние: не слышит. Сравните эмоциональную окраску слов в этих строфах. Лес назван цар­ственным, его сны – могучие, в то время как листьям он казался совсем другим: черен и гол. Состояние леса – сон, а не смерть. И потому стихотворение заканчивается жизнеутверждающими словами: «И зреет в нем сила для новой весны».

Почему же листья не видят этого? Потому что они сами гибнут, и собственная гибель представляется им крушением всего мира. Оттого так тревожна интонация первой строфы – в ней показано отношение к наступлению осени листьев, вовлеченных в это событие. И листья превращаются в символический об­раз, так же как и ветер, который мы воспринимаем как «ветер перемен», и осень – образ, традиционно в поэзии связанный семантически с умиранием. А если вспомнить, что стихотворение написано в 1864 году, в эпоху коренных преобразований в российской жизни, то эти образы могут быть истолкованы и в историко-социальном ключе.

Но этим содержание стихотворения не исчерпывается. В нем есть и другое значение, более общее. И это не аллегория, а символ⁴ потому что здесь мысль отнюдь не отвлеченная, а передана через вполне кон­кретный многозначный образ.

Художественное богатство образа определяется его многозначностью, обилием его предметно-смы­словых связей как внутри, так и за пределами текста. Тогда при чтении произведения человек размыш­ляет о единстве человека и мира, об ограниченности человеческого разума, бессильного проникнуть в коренные свойства мира. А для приближения к истине ему необходимо особое чувство гармонии с ми­ром Природы, умение видеть сущность происходящего.

1 О том, что такое словесные ряды, вы можете прочитать в учебнике: Горшков А.И. Русская словесность: От слова к словесности. 10-11 кл. М., 2000. С. 300-313.

2 Так народ называет пробуждение природы весной. Примечание Н. Некрасова.

3 Одни строки трехстопного ямба оканчиваются ударным слогом: И – Бог тебе судья (-/-/-/), а другие – двумя безударными: Качнет кусты ольховые (-/-/-/-/--). Последние два слога в такой строке – не стопа, а дактиллическая концовка: здесь нет ударного слога, но это не обычная безударная стопа (пиррихий), потому что конец строки – всегда самое ударное место в стихе, здесь безударной стопы не бывает.

4 В аллегории картина служит для передачи отвлеченной мысли. В басне мысль обычно сформулирована в «морали» («У сильного всегда бессильный виноват»). Примером аллегорического образа в лирике может служить стихотворение В. А. Жуковского «Дружба»:Скатившись с горной высоты,

Лежал во прахе дуб, перунами разбитый;

А с ним и гибкий плющ, кругом его обвитый…

О Дружба, это ты!

В отличие от аллегорического, образ-символ многозначен, в изображенном открывается ряд смыслов. Таков «Парус» М. Ю. Лермонтова; погружаясь в этот образ, читатель может сквозь изображенные картины увидеть биографический план (перемены в судьбе поэта), исторический (черты поколения), общечеловеческий (свойства личности), онтологический (сущность бытия, его коренные закономерности).