Учимся читать лирическое произведение Ф. И. Тютчев

Альбеткова Р.И. Учимся читать лирическое произведение

Ф. И. Тютчев

Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовется, —

И нам сочувствие дается,

Как нам дается благодать…

Ф. И. Тютчев

…Поэзия его была полна осознанной мысли, а его мысли находили только поэтическое, т. е. одушев­ленное и законченное выражение.

В. С. Соловьев

«Как весел грохот летних бурь…»

Вы знаете, что слова в стихах сохраняют свои лексические значения, благодаря чему мы создаем в во­ображении картину жизни. А в конкретном произведении они приобретают новое, более глубокое зна­чение. Это относится не только к тропам, а ко всем словам – в них возникает, как говорят ученые, «сверх­значение». Слово становится художественным образом, а нарисованная картина жизни – явлением ис­кусства. И такое слово-образ позволяет проникнуть в смысл произведения.

Давайте убедимся в этом, читая стихотворение Ф. И. Тютчева.

* * *

Как весел грохот летних бурь,

Когда, взметая прах летучий,

Гроза, нахлынувшая тучей,

Смутит небесную лазурь

И опрометчиво-безумно

Вдруг на дубраву набежит,

И вся дубрава задрожит

Широколиственно и шумно!..

Как под незримою пятой,

Лесные гнутся исполины;

Тревожно ропщут их вершины,

Как совещаясь меж собой, —

И сквозь внезапную тревогу

Немолчно слышен птичий свист,

И кой-где первый желтый лист,

Крутясь, слетает на дорогу…

Вам, наверное, не раз приходилось летом наблюдать такую грозу – мощную, внезапно налетающую. Вы видели, как вдруг поднимается пыль на дороге, быстро темнеет небо, и возникает ветер такой силы, что вершины огромных деревьев гнутся и шумят. А какое настроение появляется у вас при чтении? Уже в первой строке вы заметили эмоционально окрашенное слово весел, заметили и то, что все предложение представляет собой риторическое восклицание. А дальше идут слова иного эмоционального звучания: тревожно, тревогу. Интонация создается эмоционально окрашенными словами, аллитерациями бурь, лазурь, опрометчиво, вдруг, на дубраву, задрожит, энергичным восклицательным первым предложением, сложная конструкция которого не мешает его стройности. Заметьте еще анафоры – как, и, которые вместе с четырехстопным ямбом делают все стихотворение энергичным, радостно-тревож­ным возгласом.

И картину, и эмоцию поэт создает посредством книжных слов с высокой поэтической окраской: небесную лазурь, дубраву, незримою пятой, исполины, тревожно ропщут и др. С помощью таких слов Тютчев передает чувство восхищения силой стихии, радостного удивле­ния и восторга: какая мощь в этой буре, покоряющей себе все! Вот архаизм прах (теперь мы говорим «пыль»), он придает речи возвышенно-поэтический характер. Эту эмоцию усили­вает инверсия: прах летучий. Сравните: «прах летучий» и «летучий прах», чувствуете, что выражение с инверсией более поэтично.

Гроза предстает в стихотворении живым существом, об этом говорит эпитет-олицетворение опрометчиво-безумно. Слово смутит означает «растревожит, приведет в смущение», отчего и небесная лазурь тоже становится одушевлен­ной, способной тревожиться, смущаться. Дубрава же вообще «ведет себя», как человек. Сначала она задрожит – это слово можно понять в прямом значении (деревья дрожат и гнутся), но деревья названы лесными исполинами, и тогда дрожь дубравы воспринимается как боязнь, трепет живых существ перед грозой. Деревья-ве­ликаны боятся, но все же сопротивляются какой-то неведомой силе, тревожно ропщут. Роптать – в современном значении – выражать недовольство, обиду; устаревшее значение этого слова – производить шум, гул. Вместе с эпитетом тревожно это книжное слово является олицетворением и также несет возвышенную эмоциональную окраску. А эпитеты широколиственно и шумно благодаря не только своему значению, но и фонетическому повтору (ш – но), и интонации (как воль­готно расположились всего два слова в строке!) помогают читателю услышать шум деревьев и почувст­вовать, какой он величавый, торжественный.

Поэт передает не только чувство восторга, радостного подъема, но и тревоги – прочитайте вслух: смутит, задрожит, гнутся, тревожно, тревогу, первый желтый лист. Буря в своей удали сорвала с деревьев листья, повредила их, поэтому, хотя лето еще в самом разгаре, уже появился первый желтый лист, а это значит, что приближается осень.

Вроде бы речь идет только о природе и чувствах, которые вызывает гроза у поэта. Но явления при­роды так явно наделены человеческими свойствами, что мы понимаем: стихотворение рассказывает не только о грозе и дубраве. Слова буря, гроза вызывают ассоциацию с невзгодами, переживаемыми человеком, со страстями, которые нередко ос­тавляют неизгладимый след в душе, а то и ранят. И опрометчиво-безумно, конечно же не только гроза налетает, но и внезапно вспыхнувшая страсть. И роптать может и человек, сопротивляясь ее губительной силе. А небесную лазурь можно также воспринять как внутреннюю безмятежность, которую разрушает страсть.

