Понятие «микротематизм» в рамках музыковедческого дискурса на примере творчества С. В. Рахманинова

Понятие «микротематизм» в рамках музыковедческого дискурса

На примере творчества С. В. Рахманинова

Понятие «микротематизм» является достаточно разработанным и обоснованным в теории и истории музыки и имеет сферу применения, определяемую историческими и монографическими аспектами. Применение к анализу музыкальных произведений понятия «микротематизма» позволяет раскрыть новые грани образного содержания музыкального произведения, его свойств и особенностей нотного текста. Зародившись в недрах барочной теории аффектов, в ХХ столетии термин «микротематизм» обретает новые свойства своей выразительности, что, в свою очередь, свидетельствует об особом внимании композиторов к микропроцессам в музыке и обусловливает актуальность рассматриваемой темы.

В современное российское музыкознание понятие «микротематизм» вошло достаточно давно и встречается в основном в анализах музыки ХХ в. За пределами России те же явления анализируются, как правило, без применения термина «микротематизм»: рассматриваются особые функции мотива в отдельных музыкальных образцах. При этом специфика подобных случаев не получает отражения в самостоятельной научной категории. Вместе с тем в зарубежном музыкознании накоплен огромный опыт наблюдений над различными видами и аспектами сквозных мотивных построений и их взаимосвязей. Так толчком для исследований в этой области стала известная работа Р. Рети, а в российской науке сложились свои традиции анализа кратких построений в музыкальной форме.

Опыт использования понятия «микротематизм», обобщённый в учебном пособии В. Н. Холоповой определяется через другие родственные ему музыкальные явления. «К мотивно-составному тематизму иногда применяют термин «микротематизм», показывающий первичность и самостоятельное функционирование мотивов» [29, с. 309]. И далее делает важное замечание: «Многозначность смыслов, вкладываемых в настоящее время разными теоретиками в слово “микротематизм”, делает его не структурно конкретным, а весьма общим понятием, охватывающим функционирование в музыке малых тематических образований» [29, с. 309].

Поле применения обсуждаемого понятия сегодня достаточно широко. О «микротемах» и «микротематизме» музыковеды упоминают в связи с краткими мотивными импульсами в произведениях Б. Бартока , К. Дебюсси, А. Веберна, А. Шёнберга и других композиторов. При этом, как правило, само содержание понятия специально не разъясняется и не уточняется.

Однако важно иметь в виду, что понятие «микротематизм» было введено и первоначально разработано в узкоспециальных целях, для обозначения особого качества музыки С. В. Рахманинова. Причём трактовки понятия в работах разных авторов существенно отличаются друг от друга. Такое положение вполне естественно для музыковедческих категорий, отражающих изменчивость и гибкость самой музыкальной материи.

Впервые этот термин был предложен Е. А. Ручьевской в 1966 г. как инструмент анализа русской камерной вокальной музыки начала ХХ в. «Иногда в романсе отсутствует то, что называется музыкальной темой в общепринятом смысле, то есть конструктивно оформленная музыкальная мысль, которая потом повторяется, варьируется и т.д. Мелодия воспринимается как непрерывно льющаяся кантилена. Так часто бывает у С. В. Рахманинова. Здесь мы сталкиваемся с очень характерным для вокального стиля явлением микротематизма. Тематическими элементами оказываются не предложения, не фразы и даже не мотивы, а субмотивы и интервалы, обуславливающие сопряжённость мотивов и фраз, их внутреннюю связь» [22, с.107].

Концентрируя свое внимание на микротематизме в романсах Рахманинова, Ручьевская предполагает наличие подобного приема и в музыке других композиторов. «Микротематизм, осуществление непрерывной связи посредством мельчайших элементов мелодии, весьма типичен и для Прокофьева» [22, с. 107].

Е. А. Ручьевская приводит весьма убедительные образцы микротематизма в известных романсах Рахманинова. Она описывает следующие случаи: «микротемой в «Сирени» является трихордовая попевка; в романсе “Здесь хорошо” – восходящий мотив из четырех звуков; в романсе «Я опять одинок» – субмотив из трех звуков в восходящем поступенном движении» [22, с. 107].

