И до чего это чудесны наши русские слова!

И ДО ЧЕГО ЭТО ЧУДЕСНЫ НАШИ РУССКИЕ СЛОВА!

(Внеклассное мероприятие)

Первый ученик: В начале было Слово…

Творящий слово творил Вселенную.

В оный день, когда над миром новым

Бог склонял лицо свое, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,

Звезды жались в ужасе к луне,

Если точно розовое пламя

Слово проплывало в вышине….

Н.Гумилев

Второй ученик: Есть речи – значенье

Темно или ничтожно,

Но им без волненья

Внимать невозможно.

Как полны их звуки

Безумством желанья!

В них слезы разлуки,

В них трепет свиданья.

Не встретит ответа

Средь шума мирского

Из пламя и света

Рожденное слово;

Но в храме, средь боя

И где я ни буду,

Услышав, его я

Узнаю повсюду.

Не кончив молитвы,

На звук тот отвечу,

И брошусь из битвы

Ему я навстречу.

М.Лермонтов

Третий ученик: Быть может, все в жизни лишь средство

Для ярко-певучих стихов,

И ты с беспечального детства

Ищи сочетания слов.

В.Брюсов

Четвертый ученик: Бывает время,

Когда забот спадает бремя,

Дни вдохновенного труда,

Когда и ум и сердце полны,

И рифмы дружные, как волны,

Журча, одна вослед другой

Несутся вольной чередой.

Восходит чудное светило

В душе проснувшейся едва:

На мысли, дышащие силой,

Как жемчуг нижутся слова…

М.Лермонтов

Пятый ученик: В языке что ни звук, то и подарок: все зернисто, крупно, как сам жемчуг…(Н.В.Гоголь)

Первый ведущий: Произнесенное метко, все равно что писанное, не вырубливается топором. А уж куда бывает метко все то, что вышло из глубины Руси, где… все сам-самородок , живой и бойкий русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом…

Второй ведущий: Как несметное множество церквей, монастырей, с куполами, главами, крестами рассыпано на святой благочестивой Руси, так несметное множество племен, поколений, народов толпится, пестреет и мечется по лицу земли. И всякий народ, носящий в себе залог сил, полный творящих способностей души, своей яркой особенности и других даров Бога, своеобразно отличился каждый своим собственным словом, которым выражая какой ни есть предмет, отражает в выраженье его часть собственного своего характера.

Первый ведущий: Сердцеведением и мудрым познанием жизни отзовется слово британца; легким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает свое, не всякому доступное слово немец, но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово (Н.В.Гоголь).

Второй ведущий: Да будет же честь и слава нашему языку, который в самородном богатстве своем почти без всякого чуждого примеса течет как горная, величественная река – шумит, гремит – и вдруг, если надобно, смягчается, журчит нежным ручейком и сладостно вливается в душу…(Н.М.Карамзин)

Шестой ученик: Люблю твердить названия народные!

Душе светлей становится от слов:

Дурман-трава, калужница болотная.

Гусиный лук, речной болиголов.

Бессмертник – вечный символ упования,

Фиалка-любка – стройная свеча.

Живой водой от каждого названия

Напьемся, как от чистого ключа.

Поля, леса, трясины непроходные –

Все обошла родимая молва…

Пока звучат названия народные,

Жив наш язык. И Родина жива.

Н.Веселовская

Седьмой ученик: И до чего это чудесны наши русские слова! Если долго вслушиваться в них и повторять раздельно одно только слово, и уже все видишь и слышишь, что заключено в нем. Как будто бы и короткое оно, но попробуй, вслушайся…Вот, например, слово «ручеек». Если повторять его часто-часто и вслух, то сразу и услышишь: ручеек журчит между камешками!

Восьмой ученик: Или другое слово – зной. Зачнешь долго тянуть букву «з», то так и зазвонит этот зной наподобие тех мух, которых только и слышишь в полуденную ржаную пору.

Девятый ученик: Произнес я слово – вьюга, и в ушах так и завыло это зимнее, лесное: ввв-и-ю…

Сказал как-то при мне своим басом дворник Давыд – гром, и я сразу услышал громовой раскат за лесной синью.

Десятый ученик: Хорошее слово «радуница». Так и видишь его в образе красного яйца, лежащего в зеленых стебельках овса, в корзине из ивовых прутьев.

