"Без срока давности".

2023/24 учебный год

_{Люди, пережившие войну,}

Обозначив жизнь свою пунктиром,

Каждый день у Бога просят мира,

Чтоб увидеть новую весну.

В. Мирошниченко

Чудом выжившие.

Как-то я возвращалась со школы домой и, проходя мимо одного из соседних домов, обратила внимание на две сгорбленные фигурки старушек. Казалось, им было лет по сто. Они были невероятно худы. На лице выражение страдания.

Голова одной из них низко упала на грудь, а из-под выцветшего от времени платка выглядывали совсем седые волосы. Глаза ее были сухие и какие-то страшные. Она не двигалась, казалось, что даже не моргает, не дышит.

Другая, отрешенная, краем подола фартука смахивала катившиеся по щекам слезы.

Старушки казались такими беззащитными и беспомощными, что сердце мое сжалось. Страшная мысль промелькнула в голове: «Может быть, одна из них мертва». Я невольно вздрогнула. Затем направилась к ним, чтобы предложить свою помощь. Приблизившись, с радостью обнаружила, что все живехоньки. Никогда прежде я не испытывала такого облегчения, как в ту минуту. Но все же они были грустны, и я решила их подбодрить разговором.

– Добрый день! Сегодня такая хорошая погода. Знаете, вы напоминаете моих бабушек, с которыми, к сожалению, я не виделась уже почти полгода. Я скучаю по ним. А можно мне с вами тут немного посидеть? – как-то нелепо начала я разговор.

И, не дожидаясь разрешения, сразу присела на край скамейки. Мои руки инстинктивно потянулись к ладошке, сидящей рядом со мной старушки. А она словно ожидала, того чтобы хоть кто-нибудь, взял ее руку, обнял за плечи, проявил участие в ее жизни. У нас завязался душевный разговор. Так, я узнала, что бабульки были сестрами, родом из Преслава Запорожской области. Потом-то судьба помотала их по стране. В какой-то момент, словно на исповеди, они стали рассказывать мне жуткую давнишнюю историю своей жизни, связанную с войной 1941-1945 годов. То, что они пережили ВОВ, я поняла сразу, ведь, как оказалось, одной из них было восемьдесят девять лет, а другой, как раз в тот день, когда я с ними познакомилась, исполнился девяносто один год. Сколько невыносимой боли, отчаяния и страданий причинила им эта страшная война. Перебивая друг друга, словно боясь упустить какой-нибудь эпизод, они рассказывали об оккупации их родины немцами, о расправах немцев над мирными жителями, о том, как вместе с другими жителями села рыли ров, глубиной два метра, как потом все были расстреляны, а они после расстрела чудом выжили, о том, как вылезли из общего рва с мертвыми людьми, о том, как потом ползли по полю, рассказали о душераздирающих криках матерей, отцов и маленьких детей, о том, как на некоторых натравливали собак, которые бросались на раздетых людей и кусали их до тех пор, пока жертва не пробежит двадцать пять-тридцать метров до рва и не ляжет в него лицом вниз. Голос их дрожал, слова прерывались, горячие слезы бежали по щекам, но они все говорили и говорили. Дрожащей рукой одна из старушек сжимала мою ладонь, когда вспоминала, сколько же сот человек было убито в тот злополучный день. Причитая: «Чем провинились перед палачами мирные жители, тем более дети, почему их с таким остервенением истребляли», они рассказали о «плане голода» и плане Бакке. Позже из интернета я узнала, что План го́лода, также план Ба́кке – это названия планов политического и военного руководства Третьего рейха, подразумевавшие частичное уничтожение гражданского населения и «окончательное решение еврейского вопроса» на территории СССР, часто называемое геноцидом. Целью «плана голода» было обеспечить продовольствием армию и частично население Германии за счёт оккупированных территорий СССР, на которых в результате этого от голода должны были погибнуть двадцать-тридцать миллионов человек.