Концепция микротематизма, предложенная Е. А. Ручьевской, содержит в себе некое «поле неопределенности». Возникает закономерный вопрос: приложимо ли понятие только к мельчайшим интонационным ячейкам или возможно распространение понятия на более крупные единицы ? Следует сразу заметить, что последующая музыковедческая практика стихийно расширила сферу применения понятия, что зафиксировано в цитированных выше наблюдениях В. Н. Холоповой.

Предложенное Ручьевской понятие получило более детальную разработку в статье Л. А. Скафтымовой, опубликованной в 1973 г. и расширевшуюся до закономерностей мелодического стиля С. В. Рахманинова в целом.

Скафтымова отмечает попевочную природу мелодики композитора и народно-песенные ее истоки. Автор выделяет два способа работы с попевками: «В одних случаях попевка является начальным толчком, исходным импульсом для ее дальнейшего “сквозного” распевания. Так первый способ обозначается термином «микротематизм», а второй называется «тема-волна».

В качестве примеров «темы-волны» приводятся начальные мелодические построения Второй симфонии и Третьего концерта С. В. Рахманинова. Образцы «микротематизма» связываются прежде всего с откликом композитора на поиски символистов, а также c новыми тенденциями в его произведениях 1910-х гг. и позднего, зарубежного периода – «Острове мертвых», «Колоколах», Третьей симфонии и «Симфонических танцах». «Исходное мелодическое зерно становится своеобразной микротемой, роль которой поднимается до обобщения художественного замысла», – резюмирует автор цитируемой статьи [25, с. 105].

Одновременно с приведенными обоснованиями нового термина в 1960–1970-е гг. появляется целый ряд свидетельств пристального внимания к аналогичным явлениям. В фундаментальных исследованиях, связанных с основополагающими проблемами музыкальной формы, возникают специальные акценты на важной роли кратких построений (фраз, мотивов) в музыке ХХ в. В связи с этим уделяет внимание мотивной технике Барсова в своей монографии о симфониях Г. Малера (1975 г.) и В. П. Бобровский (1978 г.), анализировавший творчество Вагнера и Дебюсси.

Мотивному развитию в 60–70-е гг. XX в. уделяется специальное внимание в работах Ю. Н. Тюлина, Л. А. Мазеля и В. А. Цуккермана и других исследователей. В те же годы в связи с интересом к «микропроцессам» в музыке и новым формам тематизма возникает близкое понятие «рассредоточенная тема». Оно, в свою очередь, трактуется неоднозначно, образуя отдельную терминологическую ветвь .

В последующие десятилетия понятие «микротематизм» остается на периферии внимания музыковедов. Новая волна интереса к нему и к микропроцессам в музыке возникает лишь в 2000-е гг. – и вновь в связи с музыкой С. В. Рахманинова. Инициировала этот интерес публикация Н. В. Сарафанниковой 2009 г., и подхвачен он был в работах А. В. Ляховича, С. В. Фролова и других.

Публикация Н. В. Сарафанниковой обнаруживает чрезвычайно показательный поворот в истории понятия. Целью его введения в первую очередь оказывается – стремление зафиксировать достаточно редкую, уникальную особенность музыкального мышления Рахманинова: единообразность мотивного развития, исключительную сосредоточенность на одной исходной кратчайшей ячейке, своеобразную «моноинтонационность».

Самостоятельная роль мелких интонационных ячеек стала одной из примет обновления музыкального мышления в конце XIX – начале ХХ столетия. Вместе с тем можно найти множество примеров предвосхищения этого явления в музыке предыдущих столетий (один из хрестоматийных образцов – начальный мотив Пятой симфонии Л. В. Бетховена).