Первый ученик: Ах какое хорошее слово «яблоки»!...полнозубое, веселое, морозно-хрустящее…

В канун Преображения…жарко-румяные, яснозорчатые, осенецветные, багровые, златоискрые, янтарные, сизые, белые, зеленые, с красными опоясками, в веснушках, с розовинкой, золотисто-прозрачные (инда зернышки просвечивают), большие, как держава в руке Господа Вседержителя, и маленькие, что на рождественскую елку вешают, - лежали они горками в сене, на рогожах, в корзинах, в коробах, ящиках, в пестрядинных деревенских мешках, в кадушках и в особых липовых мерках.(Никифоров-Волгин)

Второй ученик: Масленица…Я и теперь еще чувствую это слово, как чувствовал его в детстве: яркие пятна, звоны – вызывает оно во мне; пылающие печи…ухабистую снежную дорогу, уже замаслившуюся на солнце, с ныряющими по ней веселыми санями, с веселыми конями в розанах, в колокольчиках и бубенцах, с игривыми переборами гармоньи. Или с детства осталось во мне чудесное, непохожее ни на что другое, в ярких цветах и позолоте, что весело называлось «масленица»? (И.Шмелев)

Третий ученик: Рождество…

Чудится в этом слове крепкий морозный воздух, льдистая чистота и снежность. Само е это слово видится мне голубоватым. Слышится в нем хруст морозный. (И.Шмелев).

Четвертый ученик: И до чего это чудесны наши русские слова! – повторим мы вслед за Василием Акимовичем Никифоровым-Волгиным и добавим: Лучше родного языка не сыщешь во всей поднебесной!

Учитель: Любил дедушка Влас сребротканый лад церковнославянского языка. Как заговорит, бывало, о красотах его, то так и обдаст тебя монастырским ветром, так и осветит всего святым светом. Каждое слово его казалось то золотым, то голубым, то лазоревым и крепким, как таинственный адамантов камень. Тяжко грустил дедушка, что мало кто постигал светозарный язык житий. Пролога…Миней…

Не раз говаривал он мягко гудящим своим голосом:

- В кладезе славянских речений – златые струи вод Господних. В нем и звезды, и лучи, и ангельские гласы, и камения многоцветные, и чистота, снега горного светлейшая!

Развернет, бывало, дед одну из шуршистых страниц какой-нибудь древней церковной книги и зачнет читать с тихой обрадованной улыбкой. Помню, прочитал он слова: «Тя, златозарный мучеников цвет, почитаю». Остановился и сказал в тихом вдумье:

- Вникни, чадо, красота-то какая! Что за слово-то чудесное: «златозарный». Светится это слово!

Редко кто понимал Власа. Отводил лишь душу со старым заштатным дьяконом Афанасием – большим знатоком славянского языка и жадно влюбленным в драгоценные его камни.

Соберутся, бывало, в повечерье за пузанком рябиновой (прозванной дедом «златоструем»), и заструятся у них такие светлопевучие речи, что в сумеречном домике воистину заревно становилось. Оба они с дьяконом невелички, сребровласые, румяные и сухенькие. Дедушка был в обхождении ровен, мягок, не торопыга, а дьякон – горячий, вздымястый и неуемный. Как сейчас помню одну из их вечерних бесед…

Набегали сумерки. Дед ходил в валенках-домовиках по горенке и повторял вслух только что найденные в Минее слова:

«Молниями проповедания просветил еси во тьме сидящия».

Дьякон прислушивался и старался не дышать. Выслушал, вник, опрокинул чарочку и движением руки попросил внимания.

Дед насторожился и перестал ходить. Полузакрыв глаза, с легким румянцем на щеках, дьякон начал читать чистым переливным голосом, мягко округляя каждое слово: «Велий еси Господи, и чудна дела Твоя, и ни едино же слово довольно будет к пению чудес Твоих».

Дед загоревшимся взглядом следил за полетом высоких песенных слов, а дьякон продолжает ткать на синих сумерках серебряные звезды слов:

«Тебе поет солнце, Тебе славит луна, Тебе присутствуют звезды, Тебе слушает свет, Тебе трепещут бездны, Тебе работают источницы. Ты простер еси небо яко кожу. Ты утвердил еси землю на водах».