Однако это не аллегория, в которой картина нужна только для сообщения отвлеченной мысли. У Тютчева описание летней грозы само по себе прекрасно, оно открывает в природе ту стихийную силу, которую мы раньше не видели. Но слова в художественном произведении всегда многозначны, они не только изображают что-либо и выражают чувство, навеянное этой картиной, они несут в себе мысль ав­тора, и это всегда мысль о самых важных для человека вещах. Вот и здесь судьба человека, его взаимоот­ношения с природой и его внутренний мир – основа поэтического произведения.

Познакомьтесь еще с одним стихотворением Федора Тютчева.

* * *

Святая ночь на небосклон взошла,

И день отрадный, день любезный,

Как золотой покров она свила,

Покров, накинутый над бездной.

И, как виденье, внешний мир ушел…

И человек, как сирота бездом­ный,

Стоит теперь, и немощен и гол,

Лицом к лицу пред пропастию темной.

На самого себя покинут он –

Упразднен ум, и мысль осиротела –

В душе своей, как в бездне, погру­жен,

И нет извне опоры, ни предела…

И чудится давно минувшим сном

Ему теперь все светлое, жи­вое…

И в чуждом, неразгаданном, ночном

Он узнает наследье родовое.

День и ночь – извечное противостояние, человек по-разному ощущает себя днем и ночью, а для ху­дожника задача иная – суметь передать собственные впечатления от смены дня и ночи. Для осмысления образа-переживания давайте всмотримся в словесный ряд, обозначающий день. Слова отрадный, любезный, золотой покров, светлое, живое несут положительную эмоциональную окраску. И вместе с тем день – покров, виденье, внешний, чудится давно минувшим сном — это нечто поверхностное, кажущееся, даже нереальное. Что же такое день? Это явление прекрасное, но иллюзорное, дающее отраду душе, но отраду призрачную, красота, но будто внешняя, кажущаяся.

А ночь – святая, в чудном — нечто величественное, таинственное, манящее, смысл которого определяется словами: бездна, пред пропастию темной, неразгаданном, ночном. Ночь – не иллюзия, а реальность, что-то безграничное и страшное, таящее в себе угрозу. Так слова, посредством которых нарисованы день и ночь, сохраняя свое лексическое значение (благодаря чему вы можете представить себе картины, которые, кстати, только намечены), в то же время получают в произведе­нии новое, значение. Ночь – вроде бы обычное и привычное явление, но поэт заставляет нас почувство­вать священный трепет, наблюдая покров, накинутый над бездной. Именно ночью, утверждает Тютчев, открывается истинная сущность человека: Стоит теперь, и немощен и гол, / Лицом к лицу пред пропастию темной.

Обратите внимание на то, что слово бездна относится и к ночи, и к душе: ночь – бездна, на которую накинут покров дня, и человек ощущает свою душу как бездну. Что же таит в себе бездна души? В ней бессилен разум: «Упразднен ум, и мысль осиротела». Это только в призрачном мире дня, в мире внешнем, у человека есть опора в разуме, устанавливающем пределы, а понять истинную, ночную сущность мира и бездну души усилием мысли невозможно, потому что они беспредельны.

Вдумайтесь в последнюю строку: что такое наследье родовое? Речь идет о тайных темных сторонах человеческой природы. Тютчев понимает это зло как перво­родный грех – наследье родовое. Это чуждое, неразгаданное, ночное начало может проявиться в определенных обстоятельствах. Тютчев видел, что в ту пору, в середине XIX века (стихотворение написано в 1850 году), человек теряет опору – веру в Бога. И годом позже он пишет сти­хотворение «Наш век»:

Не плоть, а дух растлился в наши дни,

И человек отчаянно тоскует…

Он к свету рвется из ночной тени

И, свет обретши, ропщет и бунтует.

Безверием палим и иссушен,

Невыносимое он днесь выносит…

И сознает свою погибель он,

И жаждет веры… но о ней не просит…

Не скажет ввек, с молитвой и слезой,

Как ни скорбит пред замкнутою дверью:

«Впусти меня! – Я верю, Боже мой!

Приди на помощь моему неверью!..»

Стихотворение основано на реминисценциях – в Библии говорится о том, что растлилась всякая плоть на земле (Быт. 6:11–13). Перефразированы также слова из Евангелия (рассказ об исцелении бесноватого отрока): «Иисус ска­зал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему. И тотчас отец отрока вос­кликнул со слезами: верую, Господи! Помоги моему неверию» (Мк. 9:24).

Тютчев говорит о духовном кризисе многих его современников, его заботит состояние человека, ко­торый гордится достижениями цивилизации, размышляет над проблемами мироустройства и не заме­чает, что все это заменило работу души. Растление духа – это утрата веры, а без нее человек становится духовно нищим, обычным потребителем. И, сознавая свою погибель, яростно жаждет веры. Другие со­временники поэта (Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой и А. К. Толстой, А. Н. Майков, Н. С. Лесков) в своих произведениях утверждали, что подмена высоких истинных ценностей земными радостями поро­ждает бездуховность. Позже известный философ И. А. Ильин писал, что человечество в последние два века создало культуру без веры, «и ныне эта культура являет свое бессилие и переживает свое крушение».