Новая роль мотива в музыке ХХ в. отражена во многих музыковедческих исследованиях. В отличие от мотивной разработки в музыкальной форме прошлых эпох, когда развитие строилось на вычлененных из главных тем мотивах, в новом формообразовании начала ХХ в. мотив оказывается изначально включен в незамкнутое целое, как правило, не опирающееся на классико-романтические музыкально-синтаксические структуры. В этих условиях входящий в тему мотив не подчиняется столь строго, как раньше, традиционной внутренней логике соотношения «строительных единиц» темы – мотивов, фраз, предложений. Он не закрепляется жёстко внутри более крупного тематического построения, приобретая особую смысловую нагрузку и предрасположенность к самостоятельному развитию.

Эти процессы нашли свое яркое продолжение и в следующем столетии. В музыке начала ХХ в. наиболее новыми и специфичными становятся такие случаи, когда произведение строится на основе целого ряда связанных друг с другом мотивов (микротем), образующих некое подвижное и неповторимо выразительное целое.

Список литературы

1. Баринг-Гоулд, С. Мифы и легенды Средневековья. М., Центрполиграф, 2009. – 227 с.

2. Барсова, И. А. Симфонии Густава Малера. Изд. 2-е, доп., уточн., испр. СПб.: Издательство имени Н. И. Новикова, 2010. – 584 с.

3. Бобровский, В. П. Функциональные основы музыкальной формы. М.: Музыка, 1978. – 332 c.

4. Валькова, В. Б. «Рассредоточенная тема»: пути отечественного музыкознания в зеркале истории одного понятия // Проблемы музыкальной науки. 2015. № 2 (19). – С. 16–21

5. Валькова, В. Б. Музыкальный тематизм и мифологическое мышление / В. Валькова // Музыка и миф: сб. трудов / Гос. музык.-пед. ин-т им. Гнесиных. – М., 1992. – Сб. 118. – С. 40 – 61.

6. Васильев, Ю. В. Еще раз о проблеме «Рахманинов и символизм» / Ю. Васильев // Сергей Рахманинов: история и современность: сб. ст. / [ред.: А. Цукер, Н. Бекетова]. – Ростов н/Д., 2005. – С. 131 – 166.

7. Волкова, Н. Ю. – Романс С.В. Рахманинова «Крысолов» (op.38): опыт семиотико-семантического анализа // Культура и искусство. – 2017. – № 7. – С. 74 – 86

8. Воробьева, О. Г. Место и время постмодернизма в мировом искусстве [Рукопись]: курсовая работа / Воробьева Оксана Геннадьевна ; Соликам. гос. пед. ин-т. – Соликамск: Соликамский государственный педагогический институт, 2000. – 92 с.

9. Калошина, Г. Религиозно-философская символика в симфониях Рахманинова и его современников // Сергей Рахманинов: от века, минувшего к веку нынешнему. Ростов н/Д: РГК, 1994. С. 102 – 109.

10. Келдыш, Ю. Романсы Рахманинова ор. 38 – [электронный ресурс] – https://www.belcanto.ru/rachmaninov_op38.html. Дата обращения: 08.04.2022.

11. Кокорева, Л. М. Неожиданные параллели: Дебюсси — Шёнберг, Берг, Веберн // Музыкальная академия. 2013. № 3. – С. 124–134.

12. Конен, В. Д. Театр и симфония: роль оперы в формировании классической симфонии / В. Конен. – Изд. 2-е. – М.: Музыка, 1975. – 376 с.

13. Лосев, А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А. Ф. Лосев. – 2-е изд., испр. – М.: Искусство, 1995. – 320 с.

14. Лосев, А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1995. – С. 118–119.

15. Ляхович, А. В. Рахманинов-пианист: взгляд на музыку изнутри // Музыкальная академия. 2018. № 4. – С. 76–83

16. Ляхович, А. В. Символика в поздних произведениях Рахманинова. Тамбов: Издательство Першина Р. В., 2013. Режим доступа http://ivanovka-museum.ru/data/uploads/lyachovich/lyachovich-simvolika.pdf. Дата обращения: 03.04.2022

17. Мазель, Л. А. Строение музыкальных произведений: учебное пособие. М.: Музгиз, 1960. – 466 с.