Дьякон вскакивает с места, треплет себя за волосы и кричит на всю горницу:

-Это же ведь не слова, а молнии Господни!

В такие вечера вся их речь, даже самая обыкновенная, переливалась жемчугами славянских слов, и любили, грешным делом, повеличаться друг перед другом богатством собранных сокровищ. Утешали себя блеском старинных кованых слов так же, как иные утешают себя песнями, плясками и музыкой.

- Не слова, а звезды светосиянные, светильники светлейшие и прозарнейшие, - с дрожью в голосе отзывается дед, - светловещанная мудрость!

- Жизнь наша есть: цвет и дым, и роса утренняя воистину, - прибавляет Влас и обнимает дьякона.

- А какие слова-то, Господи, встречаются: световидный, светоблистанный, светоносный, светозарный, - говорит он сквозь слезы. –«Душу мою озари сияньми невечерними»,»Цвете прекрасный», «шум громный», «зарею пресветлою озари концы вселенной», «жизнь нестареемая», «одеяйся светом, яко ризою», «Милосердия двери отверзи нам».

Все светло. От сердца, от чистоты, от святости, от улыбки Господней…

Подозвал, помню, меня дед к себе, погладил по голове и сказал: «Возлюби Божью красоту!»

До поздней ночи сквозь прозрачную дрему слышишь то дьякона, то дедушку, пересыпающих жемчуг Божьих слов. (В.А.Никифоров-Волгин)

Пятый ученик: И почему такие хорошие святые слова…мы выговариваем сухим и злым языком? Вот мать моя по-другому скажет, легко. И каждое ее слово светиться будет… Выходит, что и слова-то надо произносить умеючи… чтобы они драгоценным камнем стали…(В.А.Никифоров-Волгин)

Шестой ученик: Звуки льются, звуки тают…

То не ветер ли во ржи?

Не крылами ль задевают

Медный колокол стрижи?

Иль в тени журчат дубравной

Однозвучные ключи?

Иль ковшей то звон заздравный?

Или бьются о мечи?..

Кто поймет… слова?

Но от звуков сердце млеет

И кружится голова.

А.К.Толстой

Седьмой ученик:

Не брани меня, мой друг,

Гнев твой выразится худо,

Он мне только режет слух,

Я слова ловить лишь буду,

Как они польются вдруг,

Так посыпятся, что чудо,-

Точно падает жемчуг

На серебряное блюдо !

А.К.Толстой

Первый ведущий: « Божьей красотой» называл русский язык В.А.Никифоров-Волгин, «волшебным», «радостным чудом» - К.Паустовский. Но сейчас русский язык переживает настоящую трагедию. На него идет мощное наступление, в результате чего он обмельчал, стал некрасивым, убогим, превратился в конгломерат, в некую смесь «французского с нижегородским». На телеэкранах, заменивших литературу, только в одной рекламе можно услышать за один вечер до 70 иностранных слов.

Второй ведущий: Послушайте речь дикторов радио и телевидения: спонтанный, адекватный, вербальный, контингент, уникальный…Слово «уникальный» заменило нам огромное количество русских слов: редкий, чудесный, превосходный, замечательный, великолепный, удивительный, прекрасный, неповторимый, чудный…Превосходные слова… Но мы уже стали стесняться своих слов. Мы не хотим петь: «Каравай, каравай, кого хочешь, выбирай!» Мы поем: «Happy birthday to you».

Первый ведущий: И если завтра мой язык исчезнет, То я готов сегодня умереть,- писал Р.Гамзатов.

« Другом», « Царем», « Спасителем» называл русский язык В.Брюсов. И.С.Тургенев, когда-то написавший: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!» - как будто предвидел, что для сотен русских писателей, оказавшихся за границей после революции 1917 года, он тоже будет поддержкой и опорой, что именно русский язык будет одной из трех сил, которые не дадут распасться великой русской литературе.

Второй ведущий: А сегодня он не меньше, чем другое национальное достояние, нуждается в нашей защите, внимании и заботе. Судьба языка – это судьба народа, потеря языка равнозначна потере нации. «…Пока жив язык народный в устах народа, до тех пор жив и народ…вымер язык в устах народа – вымер и народ!» (К.Д.Ушинский)

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь

Хоть в меру сил в дни злобы и страданья

Наш дар бессмертный – речь!

И.Бунин