Актуально звучат и в наши дни слова великого поэта. Перечитайте стихи Федора Тютчева и поду­майте об этом.

«От жизни той, что бушевала здесь…»

Это стихотворение Тютчева создано в 1871 году под впечатлением его поездки по степям Орловской губернии, где сохранились древние курганы.

* * *

От жизни той, что бушевала здесь,

От крови той, что здесь рекой лилась,

Что уцелело, что дошло до нас?

Два-три кургана, видимых поднесь…

Да два-три дуба выросли на них,

Раскинувшись и широко и смело.

Красуются, шумят, – и нет им дела,

Чей прах, чью память роют корни их.

Природа знать не знает о былом,

Ей чужды наши призрачные годы,

И перед ней мы смутно сознаем

Себя самих – лишь грезою природы.

Поочередно всех своих детей,

Свершающих свой подвиг бесполезный,

Она равно приветствует своей

Всепоглощающей и миротворной бездной.

Обратитесь вновь к своему воображению. Что вы представили, читая стихотворение? Бескрайние степи под палящим солнцем, невысокие, заросшие рыжей травой курганы, раскидистые дубы на них? А может, сквозь завесу веков возникло далекое прошлое: русские воины в кольчугах и шлемах, их битвы с кочевниками, звон мечей и тучи стрел. Но картины прошлого для поэта – не главное, они и занимают-то всего две строки в стихотворении. А главное – противопоставление человеческих деяний и природы. И возникающий вопрос-размышление: что же остается от людских дел после ухода человека из жизни, за что бились люди и проливали кровь свою?

Главные темы в творчестве Тютчева – человек и природа, предназначение человека в мире. И говорит он об этом средствами словесного искусства, создавая живые картины, образы-переживания.

Чтобы понять мысль поэта, надо вслушаться в интонацию стиха – медленного пятистопного ямба, характерного для элегий, и, конечно, внимательно вчитаться в текст. Вот первые две строфы. Отметим словесный ряд: жизнь бушевала, кровь рекой лилась – два-три кургана, видимых поднесь; два-три дуба, раскинувшись и широко и смело, красуются, шумят … Эти образы содержат антитезу: человек – природа, прошлое – настоящее, движение – неподвиж­ность, суета – величие, страсти – покой, разрушение – созидание, временное – вечное, смерть – жизнь.

Сравните слова бушевала и шумят. Дело не только в том, что первый глагол стоит в прошедшем времени, а второй – в настоящем, что, безусловно, само по себе важно. Еще важнее сопоставить их лексическое значение. Толковый словарь определяет первое слово так: «1. Проявляться с необычайной, разрушительной силой (о ветре, воде, огне, чувствах). 2. Буйствовать, скандалить». В обоих значениях очевидна отрицательная эмоциональная окраска. А шуметь – значит издавать звуки, сливающиеся в нестройное звучание. Эмоция здесь ней­тральная. И вообще положительная оценка относится не к деяниям людей, а к деревьям: широко и смело, красуются, шумят. Это всегда прекрасно, а не то, что исчезло, не уцелело. А как настойчиво, используя лексические и синтаксические повторы, утверждает поэт мысль о мимолетности человеческой жизни и вечности при­роды: «Что уцелело, что дошло до нас?..», «Чей прах, чью память…»

Вспомним другие стихотворения, в которых Тютчев размышляет об этом, например: «Певучесть есть в морских волнах…» Поэт видит в природе гармонию и чувствует разлад с нею человека с его призрачной свободой:

Откуда, как разлад возник?

И отчего же в общем хоре

Душа не то поет, что море,

И ропщет мысля­щий тростник?

В стихотворении «В небе тают облака…» то же противопоставление: вечности природы и – в подтек­сте – мимолетности человеческой жизни:

Чудный день! Пройдут века –

Так же будут, в вечном строе,

Течь и искриться река

И поля дышать на зное.

Интересно, во всем ли вы согласны с поэтом? Давайте подумаем. Да, природа живет по другим – цик­личным – периодам: сменяются времена года, весна – рождение, осень – умирание, и опять тот же цикл. Поэтому природа знать не знает о былом. Но можно ли согласиться, что человеческие деяния – подвиг бесполезный, а наша жизнь – призрачные годы? Неужели правда, что человек – лишь греза природы? И что нет разницы между добром и злом – ведь природа всех одинаково приветствует своей всепоглощающей и миротворной бездной? Смысловую значимость последней строки автор подчеркивает еще и тем, что меняет пятистопный ямб на шестистопный.

Не правда ли, стихотворение побуждает нас задуматься об этом?

Прочитав и проанализировав несколько произведений Ф. И. Тютчева, вы, конечно, обратили внима­ние, что философские размышления о человеке и мире поэт претворил в яркие художественные образы. Поэтому его стихи остаются живыми, волнуют и привлекают многие поколения читателей.