Несмотря на преклонные годы, старушки оказались прекрасными рассказчиками, с великолепной памятью. Этот рассказ живых людей о событиях войны не просто заинтересовал, а потряс меня. И события, и герои, и авторская манера повествования глубоко затронули во мне разум и перевернули душу.

Рассказав о зверствах нацистов на оккупированной территории Запорожской области, они вдруг замолчали. Наверное, надо было что-то сказать, но я представления не имела, что именно, поэтому молчала.

Затем, словно, порывшись в своих воспоминаниях, они продолжили рассказ о том, как попали к родственникам в Краснодар.

-Пробираясь к Краснодару, мы шли обочиной дороги, сплошь поросшей вездесущим чертополохом и цикорием. Старались не наткнуться на немцев. Чем ближе подходили к городу, тем отчетливее слышали звуки. Это тарахтит длинной очередью шмайсер–немецкий автомат. Это - звук работающей машины. Слышались крики: «Ге цум газваген!». Вдруг, откуда ни возьмись, навстречу нам выбежала девчушка и крикнула «Облава!». Что было сил мы бросились бежать в лес, а фашисты нам вслед стреляли из пулемётов да из автоматов. Было ужасно страшно. Ведь если нас найдут, то точно в живых не оставят. Всё гуще становился лес, всё меньше было сил! Не знаю сколько мы бежали, как вдруг разом провалились в овраг. Уже темнело и холодало. Мы зарылись в листву. Наша новая знакомая с прерывающимся от страха голосом рассказала, как чудом осталась жива после газвагена.

Газва́ген, «душегу́бка» — это технология мобильных газовых камер, применявшихся нацистской Германией в период Второй мировой войны для массового уничтожения гражданского населения оккупированных территорий. Жертв загоняли в кузов, двери закрывались, после чего водитель включал двигатель. Для отравления людей достаточно было десять-пятнадцать минут. Затем автомобиль доставлял трупы к месту захоронения. Некоторые жертвы к этому моменты могли быть всё ещё живы, и тогда их расстреливали.

В течение долгого времени мы сидели в овраге молча, не могли друг другу слова сказать, всё осмысливая сказанное. Потом, почувствовав в себе необычайную тяжесть, глаза сами собой закрылись. Мы начали потихоньку засыпать от усталости и холода. На рассвете, выкарабкавшись из оврага, мы тщетно пытались найти хоть какую-нибудь тропинку. Тяжелый лесной мрак сковывал наши движения, заставлял напрягать слух и огладываться по сторонам. Ища выхода, весь день мы блуждали по лесу, подбадривая друг друга, останавливаясь иногда, чтобы подкрепиться ягодами и орехами. Мы и не заметили, как оказались в окружении партизан. С какой радостью мы подбежали к ним! Они пожалели нас, дали воды и хлеба, отвели к себе в отряд, а уже оттуда переправили в Краснодар к родным. Бежали с Запорожья, искали спасения в Краснодаре, но как оказалось потом, Краснодарский край стал местом кровопролитных сражений — через Кубань враг рвался на Кавказ и к Чёрному морю. Нам с сестрой посчастливилось выжить в войне, хотя опасность подстерегала буквально на каждом шагу. Почти любой, кому это удалось, счел бы наивысшим счастьем вычеркнуть эти годы из жизни и забыть их как страшный сон.

-«Мне посчастливилось никогда не видеть реальной войны, но я ее ненавижу», - вдруг сказала я.

Долго мы молча сидели, каждый думал о чем- то своем.

Война — это боль, горе и слёзы. Ужасы войны проявляются не только в убийствах и разрушениях, но и в глубоких психологических травмах. Она навсегда оставляет неизгладимый след в душе человека. Война- жестокое и страшное время. Лучше всего бороться не оружием, а миром, и добиваться мира с помощью диалога и переговоров.

В своем сочинении я попыталась представить живые и искренние истории человеческих судеб, мысли и воспоминания о тех днях, которые пришлось пережить людям в годы войны.

Мы не имеем право забывать ужасы этой войны, чтобы они не повторились вновь!