18. Мазель, Л. А., Цуккерман, В. А. Анализ музыкальных произведений. Элементы музыки и методика анализа малых форм. М.: Музыка, 1967. – 527 с.

19. Медушевский, В. В. О закономерностях и средствах художественного воздействия музыки / В. Медушевский. — М.: Музыка. – 1976. – 254 с.

20. Москаленко, В. Г. Про задум та музичну щею твору / В. Москаленко // Наук. вюн. Нац. муз. акад. Украiни. M. П. Чайковського. – К., 2002. – Вип. 21 : Музичний Tвip як творчiй процес. – С. 10 – 17.

21. Рахманинов, С. В. Литературное наследие. В 3 т. Т. 1. Воспоминания. Статьи, интервью. Письма / Рахманинов. — М.: Совет, композитор, 1978. – 648 с.,

22. Ручьевская, Е. А. О соотношении слова и мелодии в русской камерно-вокальной музыке начала ХХ века // Русская музыка на рубеже ХХ века: статьи, сообщения, публикации / под общ. ред. М. К. Михайлова и Е. М. Орловой. М. – Л.: Музыка, 1966. – С. 65–110.

23. Русанова, Н. Камерно-вокальное творчество С. В. Рахманинова. Поэтика жанра и Вопросы исполнительской интерпретации. Автореферат диссертации. Саратов, 2004. – 25 с.

24. Сарафанникова, Н. В. P.S. о микротематизме / Наталья Сарафанникова // Музык. академия. – 2009. – № 3. – С. 146 – 149.

25. Скафтымова, Л. А. О мелодике Рахманинова // Страницы истории русской музыки: статьи молодых музыковедов / общ. ред. и сост. Е. М. Орловой и Е. А. Ручьевской. Л.: Музыка, 1973. – С. 103–122.

26. Скворцова, И. А. Стиль модерн в русском музыкальном искусстве рубежа XIX–XX веков: авт. дисс. … док. иск. М.: МГК, 2010. – С. 8.

27. Тюлин, Ю. Н. Строение музыкальной речи. М.: Музыка, 1969. – 175 с.

28. Фролов, С. В. Intermezzo II. К истокам одного термина в рахманиноведении // С. В. Фролов. Рахманинов: музыкально-исторические этюды: Сб. статей / отв. ред. И. Н. Вановская. Ивановка: Музей-усадьба С. В. Рахманинова «Ивановка», 2014. – 120 с.

29. Холопова, В. Н. Теория музыки: мелодика, ритмика, фактура, тематизм: учебное пособие. СПб.: Лань, 2002. –368 с

30. Холопова, В. Н. Три стороны музыкального содержания / В. Холопова // Музыкальное содержание: наука и педагогика: материалы 1 Рос. науч.-практ. конф. 4-5 дек. 2000 г., г. Москва / отв. ред.-сост. В. Н. Холопова. – М.; Уфа, 2002. — С. 55—76.

31. Холопова, В. Н. Формы музыкальных произведений: учебное пособие. 2-е изд., испр. СПб.: Лань, 2001. – 469 с.

32. Шагинян, М. Воспоминания о С. В. Рахманинове /М. Шагинян // Воспоминания о Рахманинове: [в 2 т.] / сост., ред., коммент и предисл. 3. Апетян. – Изд. 4-е, доп. – М., 1974. – Т. 2. – С. 94 –143.

33. Campbell, E. Boulez, Music and Philosophy. Cambridge: Cambridge University Press, 2010. – 281 p. (Music in the Twentieth Century).

34. Fanning, D. The Breath of the Symphonist: Shostakovich’s Tenth. London: RMA, 1989. – 90 p.

35. Müller-Blattau, J. Geschichte der deutschen Musik. Berlin-Lichterfelde: Chr. Fridrich Diemeg, 1938. – 320 р.

36. Réti, R. The Thematic Process in Music. New York: Macmillan, 1951. – 362 p.

4